Рука на твоём плече

Это просто профессия. Трава растет, птицы летают, волны омывают песок, я избиваю людей. Мухаммед Али

Говорят, что хорошее начало — это уже половина дела. Говорят, всякий труд бесплоден, коли нет любви к своей работе. Говорят, что в любимой работе даже её сложность приносит лишь удовольствие. И вот сейчас, стоя чуть ли не по пояс в грязи и приглушённо матерясь сквозь стучащие от холода зубы, Вернон Роше с оглушительной ясностью понимал: чушь всё это собачья и собачьего же дерьма кусок. Устроенная эльфской банде скоя’таэлей засада сработала отнюдь не так безупречно, как планировалось: почти половине из этих остроухих говнюков удалось сбежать по своим тайным лесным тропам, и теперь бросившиеся было в погоню Синие Полоски — королевский отряд специального назначения — уже почти сутки напролёт шарили в этом сраном болоте. Несмотря на все старания, выловить удалось только троих беглецов, причём исключительно методом их бесповоротного убиения, а поэтому рассчитывать на продуктивный допрос пленных не приходилось. Оставалось ещё никак не меньше десятка, и по всем законам здравого смысла стоило уже давно махнуть рукой на то, чтобы поймать паршивцев в их родной стихии. Тем более, что их предводителю Вернон лично вогнал метательный нож промеж бесстыжих зенок первым же броском, а без него скоя’таэли стали не опаснее обычных бандитов. Пусть даже и очень бесшумных и метко стреляющих бандитов. Однако Роше был не тем человеком, который привык сдаваться из-за такой чепухи, так что его спецотряд продолжал продвигаться вглубь леса. За последующие несколько часов полосатые гончие загнали ещё двоих остроухих и нашли труп третьего, кажется, раненного ещё при первом нападении и под конец истёкшего кровью. Однако, даже несмотря на эти успехи, Вернон Роше был страшно зол. Ведь то, что сейчас они шастали по заболоченному лесу, вместо того чтобы ещё первой атакой поголовно перебить всех белок, могло означать только одно: кто-то из очередных сочувствующих в близлежащей деревеньке предупредил клятых эльфов о приближении королевских гончих. И с этим ещё тоже предстояло разбираться. Камзол Роше был перепачкан в грязи, болотной жиже, крови, накеровом дерьме и ещё чёрт знает в чём, почти совсем потеряв свой цвет, так что Вернону впору было бы называться командиром не Синих Полосок, а Болотных Утопцев или что-нибудь в этом роде. Сами же «утопцы» выглядели сейчас ничем не лучше Роше, зловеще клацая зубами и разражаясь в адрес ненавистных эльфов такой заковыристой бранью, что пару раз Вернон даже пожалел, что ему было не на чем это записать, хоть по части армейской ругани он и считал себя более чем профессионалом. Им удалось зарубить ещё одного говнюка, похоже, знатно перебравшего с фисштехом, потому как он сам выскочил на них из укрытия, дико вопя и беспорядочно размахивая клинком. Бьянке понадобилась лишь четверть минуты, чтобы покончить с ним. И тогда удача решила, что хорошего понемногу. Внезапно хлынувший из разверзшихся небес ливень окончательно смешал все планы, сделав дальнейшее преследование невозможным. И хоть это вовсе и не улучшило бойцам настроения, они украдкой вздохнули с облегчением: ведь теперь не оставалось ничего иного, кроме как вертать назад. Замёрзшие, голодные и злые, как свора чертей, уже ближе к рассвету Синие Полоски вынуждены были вернуться в деревушку в окрестностях крепости Хагге на Понтаре, где двумя днями ранее встали на постой. Отдав бойцам необходимые приказы, Вернон поднялся в свою комнату. И, раздевшись и наскоро умывшись, устало рухнул в объятия жёсткой, смердящей сыростью гостиничной койки, показавшейся удобнее и желаннее всех королевских пуховых перин на свете. Проснулся он только ближе к вечеру, и то — лишь от недовольного урчания пустого желудка. И, отослав безнадёжно изгаженный камзол