Мой ласковый и нежный враг

«Ты сама… можешь всё закончить… в любой момент…. я не держу тебя… ты так же свободна, как и я…» - Виктория прокручивала слова Максима раз за разом, как будто бы кто-то с дотошной точностью записал его голос на аудиокассету. Да, они причинили ей боль. Потому, что никакой свободы от него она больше не хотела. Это было уже так для нее очевидно, что стоило перестать врать хотя бы себе самой. Она понимала, что больше так продолжаться не может и нужно было на что-то решаться. Ей было ничтожно мало всего того, что он предлагал ей. Короткая ночь, сонное раннее утро и бесконечное, мучительное ожидание его возвращения в пустой и холодной квартире. Теперь она хотела его всего – Максима Шаталина. И не только телом, но и душой, сердцем, чувствами… «Я не держу тебя… ты так же свободна, как и я». Он свободен, а она нет. Как такое может быть? Его слова были холодными и острыми, но глаза… порой, они излучали столько тепла и столько невыразимой нежности, что Вика тонула в них и она почему-то была уверенна, что он тонул вместе с ней. А потом он говорил, что они свободны и от этих слов хотелось просто вырвать сердце, чтоб оно перестало сжиматься в один маленький болезненный комочек и больше никогда не тревожило. Как на зло, жизнь сама подкидывала ей кадры из какого-то её нереального настоящего… или будущего. Она смотрела альбом со свадебными фотографиями сотрудницы и видела там себя с Максимом. Безумно счастливыми и любящими. Она смотрела на влюбленную парочку в парке и представляла себе, что они с Максимом могли бы так же прогуливаться вдоль аллеи, крепко обнявшись или просто держась за руки. Из своего окна она с улыбкой наблюдала за тем, как малыш в смешной шапочке с раскинутыми в сторону ручками счастливо бежал на встречу папе и думала о том, что у них тоже мог быть такой малыш. Вике просто хотелось хоть раз в жизни испытать какие-то обыкновенные земные радости, которые испытывала любая женщина, когда рядом с ней находился любящий мужчина. Она мечтала о не свободе. С тем человеком, который не мог разделить её с ней. - Вик, ты слышишь меня? Виктория отвела взгляд от окна и посмотрела в сторону говорившего. Даша стояла напротив нее с дымящейся чашкой кофе и выглядела довольно взволнованной. - Что? - Ну, что с тобой происходит, а? Ты не заболела? Бледная вся… измученная. То приходишь вся светишься от счастья, то сидишь мрачнее тучи и по часу смотришь в окно. - Всё в порядке… просто задумалась, - Виктория с трудом натянула улыбку и сделала вид, что вернулась к работе. Даша недоверчиво посмотрела на девушку и заботливо поставила перед ней чашку с кофе. - Это тебе. Телефон с именем Максима на дисплее провибрировал именно в тот момент, когда Виктория на него опустила взгляд. Она даже вздрогнула от такого неожиданного совпадения и, схватив мобильный, пулей выскочила из кабинета. - Привет, - его голос был бодр и весел, - трудишься? - Что-то вроде того… - она не весело ухмыльнулась. - А я звоню тебе сказать, чтобы ты не ждала меня сегодня. Много дел. Естественно, только для этого. Для чего же еще? Вика чуть помолчала в трубку и, присев на подоконник, сказала то, чего сама от себя не ожидала: - Это хорошо... я как раз хотела звонить тебе практически по тому же поводу… я… я… вряд ли сегодня домой попаду. - Собираешься развеяться с подружками? – Его голос звучал все так же непринужденно. - Скорее с друзьями… с другом, - Виктория зажмурила глаза и прикусила губу. На том конце трубки наступила пауза, - я же имею на это право? - Имеешь, Вика. Ты имеешь право проводить время с тем, с кем тебе заблагорассудится, - ровным бесцветным голосом ответил он. - Вот и прекрасно. До встречи, Максим. - До встречи. Виктория положила трубку и шумно выдохнула. Сердце снова выпрыгивало из груди и руки почему-то дрожали. Она сама не понимала зачем солгала ему про несуществующего друга, но что-то подсказывало ей, что сделала она это совершенно не напрасно. *** Очередного одиночества в этот вечер она не пережила бы. Ей катастрофически нужно было чье-то ни к чему не обязывающее жужжание рядом, иначе она бы снова начала сходить с ума от собственных мыслей. Галя – вот кто ей нужен. - Наконец-то ты обо мне вспомнила, - едва переступив порог квартиры, тут же заявила она, - а то совсем уже забыла обо мне. Дожилась уже до того, что Шаталина твоего вижу чаще, чем собственную подругу. Виктория только посильнее закуталась в теплый махровый халат и проследовала на кухню, безмолвно приглашая гостью направиться за ней. - Мать, ты чего? – Галина обеспокоено посмотрела на нее, как только приземлилась на стул рядом с девушкой. – Ты что… ты влюбилась?.. Вика наполнила бокалы вином и тут же отодвинула свой в сторону: - Всё гораздо хуже, Галя. Гораздо. Влюблялась я в школе, а теперь я люблю. Слова Виктории звучали на столько уверенно и… обреченно, что Галина даже не нашлась, что ответить ей сразу. Она еще с минуту внимательно изучала лицо подруги, а затем тихо спросила, наверное, только для того, чтобы убедиться в том, о чем она уже и так догадывалась: - А… он? - Он? Он свободен… - Вика тут же почувствовала, как предательски задрожала её нижняя губа, - свободен… Больше сдерживать слез она не смогла. Прикрыв дрожащими ладонями бледное личико, она захлебнулась в соленом