Не упади

Сбежав, Тор чувствовал себя предателем. Тем более что Эфира на развороченной, утыканной крестами и непонятными бумажками набережной ожидаемо не оказалось. Но сейчас находиться рядом с Локи было слишком тяжело: непонятный жгучий гнев прорывался сквозь жалость. «Не надо было предавать, – твердил этот злой голос. – Локи сам виноват». Невозможно было избавиться от раздраженного гудения этой части сознания, в то время как остальная, большая часть, болела так, словно вместе с Локи надругались и над самим Тором. Если не над телом, то над душой точно. Локи источал эту боль, ею заражал. И, не найдя Эфира, Тор вернулся, но приземлился на неуютном склоне и с высоты наблюдал за неподвижно сидевшим в воде Локи. Холодало. Затухали, исчезали с неба звёзды, хотя было ещё темно. На нос Тора приземлилась снежинка, другая. Выдыхаемый пар становился белее. Нужно было сойти вниз. Как-то подбодрить Локи. Тор решительно направился к брату. На тёмных волосах белели хлопья снега. И на плечах. Не таяли. – Локи, выходи, – попросил Тор. – Не хочу, – голос по-прежнему оставался безжизненным. – Слишком холодно. Локи… ты простынешь. Вдруг Локи усмехнулся и покачал головой: – Я же ётун, – он вскинул руки, и Тор успел разглядеть синяки и полоски шрамов на ладонях, прежде чем всё это скрыла вода. – Холод – моя естественная среда обитания! – Даже если и так, – подойдя к берегу, Тор отстегнул плащ и протянул его Локи. – Вылезай. – Не хочу, – Локи погрузился до самого носа. – Ты не рыба, – напомнил Тор. Помедлив, сложил плащ на земле. – Я соберу что-нибудь для костра. Надеюсь, ты скоро вылезешь… Нам нужно обсудить, что делать дальше. Не дождавшись ответа, Тор полетел искать хворост и дрова. Снегопад усиливался. Когда Тор, нагруженный стволами сухостоя, вернулся к водопаду, начинало светать, и Локи почти превратился в холмик снега, а плаща на земле было не разглядеть. – Локи, – Тор потоптался на месте. – Локи… тебе не надо от меня прятаться. – Я не прячусь, – моргнул Локи, и с ресниц посыпались снежинки. – От меня ещё пахнет ими. Внутри всё дрогнуло и опять похолодело, под судорожно сжавшимися пальцами хрустнуло сухое дерево. – Думаю, уже нет, – во рту невозможно пересохло. – Я разведу костёр, тебе лучше посидеть у огня. Со мной. – Ты не против? Странный вопрос выбил из колеи переживаний, Тор слишком резко ответил: – Конечно, нет. Приходи, я жду. От кивка шапка снега соскользнула с волос Локи в тёмную воду. Тихо потрескивая, костёр вскидывал вверх языки огня. Тени суетились по стенам, тянулись от валунов, камушков сложенных в поленницу наломанных стволов. Красные отблески плясали на поставленном к ноге Мьёлльнире. Возможно, прошлая версия Тора сейчас тоже смотрит на ласкаемый светом пламени молот и наслаждается жизнью. А будущая версия сидит на иссохшем дереве и не может выкинуть из головы мерзейшие образы насилия… Временами Тор оглядывался на вход в пещеру, каждый раз откладывая поход за Локи. Что сказать? Что делать? Не-по-нят-но. Мешала боязнь вдруг увидеть Локи выходящим из реки, заметить ещё следы чужих прикосновений. Возвращая Локи после мидгардских преступлений домой, Тор думал, что не может быть между ним и братом большего отчуждения. Сейчас отчуждение в тысячу крат больше. И как теперь жить? Сделать вид, что ничего не произошло? У Локи почти получалось. Тор не был уверен, что смог бы сохранять такое спокойствие. Или всё не так страшно? В конце концов, Локи испытывал влечение к мужчинам и… Тор мотнул головой, надеясь отогнать эти мысли. Не думать порой так сложно. Вновь пробивалось раздражённое «Сам напросился». Перед глазами, в языках пламени, вились образы – ответы на мучительные, невольные вопросы: как всё происходило? как