***
В салоне автомобиля пахло кожей, дорогим мужским парфюмом и мятной жвачкой - наверное, у меня эти запахи до конца жизни будут ассоциироваться с пикапами. Пока я рассматривал чертежи, переданные мне Гамом, дизайнеры тихо переговаривались между собой. На зеркале заднего вида покачивалась деревянная фигурка какого-то эфиопского божка, которая здорово мешала мне сверять цифры на чертеже с цифрами в договоре. - Кстати, Олли, можешь мне помочь? Мне потребовалась целая минута, чтобы понять, что обращаются ко мне. Питер терпеливо ждал. - А что случилось? - Ну, раз Лукаса сегодня не будет, я подумал, что могу временно исполнять роль твоего секретаря, потому что Чарльз в последнее время совсем разбушевался. Вернер резко крутанул руль, и я больно стукнулся виском о стекло. - Как, Лукаса не будет? - Пришлось развернуться всем телом, чтобы видеть лицо Гама, сидящего на заднем сидении. Вернер фыркнул. - У твоего секретаря временный четырёхдневный отпуск, и малыш Питти хочет последить за тобой - не дай Бог перепутаешь заказы... Качающаяся в разные стороны фигурка божка врезала мне оттопыренной ногой в многострадальный висок, и я едва удержался, чтобы не выбросить грёбанную деревяшку в приоткрытое окно.***
Поработать со мной Питеру не удалось - на входе его подцепил господин Бойманн собственной персоной и всучил Гаму кучу бумаг. Проводив страдальца сочувствующим взглядом, мы с Вернером поднялись на седьмой этаж. Работы сегодня было немного: я в одиночку справился с большей частью ещё до обеда и собирался пойти в кафетерий внизу, как дверь приоткрылась, показалось загорелое лицо Фердинанда. - Hola, Пэмбри! Ты сейчас ничем особо не занят? - чувствовалось, что агент по продаже недвижимости очень торопится. Придётся, видимо, отложить перекус на потом. - Да нет, а что случилось? - почему-то меня сильно напряг тот факт, что я уже второй раз за день задаю этот вопрос. Чёрные глаза лукаво заблестели. - Пойдём скорей, расскажу по дороге. Если убрать буйную жестикуляцию и многочисленные испанские словечки, то и дело проскальзывавшие в речи Фердинанда, я узнал, что они с Энтони(!) в который раз(!!) заключили безумно выгодный контракт(!!!), но возникла накладка с самим проектом, и меня, как единственного свободного на данный момент архитектора, вызывают в кабинет начальства, где ждёт клиент. Наверное, это было странно - работать в компании почти две недели и ни разу не видеть босса, но я не слишком задумывался об этом, не до того было; теперь, шагая по коридору, я испытывал острое ощущение де жа вю. Интересно, а как всё-таки выглядит Алан МакГоран? Длинный и стройный? А, может, наоборот - низенький и пухлый? Почему же этот молодой омега такой карьерист? Испанец придержал меня за рукав - в задумчивости я чуть было не проскочил нужную дверь. В интерьере помещения абсолютно ничего не изменилось, только кресла были пододвинуты к столу. Посетителей было больше - четверо человек: приземистый мужчина средних лет с совиным лицом - Энтони, напарник Фердинанда; троих других - милированного блондина с кислотно-зелёными прядками, толстяка с густыми каштановыми усами и молодого человека, выглядевшего очень измождённым - я видел впервые в жизни, а кто-то из них, между прочим, мой потенциальный босс. Может, тот усач? Фердинанд прикрыл за собой дверь. - Вот, господа, Оливер Пэмбри - наш первоклассный специалист, самый лучший архитектор компании. Милированный и Нездоровый дружно кивнули, а Усач, хлопнув себя по коленям, пробасил: - Тогда, мистер МакГоран, я полагаю, что мы можем приступить к делу. Нездоровый кивнул ещё раз. - Не желаете коньяку? - Благодарю, - от сочного баса толстяка, казалось, подрагивали стёкла в шкафах. - за рулём. - Ну что ж... - мистер МакГоран обошёл стол и сел в то самое кресло, где сидел Том Бриннинг. - Давайте начнём. Внешность МакГорана балансировала на тонкой границе между красотой и уродством. Он был очень тонкий - гораздо тоньше обычного омеги, но всё-таки не был дистрофиком, а хрупкие длинные пальцы были слишком длинными и чересчур хрупкими, чтобы можно было назвать их аристократичными; мешки под светло-карими глазами только усиливали впечатление того, что мой начальник очень болен. Ещё своей дикой непропорциональностью он напоминал мне героя любительского фанарта: за нескладными линиями с трудом угадывались знакомые черты. И тем не менее у него был свой шарм, трудноощутимый, почти не заметный; в каждом движении прослеживалась гибкость и грация. Пока я размышлял, нравится мне босс или нет, вокруг разложенного на столе чертежа разгорелся нешуточный спор. - Мы хотим сделать две арки в этой стене, и вот в этой - окно во всю стену. - Послушайте, мистер О'Флаэрти, это невозможно. - Разумеется, возможно, мистер МакГоран, в наше время за