Audio:
Я люблю эти песни
You found me - The Fray
Monster - Imagine Dragons
Under - Alex Hepburn
Unfold - The XX
Порой, чтобы спасти кого-то, нужно просто его обнять.
*Yesterday*
- Мам, привет. Как у вас дела? - спустя пятнадцать мучительных минут, я набрала единственный номер, который знаю наизусть. - Эшли, солнышко, давно что-то ты не звонила. Опять с чужого номера? Все хорошо? - как же я соскучилась по этому самому родному в мире голосу. - Ма-ам, не отвечай вопросом на вопрос, - потому что у меня не все хорошо. - Да-да, у нас все, как обычно. Папа доволен новой должностью, у меня тоже все отлично. Недавно ездили в кино с бабушкой, еле вытащили ее на прогулку. Представляешь, ей понравился фильм. Она, кстати, спрашивала, где ты, - я тоже хочу в кино. Хочу смеяться и шутить вместе с дедушкой и бабушкой, если это комедия, вытирать слезы маме, если это грустная история о любви, и прятаться за папу, если это триллер перемешанный с ужасами. Хочу как раньше, когда мне было пятнадцать... - Ну, и как там бабушка? Дашь мне ее номер, я ей позвоню? - Да, конечно, записывай... - я судорожно открываю прикроватную тумбочку со стороны Гарри, в надежде, что там есть шариковая ручка, но увы - шкафчик пуст. - Подожди, сейчас, - точно, в чемодане должна быть ручка. Я должна была ее туда положить. Долго искать не приходится, я нахожу ее в боковом внутреннем кармане и принимаюсь записывать номер на ладонь. - Спасибо, ма. Ну, расскажи мне еще что-нибудь, - что угодно, лишь бы этот голос звучал в трубке как можно дольше. - Нет, это ты мне лучше что-нибудь расскажи, - а что мне рассказывать? Я второй месяц сижу в заточении у парня, которого на свое невезение случайно встретила после клуба на улице, и через месяц он меня украл. Зачем украл, не знаю, мам. - Да нечего рассказывать, все, как обычно. Хожу в университет, почти доделала проект. Мистер Кэлтон, кстати, предавал папе привет... - Мы приедем на презентацию твоего проекта, - и все внутри меня переворачивается. Они приедут на презентацию украденной, считай, несуществующей студентки, с недоделанным, считай, несуществующим проектом. - Мам, да что вы будете мучиться? Я приеду к вам на каникулах, как только сдам все экзамены. Чего вам туда сюда мотаться? - это самая отвратительная ложь, произнесенная мной. Я хочу, чтобы они приехали на презентацию, безумно хочу выбирать с мамой платье на выпускной, хочу тонну счастливых фотографий, хочу только отличные оценки в зачетке. Хочу, чтобы мои родители мной гордились... Кажется, я слишком многого хочу... - Ты думаешь? Точно не будешь волноваться без нас? Мама! Как ты можешь такое спрашивать?! Особенно сейчас, когда я не могу без вас даже ровно дышать. - Да, конечно, мам. Впустую время только потратите. Тут всего лишь пару часов послушать, а вы будете семь часов в самолете с ума сходить. Не беспокойтесь, я пришлю вам видео и фотографии, - только не плакать, только не сейчас, только не перед мамой. - Ну, если ты так считаешь... - я так не считаю! Я, по-моему, последнее время уже ничего не считаю... - Мам, как съездили на пикник-то тогда? - лишь бы больше не говорить обо мне. Я не выдержу. Следующие пятнадцать минут мы обсуждаем новости, соседей, идею мамы о небольшом прудике. Я знаю, что она давно его хотела, поэтому только поддерживаю и предлагаю множество его оформлений. - Эшли, - мамин голос становится настолько серьезным, что мне на секунду кажется, будто она узнала о моих прогулах университета, но произнесенное ей гораздо тяжелее. - Я недавно видела Луи... - все мои стены рушатся, рушатся с жутким грохотом, и мне больно. - Он так изменился, Эшли, повзрослел... - Мам, мне нужно помочь