местной прачке и переодевшись в чистую рубаху, спустился на первый этаж, где по совместительству с гостиницей находилась таверна. В общем зале было шумно, накурено, пахло пивом и чем-то съедобным вперемешку с запахом разлагающегося трупоеда — более ёмкого определения, чем это, для дикого коктейля из запаха помоев, людского пота и многодневного перегара Вернон найти просто не смог. Что, впрочем, ничуть не убавило ему аппетита: годы службы, за которые ему приходилось бывать и в гораздо менее приятных местах, сделали его абсолютно непритязательным в этом плане. Отыскать свободный стол в забитой почти до отказа таверне оказалось не так уж и просто. В гостинице, судя по всему, встала на постой группа каких-то наёмников, и сейчас дюжина человек с рожами самого бандитского вида дружно гоготала за одним из больших столов в углу зала. Проходя мимо них, Роше по привычке попытался приметить шевроны или иные отличительные знаки, но ничего похожего на бойцах не сыскалось, что могло означать как принадлежность наёмников к «Свободным клинкам», так и к какому-нибудь разбойничьему сброду. Впрочем, ни то и ни другое — не забота Синих Полосок. Всем сине-полосатым Вернон ещё по возвращении дал увольнительную до утра. Конечно, задание нельзя было назвать блестяще выполненным, но после такого марш-броска по болотам бойцам требовалась хотя бы небольшая передышка, иначе и скопытиться было недолго. Да и сам Роше был не прочь нахлебаться пива и хоть немного расслабиться. Конечно, пить в одиночестве было паршивой затеей, но после ночных злоключений Вернон благополучно проспал время ужина. А это означало, что теперь большая часть его команды счастливо разбрелась попытать счастья у местных девок. Уже почти отчаявшись с поиском свободного стола, в дальнем углу Роше неожиданно заметил троих своих бойцов, двое из которых каким-то чудом ещё не успели уйти по бабам, а третья и вовсе оказалась Бьянкой. Вернон подсел к ним, махнув разносчице, чтобы принесла пива и чего-нибудь поесть. — Ещё достанем грёбаных остроухих! — проникновенно сообщил Чижик то ли Вернону, то ли продолжая разговор со своими собеседниками. — В каждый беличий хвост на их бошках лично всажу по арбалетному болту! — Достанем, — согласно кивнул Роше, отхлёбывая принесённого расторопной разносчицей тёмного темерского. — Без командира они много не навоюют, а значит, примкнут к другим беличьим отрядам. А мы прижмём и других. И третьих, и десятых — пока все темерские леса от этой гнуси не вычистим. Опустившаяся на стол тарелка, наполненная мелко рубленным тушеным мясом и чуть подгорелыми овощами, выглядела не слишком-то аппетитно, но пахла вполне съедобно. — Сейчас бы в Вызиму, в «Старый Наракорт», — тоскливо вздохнул Гуго, болтая пивной осадок на дне кружки. — Или в «Новый», на худой конец. А то здесь не пиво, а помойную жижу с лошадиной мочой бодяжат. Ещё и разбавляют, сукины дети, дерьма им в рыло… — А я слыхал, что тут бабка есть, — вдруг оживился Чижик. — Бабка как бабка, да, говорят, самогон варит отменный — аж на слезу прошибает! — Где?! — Гуго вскинулся, словно гончая, взявшая след. — За старой колокольней живёт, так местные болтают, — подсказала Бьянка, одним длинным глотком опустошая кружку. — Дык… Айда к ней, чего гузно-то просиживать? — Гуго поднялся с места, с азартом потирая руки. — Командир, ты с нами? — Позже, — помотал головой Вернон, покосившись на свою ещё почти полную кружку и едва начатый ужин. — Только смотрите мне, чтоб не пришлось потом отгонять от вас толпу с вилами, которая жаждет вздёрнуть вас за осквернение какого-нибудь местного божка или поругание какой-либо ещё задрипанной святыни. Вернон придал своему голосу строгости и сурово сдвинул брови, однако уголки губ всё равно против воли подрагивали в усмешке: что ни говори, а отдыхать его ребята умели так