раздели? как держали? кто? сколько раз? Мерзость, бесконечная тошнотворная мерзость! Зарычав, Тор, не сходя с места, стал лупить кулаками землю между ног: – Ненавижу, ненавижу! Ненавижу!!! Удары сотрясали, глубоко проминали землю, ярость кипела, и сквозь её пелену просочился слабый, измученный зов: – Т-тор… Тор оцепенел на мгновение. Повернул голову. Закутавшийся в плащ Локи почти загородил собой вход в пещеру. На волосах и плечах белели снежинки, блестели на неестественно бледных скулах. Локи дрожал. Дрожал до клацанья зубов этот незамерзающий ётун. На шее краснели порезы. Он едва придерживал плащ скрещенными на груди руками, и на побелевших до синеватого оттенка ладонях ярко выделялись тонкие, в длину фаланги пальца, разрезы. Эти порезы и два пятна крови на столе внезапно совместились в мыслях, породив образ рук, приколотых кинжалами к столешнице. Тора передёрнуло. Он медленно поднялся и неуверенно шагнул к Локи. Странное спокойствие того раскалывалось, разлеталось вдребезги… «Он дрожит не от холода», – пронзила мысль. В следующую секунду Локи метнулся вперёд, и темноволосая голова врезалась в грудь Тора, выбив воздух с тихим подобием стона. Побелевшие пальцы бессильно, судорожно царапнули по доспехам, и Локи, не выпрямляясь, заорал: – Обними меня! – он ударил Тора в живот. – Обними меня! Пожалуйста… Лихорадочно стукая по броне чуть выше пояса, трясясь, точно в лютой лихорадке, Локи захлебывался рыданиями: – Ну обними же меня, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я так давно этого хочу. Умоляю. Обними… Что-то мешало: какой-то внутренний барьер. Страх. Локи по-прежнему упирался макушкой в грудь Тора, и тот смотрел на его тёмный затылок, на след укуса. Алый плащ соскользнул с дергавшихся плеч, обнажая синяки и ссадины. – Обними меня, – взвыл Локи, цепляясь за выступы брони, дёргая. – О-обними, прошу тебя… скажи, скажи, что ты тогда спал, что ты не знал о моём поцелуе, что все эти годы ты не презирал меня за него. Неужели всё это время он мучился тем поцелуем? Локи был сейчас такой слабый и невозможно уязвимый, что хотелось кричать с ним вместе. Согбенный, он казался маленьким. Он плакал так горько и больно. Всхлипывал: – Обними меня… – О каком… – осторожно кладя руки на трясшиеся, холодные, как лёд, плечи, Тор облизнул губы. – О каком поцелуе ты говоришь? Всхлипнув, Локи закрыл лицо ладонями и задрожал, зарыдал громче прежнего: – Тор, пожалуйста… Пожалуйста, возьми меня. Прямо сейчас… От его слов даже сердце замерло, и опять холод сковал внутренности. – Возьми меня, – лепетал сквозь всхлипы Локи. – Я хотел быть только с тобой. Пожалуйста. Я правда не… Я не… – он задыхался. – Локи, ты не… – Тор тоже задыхался, – ты не понимаешь, о чём просить. – Прошу, умоляю… мне нужно… нужно почувствовать кого-то, кроме них, иначе я сойду с ума, умоляю, пожалуйста, можешь потом ненавидеть меня, можешь презирать, но сейчас… пожалуйста… – Локи осёкся, шумно вдохнул. – Прямо сейчас. – У тебя истерика, ты не понимаешь, о чём просишь. Тебе надо успокоиться, тогда ты… – Возьми меня! – ударил в живот Локи. – В-возьми… Цеплялся за доспехи, захлебнувшись слезами и всхлипами. Ноги у него подкосились, и Тор следом опустился на колени. – Локи, послушай меня… Локи поднял голову. В потемневших, полных слёз глазах было столько боли и мольбы, что у Тора зашлось сердце. – Пожалуйста, – едва прошептал Локи. Он был очень холодным, на виске блестела звёздочка снежинки. Ресницы склеились, слёзы текли по щекам, губы дрожали. Казалось, он и вправду сейчас сойдёт с ума. Сию секунду. Качнувшись вперёд, Локи прижался к губам Тора леденящим поцелуем, и Тор не посмел отстраниться. Солёное, неуверенное прикосновение, отозвавшееся