Утерянное доверие

Дискомфорт. Хиджиката резко разлепил глаза, тут же щурясь от болезненного источника света, которыми здесь были круглые крутящиеся с шумом вентиляторы с выходом на улицу. Оценив глазами всё, что его окружает, грозно сведя брови, замком пришел к выводу, что это какой-то склад. Хиджиката сидел на коленях и, когда он попытался встать, понял, насколько сильно у него затекли руки. Шея, плечи, предплечья ныли и горели словно в огне. С трудом оторвав подбородок от груди, брюнет поднял голову и взглянул на свои кисти, которые, почему-то, оказались скреплены над ним. Твою мать. Хиджиката так надеялся, что ему все показалось, пока цепи, в которые он был закован, не брякнули, отражаясь от стен и разносясь эхом по большому помещению. Как? Что? Зачем? Сука. Вопросов было куча – ответов, пока, не было ни на один. – Гин…нн…гхм..токи, - хрипит он как старый дед. – Ты звал меня, Хиджиката-кун? – раздалось под правым ухом, отчего мужчина вздрогнул, вновь звякнув цепями. Сжав их в ладонях и держась за них, замком поднялся на ноги. Колени подкашивались, было не просто, но он упрямо стоял. Казалось, голова потяжелела, а волосы на затылке неприятно приклеились к коже, стягивая ее. Грёбаный сукин сын. Хиджиката глотает сухой ком в горле. Безуспешно. Хватает ртом воздух, ищет воду, как рыба небрежно выброшенная на берег, до тех пор, пока его пересохших губ не касается горлышко бутылки. Жидкость врывается в ротовую полость, Хиджиката старается проглотить как можно больше и поперхивается. Теперь его душит кашель, вода пошла через нос, отчего слизистая горела от каждого вдоха. Убью… – - Такой неаккуратный, Хиджиката-кун, - теплая рука касается рта и оглаживает большим пальцем носогубный треугольник, стирая влажные дорожки. – Форму ведь запачкать можешь. Хиджиката поднимает на Сакату глаза, если бы он мог, он бы придушил его взглядом. – Что это, блядь, за шуточки? Освободи меня, ублюдок, - тихо шипит замком, чувствуя, как возвращается способность говорить. – Где мы, чёрт тебя дери? – брякнул цепями в сторону светловолосого, чувствуя, как металл въедается в кожу. Не обращая на это внимание, ещё раз дёрнулся по направлению кучерявого гада, злясь от того, что скован. – Не могу, тогда это уже не будет тебе уроком, - произносит Гинтоки, обойдя свою жертву со спины. Замком оборачивается, насколько позволяет ему его положение, и лягается наугад. – Освободи меня, кому сказал, или я тебя убью! Подавленный смешок со стороны Ерозуи. Немедля, его ладони опускаются на бедра Хиджикаты, чувственно сжимая их. Брюнет дёргается из стороны в сторону, рычит, матерится, осыпает проклятьями. – Такой беспомощный, ты так меня заводишь, - у обладателя кудрявых локонов был холодный тон. Он был не похож на себя обычного. Почему-то, от его голоса забегали мурашки по коже, и так не вовремя вспомнился Сого. – Не лишай меня возможности насладиться тем, что мне причитается по праву. Я ведь исправно плачу налоги. Сильные руки более не держат его, Гинтоки отпускает замкома и куда-то уходит. – Вернись, Ерозуя! – вдруг запаниковал и перешел на крик Хиджиката. Как удачно прорезался его командный тон. – А я никуда и не ухожу. Скрипучий звук нажимаемой кнопки. Бряк. Дзынь. Заработал какой-то механизм. Замком чувствует, как цепи на руках тянут его вверх от пола, заставляя приподняться чуть ли не на носочках. Брюнет барахтается, продолжая сжимать цепи в ладонях, прикладывает остатки сил, сопротивляясь и желая это остановить. А ведь он может, если захочет. Тоширо весьма волевой человек, который