Ханне, я позвоню тебе позже... И телефон летит на кровать. Черт! Ну почему все не может быть хотя бы на подобии "хорошо"?! Почему все обязательно рушится именно в тот момент, когда я кладу последний камушек на макушку песочного замка, в котором прячутся все мои чувства? Почему песочного? Потому что каменный рухнул, когда я произнесла свое первое слово в этом доме... Слезы... Я ничего не могу с собой поделать, мне ужасно... ужасно плохо. Как описать свои чувства, когда ты взаперти уже второй месяц, не знаешь почему и не знаешь, когда это все закончится? Как описать свои чувства, когда все внутри болит от звука маминого голоса и от собственной лжи "во благо"? Бабушка спрашивала, где я... Я нигде, меня нет. Луи... Зачем было произносить эти три буквы? Изменился... Значит, он больше не тот, каким я его помню. Значит, он больше не мой Луи? Лучше бы я не умела плакать. Я ненавижу эти слезы! Ненавижу эту едкую слабость, что пронзает все тело, сковывая движения, но не мысли. Глупые мысли, глупые воспоминания, порождающие глупое желание вернуться обратно в прошлое. Мне нельзя плакать. Нужно бежать отсюда.*Now*
День уже с утра не самый радужный. За окном серые несносные тучи и мелкий дождь. Не хочу вставать. Вчера я думала, что сошла с ума. Вчера я снова пыталась покинуть эту клетку. После разговора с мамой, окончательно успокоившись, я все-таки позвонила бабушке. Не сдержалась, я снова плакала. Люблю свою бабушку, после жутких рыданий она заставила меня смеяться и, казалось, будто поделилась своими силами, своей верой, своей надеждой. Все должно было получиться. Никого дома, домработница в гараже, охраннику я собиралась сказать, что миссис Хорвей попросила его помочь, и спокойно бы вышла через проходную. Я так планировала. Но стоило мне переступить порог дома, как ворота начали открываться. Через несколько секунд во дворе показался черный Range Rover, отчего затряслись коленки, и я судорожно залетела обратно внутрь. Он говорил не выходить из комнаты... Я долго ждала, когда он войдет и отчитает меня за то, что я все-таки нарушила его запрет, но такового не произошло. То приехал не мой мучитель. Гарри не хлопал входной дверью, не заходил в комнату ночью, не материл все на свете - не ночевал дома. Я не помню, как уснула. Уже почти десять, пора вставать. Погода за окном только угнетает мое немощное состояние. Все, чего хочу - спать. Не двигаться, не думать, не видеть, не говорить. Я устала. Я не понимаю этот мир. На завтрак сегодня рисовая каша, несомненно очень вкусная. Миссис Хорвей тоже почему-то не в настроении, еле выдавливает приветливую улыбку, молчит. - Миссис Хорвей, что с вами сегодня такое? - кажется, мой голос тускнеет с каждым днем. У меня больше нет сил улыбаться. - Да, ничего, милая. Не волнуйся, - женщина лишь отмахивается полотенцем в руке, открывая посудомойку. - Миссис Хорвей, если что, я всегда готова вас выслушать, - я заканчиваю завтракать и поднимаюсь со стула, в то время как женщина составляет всю посуду в посудомойку. Не стану же я из нее выпытывать, что случилось, все-таки не "подружка". Вернувшись обратно в спальню, ложусь на кровать и закрываю глаза. Что мне еще делать? Я устала так жить. Устала от безделья, мне не хватает общения, не хватает знаний, не хватает воздуха, не хватает свободы. Я бы могла сейчас пить чай дома с тортиком, или гулять где-нибудь, доделывать проект, смотреть фильмы, покупать себе в магазине новые вещи, готовиться к очередной вечеринке. В конце концов, учиться, писать домашнее задание, читать лекции Ханне, позвала бы Генри, в крайнем случае, готовились бы к выпускному экзамену по математике. Но не лежала бы тут