Кис кис кис

Конан вернула измученного Кисаме ближе к вечеру. Итачи с удовольствием отметил, что теперь на нем одежда по размеру: черная безрукавка и такого же цвета штаны. К правому бедру был привязан бинтами чехол для сюрикенов, перечеркнутая повязка ниндзя свободно болталась на шее. Кольцо, спадавшее с пальца, было повешено на цепочку. Но в остальном Хаюми решила просто поиздеваться над ребенком. Пара прядей волос были завязаны в коротенькие хвостики-кисточки, на каждой из которых был маленький бумажный бантик. На голове красовался венок из бумажных цветов. Да, Конан хоть и любит детей, но обращаться с ними совершенно не умеет. - А, а п-потом она повела меня в м-магазииин, - чуть не плача, рассказывал Хошигаки, пока Итачи вытаскивал бантики из его коротких волос. - Ну, все было не так плохо, верно? - Я спать хочу, - протяжно зевнул мальчишка. - Ну так спи, - Учиха уже был готов выключить свет, но его остановило жалобное: " Мне страшно." - Что мне сделать, чтобы тебе не было страшно? - Можно поспать с вами? - таких жалобных "щенячьих" глаз Итачи на своем веку видел только у маленького Саске. Грустные воспоминания нахлынули на него. - Волной... Волной... Точно, тебя надо выкупать!- осенило Учиху, и он, схватив напарника за руку, потащил его в ванную. Когда Итачи притащил замученного ребенка в ванную, он быстро снял с него всю новую одежду и начал набирать ванну. - Будем голову мыть... - Неа! - Тебя и не спрашивают! /через полчаса/ Кисаме преспокойно отмокал в мыльной воде, играя с желтой резиновой уточкой. Учиха же рядом клевал носом, сидя на кафеле. - Ты долго мокнуть еще будешь? В ответ раздалось неразборчивое "буль-буль-буль" Вот тут-то Итачи и испугался. Он молнией вскочил на ноги и достал плававшего на дне ванны Кисаме. - Ты что, совсем сдурел? А если бы ты утонул?! - Не утонул бы... - промямлил мальчик, уткнувшись взглядом в пол. Потом он медленно начал тыкать в жабры на щеках. - Итачи сан, а это нормально, когда у человека на лице жабры? - Не знаю и знать не хочу,- Учиха ловко замотал ребенка в полотенце и понес в комнату этот своеобразный "кокон".