деньги возможно всё. Наконец я понял, о чём идёт речь: усатый хотел изменить строение своего особняка. Пора и мне внести лепту в разговор. - Мистер, то, что вы хотите сделать, практически нереально; если вы сделаете две арки в восточной стене, которая является несущей, будьте уверены, что однажды утром дом развалится. Здание построено по типовой конструкции, которая с самого начала не предусматривает каких-либо изменений как внутри, так и снаружи, и ни одна фирма не возьмётся за эту переделку. Из всей моей речи толстяк разобрал, кажется, только одно слово: - Практически невозможно? Значит, всё-таки можно придумать способ! Подумать только, Энтони и Фердинанд общаются с такими по десять раз на дню. Я почесал бровь. - Тогда придётся всё кардинально менять, вплоть до удаления второго и третьего этажей, нужно будет заменить материал, из которого сделаны опорные стены... Это стоит очень дорого и не окупит себя. Разве не проще приобрести другой дом? За своего спутника ответил Милированный. По-моему, он впервые за весь разговор открыл рот. - Мне кажется, что вас, мистер, поставили перед конкретным вопросом - переделкой этого дома. Вы либо говорите "да", называете сумму и сроки проведения работ, либо говорите "нет" и отказываетесь от заказа. Вопрос о покупке другого дома разрешите решить нам самим. - В низком, будто надтреснутом голосе слышались угрожающие нотки. - Но, говорю же, это будет... - Сумму, юноша, сумму! - О'Флаэрти хлопнул широкой ладонью по столу. Я уже был порядком взбешён их ослиным упрямством, и не собирался давать задний ход, надеясь сбить с них спесь. - Снос двух верхних этажей подчистую плюс частичное уничтожение двух-трёх стен, расходы на материал и рабочих обойдутся вам... - Я мысленно подсчитал все необходимые расходы. - ...примерно в шесть с половиной миллионов долларов. Я ожидал, что, услышав такую сумму, эти два твердолобых богача разразятся гневными воплями и смоются ко всем чертям, но эффект получился прямо противоположным. - Неужели было так трудно сказать сразу? - добродушно прогудел толстяк, доставая из клейса кредитную карточку. И тут заиграли первые скрипки - Энтони и Фердинанд. - Подождите, senior, наш архитектор забыл о персональных дизайнерах и проектировщиках. Поскольку в этом случае нельзя обойтись классической типовой конструкцией, придётся делать персональный проект, а эта услуга приравнивается к наиболее сложному уровню исполнения и постройки - несколько другая цена. Девять миллионов долларов и ни цента меньше. Мне показалось, что парни перегнули палку, но ирландский мешок с деньгами так не думал - толстяк молча передал в руки агентам кредитку и потянулся за ручкой. Поставив замысловатую завитушку в нужной графе, усач шумно выдохнул и в красноречивом жесте положил руку на ногу своему спутнику; Милированного передёрнуло, но О'Флаэрти этого не заметил, или не счёл нужным заметить. - Итак, господа, договор подписан, сроки выполнения, я думаю, придётся обговорить позже, когда мы поймём, хотя бы примерно, объём работы. Ирландец пожал руку боссу (длинная узкая ладонь утонула в огромной лапище усатого), потом попрощался с Энтони и Фердинандом, и, приобняв своего спутника за талию, вышел из кабинета. Как только за клиентами закрылась дверь, Фердинанд подскочил ко мне и хлопнул по плечу: - Здорово ты пытался его уделать, старина! Sensacionalmente! - Господа Кастелланос и Мёрфи, - Тихое покашливание. - Вы отлично поработали сегодня, заломив мистеру О'Флаэрти такую цену... - Тонкие бескровные губы растянулись в усталой улыбке. - Почему бы вам не пойти отпраздновать выгодную сделку? А вы, Пэмбри, останьтесь, пожалуйста. Агенты по продажам синхронно кивнули и повернулись к выходу; я машинально прислушивался к доносившимся из коридора обрывкам диалога: - Видел, как эту шлюшку скрутило, когда Пэмбри поставил их на место? - И почему сразу шлюшку? На вид он ничего так. А ирландец тоже хорош - лапал его всё время. - Это страсть, Тони. - Да никакая это не страсть - просто похоть, тупая, животная похоть. - Да что ты понимаешь в страсти, amigo mío? Их голоса, постепенно удаляясь, смешались с другими разговорами и звуками, и я вдруг почувствовал себя странно одиноким. МакГоран пригласил меня сесть в кресло. - Мне очень жаль, что мы с вами до сих пор не были знакомы... - Босс опять надрывно закашлялся. - Мне порекомендовал вашу кандидатуру очень хороший и надежный человек, поэтому я возлагаю на вас большие надежды. - Брюнет, нагнувшись, что-то искал в ящиках своего стола. - Ваши рекомендации и портфолио окончательно убедило меня в том, что я взял замечательного работника, и я очень прошу вас, - Выпрямившись в кресле, МакГоран встряхнул небольшой квадратный пакетик ядовито-оранжевого цвета, до боли знакомого, хоть я и не