потоке. Сердце снова разрывало в клочья, только теперь хотелось просто кричать от нестерпимой боли. Она не знала, что в это самое время Шаталин стоял под окнами её спальни и отчаянно пытался вглядываться в непросветную тьму комнаты. Что он там надеялся увидеть он и сам не знал. Её квартира была на шестом этаже и даже если бы там горел свет, ему вряд ли удалось бы рассмотреть что-либо. Но он упорно не сводил глаз с заветного окна. Вика могла быть там… внутри… с мужчиной и этого было достаточно для того, чтобы стиснуть челюсть, сорвать с земли свежевыпавший пушистый снег и умыть им лицо. *** Виктория была почему-то совершенно уверена, что этой ночью Максим не придет. Она сама не знала откуда у нее появилось это необъяснимое ощущение, но она просто перестала его ждать. Времени было далеко за полночь, но спать не хотелось… по привычке. В полной темноте, забравшись с ногами на широкий подоконник, она не спеша отпивала из высокого бокала полусладкое шампанское и наблюдала за движением машин на оживленном проспекте. Она любила так сидеть. В тишине, в темноте, с самой собой. Часы на стене монотонно отсчитывали секунды, а она прислонялась лбом к холодному стеклу, дышала на него и рисовала только ей понятные знаки. Было слишком хорошо или слишком плохо – с определенных пор она с трудом могла отличить два этих разных состояния в себе. Внезапный звонок в дверь заставил её сначала застыть на месте, а затем опасливо обернуться. Без всяких сомнений это мог быть только один человек – Максим. Осторожно, на цыпочках она подошла к входной двери и, не спрашивая кто там, отварила её. На пороге действительно стоял Шаталин. Его кашемировое пальто было полностью расстегнуто и он, облокотившись на вытянутой руке об острый выступ стены, внимательно смотрел на Викторию. От этого взгляда ей стало не по себе, что-то в нем было такое… недоброе и чужое, что она даже инстинктивно отступила назад. - Почему ты не спрашиваешь кто? – Он всё еще стоял в подъезде, не меняя позы. - Потому, что в такое время можешь прийти только ты. - Да? – Насмешливо протянул он и, оттолкнувшись от стены рукой, зашел внутрь. – Я думал, что теперь тебе придется обязательно уточнять. Голос Максима был как никогда груб, а в глазах искрились недобрые огоньки. Виктория даже вздрогнула всем телом и тут же почувствовала, как легкий холодок пробежался вдоль её спины. - Я не понимаю о чем ты… - Надеюсь, сегодня я не испортил тебе все планы? – Сбросив пальто, а затем и пиджак в сторону, он засунул руки в карманы брюк. Виктория стояла перед ним в удлиненном теплом свитере, который едва прикрывал оголенные бедра и в теплых пушистых носках. Не смотря на такой домашний и даже немного детсковатый вид, она выглядела безумно сексуально. Максим жадно обвел её взглядом и девушка невольно отступила назад, оттягивая свитер как можно ниже. Впервые перед ним она чувствовала себя крайне неловко. - С каких это пор ты вдруг начала меня стесняться, Вика? – Все тем же насмешливо-резким тоном отозвался он, принявшись медленно наступать на девушку. – Я видел тебя и в более откровенном виде, тебе не кажется? Или ты уже забыла? Но Виктория молчала. Её пугал его тон, его вид, его слова. Она совершенно не знала чего ожидать от него в следующую минуту – он вдруг предстал перед ней в совершенно незнакомом обличии. Таким она никогда его не видела. Она отступала назад ровно до тех пор, пока не наткнулась спиной о стену и поняла, что теперь ей деваться некуда. Шаталин был от нее всего в нескольких сантиметрах, и как только она попыталась пойти в обратную сторону, тут же столкнулась с его стено-каменным торсом. - Почему ты молчишь? Отвечай! - Грубо потребовал он и его руки тут же прижали девушку обратно к стене. Она чувствовала его частое горячее дыхание совсем рядом и боялась посмотреть в глаза. - Я не хочу разговаривать с тобой, пока ты такой, - негромко вымолвила она, отводя в сторону голову, - ты… ты меня пугаешь… Что-то произошло. По-прежнему не глядя на него, Виктория почувствовала, как что-то сломалось в нем, оборвалось. Спустя некоторое время его руки ослабли от напряжения и бережно переместились ей на талию. Вика подняла на него свой взгляд и увидела в глубине серо-голубых глаз раскаяние. Он не сказал «прости», но следующая его фраза заставила её сердце в который раз перевернуться и замереть. - Вика, поцелуй меня, пожалуйста… - хрипло прошептал он, нежно обхватывая ее голову своими ладонями. Виктория хотела было что-то сказать ему в ответ, но просто не смогла. Его глаза… в них столько было мольбы… И Вика поддалась. Стоило только ей послушно подняться на цыпочки и приблизиться к его губам, как он тут же стиснул её в своих объятьях и, приподнимая над собой, жадно впился в её рот. Виктории ничего не оставалось, кроме как покрепче обхватить его шею руками и ответить на этот поцелуй, от которого всё внутри сжалось и заныло. Его язык жестко ласкал её губы и проникал внутрь, заставляя в считанные секунды задыхаться от страсти. Максим нес её в спальню и она слышала как часто билось его сердце, а когда он уложил её на кровать - все резко оборвалось. Как по щелчку пальцев - было и нет. Он больше не целовал её, не обнимал своими сильными руками, не прижимал к себе, а какое-то время просто смотрел на нее сверху вниз, приводя