Silentium

Артензия, ожидая своего советника, решила поговорить с дочерью.  — Нейлин, ты хоть понимаешь, что своими выходками подставляешь меня? А если бы Картер не хватило ума за тобой присмотреть, ты понимаешь, чем это грозило всем нам? – Да, но я всего лишь вышла погулять. Ты сама говорила, что люди достаточно прогрессивны и…  — И из кожи вон лезут, чтобы показать это, — продолжила Матриарх, – Да, это так. Пойми, мы входим в Совет, который имеет сильнейшее влияние среди разумных рас. Это власть, основанная не только на силе, но и на престиже и уважении. Здесь для людей мы не просто послы-азари, а полноправные представители Совета. И то, что ты таскаешься по клубам и надираешься в стельку — не лучший способ поддержать авторитет расы. Я уже не говорю о том, что у Т’Луис и Картер есть дела поважнее, чем следить за тем, чтобы какой-нибудь обдолбаный ханар тебя не облапал. Да и к тому же, окажись ты в руках шантажистов, проблемы были бы у всех разом.  — Прости. Я не думала, что все выйдет так. Но, кому надо нас шантажировать ЗДЕСЬ?  — Люди быстро набирают вес, причем, в том числе, благодаря сотрудничеству с Советом. Остальным это, мягко говоря, не нравится. Те же волусы чуть не из скафандров выпрыгивают, когда речь идет об их возможном участии в Совете. Саларианцы не жаждут видеть людей в Совете. Турианцы и вовсе считают, что пора бы осадить зарвавшуюся молодую расу. Ты же знаешь.  — Знаю, но я смотрю на них и вижу, какие же они все разные. Раса словно… неровная. Смотришь на одного и боишься дать ему в руки палку, чтобы не поранил себя и других, а смотришь на второго и понимаешь, что готова доверить ему жизнь. А как ты считаешь, им место в Совете? Артензия задумалась. В целом она была солидарна с дочерью, хотя бы с этим восприятием.  — Человеческая раса — большой ребенок, хотя и с умными глазами. На мой взгляд, стоит ли брать людей в Совет, зависит лишь от того, кто будет представлять интересы Земли. Нам не нужен солдафон с имперскими замашками, но и мямля, которого не будем слушать ни мы, ни люди пользы не принесет. Пока рано это решать. С другой стороны принятие людей в Совет может быть единственным мирным способом удержать их от какой-нибудь глупости, вроде Войны Первого Контакта или Кроганского Восстания.  — Мне эта поездка казалась формальностью. Вроде посещения школы биотиков на Сур’Кеше.  — Боюсь это не совсем так. Поездка важна… Особенно для людей. Посему, если еще раз такое устроишь, отправлю библиотекарем на Тессию, лет на пятьдесят! — заключила Артензия в таком тоне, что Нейлин поняла — мать не шутит. Советник, наконец, прибыла.  — Ша’ира! Я уже боялась вы не приедете, — первой заметила Спутницу Нейлин.  — Я тоже рада тебя видеть, дитя мое. А ты подросла со времени нашей последней встречи и расцвела, — отметила Ша’ира.  — Да уж глупости, совершаемые моей дочерью действительно стали больше и ярче, — прокомментировала Артензия, чем вогнала в краску дочь, так как Спутница была для нее непререкаемым авторитетом, — Здравствуй, Ша’ира.  — И тебе доброго дня, посол, — с легкой иронией произнесла спутница.  — Нейлин, помоги девочкам с вещами, — отослала помощницу Матриарх. Та с недовольством подчинилась.  — А ты строга с ней, — отметила Ша’ира.  — Будь она еще помладше, отправила бы домой, в воспитательных целях.  — Загул? – Да, к счастью, охрана пока работает исправно.  — Она молода. Ты вообще в ее годы работала танцовщицей на Омеге.  — И не горжусь этим. Но, что бы я ни отплясывала и на чьих бы коленях я это ни делала, это не грозило дипломатическим скандалом.  — Она остепенится со временем, почти все мы через это проходим.  — Я понимаю, но иногда я начинаю завидовать Бенезии, при всех ее конфликтах с дочерью, Лиара хотя бы ее не подставляет так. Кстати, как ты добралась?  — Вполне спокойно. Необычно видеть, как наши девочки и Альянс работают вместе.  — Т’Луис были даны ясные указания, проявлять лояльность к местной охране, очевидно Картер были даны такие же.  — Любопытный персонаж. Я чувствую, она еще сыграет свою роль. Что ты знаешь о ней?  — Т’Луис пробила ее по базе. Родилась в Сибири, там же провела и большую часть детства. Сирота. Родители служили в Альянсе. Мать — ученый, отец — пилот военного корабля. Оба погибли, когда ей было около десяти лет. Причина не ясна. Ее удочерили друзья семьи Картеров. Люси и Майкл Крауны, те самые, которые занимались организацией колоний на Траверсе. В пятнадцать поступила в Гриссомскую Академию. В восемнадцать получила статус N7. В девятнадцать, по особой программе Альянса, защитила докторскую по защите информации, в том же году закончила Академию. Планировала уйти в Киншаса Фабрикейшнс, где ей предлагали должность после завершения академического контракта Альянса, но в последний момент передумала. Странная биография. Много пробелов. Но меня больше беспокоит Удина.  — Удина лишь верхушка айсберга, не доверяешь ему — это естественно, но не забывай присматриваться к остальным.  — За этим я тебя и позвала. Вечер выдался свободный. Связавшись с Элис, Картер отправилась в город поужинать со старой подругой. – Ну, и видок у тебя, — вместо приветствия произнесла Уайт.  — Бывало и хуже, — отозвалась Картер, — Как Сара? — спросила она о сестре Элис.  — Неплохо. Заканчивает мед через полгода. Как старик Краун? — взаимно поинтересовалась Уайт об опекуне Картер и их общем друге.  — Мечется как наскипидаренный, недавно закончил с Иден Прайм и вернулся на Ахиллес.  — Там теперь, наверное, красиво.  — Наверняка. Ты же знаешь дядю Майка, его перфекционизму нет предела.  — То есть ты там так и не была после… — Элис осеклась. Тема была неприятной для них обеих. — Когда ты последний раз видела, Майка?  — Где-то с полгода назад, в Ванкувере.  — Как он?  — Живчиком. Кажется, находит утешение в созидании.  — Мне бы его силу духа, ибо, похоже, мы находим утешение в разрушениях, — горько усмехнулась Уайт, — Я тут побеседовала с парой знакомых. Ты у нас телохранителем заделалась? — сменила тему Элис.  — Временно, слава Богу. Просьба Хакета.  — По какому случаю тебя поставили?  — Якобы нужен был дуболом, шарящий в защите информации, другого, видимо, не нашли.  — Не прибедняйся, Картер. Кстати, как Удина отреагировал?  — А ты как думаешь?  — Рвет, мечет и гадится?  — Вроде того. И что там у Кормака?  — Получил назначение на Иден Прайм. Пока доволен. Говорит, что там тихо и спокойно. Хоть у него все наладилось. Ты ведь в курсе, что Иглесиас повесился? – Вот, черт. А мне казалось он начал приходить в норму.  — После всего он удрал, куда глаза глядят. Осел на Омеге, барыжил корабельными деталями, пил как не в себя. Майк его нашел, помог вылезти из бутылки, устроил на работу на Иллиуме. Но Иглесиас все твердил о кошмарах и в конце концов… Вот. Иногда мне кажется, что прошло не три года, а тридцать.  — На войне год за три идет, в этой войне и подавно.  — Я не про это. Мы с тобой толком не успели побыть молодыми, быстро состарились. Не телом, а душой.  — Не драматизируй.  — Да нет, Картер, это даже не драма, а трагедия. Что осталось в нашей жизни кроме работы и пары старых друзей? Ничего. Причем последние, как показал Иглесиас, совсем не вечны.  — Мне пока, есть чем заняться.  — У тебя был план. Почти невыполнимый, но ты почти его выполнила. Прошла самое сложное. Но послала все к чертям.  — Смысл потерялся. Идейного вдохновителя больше нет.  — Незаменимых людей нет, даже в таких вопросах.  — Не уверена, Элис.