Белла жила в самом населённом боро Нью-Йорка - Бруклине. Я часто спрашивал её, почему она не хочет купить дом или простую квартиру, скажем, где-нибудь на Манхэттене; несколько раз я даже делал ей подборки объявлений о продаже новеньких домов, но Белла всегда только улыбалась и качала головой.
- Олли, Бруклин - это жизнь. Что я буду делать на Манхэттене? Мне там будет чертовски одиноко и страшно.
Больше всего на свете Белла боялась одиночества, а Бруклин, как известно, очень оживлённый и густонаселённый район. Обычно, часов в девять вечера, она закрывала свой цветочный магазинчик и шла гулять куда глаза глядят, сворачивая в подворотни, ныряя в укутанные сумерками дворики, петляя по закоулкам, и ей это нравилось. Нравилось плыть в живом потоке, глядя на незнакомые лица незнакомых людей; нравилось незаметно присоединяться к случайно встреченным процессиям и так же незаметно отделяться от них; нравилось быть в толпе, быть частью толпы. Своё своеобразное хобби Белла называла уличным сёрфингом; иногда она брала с собой фотоаппарат и делала кучу бесполезных, на мой взгляд, снимков разных мест и прохожих. Подруга пыталась и меня приобщить к таким прогулкам, но, честно говоря, я не испытывал особого восторга от её развлечений, умудряясь каждый раз изворачиваться и придумывать правдоподобную отмазку, зато каждый раз в обмен на чашку горячего чая и уютный диван с шотландским пледом в крупную красно-жёлтую клетку мне нужно было просматривать сотни фотографий и выслушивая истории, которые Белла сочиняла про каждого понравившегося ей человека. И сейчас, зажав под мышкой бутылку шампанского и с трудом удерживая в руках скользкие упаковки попкорна, я гадал, сколько историй придётся выслушать сегодня.
Я обещал подруге приехать к пяти вечера, но, как ни странно, пробок на дорогах почти не было, и поездка заняла всего полчаса; у меня не было ни малейшей идеи насчёт того, чем занять оставшееся до встречи время, и я решил зайти в первый попавшийся магазинчик и на что-нибудь поглазеть.
По иронии судьбы первым попавшимся магазинчиком оказался весьма приличный ювелирный центр с огромными витринами, блеском драгоценных камней и юркими продавцами-консультантами, главная цель которых состоит в том, чтобы поскорее вытянуть из вас все наличные и неналичные деньги. Как только я вошёл, ко мне сразу же подскочил один такой: маленький паренёк с водянистыми глазками и бесцветным хохолком на голове начал нести какую-то чушь про бриллианты чуть ли не в три карата:
- Так же у нас есть новая коллекция, вот, посмотрите, якутские - обработка и оправа, всё сделано на высшем уровне, также Вы можете приоб...
- Спасибо большое, мне не нужны алмазы.
- Может быть, хотите увидеть последнее поступление...
- Нет, благодарю. Я просто посмотрю.
- Конечно-конечно, если что-нибудь увидите - говорите.
Скажу тебе, упырь, конечно, с такими-то ценами на простенькое колечко из золота даже не высшей пробы. Ничего бы тут не купил, если были бы деньги...
Воображение услужливо подкинуло картинку: милированный блондин и его ирландский богач приезжают в этот салон на огромном грузовике и скупают весь товар, а крысообразный продавец помогает им, закидывая в кузов машины драгоценности лопатой. Я хмыкнул, и, не дойдя до витрин с сапфирами, развернулся к выходу, почти сразу же зацепившись боковым зрением за маленький фиолетовый огонёк под стеклом одного из боковых стендов. Это светилась, отражая яркие лучи четырёх лампочек, небольшая изящная подвеска в виде грозди винограда: отшлифованный кусочек тёмного аметиста переливался всеми оттенками синего, розового и фиолетового. Я осторожно нагнулся над прилавком, чтобы рассмотреть это чудо ювелирного искусства получше; камень был вставлен в оправу из золота, которую украшали два плоских листика, а в черенке было проделано отверстие для цепочки.
- Вам понравилось?
Я подпрыгнул от неожиданности - пока я любовался на эту красоту, назойливый продавец успел подойти и встать за моей спиной.
