Разбуженная Смерть

Ночь. Прекрасное время суток, когда на землю ложится тень, а солнце скрывается за горизонтом, уступая место холодной и порой бесчувственной Луне. Ночью мир тих и спокоен: не парят в небесах драконы со своими всадниками или без них, не кричат дети в поселении, и не трепещет свет от свечей, бросая косые тени на белый снег, заставляя малышей в страхе разбегаться кто-куда с криками о чудище, что проникло в деревню. У каждого своё место: драконы спят в будках или на крышах домов, выдыхая пар ещё горячего дыхания из ноздрей, и иногда беспокойно переворачиваясь на спину или другой бок, отчаянно махая короткими или длинными лапами, взрослые викинги спят дома, в широких деревянных кроватях на первым этаже, а их дети на верхнем, в небольших ложах в обнимку с плюшевой копией их любимца. Солнце ушло куда-то по своим делам, скрыв от людей благодарные тёплые лучи, а месяц, завалившись на пока ещё целый бок, тихо покачивается на ветру, напевая сам себе свою, лунную колыбельную... да, так и бывает каждую ночь... как правило. Но правила созданы для того, чтобы их нарушать. И эта ночь позволила себе действительно слишком много вольностей: луны почти не было видно, от неё остался жалкий кусочек ободка, еле светивший на небе, но не потому, что она была скрыта тучами или чем-то ещё, а потому, что её не было вовсе. Викинги, естественно, посчитали это за дурной знак и спустили своих чад с крыши, дабы не утащил их кто особо злобный. И сами улеглись с ними, обняв и нервно ворочаясь с боку на бок. Драконы же долго не могли улечься и сейчас те, кто обычно с удовольствием посапывает под крышей будки, улёгся под открытым небом, как можно выше, а те, кто по обычаю своему лежит выше всех, наоборот, спрятались как можно дальше, зарывшись в приятно пахнущее сено. К тому же, где-то со стороны моря донеся тихий голос, который, к сожалению, никто не услышал, так как все уже видели десятый кошмар: - Хей, давайте, олухи, шевелите ногами! - раздраженный голос пока ещё незнакомца не разрядил гнетущую обстановку, а лишь усугубил ситуацию. Послышалась ругань, затем грохот и опять ругань. - Локи вас покарай, неужели нельзя чуточку потише? - всё тот же голос, чёртов голос, который вовсе не придаёт уверенности, что через минуту деревня не заползает синем пламенем, облизывающим брёвна и скалы, стоящие неподалеку. Кстати о скалах... за ними замочили тени, и вот рука, элегантно обхватив край камня всей пятернёй, показалась на стороне, находящейся ближе к деревушке, а именно - с левой. И естественно, за ней последовала голова, отдалённо напоминающая куриное яйцо неправильной формы, и улыбка до ушей (не отдельно, конечно, а на лице). - Сегодня идеальная ночь для коварства, так ведь? - улыбка каким-то невообразимым образом сумела увеличиться чуть ли не в два раза. - Да, конечно, конечно, Ваша Шизанутость, - испуганно поспешили ответить где-то на заднем плане, - просто прекрасная, да-да-да! - ощущение было, что обладатель столь запуганного голоса сейчас просится мужчине в ноги и начнёт целовать их до посинения, что, к слову сказать, отчасти было чистой правдой. - Заткнись, - скривилась "Ваша Шизанутость", - ненавижу, когда говорят "да-да-да", мой отец всегда говорил "да-да-да"! - человек подался вперёд, рассматривая поселение викингов, жадно высматривая меж домов что-то, что они непременно должны добыть живым и невредимым. Наконец ему удалось отыскать это "что-то" и он со злобным "Ага!" обернулся, вопросительно поднимая брови и ожидая ответ на что-то жутко важное. И получив утвердительный ответ и врезав кому-то за очередное "да-да-да", обладатель ненормальной улыбки обернулся и сильнее сжал часть скалы, которую держал всё это время. - Приготовься, всё вот-вот изменится, Иккинг, всё вот-вот изменится... - тихий злобный смех сопровождал эти слова. Наверное, он сейчас даже не подозревает, насколько оказался прав. Всё действительно вот-вот изменится...