Кто кого!

POV Егор Всегда знал, что родители в самые великие праздники своих детей добры настолько, что позволяют своим детищам в нарядных костюмах и красивых, дорогущих платьях разгуливать по (скажем так) не очень чистому лесу. Сразу после вручения аттестатов и небольшого самодеятельного концерта нас привезли на небольшую полянку, которую окружали высокие сосны, дубы и ели. Девчонки, наплевав на накрывание стола, сразу же побежали к небольшой речке, которая находилась не так далеко от тропы, по которой мы шли. Конечно же, на высоких шпильках особо далеко не убежишь, поэтому ко всеобщему удивлению на месте предполагаемого застолья соорудилась куча дамской обуви, отчего в головах моментально созрел план мести, что нас так сильно киданули. Кирилл и брат одноклассницы — Вадим, остались с нами, хотя один из них изъявил сильное желание пойти за прекрасным полом. Нет, не от того, что эти разукрашенные пиздюшки, которых я за сегодняшний вечер успел полюбить, ему понравились, а потому, что случись что-нибудь, первыми по своей репе получат именно старшие. Кирилл, встав около больших сумок, начал искать розжиг и угли к мангалу, который соорудили мои одноклассники. Ну, а я, не знаю, по добрым побуждениям или же из жалости, присоединился к Юле и своей соседке по парте Вере — единственным девчонкам, что остались резать салаты. — Егор, — послышался голос одной из них, я вскинул челку, чтобы разглядеть, кого именно. — Чего? — по-доброму спросил я, утреннее настроение все еще держалось во мне, как самая стойкая болезнь. — Мы справимся сами, не волнуйся. Если не сложно, принеси лучше две упаковки майонеза и сметаны, нужно заправить всё это дело, — попросила Юлька, всё ещё продолжая нарезать помидоры. Наверное, у меня паранойя или она сегодня тоже какая-то странная! Как бы сказать поприличнее… Нет. Скажу как есть! Как я ахуел, когда в многочисленных коробках из-под еды откопал целых два громадных тайника. В одном из них томились бутылки с шампанским, а в другом — с красным вином. — Эй, ребята, — тут же подал голос я, кидая девчонкам то, что они просили и возвращаясь к очагу всеобщего ликования. — Никто не хочет выпить? — спросил я, протягивая руки к шампанскому. — А разве есть что? — послышался голос из толпы, одновременно с которым я вытащил из недр еды целую коробку, звеня ей по всей округе. — Вопрос снят, — тут же отозвался Игорь, подходя ко мне с пластиковыми стаканчиками. — Что ж, парни работали больше, — он повернулся к Юле и Вере. — Пардон, еще две прекрасные дамы, — из-за чего те, к кому был обращен этот комплимент, залились румянцем. — Поэтому мы все имеем право немного расслабиться. С радостными криками мы открыли сразу три бутылки шампанского, разливая его по стаканам, которые находились в кругу протянутых рук. Кирилл, руководя всем процессом, стоял возле шашлыков, смотря одним глазом, чтобы его не утащили в сыром виде, и открывал то одну бутылку, то другую. — Мы не поняли, — раздался оглушительный возглас вернувшихся девчонок, которые подошли к самому разгару сего процесса. — А нас подождать нельзя было? — заойкали они. — Кто не работает — тот не пьёт, — хмыкнул я. — И не ест, — с улыбкой на лице добавил Кирилл. — Бе-бе-бе, — как в старых добрых мультиках передразнили они. — Да ладно, барышни, не дуйтесь, лучше помогите девчонкам, а там, гляди, отработаете всё, что тут лежит, — как бы невзначай на последних словах Бори на место, где лежала еда, приземлился Паша, озабоченным взглядом смотря на девчонок. Вырвите мне глаза! — Да мы и так пришли помогать, просто мы сегодня уже находились, да и каблуки своё берут, надо же было найти повод прогуляться босиком, — вразумила нас Оксана и пошла к девчонкам, которые явно не справлялись со всем, что было в белых пакетах. Уже через час вся наша дружная компания сидела в большом… квадрате на небольших брусьях, которые являлись скамейками, которые недавно соорудили мы. — Егор, Егор, скажи какой-нибудь тост, — запищала Вера, которой, кажется, дало ещё и от первого глотка. — Ну, вы же знаете, у меня на все случаи жизни один тост, — гордо заявил я, подхватывая одной рукой девушку и усаживая на место. «А, вот в чем проблема-то», — взглянул я на Гришу, который явно уже не единожды подливал ей. — За пластиковые стаканчики, — буркнул я и собирался уже пить, но меня остановили. — Не катит, — заявила Машка. — Давай нормальный тост. Ну Егор. Ну пожалуйста! — Хоть это и звучало как просьба, выглядело весьма обманчиво. — Ладно, — сокрушаясь перед одноклассницами, которым вдруг ни с того ни с сего понадобилась моя речь, согласился я. — Итак. Долгие девять лет мы учились с вами в одном классе. Все вы прекрасно