в порядок сбившееся дыхание. - Максим, что случилось? – Она пыталась разгадать, что означает этот его взгляд, который за считанные секунды из откровенно возбужденного превратился в отрешенный и не знала, что и думать. - Белье… - четко вымолвил он каким-то странным голосом. - Что? - Ты сменила постельное белье… зачем ты это сделала? - Он небрежно высвободился из её объятий, встал с кровати и отошел к окну, где все еще покоилось ее недопитое шампанское. Вика приподнялась на локтях и принялась всматриваться в его темный силуэт. Она ожидала от него каких-то более внятных объяснений, но когда поняла, что этого не будет, то встала с постели вслед за ним и тихо подошла сзади. Она осторожно дотронулась ладонью до его спины и тут же почувствовала его напряжение. Казалось, что все мышцы на его теле свело в один комок нервов. Но от её нежного прикосновения Максим вздрогнул и резко развернулся. - Вика, просто скажи мне сейчас правду, чтобы мы закрыли эту тему и я перестал об этом думать, - Максим говорил ровным и спокойным голосом, но она прекрасно видела, как он волновался, - я знаю, что это не мое дело, но я хочу знать… - Какую правду? Что знать? – Она хотела дотронуться ладошкой до его щеки, но он перехватил её за запястье и медленно отвел руки в сторону. - Вчера… ты и тот мужчина, который был с тобой…, - слова давались ему с трудом, - где у вас это было? Здесь, в этой постели? - Постой… но ведь ты сам говорил, что я свободна и могу проводить время с тем, с кем… - Я знаю, что говорил, черт побери! – Закричал он, резко обрывая её на полуслове. - Просто ответь: здесь или нет?! И тут Виктория всё поняла. Она смотрела на него во все глаза и просто не могла поверить своим ушам. Максим ревновал… он ревновал её! И это было так очевидно, что больше никаких объяснений и не требовалось. Он ждал ответа, шумно дыша, и его лицо снова сделалось жестким. - Нет, - бесстрастно произнесла она и, быть может, допустила ошибку в том, что сказала так односложно и именно таким тоном. Если бы она ответила ему как-то по-другому, то, возможно, в ту же секунду все сложилось бы совсем иначе, но было уже поздно… - Хорошо, - ответил он стальным голосом, - а теперь иди ко мне. Его жесткий взгляд снова испугал Викторию. Девушка, словно, защищаясь порывисто обхватила себя руками и отпрянула от него на несколько шагов. - Я не хочу к тебе… - А к кому ты хочешь, к нему?! – Шаталин силой дернул ее обратно к себе и заставил посмотреть в свои пылающие злостью глаза. - Все! Довольно! Нет и не было никакого другого мужчины у меня! Всё?! – Вика выкрутила свои руки из его железных ладоней и попятилась к противоположной стене, - Ты заигрался, Максим! Мы заигрались! Разве ты не видишь?! - А что я должен видеть, Вика? – Вкрадчиво произнес он, играя желваками. - Нас больше не связывает просто секс! Ты нарушаешь свои собственные правила! Ты ревнуешь! - Что?! – Он рассмеялся каким-то жутким смехом и в его глазах снова сверкнул недобрый блеск, - Я тебя ревную?! Да, мне плевать, было у тебя вчера что-то с кем-то или нет! Плевать! - Ты лжешь! Лжешь!!! – Так же прокричала ему Виктория. Ее тело било крупной дрожью, а на лбу выступила легкая испарина. – Посмотри на себя, ты чуть с ума не сошел от ревности! Максим снова громко засмеялся: - Да, с чего бы ей взяться, Вика?! С чего?!.. О, только будь добра, избавь меня от всякой сентиментальной чуши о любви и о том, как мы созданы друг для друга! Между нами есть только желание, моя дорогая! И всё! А остальное просто выкинь из головы, тебе понятно?! Вика почувствовала пощечину. Нет, Максим и пальцем к ней не прикоснулся, но у нее было такое ощущение, будто бы он ударил ее по лицу со всего размаха. Ее буквально отнесло от него еще на несколько шагов и одному Богу было известно, как ей вообще удалось устоять на ногах от этих слов. И не просто слов, а от этого насмешливого взгляда, непроницаемого лица и холодного, чужого тона. - Я не верю тебе… я не верю ни единому твоему слову, Максим! – Вика прикрыла ладонями дрожащие губы и тут же почувствовала, как слезы застыли у нее в глазах. Стоило только моргнуть и горячие ручейки против ее воли стекут по щекам. - Ты сама себя запутала, Вика! – Его взгляд снова впился в нее, оставляя новые раны и одновременно раздирая старые, - Ты нафантазировала себе, будто бы между нами есть какие-то чувства, а их нет! Слышишь? Нет! И никогда не было! Ты путаешь любовь с просто хорошим сексом! Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя! – С этими словами Максим жестко притянул Викторию к себе за талию и впился в ее губы. Девушка сомкнула рот, стараясь не впускать его горячий язык внутрь, и из последних сил оттолкнула от себя Шаталина. - Убирайся! – Выкрикнула ему она, надрывая голос. – Убирайся!!! - С преогромным удовольствием, - рыкнул он, покрепче сжимая ее руки, с помощью которых она вновь пыталась выбраться из его стальных объятий, - но только после того, как получу то, зачем я сюда пришел. И даже не пытайся сопротивляться, ты этого хочешь не меньше меня! - Не хочу я от тебя ничего! Больше не хочу!!! Пусти!!! - Ты не умеешь врать, Вика! Я тебе обещаю – не пройдет и пяти минут, как ты сама будешь умолять меня взять тебя! Больше ничего сказать Виктория попросту не успела. Максим с жадностью приник к ее рту и