очередным спазмом внутренностей. Не дождавшись ответа, Локи посмотрел на Тора. – П-пожалуйста… В глазах был просто безумный ужас, дрожь снова дергала тело. Локи охватил шею Тора и, судорожно прижавшись, шептал своё «Умоляю». «Умоляю-прошу-пожалуйста» сливались друг с другом и перемежались всхлипами. Это было невозможно, невыносимо… – Возьми себя, – молил Локи. – Пожалуйста, не презирай меня. Я люблю тебя. Пожалуйста. Хотя бы раз… Это сводило с ума. Вместе с его слишком явной болью, с бессильным, трогательным цеплянием за броню, исступлением… – Хорошо, – холодея, сдался Тор. – Обещай… – Обещаю. Покрывая его лицо короткими нервными поцелуями, Локи просил повторять это согласие, и Тор уже не мог – не смел – забрать данного слова. И не знал, что делать: Локи вызывал у него жалость, бешеное желание защитить – но не желание обладать. И после всего случившегося прикасаться к Локи было страшно. Потрескивал костёр. Только сейчас Тор почувствовал, как сильно припекает его спину. Насытившись обещаниями, Локи прижался к груди Тора и тихо всхлипывал. «Может, успокоится так?» – понадеялся тот, но, будто уловив эту мысль, Локи снова прижался к губам. Целоваться он не умел или не мог толком управлять ежесекундно вздрагивавшим телом. Мучительный, полный неловкости поцелуй… Тору не удалось заставить себя его углубить, но, кажется, хватило и без этого: Локи уткнулся лбом ему в подбородок… и потянул боковые застёжки нагрудного доспеха. От этого движения у Тора между ног всё, казалось, пугливо втянулось внутрь. Руки у Локи тряслись, пальцы соскальзывали с застёжек. С замершим сердцем Тор осторожно гладил холодные плечи, иногда касался спины. Старался быть нежнее, настроиться, но чем больше думал о близости, тем чаще мелькал образ эльфийского члена, грубо вторгающегося в тело Локи. «Локи кричал? Когда это происходило, Локи кричал от боли?» – мучил навязчивый вопрос. Тошнотворное наваждение порабощало, выталкивало Тора из происходящего. Отложив нагрудник, Локи резко ухватил Тора за шею и заставил посмотреть в свои больные, покрасневшие глаза со слипшимися ресницами: – Ты не хочешь меня. – Я боюсь сделать тебе больно, – прошептал Тор. Локи зажмурился. Ласково провёл по волосам: – Прости, прости меня… Слеза скатилась по влажной щеке. С трудом разомкнув судорожно сжавшиеся челюсти, Тор прошептал: – Прощаю. За всё. В горле стоял ком. На миг почудилось, что Локи отступит, но дрожащие пальцы со спутанных волос переместились на пояс. Зубы у Локи клацали от напряжения, он процедил: – Пожалуйста… мне нужно перебить те ощущения. Я… я словно до сих пор там, – он сглотнул. – Каждую секунду, словно ничего не заканчивалось. Они до сих пор здесь, со мной, они… Подхватив затылок Локи рукой, Тор приник к солёным холодным губам и, погружаясь в воспоминания о поцелуях с Джейн, попытался передать хоть каплю той нежности и страсти. Двойное предательство отравляло лживую ласку, но Локи доверчиво раскрыл губы, прижимаясь, обнимая – так и чувствовалось, что он хочет вложить всего себя, вдохнуть свою душу. Не выдержав, Тор чуть отстранился, в качестве извинения погладил Локи по щеке, плечу: – Ты уверен, что хочешь этого? Прямо сейчас? Может быть, позже… Гримаса боли исказила лицо Локи: – Останови это, – он передёрнул плечами. – Останови эти ощущения. Я больше не могу… – Думаешь, поможет? – Тор провёл по его рукам и, наткнувшись на шрамы на ладонях, едва сдержал порыв отстраниться. Локи снова уткнулся макушкой в грудь, обхватил себя: – Надеюсь, я просто надеюсь… – Я не отказываюсь, – поспешно заверил Тор, поглаживая его по спине. – Я сейчас расстелю плащ и сниму броню. – Хорошо. Стоило отступить, и Локи уткнулся лбом в землю, расцарапывая свои плечи. – Не