знаете, что наша компания не всегда отличалась примерным поведением, учебой на высоком уровне и блистательным знанием жизни, но всё же мы не такие уж и плохие, как нам порой говорили, — все разом замолчали, даже парни, которые до этого делали вид, что сейчас начнут драться, повернулись ко мне, делая ещё больше неловким моё положение. — Честно, если бы у меня была возможность перейти в другую школу, выбрать себе одноклассников, которые подходили бы больше под мои, ещё складывающиеся, стереотипы, то я ни за что бы не согласился. А всё потому… что жизнь в нашем кругу была действительно насыщенной, она была полна ссор, оскорблений, всеобщего игнорирования и так далее. Но среди всего этого мы никогда не забывали мириться, помогать друг другу и проявлять пусть малую, но долю жалости. В общем, хочу сказать, что как бы там ни было, всё это уже за плечами. И сейчас, когда мы выросли, мы понимаем, что всё ещё только начинается, — я поднял стаканчик вверх и под удивленные взгляды отпил. Сам сейчас прекрасно понимаю, что не ожидал от себя подобной речи, но ведь я не солгал никому из присутствующих, я действительно так считаю… Время сегодня с нами сыграло злую шутку: в самые эпические моменты вечера оно неслось, как угорелое, из-за чего все окружающие под шафе боялись даже моргать, ну, а в других случаях, когда приходилось что-либо делать, вспоминать или кого-то разнимать, время превращалось в черепаху… В час ночи к нам присоединилась скромная компания из семи родителей, которые приехали к нам на такси, вынимая из багажника запасы еды, что остались после банкета, на который мы отказались идти с самого начала, когда только представилась такая возможность. Виктор Михайлович — отец Юли и Вадима, привез четыре огромные палатки, напоминающие зимний вариант. Они вмещали в себя по десять человек, но мы-то все прекрасно понимаем, что при большом желании туда может залезть и двадцать. Тосты летели мгновенно. Казалось, что весь запас алкоголя уже должен был кончиться, но нет. Он, как назло, даже не пытался изжить себя со свету. Более того, пьяные предки навеселе закупились в Алкомаркете перед отъездом и теперь щедро раздаривали своё имущество детям. Ох… пьянки–гулянки, как я скучал! Душа ликовала, а тело говорило о том, что ещё какое-то время оно держаться сможет, а уж потом точно начнет бунт… Воспользовавшись моментом, пока на меня никто не смотрит, я ткнул в плечо Кирилла, который о чем-то болтал с двумя моими одноклассницами и одноклассником, и пошел вглубь леса, прекрасно зная, что через пару секунд Он последует за мной… Не прошло и пяти минут, как я зашел за дерево, прислонившись к его мощной столетней коре и вытирая рукой капельки пота от пылающего жаром костра. Потом я услышал шорох, а затем высокая темная фигура, прижавшись рукой к стволу, нависла надо мной… Повеяло приятным запахом шашлыка, костра и вина, отчего я сразу задышал чаще, стараясь не упустить ни миллиграмма этого аромата… Вот почему я так сильно люблю походы. — Звал? — томно спросил меня Кирилл, прислонившись ещё ближе, отчего дышать стало еще жарче. Алкоголь… Это ты такой проказник? — Нет, — твердо ответил я, стараясь не рассмеяться прямо там, из-за чего на нас сразу же обратили бы внимание, ведь мы не настолько далеко ушли… Видеть нас не видели, а вот услышать могли. — Тогда, — парень резко перевел руки на мою талию, а затем резко приподнял меня, прислоняя к дереву. Мне ничего не оставалось, как обхватить его ногами. — Думаю, ты будешь не против, если я позову тебя, — он говорил какие-то странные вещи, смысл которых мне стал понятен только тогда, когда его рука накрыла мой пах, осторожно массируя его через ткань брюк, а затем, словно специально, плавными движениями перешла на живот, оставляя эту чувствительную зону без своего внимания. — В фильме тебя назвали бы «шалуном», но мы не в кино, поэтому я назову тебя распиздяем, — нахмурился я, выдавая свою досаду с потрохами. — Правильно, мы не в фильме, поэтому, что мне помешает сделать так? — его рука сдернула рубашку обратно, следом за ней возвращая в вертикальное положение и само тело, из-за чего я было подумал, что на этом мы остановимся, но Кирилл был не так прост. Конечно же, с минетом в полном классе он не сравнится, но, стянув с меня штаны и вобрав так быстро, как только было возможно, мою плоть себе в рот, он решил отыграться на моём бедном организме, прекрасно понимая, что и тут наш народ часто шастает. Если бы у меня получилось, я бы закрыл себе рот рукой, но у меня это выйти никак не могло, а всё потому, что обе мои руки были прижаты к дереву, пока Кирилл, играя своим языком с моим на всю длину стоящим членом, водил по