стиснул ее тело в своих объятьях на столько крепко, что она совершенно не имела никакой возможности хоть как-то противостоять ему. Его губы с неистовой страстью обжигали рот Виктории, а ловкие пальцы проникали под ткань свитера, заставляя медленно, но верно усыплять ее злость и пробуждать другие чувства. Она отчаянно пыталась вырваться, закричать – сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить его, но это было просто невозможно. Она глотала слезы от собственной беспомощности и понимала, что сдается. А уже через минуту Вика лежала на кровати совершенно обнаженная и чувствовала прикосновение его нежных рук и губ везде. Её тело все еще не хотело поддаваться его ласкам и она просто ждала, когда он резко войдет в неё и закончит всё это как можно скорее. Но у Максима и в мыслях этого не было. Он рассчитывал совершенно на другое. Он чувствовал, как была напряжена каждая её мышца и поэтому старался своей нежностью растопить её, пробудить и заставить самой раскрыться к нему навстречу. Его руки и губы слишком хорошо знали её тело и стоило ему только коснутся этих заветных местечек, как он мгновенно видел результат своих действий на ее лице. Руки Максима продолжали с жадностью исследовать её, а когда Виктория почувствовала, как его губы нежно сомкнулись вокруг болезненно набухшего соска, она просто не выдержала и издала протяжный стон. Она уже умирала от желания, которое было сильнее всего на свете и одновременно боролась с отвращением к самой себе за эту слабость, за полное покорение этому мужчине, за все то, что он с ней делал сейчас. Ее бедра помимо воли выгнулись дугой под его руками и она тут же словила его насмешливый взгляд. - Ты хочешь меня, Вика? – зашептал он ей в самое ухо, продолжая свои бесконечные ласки. - Я ненавижу тебя! – Прошипела Виктория в ответ именно в тот момент, когда его горячий язык обжег ей губы. - Я знаю… - услышала она его тихий смех и тут же задохнулась от новой волны безудержного желания. Его ловкие пальцы скользнули к внутренней стороне бедер и уже через секунду мягко погружались все глубже и глубже. - Ну, скажи, что ты хочешь меня… - его хищная улыбка не спадала с лица, и Виктории пришлось призвать на помощь все свои ничтожные остатки силы воли для того, чтобы вместо ответа до бела закусить нижнюю губу и крепко зажмурить глаза. Тогда Максим убрал свои руки и просто накрыл ее своим телом. От этого стало еще хуже – теперь она хотела его еще больше и если он сейчас же не овладеет ею, то она просто сойдет с ума. Шаталин прекрасно знал это и именно поэтому воспользовался этим способом. - Открой глаза, Вика, - приказал он полушепотом, - и скажи, что хочешь меня. Близость разгоряченного тела Максима, ощущение его пульсирующей от возбуждения плоти и невероятное, дикое желание сыграли свою роль. Виктория просто не могла больше выносить эту пытку. Она распахнула глаза, тяжело втянула в себя раскаленный воздух и на выдохе произнесла то, чего он так упорно от нее добивался: - Я хочу тебя, Максим… Больше он мучить её не стал. В тоже мгновение, одним сильным рывком он вошел в нее и принялся активно двигать бедрами. Буквально через несколько секунд Виктория изогнулась, издала протяжный стон и все её тело проняла крупная дрожь наслаждения. Она еще продолжала жадно глотать воздух от накрывшей ее волны, как Максим небрежно высвободился из ее объятий, встал и, глянув на свои наручные часы, объявил: - Поздравляю! Сегодня ты превзошла саму себя. Четыре минуты, двадцать одна секунда. А еще через несколько мгновений в прихожей громко хлопнула дверь, оставив на смятой постели скрючившуюся от бесшумных рыданий девушку. *** Максим ушел и оставил в этой квартире «ничто». Именно так Виктория ощущала себя в эти минуты. Точнее, не ощущала. Она была никем и ничем – пустотой. Она бы даже хотела разрыдаться в голос, но у нее не получалось. Все, что она могла делать – это медленно перекатываться на влажной постели, которая еще не остыла от горячего тела Максима и комкать негнущимися пальцами простынь под собой. Она издавала какие-то звуки, смешанные с глухими стонами и глотала соленые слезы. Ей казалось, что она умирает… очень медленно и мучительно или что она уже умерла и находится в аду. Максим растоптал её, надсмеялся над её чувствами и, более того, доказал таким омерзительным способом, что она сама ему не нужна. Никогда не была и не будет. Когда слез совсем не осталось, она просто смотрела сухими глазами в потолок и наблюдала за тем, как с приходом утра постепенно светлеет побелка, становятся более четкими формы незамысловатой люстры, как исчезают тени и проникают первые несмелые солнечные лучики. Теперь она поняла, что жива - ей было плохо. И с каждой минутой становилось все хуже и хуже. *** Максим сидел в своей машине, уронив голову на руль и силой сжимал его обеими руками. Двигатель автомобиля мирно урчал, призывая к движению, а он никак не мог заставить себя переключить режим паркинга, вдавить газ и умчаться, оставляя за собой разлетающиеся в разные стороны почерневшие листья и мелкие снежинки. Он хотел это сделать, но не мог. Он добился того, чего хотел - он доказал Виктории и себе, что она ничего для него не значит и ему ничего от нее не нужно… но почему же тогда после всего этого он чувствовал себя настоящим