мог вспомнить, почему, и, разорвав его, высыпал содержимое - желтоватый порошок - в стакан с водой, стоявший рядом. Потом поднял голову и посмотрел на меня, глаза в глаза, пронзительно, как будто видел меня насквозь. - Не разочаровывайте меня. Последняя фраза, хоть и была всего лишь завершением короткого монолога, прозвучала чертовски интимно. Босс качнул рукой, показывая, что мне можно идти. И только в тесной кабине лифта меня озарило: однажды Стив попробовал пить такие штуки, и Джерард за это чуть не оторвал Мартину голову; наверное, это были гормональные препараты типа "Бетаметин", которые помогают омегам бороться с запахом и течками. Почему-то открытие сильно меня взволновало, хотя, казалось бы, что такого необычного - сейчас многие омеги, занимающие ведущие должности, пытаются обуздать свою сущность; к тому же Лукас в самый первый день говорил нечто похожее. Надо будет позвонить Харрису, наверное, он чего-то ждёт от меня после той игры в вопросы. Сосредоточиться на работе уже не получалось, и, решив, что чертежи можно будет выполнить и дома, я закрыл кабинет, отдав комплект ключей Барни, и пошёл в круглосуточный супермаркет неподалёку. Список продуктов оказался небольшим - всего одиннадцать пунктов; решив не отказывать себе в этот день в удовольствии, я по пути к кассе, предварительно заглянув в молочный, мясной и бакалейный отделы, повернул в секцию алкоголя, чтобы купить бутылку любимого виски. Через десятиминутный сеанс гипноза прилавка я всё-таки выбрал подходящий напиток, и тут зазвонил мобильный. И что Джерарду нужно от меня в такое время? - Алло, Олли, чувак, я понимаю, что получается жутко невежливо, но ты можешь сегодня не приезжать домой? Сегодня - это ещё и завтра, и послезавтра, и, скорее всего, послепослезавтра. - Ладно. - Спасибо, Олли, ты супер. У тебя есть к кому поехать? - Я навещу Беллу. - Беллу... А... Х-хорошо, ага... Спасибо, друг. Я сбросил звонок, с сожалением разглядывая продукты в тележке: на четыре дня наша уютная квартира превратится в огромный траходром со Стивом и Джерри в главной роли, так что еду можно было бы и не покупать... Подумав немного, я вернул все товары на место, оставив только две пачки попкорна и бутылку шампанского. В крайнем случае Белла что-нибудь сообразит на двоих.***
Раскалённый воздух обжигал лёгкие, плавя те крошечные остатки рассудка, которые ещё не успел вытеснись запах, тягучий и вязкий, самый желанный запах на свете - запах омеги, которая всегда будет принадлежать только ему. Джерарду не в чем было себя обвинить: он и так держался из последних сил в этом грёбанном офисе, наполненном тупыми похотливыми скотинами, которые бросали такие откровенные взгляды на Стива, что хотелось им глотки перегрызть; он и так держался до машины, фактически таща на себе ничего не соображающего от желания мужа; и только теперь, под защитой закрытых дверей машины и тонированных стёкол, Джерри позволил себе дать волю инстинктам, раздирающим его изнутри. Спинка переднего сиденья откинулась без проблем, а вот вторая заклинила, но у Джерри сейчас были более важные вещи, чем борьба с неисправным механизмом. - Дже-е... Р-р-р-и... Сде-лай... Что... Нибудь... Быстрее... Особенно Джерри пьянили не откровенно блядские стоны, не дурманящий запах, а осознание того, что это тело, крепкое красивое тело, сейчас отдано ему целиком и полностью. В последний раз толкнув сиденье и не добившись нужного результата, альфа навалился на своего омегу, вдавливая того в сиденье до хруста в костях. Им обоим было мало рваных, горячих, чертовски горячих поцелуев, им обоим было слишком мало царапин на спине и багровых меток-полумесяцев, и они оба понимали это. Снимать джинсы в положении скрюченного эмбриона было жутко неудобно, но Джерард умудрился стянуть штаны с себя и со своего окончательно потерявшего голову партнёра и отшвырнуть ненужную одежду. Всё заднее сиденье уже было перепачкано смазкой, сочившейся из омеги, и катастрофически не хватало воздуха. Перевернув блондина на спину и наспех растянув, Джерри вошёл сразу, не церемонясь, на всю длину; блондин под ним скулил и ёрзал, пытаясь насадиться на член ещё сильнее. С первого раза Джерарду не удалось попасть по простате, поэтому Мартин, издав нечленораздельный всхлип, поморщился от боли, но, когда рука альфы коснулась его и без того напряжённого члена, блондин снова выпал из реальности. Казалось, эти двое перестали существовать по отдельности, они превратились в единое целое, и сейчас их ничто не разделяло. Последний толчок - и Джерри с гортанным стоном кончил в омегу, совсем не подумав о том, что следующий час они, потные и насквозь пропахшие сексом, будут лежать, свернувшись калачиком, на узком и влажном от смазки сидении, без всяких возможностей разъедениться.