же, как и работать, — от души и на полную катушку. — Я прослежу за этими обормотами, командир, — хмыкнула Бьянка, и через минуту троица благополучно скрылась за дверьми таверны. Не обращая больше внимания ни на шумную компанию наёмников, ни на крики играющих в кости по соседству, Вернон сосредоточился на поглощении нехитрого ужина. Расслабившись и мельком покосившись на остатки пива в своей кружке, он подумал было снова кликнуть разносчицу, но в ту же секунду кружка будто по волшебству материализовалась прямо перед его носом. Однако благодарить мироздание за такое подозрительно щедрое и скорое исполнение его желаний Вернон не торопился. Моментально поднятый взгляд быстро и цепко окинул фигуру неожиданного благодетеля, опустившегося на стул напротив Роше. Вернее — благодетельницы. — Выпьешь со мной?.. — не дожидаясь приглашения, она вальяжно откинулась на стуле с ещё одной кружкой пива. Вернон как-то упустил, откуда именно она появилась, — не было похоже, чтобы она отделилась от шумной наёмничьей компании, да и не заметил Роше среди них женщин. — Отчего же не выпить — выпью, — медленно кивнул он в ответ, внутренне насторожившись. Конечно, в Темерии он был весьма известной и столь же весьма нелюбимой в народе личностью, но всё же не настолько, чтобы каждый встречный-поперечный мог узнавать его в лицо без сине-полосатой формы. Незнакомка отсалютовала ему пивной кружкой. Ей было немногим больше двадцати на вид, глаза серые, как присыпанная пеплом сталь, рыжевато-каштановые волосы до плеч — без всякого намёка на какую-либо замысловатую причёску, по которым сейчас обмирали все бабы от баронесс до самых захудалых крестьянок. Одета просто, по-дорожному: кожаные штаны, сапоги с длинными голенищами, короткая клёпаная куртка, наброшенная поверх шнурованной льняной рубашки из белёного полотна. Старый светлый шрам, пересекающий правую бровь, улыбка нахальная, но это напускное: видно, что осторожничает. И что подсела за стол командира спецотряда, пользующегося дурной славой в народе, явно не по ошибке. — Майя Атрас. К твоим услугам, Роше, — она размашисто, по-мужски, протянула через стол руку для пожатия. — А мне нужны твои услуги? — хмыкнул Вернон, поведя бровью. Но руку в ответ всё же протянул. Пожатие было крепким, а ладонь — чуть шероховатой, с широкими костяшками, — как у человека, чьи руки с ранних лет привыкли к обращению с мечом: такие тонкости Вернон научился подмечать ещё на самой заре своей шпионской карьеры. — Атрас, — повторил Роше. — Никогда раньше не слышал этого имени. — И хорошо, что не слышал, — женщина беззаботно пожала плечами. — Привлекать внимание Вернона Роше в Темерии — равно что голой задницей перед упырём крутить, это всякий знает. — Однако же, только что ты его привлекла. И даже задницей не удосужилась покрутить — я оскорблён в лучших чувствах, — хмыкнул Роше, делая очередной глоток холодного пива. Вопреки словам, в голосе, равно как и в уверенном взгляде его собеседницы, не было ни капли робости, страха, заискивания или неприязни. — Если ты не возражаешь, мы пропустим эту часть и перейдём сразу к делу, — Майя жестом приказала разносчице наполнить кружки. — У меня есть работа, которая может чрезвычайно тебя заинтересовать. — Ты уверена, что ни с кем меня не путаешь? — Вернон недоумённо повёл бровью. — Я нахожусь на королевской службе, а не промышляю наёмничьими контрактами. — Да знаю я, где ты находишься, — отмахнулась Атрас. — И ничего такого тебе не предлагаю, тем более денег — мне они куда нужнее. Нет, я предлагаю нечто более ценное. Информацию. Информацию, которая напрямую касается благополучия Темерии. Тремя днями ранее, в Вызиме, я обратилась с этим к начальнику темерской секретной службы в обмен на помощь. — Так тебя послал Талер? — Вернон подозрительно прищурился. Конечно, шпионская сеть