в прострации, не в состоянии понять, что со мной. Книги. Гарри оставил вчера какие-то книги. На тумбочке мирно лежат две книги в твердом переплете. Одна маленькая, страниц на двести, "Пена дней" авторства Бориса Виана, вторая - "На западном фронте без перемен". Он, кажется, снова угадал. Как он подбирает мне книги? Мы ведь даже не разговариваем почти, как он это делает? Через некоторое время, которое я провела полностью погрузившись в безмолвное сканирование страниц одной из книг, входная дверь на первом этаже хлопает с характерным звуком. Хозяин вернулся. Спустя еще час, дверь в комнату открывается, и на пороге появляется Гарри в темно-серых спортивных штанах и белой майке, волосы неряшливо торчат во все стороны, он выглядит уставшим. Парень тихо заходит внутрь, видимо, не желая отвлекать меня от чтения, и ложится на кровать, устремив свой измученный взгляд в потолок. С ним сегодня что-то не так. За стеной немого спокойствия кроется разрушающей силы бомба, и обратный отсчет уже наверняка пошел. Что-то важное вчера произошло и закончилось не так, как ему хотелось? Почему он молчит? Почему пришел сюда, а не к Зейну? Хотя он, наверное, заходил к нему, раз успел переодеться... Я не могу спокойно читать, когда он рядом. Не могу спокойно дышать, не могу адекватно мыслить. Что ему нужно? Раньше я была бы только рада тому, что он молчит и не тревожит меня, но сейчас... Сейчас все почему-то по-другому. Я хочу его слышать. Эта невыносимая тишина, от которой уже звенит в ушах, медленно, постепенно убивает мое сознание. Но я боюсь ее нарушить, боюсь, что он скажет мне замолчать. Наверное, это мечта каждой девушки: вот так вот лежать рядом с парнем на кровати и молчать, общаться мыслями, дышать одним воздухом, делить одну кровать на двоих. Наверное, каждая, которой он успел запудрить голову, отдала бы за такие минуты что угодно. Но для меня это мука. Интересно, много ли девушек сходят по нему с ума? Он ведь достаточно привлекательный молодой человек, к тому же, с характером. Помимо этого еще и с дорогой машиной, огромным домом и огромным счетом в банке. Хотелось бы посмотреть, каких особ он предпочитает. Наверняка ведь частенько гуляет по клубам и по девочкам. Да весь университет знает, кто такой Гарри Стайлс, одна я в танке жила, или меня там намеренно прятали... - На озеро я больше не ездил, не потому что отец подарил мне машину, - все внутри замирает. Не дышать, не двигаться. Почему он рассказывает мне о себе? Почему я хочу его слушать? - Родители стали часто ссориться, практически каждый день из-за любого пустяка. Каждый раз, как приду домой, крики. Поэтому я старался как можно дольше не появляться дома. Что мне оставалось делать, кроме как кататься по клубам да по пьяным вечеринкам? Позднее это просто вошло в привычку. Что ни вечер, так новые знакомства. Дорогой автомобиль, дорогие часики, золотая кредитная карточка, мне было разрешено делать все, а это доставляет удовольствие, - Гарри делает глубокий вздох и замолкает. Мне нравится его слушать, мне нравится, как он медленно произносит слова, как делает паузы между предложениями, как размерено дышит, и как звучит этот голос. Почему этот приятный голос принадлежит человеку, от которого я хочу избавиться? Почему парень, слова которого мне нравятся, либо забывает о моем существовании, отдавая в руки похитителю, либо лучший друг похитителя, либо сам похититель? Я осторожно, боясь потревожить своего таинственного собеседника, кладу книгу на тумбочку и занимаю такое же положение, что и Гарри: ложусь на спину, устремляя взгляд в потолок. Я хочу домой. - Отец решал все проблемы, связанные с "мне было разрешено делать