всему стволу своей медной сережкой, заставляя каждую набухшую венку чувствовать это присутствие. Он был настолько нежен, настолько опытен и страстен, делая каждое движение безумно ощутимым и четким, что мне казалось, что он сам испытывает от этого удовольствие, пусть и малое по сравнению с тем, которое испытываю сейчас я. Вбирая плоть так глубоко, как только можно, а затем, словно дразня, выпуская её обратно, полностью освобождая от оков своих губ, он раз за разом возвращался к чувствительной зоне, заставляя ноги дрожать и подкашиваться при одном только касании. Вспоминать о том, каким для меня был минет с девушкой, мне не хотелось. Нет… Не от того, что девушке овладеть подобного рода «искусством» довольно сложно, не зная всех физиологических премудростей мужского тела, а потому, что до этого любая девушка или пусть даже девочка, которая касалась моего члена, была весьма неопытна, в каких-то моментах стеснительна, боясь показать свою истинную натуру. С Кириллом же было всё иначе… Он всецело отдавался этому процессу, из-за чего внизу живота я слышал не только приятные причмокивающие скользкие звуки, но и его частые вздохи и стоны. Он не боялся быть некрасивым, быть пошлым, быть страстным в желании доставить удовольствие своему молодому человеку. Он просто делал то, что было нужно мне для этого удовольствия… Раздирая кору своими руками, глотая клубками, если бы это оказался дым, воздух, я непрерывно дышал, извергая из себя сладострастные звуки… Чувствуя мою пиковую точку, Кирилл, специально оттягивая момент, начал сосать медленнее, касаясь своими губами каждого миллиметра кожи, из-за чего я, не выдержав, толкнулся к нему в рот, слушая в ответ хитрый сдавленный смешок. Кончить получилось лишь спустя несколько изнурительных движений, которые своей медлительностью буквально свели меня с ума… Кирилл, поднявшись с корточек и вытирая тыльной стороной руки уголки своих губ, снова возвратился в нависающее, доминирующее положение надо мной в желании меня поцеловать. — Я это пробовать не буду, — упёрся я, тыкая пальцем в его сомкнутые губы, которые тут же растянулись в улыбке. — Хм, не хочешь испить сам себя? — усмехнулся Кирилл, высовывая язык на моё обозрение. — Пусто, — хитро сощурился он, прислоняясь ко мне и всё же целуя. Он прошелся языком по моим губам, так и не дождавшись ответа, снова вернулся к любованию моим телом, а затем, словно ему что-то подсказало, он нагнулся ближе, резко хватаясь зубами за губы. Обычно в романах это описывают в момент великой страсти между двумя людьми, которые ловят необузданный кайф (приятный) от покусанных до крови губ и металлического привкуса во рту… Но как бы не так… Я зажмурился в тот же момент, когда эти белые зубы клацнули по коже, вопя на всю округу от дикой боли. Как было больно (!). Как я орал. Нет, не так. Как, мать вашу, я орал! — Будем думать, что я лишил тебя невинности, — хохотнул Кирилл, резко хватая меня в охапку, из-за чего я даже не успел отреагировать, и понёс в сторону гуляющей компании. — У, он что, уже в отключке? — послышались голоса присутствующих, на что я тут же показал им средний палец правой руки, левая была занята. Так бы показал сразу обе. — Ага, набрался, вы не против, если я закину это тело в палатку, — ответ был не нужен, так как это был и не вопрос. Кирилл просто закинул меня в свободный шалаш, закрыв за нами тканевую дверь на замок. — Иди сюда, киска, поиграем в доктора, я буду тебя лечить, — он, словно дикая пантера, приблизился ко мне, укладывая меня на импровизированную кровать, придавливая всей тяжестью своего тела. — Нет, ну ты издеваешься, рядом сидит куча пьянчуг, к тому же все, что мы тут делаем, отражается тенью, -я ткнул пальцем на крышу палатки, но вместо того, чтобы на этот жест отреагировали поворотом головы, мою конечность страстно всосали в глубину своего рта. — И кто из нас пьяный? — буркнул я, откидываясь назад, чувствуя, как руки шарят по груди, задевая задубевшие от мурашек соски. — Я не пил, — заявил Кирилл, заставляя меня задуматься: а ведь я действительно не видел, чтобы он пил… Много пил. Ну, подумаешь шесть стаканов вина. — Ага, — фыркнул я, не веря в эти факты. Подтасовка улик. — Эй, мужики, мы спать хотим, — послышались уставшие голоса, а я тут же подскочил к замочку и дернул его, раскрывая молнию и впуская пятерых ребят внутрь. Улеглись все довольно быстро, правда спать никто так и не укладывался, утомительно растягивая время своей болтовней, из-за которой меня потянуло в сладкую дремоту и во время которой на своей попе я почувствовал теплую руку Кирилла. «Мам, роди меня обратно, нахер такие выпускные», — соврал я сам себе, окунаясь в сон.