не сдается без боя. Опять налегает на цепи, рыча тянет вниз, заставляя что-то там сверху жалобно скрипнуть. Пару раз прокрутившись, Хиджиката ослабливает цепь и встает на полную стопу, оборачивается в поисках Ерозуи, злобно зыркая по сторонам. Он тянет ещё, но металл больше не поддается его напору и механизм заедает. Слышатся приближающиеся шаги. Гребаное эхо бьет по вискам. Замком насторожился, оскалившись, как зверь. Лица Гинтоки не было видно, оно было спрятано под отросшей челкой, да и он не поднимал глаз. – Зачем ты сломал его? – подает он голос: – Мне так нравилось играть с тобой. Хиджиката издает гортанный рык и снова бросается на него, пока в плече не хрустнул сустав. Неожиданно подскочивший Саката, как-то глядит очень злобно, заносит руку, Тоширо, поддавшись инстинктам бойца, хочет увернуться и опять мешают цепи. Гинтоки наотмашь бьёт его по щеке. Голова резко дёргается в сторону. Уже через пару мгновений Гин мягко берёт его лицо в ладони, оглаживает столь желанные скулы, заставляя смотреть на себя. – Ты меня сюда привез, зачем? Хиджиката не сопротивляется, не пытается стряхнуть с себя его руки. Кажется, удар привёл его в чувство. Всё же Саката не враг ему, надо просто с ним поговорить и он его отпустит. Садист, херов. «С» с большой буквы. – Ты, у меня дома, потерял сознание. Там мы оставаться не могли, и я уже давно присмотрел это местечко, для наших с тобой встреч. Надо же было опробовать, верно? Хиджиката поднял глаза вверх, а потом поглядел на ноги. – Мне здесь не нравится, - осознание того, что сказал этот полоумный, пришло достаточно поздно. – - Ты, еблан, тащил меня через все Эдо, в форме, на своем ссаном мопеде? – закричал он, попытавшись пнуть Гинтоки. - Ты о чём думал, идиот? А если бы нас увидели? Да нас по-любому видели! – Да? Ну и ладно, все равно этот склад находится на окраине, и я ехал почти по безлюдным улочкам. Саката вновь подошёл опасно близко, огладив руками ребра замкома. Он только сейчас обратил внимание на то, что на нем нет его мундира и жилета. – Ты так прижимался ко мне! Мы с тобой впервые катались вместе на моём мопеде! – восхищение и радость Гина били через край. – Я был без сознания, дебила кусок. Белобрысый хмыкнул, тут же прижимаясь к его губам. Хиджиката противился с пару секунд, а потом сдался напору. Почему-то, желания Сакаты в последнее время ставятся выше его собственных. И ему захотелось ответить на поцелуй, хоть он сейчас и мучается по его вине. Гинтоки обеими руками прижимает тело Хиджикаты к себе, напористо ведя языком по его губам, зубам, небу, посасывает нижнюю губу, язык замкома, коленом проникая между его ног, надавливая на пах. На мгновение у замкома спёрло дыхание, а потом он вновь начал ловить течение губ Ерозуи. Что ни говори, а целоваться с ним было божественно. В этом подвешенном состоянии было много минусов: руки елозили, как только могли, - видимо, на балке цепи не были закреплены. Хиджиката никак не мог найти удобное положение, да и вообще, хотелось быть ещё ближе к Гинтоки, хотя уже ближе некуда. Руки кудрявого уже вовсю привычно расстёгивали маленькие пуговицы на белой рубашке замкома, нетерпеливо, но аккуратно, тут же дотрагиваясь до обнаженного тела. Тоширо поначалу дёрнулся, но его вновь настойчиво притянули, сомкнув его недовольство мягкими губами. Пальцы придирчиво ощупывали мускулистое тело, оглаживая каждый сантиметр… Гинтоки резко отталкивает Хиджикату от себя. – Нет, нет. Если так дальше пойдет, то мы не опробуем всё то, что я приготовил, - прокомментировал он, прикладывая