чудовищем, последней тварью и ублюдком? Только сейчас до него начало доходить осознание всего произошедшего. Как? КАК он мог с ней так поступить?! Мысли о том, что она сейчас лежала там, в своей квартире совершенно одна без сна и покоя сдавливали ему грудь на столько сильно, что он даже не мог оторвать голову от руля и облокотиться о спинку сиденья. Боль вдруг стала абсолютно реальной, сильной и парализующей тело. Он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Максим сцепил зубы и его рука медленно потянулась к сердцу, как будто бы это как-то помогло ослабить судорогу. Он осторожно приложил ладонь к груди и постепенно выдыхая из легких воздух, мысленно пытался убаюкивать боль. Уже через минуту он почувствовал, что сердце немного отпустило, но после этого он еще долгое время слышал его сбитый с привычного ритма стук. Тяжелой рукой он, наконец, переместил коробку передачи с «Р» на «D» и придавил педаль газа. Мерседес плавно тронулся с места, разбивая темноту города двумя яркими параллельными лучами. Максим не помнил как доехал домой, как вышел из машины и поднялся на свой этаж, как извлек из кармана ключи и открыл дверь. Перед его глазами стоял образ Виктории. Её взгляд, её улыбка, её нежные руки… больше он все это не увидит, не сможет дотронуться руками и попробовать на вкус. Больше. Никогда. Он ненавидел себя за эти воспоминания, он ненавидел себя за эти мысли, а еще больше он ненавидел себя за едва сдерживаемое желание сорваться с места и мчаться обратно к ее дому, упасть на колени и вымаливать прощение до тех пор, пока она не простит его. Но она не простит его – за такое не прощают, он, наверное, сам бы никогда не смог. Ничего, всё образуется… Всё забудется… Он сможет. *** Ту жуткую ночь Виктория старалась больше не вспоминать. Она как-то ее пережила, выплакала, выстрадала. Со временем боль уступила какому-то тупому безразличию и полной апатии ко всему – к людям, работе, окружающему миру и к жизни вообще. Иногда ей казалось, что она превратилась в робота, который изо дня в день совершает какие-то отточенные до совершенства действия и они не вызывают у нее никаких эмоций. Абсолютный ноль. Она прекрасно понимала, что Максим больше не вернется. Она нарушила его правила и он ушел, как и обещал, когда рассказывал ей о том, что происходит после того, когда женщина в него влюбляется. Он ведь предупреждал, а она надеялась, что в этот раз все будет совсем по-другому. С кем угодно, но только не с ней. Почти каждую ночь она просыпалась в холодном поту от одного и того же сна: она видела глаза Максима. Его взгляд был, словно, стеклянным. Он пронизывал её своим холодом до дрожи, до спазмов внизу живота. А затем он разворачивался и уходил. Хлопок входной двери отзывался в ее сознании с пятикратной силой и она каждый раз вскакивала на кровати с бешено стучащим сердцем и с его именем на губах. А потом, натягивая на себя сползшее на пол одеяло, она сворачивалась калачиком и продолжала дрожать. В эти минуты слабости она просто ненавидела себя за то, что продолжает любить его. Не смотря ни на что. Наступало утро. Монотонное пение будильника. Звонкий голос Гали. Тихое жужжание телевизора. Виктория выключила чайник и налила в любимую чашку кипяток, который тут же смешивался с ароматным порошком кофе. Она взяла в руки чашку и подошла к окну. Сквозь блеклый солнечный луч с неба падали серебряные снежинки. Наверное, на улице снова очень холодно. «Интересно… ты сейчас видишь тоже, что и я? Это небо, покрытые инеем деревья, замерзшие лужи, чуть запорошенные снегом машины. О чем ты думаешь, глядя на все это?.. Что в твоих мыслях, когда твою новую знакомую, коллегу по работе, героиню фильма или ведущую радиостанции зовут Виктория? Когда каждую ночь ты садишься в свою машину и едешь домой. Домой? Вспоминаешь ли ты хоть что-нибудь, когда случайно натыкаешься на мое имя, быстро пролистывая списки телефонов в мобильном на букву «В». Или когда удаляешь переполнившийся ящик входящих сообщений и среди них находишь одно единственное – от меня с ответом на одно-единственное от тебя. Хотя с чего я взяла, что случайно услышав мое имя, ты вспомнишь обо мне? Или что каждую ночь ты едешь к себе домой? Почему у тебя в мобильном может остаться мой номер телефона и уж тем более мое смс? Вполне вероятно, что на «моем месте» уже могла появиться какая-нибудь Вероника или Валентина. Каждую ночь ты можешь ехать к ней и засыпать в её постели, а с рассветом целовать горячие губы и нестись на другой конец Москвы. Отправлять ей одно-единственное сообщение и улыбаться, когда получишь ответ. Она наверняка лучше меня. Умнее, мудрее и проще. Она будет играть исключительно по твоим правилам, получать в подарок розы и целовать тебя в знак искренней благодарности. Возможно, она даже когда-нибудь сможет растопить твое сердце и научить любить. Возможно. Я слишком рано начала говорить о нас «мы». Хотя была отдельно я и отдельно ты. Я не сомневаюсь в том, что ты уже давно смог забыть меня. Прости, только у меня никак не получается». *** Но Максим не смог. Как бы он сильно этого не хотел, но забыть Викторию у него просто не получалось. Неделя прошла с той самой ночи, при малейшем воспоминании о которой его прошибал холодный пот. Он уговаривал себя, просил, умолял не вспоминать её полные боли