все", поэтому я никогда не задумывался о своих действиях. Не могу сказать, что безнадежно проводил целые дни, развлекаясь, потому что мне нравилось учиться, пусть редко, но университет я посещал. Три года утонули в нескончаемых пьянках, гонках, вечеринках и остальных недетских развлечениях, - Гарри снова замолкает, будто пытаясь собраться. На секунду мне кажется, что он сейчас встанет и уйдет, но такового не происходит, и в комнате вновь повисает прозрачная тишина. Мой папа тоже решал все мои проблемы, начиная со сломанного компьютера и заканчивая посещением незаконных закрытых вечеринок вместе с Луи. Помню, меня даже как-то в полицейский участок забрали. Тогда папа, конечно, жутко злился, но маме ничего не сказал, думаю, она до сих пор не в курсе, что ее дочка провела пять часов за решеткой. Я не жалею о своих похождениях, не жалею о том, что тогда обманывала родителей, не жалею, что вела себя неприлично. С появлением Луи в моей жизни многое изменилось. В школе я старалась вести себя подобающе отличнице, но стоило только переступить порог, как все границы резко стирались, и мне тогда тоже разрешено было делать все. - Наступил тот день, когда родители перестали ссориться, это был тот самый день, когда моя жизнь приостановилась. Я помню все, все до последней секунды в сознании. Мы направлялись на торжественный бал в честь дня рождения папиного друга, товарища по работе. Мама снова кричала, они снова ссорились. Но в одну секунду все прекратились, знаешь, как будто посреди фильма выключили звук и включили режим замедленной съемки. Просто отец не заметил выезжавшую из-за поворота фуру, он... Он даже не успел нажать на тормоз, даже не успел договорить... Последнее, что я помню, это люди вокруг и темнота. Дрожь. Мурашки. Мне плохо, этого не может быть. Я... Я не могу поверить. Его родители... Мне нечего сказать, у меня нет слов, у меня нет сил говорить. Он был там, он выжил, а они нет. Я бы не смогла спокойно дышать, я бы лишила себя возможности дышать сразу же. Как он это делает? Как просыпается по утрам? Как может спокойно говорить? Как может равномерно вдыхать и выдыхать воздух? Нереально, практически невозможно пережить смерть самых дорогих тебе людей. Как это - проснуться и осознать, что ты совсем один? Что у тебя больше никого нет? - Лучше бы меня оставили тогда в той машине. Меня не нужно было спасать. Я чувствую страх. Если бы это произошло со мной? Мои родители? Он сильный. Он самый сильный человек, которого я когда-либо встречала. Умер внутри. Поэтому каменный взгляд, поэтому так беспощадно обращался со мной; поэтому ему все равно, что со мной будет дальше; поэтому его голос такой ровный. Эти глаза, в них была радость. Они сверкали тогда в беседке. Казалось, что я видела в них, пусть темную, но жизнь - настоящую жизнь. Он смеялся со мной, он шутил надо мной, улыбался... Как мне теперь смотреть в эти глаза? Я не смогу, я не выдержу его судьбу. Гарри поднимается с кровати и молча выходит из комнаты. Зачем он это сделал? Зачем мне это знать? Мне нужно в душ. Мне срочно нужен холодный, приводящий в порядок мысли, душ. Ему было двадцать два. Они не были на его выпускном. POV Harry Молчала. Слышала ли она мои слова? Я не должен был это рассказывать. Все стало только хуже. Вам не понять, каково это - знать, что внутри тебя похоронены две жизни. Каково это - открывать каждый день глаза, говорить, смеяться, смотреть, как живут другие, и понимать, что к вечеру ты снова умрешь после того, как закроешь глаза. Мне снится тот день почти каждую ночь. Как будто все записано на пленку, и кто-то специально включает мне красочный минутный фильм. Мне нельзя засыпать