большой палец к своим губам, и словно стирая следы Тоши, стал водить по нижней губе. - Тебе крайне нежелательно сейчас возбуждаться. Его взгляд стал теперь оценивающим, словно он визуально трогал то, что буквально секунду назад обводил руками. Хиджиката поежился, понимая, что его теперь не отпустят, пока хорошенько не отымеют. В буквальном смысле. Во всех смыслах. Отлично, выходной выдался на славу. Тоширо стал ёрзать в цепях, пытаясь расправить плечи, при этом создавая скрежет цепями. Почему нельзя было по-нормальному, как обычно, заняться традиционным, заурядным сексом? Зачем вообще нужны были эти декорации? Если бы Хиджиката хоть немного, но понимал, что происходит, ему наверняка стало бы проще свыкнуться. Гинтоки развернулся и пошёл в неизвестном направлении, скрываясь за какой-то махиной. Здесь на каждом шагу были какие-то трубы, жужжащие, дрожащие машины - что это, вообще, за склад такой. Почему нигде не видно складируемых вещей? Колесики металлической тележки, ударяясь об пол, оповещали о своем приближении. Хиджиката сначала взглянул на Гинтоки, а потом на то, что он тащит с собой. Он, вообще, в своем уме? Замком почувствовал, как непроизвольно сжалась его задница, и он сглотнул. Гинтоки молчит. Почему он не шутит в своей привычной манере, не комментирует происходящее странными метафорами? Хиджикате было бы спокойнее слышать его. Тележка грузно остановилась напротив него. Убрав руки от ручки тележки кучерявый, в один шаг преодолев расстояние между ними, подошел к замкому. Жуткий набор вещей на подносе - воистину жуткий. Господи, что это, где он вообще это все нашел. А самое интересное, не перепутал ли данный синий вибратор то место, где он должен стойко устремляться ввысь? Гинтоки, падла, воспользовавшись ситуацией и ошарашенностью Хиджикаты, вновь припадает к его губам, проникая языком сквозь раскрытые губы. Тут уж брюнет не стал церемониться и не сильно цапнул того за язык. Ибо нехер. Словно принимая вызов, Саката оскалившись дернул свою жертву на себя, плотно обхватив его за ремень. Цепи тоже дали о себе знать, вызывая очередную боль в руках. Хиджиката чувствует, как беспомощно щёлкает и выскальзывает его ремень, как вжикает молния, и прощай штаны, которые сползают по ногам вниз. Шумя стоящими на ней разнообразными штуками, подъезжает тележка, припарковавшись рядом с Хиджикатой. - Я думал, что ты бросил меня, как потасканную куртизанку Ешивары, - жалобно признался Гинтоки, беря в руки какую-то опасно вытянутую бумажную упаковку, перекатывая её между большим и указательным пальцем. - И ты вынашивал подобный план мщения? Ерозуя, ты идиот! Какой раз Хиджиката зовет его идиотом - сказать трудно, но он не устанет это повторять, потому что так оно и есть. Состроив несчастную мину, идиот стаскивает серые семейники замкома до колен, где прекратили свой путь до этого брюки. Полностью голый на обозрение садиста остается его могучий самурай. Но Саката ничего обозревать не стал, а подцепив упаковку зубами, тянет бумагу в сторону, демонстрируя длинное тонкое устройство из какого-то эластичного материала. - Это катетер, - показал Гинтоки, - я вставлю его тебе в член. Поэтому не смей возбуждаться или напрягаться, туго пойдет и будет больно. И не дергайся, а то я впервые такую штуку вставлять буду, еще пораню ненароком, понял, Хиджиката-кун? Хиджиката-кун злобно рыкнув, попытался пнуть Ерозую и его чудо-катетер, как, забыв о спущенных штанах, и запутавшись в них же, повисает всем весом на руках. Болевой стон срывается с губ замкома, а Гинтоки проводит