глаза, дрожащие губы, холодные руки и чем больше уходил от этого, тем чаще воспоминания возвращались с новой силой. Он потерял покой. Ночью не мог заснуть, постоянно думая о ней и гадая как она там, а с наступлением утра гнал эти мысли подальше от себя, продолжая вновь и вновь вбивать себе в голову, что ему все равно. Что она сделала с ним? Глупо было скрывать, что без нее его жизнь превратилась в какое-то бессмысленное существование. Он переживал на автомате день за днем, будто бы проверяя себя на прочность. Не надоело ли? На сколько еще хватит? Как объяснить то, что каждый день совершенно неосознанно он искал её взглядом среди тысячи других людей? Как объяснить то, что его сердце начинало сходить с ума каждый раз, когда он думал, что нашел? А потом видел, что это не Вика и грудь снова сдавливало невидимыми тисками. В прочем, он к ним уже привык. Казалось, что они вросли в него и он больше никогда не сможет вдохнуть полной грудью, почувствовать как без них может легко дышаться. Он часто вспоминал её взгляд в тот момент, когда кричал ей о том, что она сама себе все придумала и между ними нет никаких чувств. Нет и быть не может. Она едва не плакала, но держалась из последних сил. Еще никогда в жизни он не видел в глазах человека столько боли и столько ужаса одновременно. Он жестоко посмеялся над ней и над её невысказанными чувствами к нему, но которые прекрасно читались в её глазах. Он сказал ей тогда, что между ними нет ничего кроме сумасшедшего влечения, а чувства – это лишь больной плод её фантазии. Он действительно это сказал и был уверен в этом. А что же теперь?.. Теперь он глубоко засомневался в собственных утверждениях. Был ли это просто секс?.. А, может, это именно то, что некоторые люди вкладывают в понятие «заниматься любовью»? Максима вдруг прошиб пот от собственных мыслей. Он тут же почувствовал, как тоненькая капелька пота стекла у него по виску и он, тряхнув головой, уставился на лежащий перед ним важный документ. Незаметно для себя он полностью изрисовал его различной величины и «узорчатости» буковку «В». Стало просто невыносимо жарко. Он отбросил в сторону ручку, встал из-за стола и направился к балкону. За окном легко кружились серебряные снежинки. - Заниматься любовью, - зачем-то сказал это вслух Максим, хотя в общем-то произносить эти слова было некому – в кабинете он был сам. Он еще несколько раз повторил эту фразу, словно, пробуя ее на вкус и прислонился лбом к холодному стеклу. Если то, что он чувствовал рядом с Викой можно вогнать в рамки пока еще туманного понятия «любовь», то… наверное… возможно… он был близок к этому чувству. Или уже давно был «внутри» него? Как объяснить то, что стоило ему только заглянуть в её черные как ночь глаза, увидеть светящуюся улыбку, вобрать в себя воздух, которым дышала она и он напрочь забывал обо всем на свете. Забывал, растворялся, умирал и заново рождался. Как объяснить эту безумную тоску по ней и желание отдать все на свете только ради того, чтобы просто… хотя бы из далека на нее посмотреть. Ему было просто плохо без нее. Морально, физически – да, как угодно! Просто плохо и всё. Максим вздрогнул, когда дверь в его кабинет внезапно открылась и на пороге появился дворецкий с небольшим серебряным подносом. Константин ничуть не удивился тому, что его шеф стоял, прислонившись лбом к стеклу в кромешной тьме, и немного оживился только тогда, когда он вошел. В прочем, дворецкий привык к странностям Шаталина в последнее время. Он беззвучно поставил все содержимое подноса на стол, развернулся и направился к выходу, но как только его рука коснулась ручки двери, он услышал немного хрипловатый голос хозяина: - Константин, что такое… любовь? Дворецкий так и замер с протянутой рукой. Никогда в жизни ему еще не приходилось отвечать на ТАКИЕ вопросы Максима Викторовича. Он вообще подозревал, что Шаталин в принципе на подобное не способен. А тут… - Что? – Осторожно переспросил он. Максим развернулся к нему лицом и тут же убрал руки в карманы брюк. Его взгляд казался каким-то больным и безумно уставшим, а голос секундой позже только подтвердил это: - Ты слышал. Я хочу знать, что такое любовь по-твоему. Константин очень внимательно посмотрел на Шаталина и ему хватило всего нескольких секунд для того, чтобы ответить: - Это именно то, что Вы сейчас чувствуете, Максим Викторович. - Откуда ты знаешь, что я чувствую? - Знаете, сэр… - ухмыльнулся дворецкий, - я не знаю кто она, но мне очень нравится то, что она с Вами делает. - Я… я не знаю, что мне делать, Константин, - в его голосе зазвучали новые нотки, - я сделал ей очень больно. Очень. Боюсь, что она меня не простит. - Какой же Вы все-таки, зеленый в этих делах, Максим Викторович, - дворецкий облегченно вздохнул, - если она Вас любит, то простит. Обязательно простит. Поезжайте, не мучайте ни себя, ни её. По крайней мере, в одном Константин был действительно прав – Максим уже измучил себя до такой степени, что больше уговаривать себя у него не было ни сил, ни желания. Он хотел увидеть Викторию… а еще больше он хотел просто обнять её и даже если после этого она выставит его вон. *** До заветной двери Максим добрался очень быстро. Правда, перед этим он долго смотрел на окно спальни Виктории с улицы и пытался увидеть свет. Но его не было. Никогда