- Сколько стоит эта подвеска?
Парень ухмыльнулся, называя цену; видимо, у продавцов отлично развита интуиция, раз они чувствуют, когда человек просто
не может не купить.
Когда я вошёл в магазин, Белла меняла воду бордовым розам в пластиковых вазах, напевая "Yesterday". Обернувшись на звон колокольчика и увидев меня, Белла подбежала ко мне и крепко обняла.
- Олли, здравствуй! Господи, когда ты позвонил, я так обрадовалась, ты себе даже не представляешь! Ну, как ты? Расскажешь про новую работу, про коллег? Тебе самому-то как, нравится? - Её добрые глаза буквально лучились светом.
- Всё расскажу, и про коллег, и про работу, только сначала, мисс Норриш, - Я порылся в карманах в поисках оставшихся после ювелирного салона денег. - продайте-ка мне букет во-о-он тех белых лилий.
Белла важно кивнула и заправила за ухо выпавшую из пучка прядку волос.
- Сколько вам, мистер Пэмбри?
- Семь, пожалуйста. И смотрите, чтобы самые свежие - они для очень близкого мне человека.
Облокотившись о дверной косяк, я наблюдал, как подруга суетится за прилавком, доставая из ваз цветы, как прозрачные капельки воды летят во все стороны, оседая на сочных, изумрудных листьях и снежно-белых лепестках, как ловкие, умелые руки перевязывают свёрток с букетом голубой ленточкой, и чувствовал в каждом действии Беллы что-то невыносимо знакомое и родное.
В этот вечер я мастерски играл роль эдакого героя-любовника: шампанское, роскошный букет цветов и коробочка с украшением в руках давали мне шанс почувствовать себя одним из героев чёрно-белых фильмов, которые так любила смотреть Белла; она, в парке цвета индиго и джинсах, шла рядом со мной, весёлая и оживлённая.
- Представляешь, - Подруга хихикнула, когда проходящая мимо пара - альфа и омега - обернулись нам вслед. - Они думают, что мы с тобой любовники. Ужасно приятно, когда о тебе так думают. - Белла подмигнула мне и, потянув меня за рукав, свернула на какую-то улицу, в конце которой возвышалось старое здание типографии.
- Давай пройдём мимо окон моих дорогих коллег, пусть обзавидуются, увидев, какой ты у меня замечательный.
Белла имела журналистское образование, даже писала рецензии на фильмы в собственную колонку, и, собственно, именно газете подруга была обязана основным своим заработком; цветочный магазинчик достался ей по наследству от умершего дяди, и, несмотря на то что Белла проводила там чуть ли не по восемь часов в день, держала она его только из жалости: ощутимых доходов магазинчик не приносил, зато львиную долю денег съедали всевозможные налоги.
Внезапно подруга неестественно широко заулыбалась: прямо нам навстречу шла группка из пяти человек, судя по внешним данным, четыре омеги и только один альфа - высокий плечистый мужчина средних лет с недельной щетиной на щеках и подбородке. Заметив нас, он толкнул локтем в бок идущего рядом с ним длинноволосого брюнета, и помахал рукой:
- Норриш, здорово! Слышал, твоя статья о "Ное" прошла отлично!
- Спасибо, Билли, но, кроме шуток, если бы ты только знал, сколько времени я угробила в очереди за билет, не говорил бы таким снисходительным тоном. За этот подвиг они могли бы присвоить мне "Лучшего работника квартала".
- Норриш, я надеюсь, ты познакомишь нас со своим... М-м-м, спутником? - Растягивая слова, спросил коротышка с копной светлых волос, а брюнет часто-часто захлопал ресницами. Белла положила руку мне на плечо:
- А это мой брат, Оливер. Но, Фил, ты можешь даже не стараться: он уже занят.
Брюнет забавно надул губы и отвернулся, а Билли потрепал его по макушке.
- Чертовски обидно, Белла, что ты не сразу привела Оливера к нам, теперь сердце Фила навеки разбито... - Ухмыльнулся некрасивый паренёк со шрамом на лбу, стоящий рядом со светловолосым.
- Заткнись, Том. - Прорычал Фил, тряхнув головой и пытаясь сбросить руку альфы. - Лучше бы за своим Комраком последил.