руками по его волосам. Взяв какой-то спрей, Гинтоки со знанием дела, не обращая внимания на попытки освободиться со стороны Тоширо, стал опрыскивать им свои пальцы и трубку по всей длине. - Хиджиката-кун, ты лучше расслабься, в конце концов, ты все равно устанешь, и тогда, я тебе обязательно ее вставлю, - оглянулся Саката, стоя наготове. - Сайго сказал, что секс с этой штукой просто отпад, и посоветовал зайти в какой-то магазин, но магазина я не нашел, поэтому купил данный катетер в аптеке. Не бойся: я всё обработал, последствий не будет. Только умопомрачительный оргазм, - пообещал он, но замком ему не верил. - Не сходи с ума, Ерозуя, если ты хоть что-нибудь вставишь в меня сегодня, я убью тебя, как только освобожусь, - прошипел Хиджиката. Гин подошел ближе, вплотную и наклонился к болтающейся голове Тоши находя его губы своими. Пару легких движений и сереброволосый садится перед ним на колени. - Если тебе не понравится, я сам позволю тебе меня убить, обещаю. Отодвигая назад крайнюю плоть и прыснув пару раз спреем на головку члена Хиджикаты, Гин повторил вновь все процедуры с дезинфицированием. - Эй, я не давал своего согласия! - кричит замком, но его больше не слушают, и конец трубки входит в него через уретру. Было не больно, но неприятно, словно что-то инородное пытается проникнуть в тебя. Хотя постойте, ведь оно так и было! Тоши втянул живот, настолько сильно, что появилось ощущение сжатых органов. Он внимательно смотрел за руками Гинтоки, следя за каждым движением, периодически встречаясь с любопытными кроваво-красными глазами Ерозуи. Оба ждали чуда. Хиджиката чувствовал продвижение катетера очень ярко и сильно, как гладкие стенки трубки проскальзывают там, внутри, иногда одаривая некой, секундной вспышкой боли. Он шел ровно и размеренно, продвигаясь все дальше и дальше, что даже брюнету стало интересно, что это все даст. Прошло полминуты, и тут Тоширо вскрикнул, откидывая голову назад, качнувшись на ногах. - Осторожнее! - предупредил Гин, прекратив движение. - Потерпи еще немного. Правда, осталось совсем чуть-чуть. Но Хиджиката не мог терпеть, катетер задел что-то настолько чувствительное, что, двигаясь дальше, это что-то продолжало оглаживаться трубкой. Мужчина представления не имел, что это могло быть, но свыкнуться с этой тянущей болью было невозможно, она то и дело срывала с губ брюнета то вскрики, то сдавленные вздохи. Когда катетер был вставлен до конца, Гинтоки надел на торчащий конец наконечник, и опять потянул на себя, совершая медленные, поступательные движения вперед-назад, вглядываясь в раскрасневшееся лицо Тоширо. Неужели трансвестит-сумоист не обманул? Пока Хиджиката привыкал к новым ощущениям, Саката взял с тележки силиконовое кольцо и одел его на многострадальный стержень замкома, закрепив у основания, вместе с мошонкой. - А это, чтобы ты раньше меня не спустил, - хитро прищурился белобрысый, продолжая терзать уретру замкома, который уже был готов кричать то ли от боли, то ли от наслаждения. Он стал ласкать покрасневшую головку члена языком, слегка посасывая, водит им по всей длине, цепляясь за кожу замкома. Сжимает губами четверть органа, сосет, щекочет дырочку на конце, отпускает, внимательно смотря за реакцией Хиджикаты, который тяжело дышал и едва стоял на ногах. Всё-таки, подвесить его было хорошей идеей. Саката играл и издевался над его членом, насколько у него хватало фантазии, не забывая и про катетер, маняще торчавшего из головки. Тоширо уже не стонал, он кричал, когда сереброволосый ввёл в его задний проход