в жизни ему еще не было так страшно, как сейчас. Он стоял возле такой знакомой двери и не решался нажать на звонок. А вдруг она там… с тем… мужчиной? «Нет, нет, нет!!!» - Шаталин даже пошатнулся от этой ужасающей мысли. Но единственный способ убедиться в этом – это просто нажать на звонок. И ждать. Даже если ему придется заночевать прямо здесь, на грязных ступеньках. Вика лежала на кровати и отсутствующим взглядом смотрела в экран телевизора. На часах было начало первого и она как обычно не могла уснуть. Она долго ворочалась в кровати, пытаясь хотя бы окунуться в полудрему, но у нее ничего не выходило. Чтобы хоть как-то спасти себя от мыслей о Максиме, она включила телевизор и смотрела все подряд. Без звука. Лишь бы опять не плакать, лишь бы опять не вспоминать его лицо, лишь бы просто-напросто не сойти с ума… Когда раздался несмелый звонок в дверь, Виктория даже не поняла, что произошло. Она замерла в одной позе и тут же почувствовала, как кровь хлынула к вискам. Казалось, что этот звонок теперь беспрерывным эхом отзывается у нее в голове и невозможно разобрать раздался он на самом деле снова или нет. Но второй уже более длинный и уверенный действительно раздался в тишине. Она знала, что это мог быть только Максим. И никто другой. Не помня себя, она подошла к двери и непослушными дрожащими пальцами щелкнула сначала одним, а затем и другим замком. Она мягко провернула ручку и потянула её на себя. На пороге стоял Максим. Господи… неужели это он?.. Вот так просто в метре от нее, облокотившись плечом об угол стены. Разве так бывает? Сердце, словно, провалилось куда-то, а потом, наверстывая упущенное, тревожно забилось в груди. Её глаза сосредоточенно изучали его лицо – вроде бы все было так… и не так одновременно. Он выглядел очень уставшим и измученным, а его глаза, казалось, потеряли свой небесный оттенок и превратились просто в серые и потухшие. - Привет, - негромко произнес он. Вика даже не сразу узнала его голос. В нем были какие-то другие нотки… не такие, как обычно, - впустишь? Девушка сделала шаг от двери, затем еще один, еще… пока, в конце концов, не скрылась в спальне. Она сама не понимала, что с ней происходит. Она подошла к кровати, легла в нее и накрылась легким одеялом, повернувшись спиной к двери. Максим немного постоял в прихожей, а затем, скинув с себя верхнюю одежду и туфли, осторожно проследовал вслед за Викторией. Она лежала на кровати, свернувшись клубочком, как маленький котенок. Исхудавшая, хрупкая, беззащитная… невидимый комок немедленно подступил к горлу – это он во всем виноват. Он и только он. И даже если ему сейчас удастся каким-то чудом вымолить у нее прощение, то сам себя он еще не скоро сможет простить. Максим осторожно присел на край кровати и какое-то время не решался не то, чтобы дотронуться до нее – хоть слово сказать. Но как только он увидел, что ее плечи задрожали от беззвучных рыданий, просто не смог вынести эту пытку. Одним резким движением он развернул к себе лицом Викторию и прижал её к своей груди на столько сильно, на сколько мог это сделать. Она плакала у него на руках, сжимала кулачками ворот его рубашки и каждая её слезинка проникала ему куда-то глубоко-глубоко в душу. Вика дрожала всем телом, а Максим укачивал её, как маленького ребенка и касался сухими губами её волос, лба, виска. - Прости… прости меня… умоляю, прости… - шептал он ей, силясь самому не дать волю слезам, - я знаю… я подонок, тварь, чудовище… - Нет, ты еще хуже! – Сквозь рыдания произнесла Вика. – Я должна ненавидеть тебя за то, что ты сделал со мной, но я не могу!.. Я хочу… но не могу!.. - Я сам себя ненавижу за то, что смог так поступить с тобой… и поверь мне, я сполна заплатил за это. И еще буду платить. - Конечно, будешь… еще как будешь, - Виктория все еще всхлипывала, уткнувшись мокрым носом ему в грудь, но в ее голосе уже появились бодрые нотки. От этой фразы Максим даже улыбнулся. Он чуть отстранил её от себя и нежно взял в ладони её заплаканное лицо: - Всё? Не будем больше плакать? – Он аккуратно смахнул большими пальцами последние слезинки с ее щек и внимательно заглянул в глаза. Она любила его. Теперь он это смог без труда прочесть в этих двух карих жемчужинках, которые смотрели на него с таким доверием, обожанием и восхищением, что он едва не задохнулся в этом водовороте. И это нисколько его не пугало! Даже наоборот - он мгновенно почувствовал, как его накрывает теплой волной нежности к этой женщине. Он улыбнулся ей и не смог устоять соблазну, как только перевел взгляд на её немного вздутые от недавних слез губки. Он прикоснулся к ним сначала очень осторожно, как будто бы просто проверяя её реакцию и когда не почувствовал никаких преград с её стороны, просто утонул в её губах. Он ласкал их то страстно, то нежно и никак не мог насытиться. Сердце замирало и переворачивалось всякий раз, когда он чувствовал, как её тонкие пальцы путаются у него в волосах на затылке, с какой жадностью ее язык поддается каждому движению его рта и как она тихо постанывает от близости его тела. Он бы еще с радостью продолжал целовать и целовать её… и он непременно будет делать это чуть позже, но сейчас ему очень хотелось выяснить все до конца, а для этого нужно было приубавить свой пыл… пока они оба еще в состоянии это сделать… Нехотя