Не те уж годы, да и настроение не то Гораций
***
Сбывшиеся мечты - словно гнилые желуди. С первого взгляда кажется, что даже матерый секач не побрезговал бы таким угощением, но довольно нескольких секунд, чтобы понять: под крепкой глянцевитой скорлупой нет ничего, кроме ссохшейся трухи и пустоты. Йорвет хмыкнул, потянулся, разминая затекшие плечи, огляделся. Над его головой, бросая черно-синие тени на жухлую траву, тянулся к небу могучий дуб. Дерн под деревом был изрыт, и по старой привычке эльф присел на корточки, разглядывая звериные следы. Осенний лес молчал в ожидании близких холодов – только-только погасли в эльфской деревушке костры хмурой Саовины, а зима уже медленно, но неумолимо расправила над долиной Понтара свои белые крылья. Лужи по утрам схватывало тонким льдом, а под стеганую куртку Йорвету теперь приходилось поддевать длинную шерстяную рубаху, чтобы не продрогнуть, патрулируя вергенские границы. Зубами эльф стащил с руки перчатку и прикоснулся пальцами к земле. Принюхался. С час назад к дубу приходила матка с подсвинками: отпечатки копыт и расколотые шляпки желудей указывали на те места, где кормилась кабанья семья. А на рассвете, да, не позже, пробегала поблизости волчья стая - хищники покружились у дерева, привлеченные терпким вепревым запахом, и ушли глубже в лес. Ни человек, ни эльф, ни краснолюд не нарушали покоя этих мест уже больше недели. Йорвет подкинул на ладони несколько желудей, потер их о матерчатый подбой своей куртки, счищая грязь и травинки, - и ссыпал найденное в карман. Вслушался – мирно стрекотали в лесу сороки, издалека, с болот, доносились резкие скрипучие голоса кроншнепов. Можно было возвращаться в Верген: городу не грозили ни люди, ни звери. Пожалуй, стражу следовало предупредить о волчьей стае – пусть краснолюды отправят парней на дальние фермы, проверят, все ли путем у живущих на отшибе крестьян. Но это уже… - Не моя забота, - выдохнул Йорвет замерзшими губами. Все было спокойно. Тихо. Мирно. И скучно. О Дева, как скучно! Эльф потряс головой, отгоняя от себя внезапно подкравшуюся тоску, развернулся и направился домой, в Верген.***
В эльфском поселении жизнь била ключом. На том месте, где почти пятнадцать лет назад находились развалины полузатопленной деревушки, теперь возвышались высокие изящные дома из светлого дерева. Маленькие фонарики, выставленные у калиток, светлячками подмигивали Йорвету в сгущающемся сумраке. Матери еще не позвали детей ужинать, и отовсюду доносился заливистый смех, вскрики и визг. - Моя очередь! Моя очередь быть ведьмаком! – раздалось поблизости, и на дорогу, хохоча, вылетела встрепанная девчушка, закутанная в яркий красный шарф. Ойкнув, малышка с разбегу врезалась в Йорвета. Она шлепнулась бы на землю, если б эльф не придержал ее за шкирку, как нашкодившего котенка. Вслед за подружкой высыпали откуда-то из кустов и другие проказники – раскрасневшиеся, взлохмаченные и счастливые. Увидев Йорвета, ребятня мигом примолкла: только замигали с разных сторон круглые перепуганные глаза. «Командир, - сразу зашепталась мелюзга, - Лок Муинне, Нильфгаард! Папка говорил!.. Драконы!» - Осторожнее, девочка, - буркнул эльф и отпустил на волю свою нежданную добычу. Малышка захихикала, не обращая внимания на своих оторопевших товарищей, деловито подтянула шарф, шмыгнула носом, а потом звонко сообщила Йорвету: - Я сейчас буду ведьмаком! Шеналл тоже хотел, да только кукиш ему, дураку лопоухому! Эльф пожал плечами и, отодвинув ребенка в сторону, пошел вперед – там, на краю деревни, и у него теперь был собственный дом. Едва он сдвинулся с места, настороженные дети с визгом порскнули в стороны, как поросята, и вмиг исчезли. Бойкая девчушка, впрочем, явно не желала оставить командира вергенского ополчения в покое. - У меня и меч есть! – красный шарф, подскакивая, шустро догнал Йорвета и гордо остановился прямо посреди дороги. – Папа мне