надо, – попробовал разжать впившиеся в кожу пальцы Тор, и Локи сдавленно прошипел: – Я хочу содрать с себя шкуру. Как же всё это было неправильно, дико, противно… Выбрав место поровнее, Тор расстелил свой красный плащ на тёмной земле и принялся раздеваться. Судорожно обнимая себя, Локи покачивался взад-вперед, колыхались в такт слипшиеся пряди волос. Вид – совершенно безумный. Слёзы усеивали землю тёмными пятнами. Нараставшее нежелание делать то, что обязался, замедляло движения Тора. Стиснув зубы, он принуждал себя избавляться от спасительных доспехов. Но каждый взгляд на скрючившегося Локи, на синяки от ударов, от чьих-то сильных пальцев, этот проклятый след от укуса у основания иссечённой неглубокими порезами шеи, шрамы на ладонях вызывали почти непреодолимое желание сбежать из вдруг показавшейся тесной пещеры. Зажмурившись, Тор быстро разделся и снова поглядел на Локи: тот жалобно смотрел на него снизу, продолжая терзать ногтями плечи. Сердце переполнила жалость. Тор протянул руку: – Пойдём. Локи потянулся к ней, ухватился за ладонь и с трудом поднялся. С дрожью Тор обнял его за талию и потянул к себе. Было страшно. Просто страшно. Прикасаться. Гладить. Думать. Во взгляде Локи была мольба. Сам он будто оцепенел. – Как только захочешь остановиться – скажи, – попросил Тор и поцеловал в лоб. Повёл к расстеленному плащу. Локи рухнул на колени. Тор тоже. Уткнувшись ему в плечо, Локи неуверенно ухватил Тора за запястья и положил его руки себе на талию. Силясь унять граничивший с отвращением ужас, заполоненный отвратительными видениями, Тор напомнил: – Я остановлюсь, как только ты захочешь. – Я знаю, – прошептал Локи. – Просто будь со мной… как если бы ты любил меня. – Я тебя люблю. Локи нервно усмехнулся: – Не так. Он мягко провёл руками Тора по бокам, по бёдрам. Вспыхнул образ: эльф на Локи. Тор дёрнулся. Мысль о том, что кто-то силой брал Локи, становилась невыносимой, а эти образы – слишком яркими. До тошноты. Кожа под ладонями покрылась мурашками. – Тебе неприятно? – поспешно спросил Тор, отстраняя руки. Отпустив его, Локи медленно лёг на спину и, словно с неохотой, раздвинул ноги. Произносить «Прошу» не требовалось: вся мольба сосредоточилась в его ломающем душу взгляде. Тор поцеловал полусогнутое колено. Добрался поцелуями до середины внутренней стороны бедра, сразу переместился на поддых, медленно приблизился к ключицам, передвинулся на другую от укуса сторону, остановился у порезов на шее. «Держали у горла нож», – замер на мгновение Тор и поцеловал Локи в губы. Глубокий поцелуй оттягивал время, но не возбуждал. Может быть, в другой ситуации от ласк желание бы возникло, но оно точно о стену разбивалось о навязчивые мысли про совершённое насилие. Возможно, если узнать, как всё происходило, бесконечные вопросы отпустят. Но может стать хуже. А спросить Тор не осмеливался. Он целовал. Гладил. Был предельно нежен. И чуть не отдёрнул руку, когда Локи положил её на свой почти безволосый пах, шепча в ухо: – Пожалуйста. – Ты совсем не хочешь, – так же тихо ответил Тор, мягко сжимая его скукожившийся член и мошонку. – Хочу, – крепко обнял Локи, и унявшаяся было дрожь вернулась. – Очень хочу. Пожалуйста, возьми меня. Он прижимался, прерывисто дышал, и в увлажнившихся глазах читался страх. Страх отказа? – Я только спросил, – сдался Тор и переместил ладонь в промежность, погладил. – Просто спросил. Успокойся. «Возьми меня», – стучало в висках, перед глазами стоял вторгающийся между бледных бёдер член эльфа, и за этим всем терялись ощущения: Тор почти ничего не чувствовал пальцами, скользившими между ног Локи. Возможно, потому что тот был слишком холодным. Локи вздрогнул, когда палец чуть толкнулся внутрь, и Тор