Парень со шрамом только фыркнул.
***
Мы дошли до дома, когда уже стало темнеть: Белла выбирала самые людные улицы, не упуская ни единой возможности прогуляться со мной на виду у всех, и, хотя у меня от долгой ходьбы уже болели ноги, я держался бодро, потому что прекрасно понимал, что значит для Беллы провести время с кавалером.
Назвать Беллу красавицей было очень трудно: она была довольно крупной, хоть и высокой, с круглым простодушным лицом, маленькими светло-голубыми глазами и широким носом; единственной её гордостью были волосы - блестящий водопад густых светло-русых прядей. Она старательно ухаживала за ними, оставляя почти треть зарплаты в бутиках, торгующих питательными маслами с экстрактом чертополоха, но, несмотря на это, в свои тридцать шесть была одинока. В добавок она была бетой, поэтому не могла заинтересовать альф, а поскольку беты рождаются довольно редко, то шансы выйти замуж у Беллы были практически равны нулю. С самого начала у нас установились крепкие дружеские отношения, почти родственные, и она никогда не пыталась превратить их в нечто большее; думаю, она сама видела во мне только надёжного друга. И меня, и её это полностью устраивало. Я всегда приезжал к ней, когда Стив и Джерард устраивали секс-марафон в нашем доме: мы пили чай, делились впечатлениями, или смотрели старые чёрно-белые фильмы.
***
- Пока я буду подрезать лилии, ты поставь чайник и убери шампанское в холодильник. - Подруга, не снимая бежевых полусапожек, с букетом прошла на кухню, швырнув ключи и попкорн на трюмо в прихожей. - Диван я уже на всякий случай разобрала, так что насчёт спальни не беспокойся. И не забудь одеть тапки! - Донеслось из коридора.
Белла знает, что, привыкнув к полам с подогревом в нашей с Джерри и Стивом квартире, я никогда не беру тапки в гостях. Она успела изучить меня вдоль и поперёк.
Чтобы не терять зря времени, я решил пойти в гостиную и порыться в шкафах с дисками - найти нужный мне фильм, "Ищейку". Мы пересматривали с Беллой её, наверное, раза четыре, не меньше, но всё равно я каждый раз приходил в восторг от осознания того, что парень стреляет холостым: с первого просмотра это сразу не поймёшь. Пожалуй, я любил "Ищейку" именно за приём Манкевича .
У Беллы была огромная фильмотека, состоящая преимущественно из романтических комедий и драм типа "Касабланки" (у неё были даже русские "Семнадцать мгновений весны"), и почти все - чёрно-белые; сказать, что я удивился, когда нашёл "Невезучих" - значит не сказать ничего, но Белла, рассмеявшись, отметила, что из каждого правила есть исключения. Наверное, именно из-за своей профессии Белла терпеть не могла современное кино, хоть и ходила на одни и те же картины по нескольку раз, чтобы лучше разобраться в сюжете, поэтому уже пятнадцать лет кормилась исключительно классикой.
- Современное кино, Олли - это либо честные герои-военные, сражающиеся с мафией или террористическими группировками, либо примитивные комедии, в которых пропаганды проституции и наркотиков больше, чем смешных моментов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы писать рецензии на такое кино, достаточно просто открыть прошлогодний "Варьете" и составить заметку из вырезок к разным премьерам разных сезонов.
С ней было невозможно спорить на эту тему, потому что я ни черта не понимал в современном кино.
Я наконец-то нашёл "Ищейку" и отложил диск в сторону - чтобы не потерять.
***
От чая в чашке с узором из ромбиков поднимался, завиваясь спиралями, тёплый пар; ветерок из приоткрытого окна доносил с улицы чей-то весёлый смех; пахло лилиями, сумерками и почему-то клубникой.
- Ты обещал рассказать про работу. - Напомнила Белла, высыпая печенье из пакета на тарелку. - Я знаю, что ты там себе присмотрел пару.
Я не знал хорошенько, что ответить, ведь с Лукасом мы знакомы всего пару недель. Да, он милый и добрый, но очень любит трепаться, для меня это скорее минус. Ещё он часто отлынивает от работы: убегает в курилку "на пять минут", возвращается спустя три часа. К тому же разве пары недель хватит для того, чтобы узнать почти незнакомого человека?
