Кто кого!

POV Егор Каким же опустошенным чувствуешь себя после того, как сдал первые два основных экзамена: кажется, что всё уже кончилось и больше не нужно забивать голову непонятными формулами и правилами, но когда приходит осознание, что впереди ещё целых два дополнительных, понимаешь, что всё ещё только начинается. Мысль о том, что в девятом классе можно сдавать любые экзамены без учета подготовки вуза, посещала меня ещё первого сентября, но время шло, и когда настал день выбора второстепенных предметов, я решил попытать свою удачу и выбрать два любых (какие попадутся) предмета. Конечно же, о физике, химии и английском речи идти и не могло, так как именно эти учителя круглогодично сидели на своих учениках, чтобы те даже не вздумали забывать о предстоящей сдаче, не то что не готовиться к уроку вовсе. Выбор пал на самый легкий, как мне казалось, предмет — общество, и более-менее посложней — история. Так уж получилось, что перерыв между этими экзаменами составлял один день, а мысль о том, что можно открыть учебник и подготовиться, даже не закралась в мою голову, не говорю уже о том, что Кирилл, который все это время был занят своими делами, даже не напомнил мне об этом, хотя это входило в его обязанности. — Суньте мои яйца в мясорубку или это не правда, — моему восторгу и недоумению не было предела, в руках я держал результаты по всем четырем предметам и не верил своим глазам и тому, что оценки, которые за них поставили, действительно мои. — Пиздануть калитку об рога корове: матан — 4, русский — 5, история — 4, — те предметы, конечно, кроме русского, которые я отродясь знать не знал, я умудрился написать на более чем нужные мне оценки. — Так и знал, что не все так чисто: Общество — 3, — ничуть не разочаровавшись результату последнего экзамена, я просто проорал на весь класс о том, как же заебца живется на этом свете и, поблагодарив моих слушателей-одноклассников, которые такие же очумелые сидели за партами, вышел из класса. Нужно было найти этого пиздюка, чтобы похвастаться, а как же еще. Парня я отыскал сидящим на последней парте консультации по физике. Пока учительница увлеченно что-то объясняла у доски, я, воспользовавшись этой возможностью и открытым окном, из-за которого так широко была распахнута входная дверь класса, прошмыгнул внутрь, скрывшись под партой. — Эй, ты что здесь делаешь? — шепнул мне Кирилл, наклонившись под парту, делая вид, что зашнуровывает кроссовок. — Ем, — я демонстративно запихнул уголок листка, на котором были выставлены оценки за экзамены, чтобы нарочно засветиться именно ими перед лицом недоумевающего парня, и слегка зажевал уголок, с каждым движением комкая бумагу. — Что это? — кареглазый выхватил листок с таким видом, будто королю принесли письменный донос на кого-то из приближенных лиц знати. — Вот видишь, значит не такой ты уж и кривой, раз умудрился так хорошо написать, — ухмыльнулся он, возвращая письмо мне в руки. — И это все, что ты мне скажешь? — я переборщил, сказав это слишком громко, из-за чего Кирилл быстро спохватился, кашляя в свой кулак и стуча себе по груди. — Марья Васильевна, прошу прощения, простудился немного, — с того конца класса что-то ответили, вернувшись в утопическое чтение учебника. — Ну? — я притворился ещё раз, но на этот раз полушепотом, так, что меня мог услышать только Кирилл, на чье странное поведение уже стали коситься одноклассники, подозрительно поглядывая в его сторону (я понял это по его глазам, которые бегали из одного угла в другой). — А чего общество завалил? — «Был бы у меня ножик, я бы непременно воткнул его в живот этому уебку, но так как ножа у меня нет, сойдёт и палец!» — мысленно взвыл я, тыкая в него своими конечностями. — Даже моя мать бы похвалила меня, а ты сразу за эту тройку ухватился, — обиженно бубнил я, удивляясь, что Влад на месте Кирилла сказал бы тоже самое. — На, — под стол опустился точно такой же листок, на котором печатными буквами были набиты оценки за три уже сданных предмета ученика Беспалова из 11 «Б»: русский — 5, математика — 5, английский — 5. И почему-то меня не покидала уверенность, что за физику, которую он будет писать завтра, он тоже получит пять. — Ну и хуй с тобой, — настроение от отметки «заебись» опустилось до «пиздец», а когда я понял, что до конца лекции осталось минут двадцать и мне точно не выбраться отсюда, то жить стало ещё «лучше». — Ага, все хуи, — поправил меня Кирилл, опуская руку под стол, чтобы погладить ей по моим волосам и снова вернуться к своей писанине. «Вот значит как?», — на лице заиграла уничтожающая улыбка. Если бы темноволосый мог её видеть, ему бы точно поплохело, но так как видеть он её не мог, моё второе «Я» решило включить режим чертенка и немного пошалить, с логичным на то оправданием — не одному же мне мучиться. Моё занятое положение (между ног