Одинокий пингвин

В темноте он выбирался из-под горячих струй, ощупью находил полотенце. Без света ему ничто не угрожало - влажный пар, поднимавшийся от кафельного пола, обвалакивал его с головы до ног. Неважно, стояла ли в доме тишина, или гудели назойливые голоса. Почему в темноте? Просто ему так хотелось. Свет, по своей сути, особый собеседник, которого ему хотелось избежать, оставшись на едине с собой и своими мыслями, чувствами, своим прошлым и будущим. Из пелены мыслей вытягивает лишь он. Добрый, ласковый голос. "Голос моего Куйсяня" - называл его Мими. "Моего? Теперь точно моего." Последние пару дней китаец прокручивал в голове заветные слова, повторяя весь диалог вслух: - Люблю... Мими... - Мне надо все обдумать. Сейчас он искренне жалел о том, что сразу ему всё не сказал. А теперь не знал, как к нему подступиться, как начать разговор. А Кюхен, будучи отвергнутым в его понимании, лишь избегал китайца, заставляя страдать себя и, сам того не зная, Чжоу Ми. - Кюхен, мне надо поговорить с тобой, - решился Мими. - Да? Я думаю, нам не о чем разговаривать, - Кю собирался было выйти из комнаты. - Да постой же ты. Тебе жалко для меня минуты? А ведь сам говорил... - китаец схватил Кюхена за руку, не давая ему уйти. - Заткнись. - Куйсянь, ты отказываешься от своих слов? - Нет. - Тогда я могу сказать, что... - Что? - не унимался Кюхен. - ... что люблю тебя тоже, Куйсянь. - И... Это правда? - Да. Кюхен лишь лукаво улыбнулся, смотря на смущенного китайца, опустившего глаза. - Вот, возьми. Я думал, что ты мне не поверишь, и поэтому... - китаец густо покраснел, протянув собеседнику голубую коробочку, в таких дарили подарки на Рождество. - Там бомба замедленного действия? - хмыкнул макнэ. - Нет, - Мими поспешил удалиться из комнаты. - Позже ты можешь сказать, что думаешь об этом. - Спасибо, - лишь выдавил из себя Куйсянь в след уходящему. Китаец зашел в комнату и, замученный этой суматохой, с грохотом упал на кровать. Он долго думал об этом с улыбкой на лице, и не заметил, как плавно углубился в сон, словно в ватное облако, засасывающее в мягкое пушистое царство.