В качестве компромисса я глотнул чаю и взял печеньице:
- Да нет, не то чтобы пару... Просто мой секретарь - да-да, мне полагается секретарь, чего ты улыбаешься? - он омега, и одинокий.
Белла изогнула бровь - видимо, не поверила, что всё так примитивно.
- И всё?
- А ты хотела роман о любви и признаниях на двести страниц?
- Ну, кстати, чтобы ты знал: схема Начальник/секретарь довольно распространённая и проверенная временем.
- И фильмами.
- И фильмами, - Кивнула подруга.
Мы помолчали; слышно было, как побулькивает вода в чайнике.
Наверное, именно это качество больше всего и привлекало во мне Беллу - с ней можно было молчать: она знала, что в некоторых ситуациях молчание подбадривает лучше тысячи слов.
Но в какой-то момент тишина мгновенно поменялась, в ней больше не было обволакивающего домашним уютом спокойствия, нет, она стала напряжённой, как воздух перед грозой.
- Олли...
Я поднял голову. Белла комкала в руках салфетку, отведя глаза в сторону. Кажется, в этот вечер мне надо будет сыграть ещё и великолепного слушателя и психолога.
- Мне очень нужен твой совет. Понимаешь, Том... Помнишь Тома?
Конечно, я помнил Тома - я знал всех немногочисленных друзей Беллы. Том был омегой, притом замужним, но ещё не старым, кажется, его свадьба была в позапрошлом году.
- И что с ним случилось?
- Он родил ребенка. Мальчика.
- А какое отношение это...
- Прямое, Олли! - Белла взмахнула руками, чуть было не столкнув локтем свою чашку на пол. Её голос вдруг стал подозрительно тонким и надрывным.
- Я тоже, Олли... Я тоже хочу ребенка.
- Но я тут чем могу помочь? Ты же не можешь ро...
- Да я и не собираюсь рожать!
Раздался сухой треск: салфетка была разорвана, и трясущиеся в нервном возбуждении руки Беллы принялись вертеть сахарницу.
- Я тут подумала, Олли... Я, наверное, усыновлю малыша.
Очень часто малолетние омеги, забеременевшие после разгульной вечеринки, карьесты и несостоявшиеся любовники, заботясь о своей дальнейшей жизни, сдавали своих детей на попечение государству, полагая, что ребёнок им только помешает. Никого не заботила дальнейшая судьба маленьких людей, которые по какому-то роковому стечению обстоятельств считались отходами общества; часто беспечный родитель даже не знал, кого произвёл на свет. У меня был один знакомый, некоторое время проживший в детдоме по семейным обстоятельствам, и я приблизительно представлял, какой там порядок дел; можно было считать, что если малыш родился альфой, ему чертовски повезло. Омег после первой же течки пускали по кругу, они играли роль бесплатных подстилок; бет за людей не считали вообще.
Честно говоря, идея меня не вдохновила абсолютно: во-первых, я с трудом мог представить Беллу в роли матери, а во-вторых, с трудом мог представить, кто вырастет из жалкого, забитого детдомовского подкидыша. И, наверное, я чуточку, совсем капельку, ревновал подругу к ещё только наметившемуся проекту будущего ребёнка.
Я посмотрел на Беллу с надеждой прочесть на её лице ожидаемые варианты моего ответа. Голубые глаза смотрели на меня со страхом и мольбой, как смотрит в глаза волку заблудившийся ягненок. Наверняка она долго обдумывала этот вопрос и мой голос окажется решающим. Я набил рот печеньем, стараясь жевать как можно медленнее.
- Ребёнок - это большая ответственность, Белла.
Она догадалась, что мне не по нутру весь этот разговор, и мягко подвела его к финишной прямой:
- Олли, я уже ездила в приют. Там есть программы для одиноких родителей, даже выдаётся небольшое пособие первый месяц. У меня есть фотография, - сообщила она, немного помедлив. - Вот, посмотри. Его зовут Майкл.
С фотографии на меня смотрел угловатый мальчонка с зачесанными назад волосами и странным, не по-детски серьёзным выражением лица.