Кирилла) и тот факт, что в радиусе двух парт по бокам и целого ряда спереди учеников не было, невероятно способствовали воплощению моей задумки. Я смело потянулся рукой к Кириллу, коснувшись ширинки парня, из-за чего тот нервно вздрогнул, но не стал ничего говорить, будто выжидая мой следующий план действий. Большой палец скользнул к молнии, прижимая застежку, чтобы она не сильно звучала, когда за собачку наконец-то ухватится вторая рука. Всё вышло бесшумно… Даже сам обладатель штанов вряд ли бы заметил, если бы не ощущал чужие прикосновения, которые столь плотным кольцом обхватывали его слегка приподнятую плоть, которую скрывала лишь ткань синих трусов. Опустившись чуть ниже, я почувствовал металлический ободок, о который словно запнулась моя рука при гладком прохождении этой территории. Будто нарочно, поднявшись выше, чтобы обследовать орган на наличие медных шариков, увидеть которые мне удалось лишь в тот раз, когда вся красочная гамма металла в полном составе находилась на теле парня. И удача. Именно сейчас, когда эти побрякушки мне были так необходимы, они оказались на том заветном месте, цепляясь своими гладкими ободками за выступающие, слегка отросшие ногти. Если бы класс не был переполнен живой массой, Кирилл наверняка бы шумно выдохнул, но так как он сидел в полуполной аудитории под руководительством самой строгой училки нашей школы, ему только оставалось стискивать зубы. Странно, что он даже не попытался меня остановить, ни разу не запустив руку под стол, чтобы вернуть штаны на прежнее положение, будто специально рискуя собственным положением, стал брать меня на «слабо». И взял же… Зацепившись пальцами за резинку трусов, лишь до половины оголяя оживленную плоть, я приспустил их вниз, чтобы накрыть головку, на которой красовались серебряные шарики, своей рукой. Движения были плавными… Указательный палец то и дело обвивал то одну медную горошину, то другую, не забывая о более чувствительных участках его плоти. Если движения, что были до этого, являлись какими-то сухими из-за недостаточного количества смазки на его теле, то когда на его орган закапала моя слюна, тянущейся дорожкой стекая вниз, водить рукой оказалось куда легче и даже приятней. Однако запихивать себе это (!) в рот я всё же не спешил. Не знаю, как Кирилл, который делал это явно не в первый раз, но, по крайней мере, моему интеллекту понять это всё же было трудно. Однако… На какие жертвы только не пойдешь, чтобы утереть нос этому задаваке, который в течение недели просто забил на меня, навещая лишь редкими звонками и смс-ками, на которые я специально ему не отвечал. Прикрыв глаза, чтобы на первых порах просто свыкнуться с этим ощущением чужой плоти во рту, я попробовал лишь облизнуть кончиком языка головку, не забывая для самоудовлетворения пройтись по пирсингу, который так отчетливо топорщился из маленьких дырочек. Затем, словно набравшись смелости, которая подпитывалась видом правой руки Кирилла, отчаянно впившейся своими длинными пальцами в коленку, показывая всем видом, как же все-таки ему приятно. Но мне этого было мало… Одного «приятно» не достаточно, ведь с таким же успехом я мог бы сделать это в более интимной обстановке, поэтому уже через минуту язык на его члене сменился губами, а головка с граммами серебра была погружена в глубину рта. Под стол опустилась левая рука, очутившись прямо возле моего носа и показывая мне угрожающий знак в виде кулака, который я мирно проигнорил, продолжая втягивать в себя давно вставшую плоть, спуская трусы всё ниже, из-за чего вид на кольцо, которое обвивало основание члена, полностью открылся. К губам добавилась рука, которая покачивающими движениями аккуратно вращала медную дужку, одновременно массируя нежную кожу. Ноги парня вздрогнули, отдавая мне четкий сигнал о том, что он находится на грани, из-за чего любое неловкое движение с моей стороны должно вызвать у него неописуемую и долгожданную реакцию. Открыв глаза, одновременно с этим убирая руку и слегка приподнявшись с колен (благо парта была высокая и позволила мне, не ударившись затылком, полностью разместиться под ней), я уперся рукой в пол, чтобы взять его член на максимальную длину, которая поможет ему завершить сей неожиданный, но приятный процесс. Последний импульс… Последний толчок и с громким, приглушенным рукой стоном, впоследствии превратившимся в кашель, Кирилл излился мне прямо в рот, заставив сморщиться от неприятной горечи, но всё же от безысходности проглотить всё это. Прозвенел звонок, заставив толпу учеников подняться со своих мест и начать собирать сумки… В то время, как парень на задней парте судорожно пытался застегнуть свои штаны. Немного погодя, дождавшись, пока он отвлечется на какую-то ерунду, я вынырнул из-под парты, в мгновение ока оказавшись за дверью. Сейчас лучше переждать шторм на море.