оторвавшись от сладких губ Виктории, Максим с трудом перевел дыхание. Вика снова обняла его и прильнула к груди. Она никак не могла до конца осознать, что он был действительно рядом, что это не сон, не мираж, не бред. Он так же реален, как и стук сердца в его груди. - Я не могу поверить, что ты снова здесь, - прошептала она и как в подтверждение тут же получила более тесные объятья, - я не хочу тебя никуда отпускать. - А я никуда и не собираюсь уходить. Просто даже и думать об этом забудь. - Максим, я… я… много думала о тебе, обо мне… - Вика вдруг отпрянула от него и, переместив руки на плечи, сбивчиво продолжила, - я сама во всем виновата, я сказала слишком много лишнего в тот день и совершенно не учла тот факт, что ты сам меня предупреждал о правилах… - Тс-с-с… - указательный палец тут уже оказался на губах Вики, - забудь о правилах, просто выкинь весь этот бред из головы. Виктория смотрела на него во все глаза и, кажется, дышать боялась. Максим снова улыбнулся и не удержался от того, чтобы не поцеловать её сначала в лоб, затем в щеку и напоследок в губы. У него внутри что-то снова перевернулось. Она любила его так сильно, что готова была пойти на то, чтобы каждую ночь дарить ему себя, с рассветом безропотно отпускать и даже не сметь надеяться на что-то большее. Но только сам Максим больше не хотел этого. Он так же прекрасно понимал, что Виктория не достойна даже того, что бы привязывать их чувства к такой сомнительной фразе, как «отношения». - Теперь все будет по-другому, Вика. Один раз я уже унизил тебя и больше этого не произойдет никогда, я обещаю тебе. Взгляд Максима был очень серьезен. Виктория понимала, что все то, что он сейчас говорит – это не пустые слова. - Знаешь, я очень многое понял за те дни, пока тебя не было рядом со мной. В 42 года я впервые почувствовал то, чего не испытывал никогда, ни к одной женщине и я… Вика, родная моя, не плачь, пожалуйста… Но она не могла. От его слов глаза, словно, сами по себе за считанные секунды наполнились слезами и теперь произвольно стекали по щекам. Ей крайне необходимо было самой покрепче обнять его и никуда не отпускать. Она обвила руками его шею и тут же почувствовала, как Максим принялся целовать ее волосы. - Мы теперь всегда будем вместе, - шептал он ей, - я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете. Виктория хотела сказать ему, что она уже и так самая счастливая на свете, но она просто не смогла этого сделать. Ее одновременно душили и смех, и слезы. На слова просто не хватало дыхания. К тому же Максим уже принялся осыпать ее лицо бесчисленными поцелуями и говорить в принципе отпала всякая надобность. Они все рассказывали друг другу позже - с помощью сплетенных обнаженных тел. Максим ласкал её с такой нежностью и трепетом, будто бы хотел с помощью рук и губ залечить все те раны, которые сам же нанес любимому человеку. Он целовал и не мог насытиться, он дотрагивался до ее тела и чувствовал, как его собственное дрожит от ее точно таких же прикосновений. Он открывал для себя новые ощущения, о каких ранее даже не подозревал. И он еще даже не подозревает о тех, которые только впереди. Вика обязательно ему все покажет и он сможет разделить с ней эту радость, это ни с чем не сравнимое счастье. - Я люблю тебя, Максим. Я очень люблю тебя. Сжимая в объятьях свое сокровище, Шаталин вдруг почувствовал, как впервые в жизни от этих слов ему просто захотелось зарыться в волосы Виктории, еще сильнее притянуть ее к себе и благодарно целовать глаза, губы, щеки, нос… - Спасибо... – только и смог хрипло выдавить он из себя. - За что? - За твою любовь. За то, что приняла и простила… Вика, я… я знаю, что эти слова для тебя очень много значат и поверь, из твоих уст для меня они значат не меньше, - их ноги как всегда переплетались в сложном любовном узле, а глаза смотрели только друг на друга, - но я пока не могу ответить тебе тем же. С твоим появлением в моей жизни все слишком быстро поменялось и мне нужно некоторое время для того, чтобы привыкнуть… для того, чтобы все точно осознать. Сейчас же я хочу, чтобы ты знала, что очень дорога мне. Я хочу видеть тебя рядом с собой каждую минуту, каждую секунду моей жизни. Я только учусь любить и я буду очень благодарен, если ты продолжишь показывать этот пока неизведанный для меня мирок. Виктория улыбнулась. В знак согласия она поцеловала его в губы и провела по волосам: - Только если ты будешь очень прилежным учеником. Знаешь, какая из меня строгая учительница? - Я согласен на все, - он улыбнулся в ответ и ласково потерся носом о её нос, - лишь бы только ты меня не разлюбила. Не забывай, пожалуйста, что я страшный зануда, хам, самоуверенный индюк… - А так же жуткий наглец и льстец, - с удовольствием подхватила Виктория. - Ты забыла еще одно… - Еще одно? - С неуемным сексуальным аппетитом, - напомнил ей Шаталин, хитро прищурив глаза и скользнув левой рукой вдоль обнаженной спины любимой. - Ах, это… - она картинно закатила глаза, с трудом сдерживаясь от смеха, - а я думала, что это было только впору твоей ненависти ко мне… - А ты повтори, моя дорогая, то, что ты мне сказала несколько минут назад и я покажу тебе, как сильно я тебя ненавижу, – Максим с легкостью оказался сверху Виктории и растянулся в довольной улыбке. - Я люблю тебя.