средний палец, тут же целенаправленно начав надавливать на сокровенную стенку. Из его глаз катились крупными каплями слезы, скатываясь по подбородку на грудь. В его теле творилось что-то невообразимое, до ярких белых пятен в глазах, до хрипоты в горле. Неведомые ранее чувства. Чувство заполненности. Хиджиката ощущал себя бутылкой, которую заполнили газированной водой и хорошо встряхнули. Откупорь крышку и она взорвется. Его анальное колечко приветливо расступалось перед пальцами Гинтоки, который уже умудрялся вставлять чуть ли не кулак, и от этого Тоширо был просто в восторге. Ему хотелось быстрее кончить и он был готов пойти на всё. Он шептал имя Ерозуи, желая продолжить свои реплики мольбами, как следует его подмять и оттрахать, но он не мог, его слова прерывали его собственные, громогласные стоны. Он потерялся между мирами, Тоши был больше не в этом мрачном складе, он был в фрустрации. Он не видел и не слышал, что ему говорил Гинтоки, отчасти из-за того, что его глаза были залиты слезами. Хиджиката весь взмок, его рубашка приклеивалась к его спине, даруя какую-никакую, прохладу, хотя это и было столь грязно! Непонятно как, но Саката уже был сзади, надавливал на поясницу, заставляя прогнуться. Ему стало даже дышать легче, когда наконец, катетер перестал двигаться. Тоши шумно выдохнул, пытаясь подставить зад настолько, насколько это позволяли цепи, привставая на носочки. Он бы хотел, чтобы с него сдернули брюки, которые так мешали, но, почему-то, Гин не торопился этого делать. Белобрысый был занят другим, вставляя мелко вибрирующий искусственный, мужской половой орган в разработанную дырку замкома. Новый громкий стон отскакивал от стен. Долго не церемонясь, Ерозуя вбил его до конца, поставив на среднюю мощность и оставив его вибратор там, не собираясь даже придерживать. Хиджиката извивался и кричал в руках Сакаты, которые он сомкнул вокруг его торса и прижимал к себе дрожащее мокрое тело. Он периодически отпускал Тоши, слизывая солёные дорожки слез с его лица, проникаясь поцелуем в его распахнутый рот, пусть тот был не в состоянии, ответить на его домогательства. Гинтоки стал вновь водить катетером внутри члена Хиджикаты, ловя готовящийся выпасть вибратор, на самом его подходе, бесцеремонно засовывая его обратно. Впервые Тоширо имели таким способом, и он не мог точно сказать, нравится ли ему или нет. - По...жа...лу... Гииин...ки... - смог разобрать кучерявый между несвязных выкриков Хиджикаты. От столь возбуждающей картины у него у самого уже саднило в паху из-за стянутой ткани черных брюк. Скидывает свое белое кимоно на пол, вытаскивает вибратор, откидывая его куда-то за спину, который продолжал глухо вибрировать и там, сразу же вставился во всю длину в расстраханный анал замкома, придерживая его за бедра. Они так давно ведут совместную половую жизнь, что Саката тут же находит в этой позе правильное направление, безошибочно долбясь в сторону простаты. Сжав в своей ладони эрегированный член Хиджикаты и начав дрочить ему в такт своим движениям, Саката, кажется, совсем забыл, что замком находился в тесном кольце, не позволяющий ему так просто кончить. Тоширо сорвал голос, даже было ощущение, что высохли его слезы, - он иссяк, как тряпка болтаясь на цепях и в руках своего мучителя. Выйдя из тела замкома, Гинтоки вытащил из кармана ключ, дрожащими руками открывая оковы Хиджикаты, ловя его тело на ходу. Пустой взгляд, безразличное выражение лица, Саката даже сначала испугался, что переборщил. Уложив того на спину, на свое кимоно, Гинтоки принялся