выстругал из досочки! Эльф, не зная, что на это можно ответить, уставился на наглую девчонку в некотором замешательстве. Детей Йорвет не то чтобы не любил, нет. В конце концов, именно ради того, чтобы они смогли появиться на свет, он несколько столетий прятался по лесам, воевал, резал людей и нелюдей во всех королевствах севера, жег деревни, пытал и убивал. Но эльф давно подозревал, что одно дело – теоретически мечтать о возрождении былой славы Народа Гор, и совсем другое – растить и воспитывать настоящих живых карапузов. Они были маленькими, неуправляемыми, очень быстро начинали плакать, багровели, сопливились - и тем самым вводили Йорвета в ярость пополам с ужасом. Вдруг эта мелюзга сейчас, ну, заболеет от ора своего? Или задохнется? Привычным способом – стрелой в горло – успокаивать их было нельзя, а других методов бывший скоя’таэль как-то до сих пор не освоил. Он нахмурился и зыркнул на ребенка из-под повязки, прикрывающей искалеченную щеку. От взгляда этого, как шутил некогда человеческий поэт Лютик, и главоглаз поджимал лапки, но девчонка в шарфе явно об этом не знала – вместо того, чтобы испугаться и убежать, она радостно улыбнулась. - Папа говорил, ты знаком с ведьмаком! – чирикнула малышка. – А у него правда белые волосы? А он умеет оборачиваться в волка? А медальон у него есть? А где он его взял? А почему… У Йорвета мигом заболела голова и нехорошо застучало в висках. Детей он был готов терпеть – но только когда они держались от него подальше. Надоедливая девчонка его недовольства не заметила – слова и вопросы вылетали из нее с устрашающей скоростью и почти без остановки, как стрелы из бронебойного лука. - А его правда зовут Геральт? А где находится Ривия? – тарахтела шалопайка. – А он стреляет лучше, чем ты? Последний вопрос Йорвета откровенно возмутил. Эльфу одновременно захотелось наорать на любопытное дитя, отшлепать его и позорно сбежать, причем третий вариант с каждой секундой нравился ему все больше и больше. Спасение пришло с неожиданной стороны. Калитка, ведущая в сад ближайшего домика, распахнулась, и на улицу высунулся высокий темноволосый парень, в котором Йорвет с облегчением узнал одного из своих стрелков – Глендана. Волосы снайпера были собраны в высокий хвост, а на ладони некогда грозный скоя’таэль держал мисочку с молоком. - Ула, доченька! – звонко крикнул он, завертел головой – и увидел застывшего посреди дороги эльфа и пританцовывающий перед ним красный шарф на ножках. Лицо стрелка расплылось в улыбке, и Глендан легко поклонился. Молоко в мисочке даже не дрогнуло. - Командир! – радостно поприветствовал парень Йорвета. – Славного вечера. Девчонка моя не мешает ли вам? Она у нас с Сиршей любопытная. «Назойливая маленькая оса», - подумал про себя одноглазый эльф, но вслух ничего не сказал. Он давно уже понял - на правдивые комментарии о собственных детях его воины реагируют неадекватно. - Твоя, значит? – неохотно кивнул он на девочку в шарфе, чувствуя себя очень старым. – Эээ… резвый ребенок. Глендан засиял, а резвый ребенок неожиданно начал мелкими шажками отодвигаться к кустам, из которых доносились шорохи и шепотки: недавно разбежавшиеся сорванцы вернулись и, видимо, из безопасного места наблюдали теперь за происходящим на дороге. Йорвет приподнял бровь. - Дочь, - укоризненно сказал стрелок, вернулся к дому и поставил блюдечко на крыльцо, - пора домой. Мяукая и облизываясь, к миске вышла из сада толстая откормленная кошка. Заурчав, она обнюхала угощение и принялась за еду: розовый язычок быстро замелькал над молоком. Из приоткрытого окна до Йорвета донесся запах жареной свинины и веселое женское пение. - Я минуточку еще, папа, - прошептал между тем красный шарф, переминаясь с ноги на ногу рядом с калиткой. – Секундочку. Меня же выбрали ведьмаком! Счастливый отец что-то торопливо возразил в ответ, вновь выскочил на улицу и предусмотрительно придержал свое