тайного главы темерской разведки была очень обширна, и у Роше не было никакой возможности знать в лицо всех тех, кто не находился под его собственным началом. Но и осторожность никогда не бывала лишней. — Что послал — это ты верно сказал, — Майя фыркнула. — Сперва — к коврюжьей матери, да с трёхэтажным прогибом. А потом — к тебе. Сказал, что ты можешь помочь, потому как профессионал, хоть и хер моржовый. — Вот теперь я действительно верю, что это сказал именно Талер, — хмыкнул Роше. — Так в чём суть? — Есть сведения, что барон Кимбольт, который сейчас должен находиться в Хагге, строчит письма Ла Валеттам, причём весьма крамольного содержания. — Майя чуть склонилась вперёд, понизив голос. — А именно — предлагает Марии Луизе свою помощь и покровительство, если она вдруг решит во всеуслышание объявить двоих своих младших детей бастардами короля Фольтеста. — Это серьёзное обвинение, — Вернон задумчиво потёр подбородок. — Откуда у тебя эта информация? Что ещё ты знаешь? — Немного. Лишь то, что письменное подтверждение этому можно найти в Хагге. А также то, что мне мигом оторвут башку, если я сболтну об этом кому-то из приспешников барона, — Майя вновь пожала плечами, однако от Роше не укрылось, как ловко она проигнорировала первую часть вопроса. — И какое отношение к этому имеешь конкретно ты? — прямо спросил он. — Мой наниматель заинтересован в том, чтобы Кимбольту не удалось сладить этот союз. И платит он за эту услугу немало, скажу я тебе. Ну, а ты, если поможешь мне, тоже не останешься внакладе — Фольтесту будет всяко интересно узнать, какие именно крысы копошатся под его троном. — И кто же твой наниматель? — проникновенно поинтересовался Роше с ухмылкой матёрого дознавателя. — Я не встречалась с ним лично, — Майя развела руками. Как могло показаться, совершенно искренне. — Все указания я получала через третьих лиц. Но я бы не удивилась, если бы им оказался граф Маравель — эти двое давненько уже друг на друга колья точат. К тому же, у Фольтеста ведь нет иных наследников, если не считать выданной за реданского короля дочери, законность права престолонаследования которой не охаял нынче только ленивый. Вернон беззвучно хмыкнул: образ бесхитростной наёмницы, которого Атрас явно старалась придерживаться, скверно вязался с острым и живым, будто ртуть, взглядом серых глаз и тем, как запросто она рассуждала о столь смердячей дряни, как политика. Претензии Кимбольта, дальнего родственника короля Фольтеста, на корону были обоснованными, хоть и весьма шатко. Седьмая вода на киселе, но если король так и не женится и не озаботится законным отпрыском — этот факт уж верно приблизит барона к местечку на темерском троне. А имея на своей стороне бастардов, он себе к этому самому трону и ковровую дорожку выстелет. Если, конечно, сумеет спихнуть со своего пути графа Маравеля: тот также входил в родство с королём в каком-то там колене и был в числе возможных наследников. — С чего ты так уверена, что дело получит широкую огласку? — спросил он. — Да с того, что даже если не получит, слухи расползутся и без доказательств. Фольтест даже своей сестре умудрился ребёнка заделать! Неужели ты думаешь, после этого хоть кто-то усомнится, что именно он — отец детей Ла Валетт, если кто-либо вякнет от этом хоть слово? — Не лишено смысла, — чуть помедлив, командир сине-полосатых кивнул. — Так что там с доказательствами? — В этом-то и есть основная проблема. Что до меня, то я с этим хамлом высокородным и за один стол бы не села, только вот ведь в чём беда — он со мной тоже. Так что пробиться в крепость мне будет не легче, чем запихать таран в задницу дракона. И вот тут-то мне и потребуется твоя помощь. Ты отправишься в Хаггу со мной. — И?.. — Вернон старательно делал вид, что до сих пор не понимает, куда она клонит, давая ей возможность самостоятельно