извлекать катетер, заставляя, чуть ли не фонтаном, сочиться член смазкой, которая все это время сдерживалась трубкой. Под конец, не выдержав, он практически выдернул его, отчего Хиджиката скорчился от боли, выгибаясь следом за катетером. - Дай... дай мне кончить, - прошептал он, сжимая в своих руках локти Сакаты. Гинтоки пальцем провел по разодранным кистям Тоширо. Его с головой накрывало чувство вины и сожаления, видя такой же след и на основании члена замкома, после того как снял силиконовое кольцо. Зря он так поступил. Зачем он вообще стал играть в столь опасные игры? Недолго думая, Гинтоки принялся отсасывать Хиджикате, хоть на это и понадобилось буквально секунд 20-30. Тоши закричал столь истошно, изливаясь в рот Сакате, прикладывая руки к правой груди, под которой бешено колотилось сердце. Замком был на грани вновь потерять сознание. Гин, у которого возбуждение полностью прошло после того, как он ощутил во рту, помимо вкуса спермы, привкус железа, тут же пододвинулся ближе и сгреб в охапку дрожащего Хиджикату, который прикрыв глаза, продолжал непроизвольно ронять слезы. Он закутал того в свое кимоно, замечая капли крови на нем. Перестарался. Идиот. Саката и правда идиот. Завтра же он пойдет и начистит морду Сайго, за столь опрометчивый совет, слушая, как сердце Тоши готово было, выломав ребра, выскочить наружу. Он никак не мог восстановить дыхание, задыхаясь через раз, а иногда и вовсе забывал вдохнуть-выдохнуть, жар не спадал, как и дрожь. Впервые Гинтоки испугался, что может вновь потерять того, кого очень любит, по своей вине. - Шоколадный.. заяц... - позвал его Хиджиката, стискивая его руку в своей. - Чтоб я тебе... еще... по...поверил... - Я больше не стану так поступать с тобой. Сделаешь, как придёшь в себя, со мной всё, что захочешь. Но Тоширо больше не слушал, засыпая в горячих объятьях Сакаты. *** Ерозуя, не сомкнул глаз, вслушиваясь в размеренное дыхание Тоши, до самого его пробуждения, и прижимая к себе. Первые два часа у него была лихорадка, но затем Хиджиката успокоился, и его более не колотило. Честно говоря, беспомощный Гинтоки, просто не знал, как ему помочь, хотя в мыслях и проскакивало что-то такое, что нужно его тащить в больницу. Но ему казалось, что замком не сильно обрадуется, очнувшись на казенной кушетке с диагнозом «последствия оргазма». Проспал он около десяти часов, пока Гинтоки преданно ждал, боясь нарушить его покой. Наконец, очнувшись, замком обнаружил на себе руку Ерозуи, которой он неустанно обнимал его, и тут же обернулся, чувствуя, как болью ответило ему все его тело. Руки, ноги, плечи, спина, поясница и даже член - все болело. Такое ощущение, что его сначала заставляли таскать камни для пирамид, а потом всякие тутанхамоны, впятером, поимели его во всё, во что можно было поиметь. Внимательная пара красных глаз рассматривала его лицо, боясь пропустить что-то важное. Хиджиката, ни слова не говоря, сел, опираясь на руки. Его примеру последовал и Гинтоки, за что тут же получил в челюсть приветственным кулаком замкома. Сил у него практически не было, но он постарался вдарить по-жестче. Не было вопросов «почему?» или «за что?». По глазам обоих было понятно, что заслуженно. - Идиота кусок. Придурок. Сучий потрох. Блядское отродье... - посыпалось изо рта замкома, а Саката облегченно выдохнул. Да, этот майонезник не так прост и его не так просто убить. - Ублюдок. Гинтоки игнорируя слова Хиджикаты, прижался к его груди, обнимая, сдерживая подступившие слезы: - Я так переживал. Нервы ни к черту. Купишь мне парфе, ладно?