одному. Один - значит точно увижу эти кадры, с кем-то - вероятность гораздо меньше, пьяный - точно ничего не приснится. Поэтому последние три года я засыпаю либо не один, либо до смерти пьяный. Почему она молчала? Мне нужно проветриться. POV Ashley И что мне делать? Пока что чувствую только одно: я не хочу больше с ним ссориться, не хочу трепать его нервы, не хочу, чтобы ему было больно. Он, может, и сильный, но даже камень иногда дает трещину, ломается напополам, как хрустальный. Я не хочу, чтобы он сломался. Каким бы ни был, он должен жить. Я буду вести себя хорошо.***
Входная дверь характерно стучит, и на лестнице слышатся тяжелые шаги. Гарри возвращается. Черт. Мне нужно куда-то деться. Не хочу его видеть. Не могу на него смотреть. Решив, что лучшей маскировкой будет чтение, я кидаю надоевшую повязку на пол и быстро занимаю полу сидячее положение на постели с книгой в руках. Пожалуйста, пусть он повернет в комнату к Зейну. Сегодня удача не на моей стороне. - Эшли, подойди сюда, - серьезный настойчивый голос раздается в помещении. Он вновь чем-то недоволен. Вновь злится. Неуверенно поднявшись с кровати, я подхожу к озадаченному парню, но сохраняю дистанцию. Он непредсказуем. - Объясни мне, - Гарри делает шаг ближе, и напряжение между нами резко подскакивает до верхней отметки. Что опять не так? - Почему так сложно придерживаться моих слов?! Я ведь по-хорошему тебя попросил! - он пытается сдерживаться, но все зашло слишком далеко. Я знаю, о чем он, и его сжавшиеся кулаки, напряженные мышцы говорят только об одном - будет больно. - Почему надо обязательно кричать на тебя?! Тебе нравится выводить меня из себя?! - Гарри кричит, в то время как я летаю где-то далеко в облаках, устремив свой пустой взгляд в изумрудные, сверкающие огнем глаза. - Или ты думала, что я не узнаю?! Думала обмануть меня?! Глупая! В этом доме камеры в каждом углу! Объясни мне, что ты делала с ним три дня подряд с утра до вечера?! Скажи мне! - этот крик заставляет пол подо мной содрогнуться. Камеры... Зейн! Почти заснула с ним на одной кровати... Было поздно. Он все знает. Я открываю рот, чтобы что-то произнести, но ни звука не слетает с губ, лишь захватываю воздух. Мне нечего сказать. Все происходит в одно мгновение. Гарри резко поднимает руку, чтобы ударить меня. Но так же резко поворачивается, и удар приходится в стену. О, Боже, обои рвутся, и под его кулаком образуется пустое пространство. Он проломил стену и продолжает бить, ломая дальше. Я не помню себя. Все вокруг замерло. Шаг вперед, мне нужно это сделать. Я обнимаю его со спины. Он остановился, глубоко дышит, оперся рукой о стену, больше не шевелится. Я его обнимаю...***
Он просто вышел. Не посмотрел на меня, не обернулся, ничего не сказал. Просто выпрямился, я опустила руки и сделала шаг назад, после чего он закрыл за собой дверь, оставив огромную дыру в стене и мой затуманенный разум. Как же я могла забыть про камеры? Все снова разрушилось. Теперь я все разрушила. Неужели он мне поверил? Поверил настолько, чтобы рассказать о себе. Зачем? Ему нужна помощь, ему трудно. Он устал бороться с собой так же, как и я устала бороться с ним. Слишком много всего. Я не могу сосредоточиться. Хочу испариться, спрятаться, забыться. Моя голова не умещает в себе все то, что я знаю, не умещает в себе все те чувства, что я испытываю. Я теряюсь. Мне не по себе...***
Не сплю, просто лежу с закрытыми глазами посреди кровати, забыв обо всем. Я не могу найти правильные мысли, все спуталось. Он один, одному всегда тяжело, но он меня украл... - Эшли, мистер Стайлс хочет видеть тебя за ужином, - в комнате раздается приглушенный голос миссис Хорвей.