раскрыть как можно больше карт. — И на этом всё. Ты же Вернон Роше, представитель королевской власти! Тебе, чтобы попасть туда, даже благовидного предлога не требуется! — Кажется, ты всё же довольно скверно понимаешь суть моей работы и должности, — Вернон покачал головой. — Прибытие королевского отряда особого назначения на территорию баронской крепости без официальной причины и официального же королевского указа не останется без внимания и без вопросов. — А кто говорил про отряд? — Атрас всплеснула руками. — Ты всё верно сказал, Кимбольт — слишком осторожный засранец, чтобы без подозрений отнестись к внеплановому визиту представителя королевской власти. Отказать-то не откажет, да и за порог не вышвырнет, только вот кабинет с его документами с этого момента и до самого твоего ухода будет стеречь едва ли не целая гвардия лучшей стражи. Вдвоём надо идти. — Атрас подвинулась ещё ближе, переходя на заговорщицкий шёпот. — Значится, приходим, ты делаешь морду кирпичом, мол, дела государственной важности у меня тут. В сам замок влазим скрытно, находим нужные бумаги, тибрим и сваливаем. Ты раскрываешь заговор, я — срываю посредством этого неугодный союз. Тебе — почёт и королевская благодарность, мне — обещанная уймища оренов. Ну как, ты в деле? — А твой наниматель, — продолжал прощупывать Вернон, — не будет возражать против того, что представитель королевской власти примет участие в его «очень секретных интригах»? — На этот счёт мне указаний не поступало, — хмыкнула Майя. — Мне платят за результат, а не за способы. Спали я всю крепость к чертям собачьим вместе с письмами и самим Кимбольтом — его бы это тоже устроило. Только вот мне пока что моя голова на плечах ещё не жмёт, чтобы спешить на плаху таким изощрённым способом. Ну так как? В деле или нет? Вернон неспешно допил своё пиво, исподволь наблюдая за Майей. С чего это вдруг такая уверенность сквозит в её взгляде? И впрямь верит, что он согласится на такой сомнительный план за-ради куцых крох информации? Пытается как-то подставить? Выманить куда-то в одиночку? Хрень собачья: хоть врагов у Роше и было столько, что если б каждый дал ему по орену — можно было бы давно купить всю Темерию с Цидарисом на сдачу, но вряд ли кому-то из них взбрело бы в голову избавиться от него столь очевидным и нелепым способом. Или же всё и в самом деле обстоит именно так, как сказала Атрас, а сама она просто пытается загрести жар чужими руками? Что ж, пусть так. Нехай думает, что всё идёт по её плану. А он понаблюдает. И охотно подыграет. До поры до времени. — В деле, — коротко кивнул Вернон. — Тогда жду тебя завтра у северных ворот через час от рассвета, — явно довольная итогом разговора, Майя широко улыбнулась и, кивнув Роше на прощанье, поднялась с места и покинула таверну. Проводив её взглядом, Вернон, чуть подумав, отказался от возникшего было соблазна проследить за ней: загадочный наниматель, кем бы он ни был, вряд ли стал бы забираться в такую глушь только для того, чтобы лично отдавать ей приказы. Нужно было найти Бьянку и распорядиться продлить увольнительную Полосок как минимум до следующего утра. И, разумеется, дать бойцам чёткие инструкции о том, куда направляться и как действовать, если Роше не вернётся в установленный срок. Разыскивать ради этого дом загадочной бабки-самогонщицы не было ни малейшего желания, так что Вернон ограничился лишь запиской с темерской печатью, наказав корчмарю передать её наиболее трезвому сине-полосатому бойцу, когда те соизволят вернуться со своих ночных вылазок. Будучи одним из лучших офицеров темерской тайной разведки, Вернон Роше был твёрдо уверен, что государственные тайны и интриги такого масштаба с неба не падают. А значит, дело это, хоть и вовсю смердит подставой, сулит немало любопытных открытий. И уж верно обещает быть интересным.