неугомонное чадо за плечо. Кусты возмущенно затряслись, признавая свое поражение. Йорвет, спасенный от необходимости общаться с девчонкой, усмехнулся про себя, махнул Глендану рукой и направился было домой, но поспешный оклик заставил его обернуться. - Не поужинаете ли с нами, командир? – посмотрел на него стрелок и положил широкую ладонь дочери на затылок. – Жена обрадуется. Эльф покачал головой. Мысль о том, что сейчас он войдет в теплое, наполненное вкусными запахами жилище, сядет за стол, будет разговаривать, улыбаться, отвечать на вопросы, и привлекала - и удручала. Да, Йорвет устал от скуки, от повторяющихся, одинаковых дней. Но ведь, несмотря на приветливость хозяев, дом, где он отдохнет, все равно останется для него чужим. И сытную еду поставит на стол чужая жена. И ткнется головой в колено, выпрашивая ласки, чужая кошка. Йорвет глянул на небо – в темноте, высоко над землей, натянутой тетивой блестел месяц. В прозрачном осеннем воздухе, на фоне чистого черного неба он казался особенно ярким. Тоска, свернувшаяся было в клубок где-то под сердцем, вдруг снова подняла острую треугольную голову. Порыв ветра неожиданно принес из леса эхо пронзительного волчьего воя. Эльф опустил руку в карман, нащупал горсть желудей. Все было хорошо. Все было спокойно.***
Шагая по ухоженной дороге, на обочине которой кто-то заботливо высадил многолетние кустарники, Йорвет старался убедить себя, что наслаждается тихим и ясным вечером. С ним здоровались – он кривил губы в ответной улыбке, ему кланялись – он, сжимая зубы, тоже кивал головой. Не раз и не два будто случайно выбегали на улицу – прямо ему навстречу - молоденькие эльфки. Йорвет даже не знал их имен: в последние годы в поисках тихой и мирной жизни в Верген приехало много незнакомых Aen Seidhe, и некогда маленькая эльфская слобода разрослась, обзавелась своими улочками, тавернами, мастерскими и переходами. Порой он присматривался к смущенно краснеющим девушкам, ласкал взглядом их аккуратные фигурки, изгибы плеч и бедер. Стоило, наверное, улыбнуться какой-нибудь из этих дев хотя бы разок... пригласить на прогулку, сплести венок из кленовых листьев или сыграть что-нибудь задорное на свирели. У Йорвета давно не было женщины. Слава бежала впереди него: пожалуй, почти любая эльфка согласилась бы провести с ним вечер. Теперь, когда совсем стерлось из памяти его прошлое, когда в Вергене уже редко можно было услышать слово «скоя’таэль», когда былая жестокость превратилась в красивую сказку… Йорвет устало провел рукой по глазам. Правда, почему бы нет? Глоток радости в эти длинные, пустые осенние ночи – разве это плохо? За поворотом дороги показался высокий темный дом. Служанка, которой эльф платил за уборку и приготовление еды, давно уже ушла, а больше почти никто к нему и не заглядывал: Йорвет с трудом пускал в свое жилище даже проверенных в боях товарищей, что уж говорить о незнакомцах. На ходу расстегивая ремни на куртке, эльф поднялся по ступеням. Надо зажечь камин, согреть еду… может быть, натаскать воды для ванны? Очередной бессмысленный вечер – заставленный яствами стол, трубка с табаком, одиночество. Сбывшиеся мечты. Йорвет поднял руку, чтобы толкнуть дверь, - и замер, заметив неладное. В стену его дома кто-то злонамеренный или просто очень смелый вбил тонкий кинжал. Лезвие добротного, побывавшего не в одной переделке оружия намертво пришпилило к дереву обрывок бумаги. В темноте он белел, словно слепой глаз, и, шурша, трепетал на ветру. Эльф достал огниво, высек искру и зажег фонарик, висящий над дверью. Огонек вспыхнул, задрожал, будто размышляя, не погаснуть ли ему, а потом неуверенно разгорелся. Йорвет рывком сдернул со стены листок и прищурился – как он и думал, это была записка. - Встретимся в полночь у старой заброшенной хижины в лесу, - вслух прочитал эльф, чувствуя, как все отчаяннее и веселее начинает колотиться сердце. – Приходи один.