застыл, ожидая просьбы остановиться. Её не было. Вглядываясь в лицо, Локи ждал. Во рту пересохло. Это помогло оттянуть несколько мгновений, потраченных на обмусоливание пальца перед тем, как снова пустить его в дело. – Тебе больно? – уточнил Тор. Продолжая сверлить взглядом, Локи неопределённо качнул головой. Проталкивая пальцы внутрь, Тор старался думать, как приятно будет погрузиться туда, как обхватят тугие мышцы плоть, а вместо этого думал о членах, проникавших туда силой, о том, что внутри как-то слишком влажно – возможно, от эльфийского семени. Стараясь выкинуть всё это из головы, Тор ласкал себя рукой – без толку. А Локи ждал, и в его взгляде разливалось отчаяние. – Я боюсь причинить тебе боль, – оправдывался Тор. Локи не верил. И чувствовалось, как он весь сжимается – и физически, и душевно закрывается, захлопывается, уползает в свою раковину. Пришлось снова обратиться к образу Джейн. Изогнувшись так, чтобы не прижиматься к паху, Тор зажмурился и поцеловал Локи, представляя её… Джейн… Такая красивая… Джейн… Такая нежная… Джейн… Такая чистая… Она лучезарным, тёплым светом точно разомкнула оковы холодного нежелания, и Тор потянул на себя «Джейн», мягко толкнулся внутрь, глубже, глубже в слишком сильное для неё тело – холод опять скручивался клубком в животе. «Как он может… как после всего, что было, Локи может хотеть быть со мной?» – старательно продвигался вперёд Тор. Он закинул ноги Локи себе на плечи. Ощущения были даже приятными, но «там» было слишком влажно, и мысли, опять скатываясь к семени тёмных эльфов, вызывали тошноту. Разведя ноги Локи в стороны, Тор лёг сверху. Толчками, чувственным поцелуем пытался вернуть угасавшее желание. Но оно исчезало. Больше не помогали мысли о Джейн. Ещё пара отчаянных движений – и опавший член выскользнул и бессильно повис. Тор посмотрел в глаза Локи: зрачки закрыли собой радужку. Чёрные, полные ужаса глаза. – Локи, прости, я не могу, – сипло прошептал Тор. – Просто не могу. Из непривычно тёмных глаз хлынули слёзы. Локи крепко обнял, вцепился и, мелко задрожав, разрыдался. Он прижимался так отчаянно, словно хотел слиться в единое целое. Он задыхался. Скулил. Бился затылком о землю. Кусал губы. Душил в объятиях. Выл. И всё, что мог Тор, – просто держать. Поглаживать, уверять: «Я люблю тебя. Я всё равно тебя люблю». А Локи до хрипоты кричал: «Ложь! Ложь!» Казалось, это длилось целую вечность. Костёр почти потух. Тусклые лучи проползали в пещеру, золотя наносы снега. Лишь сейчас, когда Локи под Тором почти перестал всхлипывать, тот почувствовал холод. Ощутил жжение в ссадинах и укусах. И смертельную усталость: словно постарел на сотню-другую лет. Локи не отпускал. Умолкнув, продолжал сжимать в тисках объятий, и Тор не смел просить свободы. Когда самый длинный солнечный луч проделал полпути от входа в пещеру до края плаща, Локи внезапно разомкнул руки. Тор приподнялся: – Ты… как? – В полном порядке. Как всегда, – огрызнулся Локи, отталкивая. Стало стыдно и муторно. – Прости… – Слезь с меня, – Локи хмуро смотрел в сторону, и, когда Тор отступил, замотался его плащом и свернулся калачиком. – Прости… – устало повторил Тор и пошёл к тлевшим углям. Его трясло. Зубы почти стучали, снова мутило. – Локи, дело не в тебе, а во мне, я не… – Замолчи! – Локи уткнулся в красные складки, плечи его снова дрожали, голос тоже: – Не напоминай… – Не буду, – с тяжёлым сердцем пообещал Тор, торопливо натягивая штаны. Прошедшая ночь походила на кошмар. Как было бы хорошо, будь это только дурным сном. Но это было чудовищной реальностью. Сложив дрова на угли и убедившись, что огонь начинает разгораться, обессиленный Тор сел на полено, закрыл лицо ладонями. И не сразу ощутил потекшие слёзы.