Моя

Вдохновение мне подарили 2 песни. Penser l'Impossible (Mozart l'opera rock) Le bien qui fait mal (Mozart l'opera rock) POV Пит       Во сне меня снова преследовали кошмары. Как ни странно, но Китнисс в них не было. После увиденного в душе, я был уверен на сто процентов, что она мне приснится, но монстры в моей голове оказались сильнее.       Утро началось с приятной новости. С меня полностью сняли охрану. Я мог ходить в столовую и в душ без охраны. Также ко мне могли приходить посетители. Однако днем возле палаты все еще дежурил один миротворец, и доктор Аврелий наблюдал за мной через камеру.       В столовой я столкнулся с Китнисс. Она выглядела сонной, словно ничего и никого не видела. Мы встретились глазами. В ее взгляде читалось удивление. Она явно не ожидала увидеть меня без охраны и без наручников. - Прости, я не заметила тебя, – пробормотала она и снова опустила глаза.       На мгновение в голове вспыхнула мысль "убей ее", но я усилием воли отогнал ее. - Бывает, - ответил я как можно более безразлично.       Она направилась к своей компании. Это были Джоанна, Финник, Бити и Гейл. Мой выбор пал на ближайший столик, так я смогу понаблюдать за Китнисс, а она видеть меня не будет. Она естественно села рядом с Гейлом. Их плечи периодически соприкасались. Она изредка смеялась над его шутками. Он обнял ее и слегка потряс. Мне это не нравилось. Мои руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. Меня охватила ярость. Но это был не обычный приступ. Теперь я хотел убить не Китнисс, а Гейла просто за то, что он прикасается к ней. Только, когда Китнисс ушла из столовой я смог нормально поесть. За обедом и ужином Китнисс я не застал.       Неделя вышла довольно насыщенной. Ко мне снова приходил Хеймитч, также ко мне заходили Финник, Джоанна, даже Прим. Они все говорили одно и то же, что Китнисс не виновна в смерти моей семьи. Я не знаю чему верить. Пока я не выясню правду нет смысла действовать. Я хотел услышать ее версию событий. Но пока что доктор Аврелий не пускал ее ко мне, он говорил мне, что я пока не стабилен.       В один из дней Финник пригласил меня к ним за стол. Отчасти я благодарен ему - люди за столом, и мои друзья тоже. За исключением Гейла. Есть в одиночестве мне осточертело. Свободное место было только рядом с Китнисс. Не задумываясь, я занял его. Наши ноги и бедра периодически соприкасались и каждый раз меня будто пронзал электрический заряд. Приятно почти до боли. Я мог думать лишь о том, каково это было бы чувствовать ее кожу без одежды. Почему она вызывает у меня такие эмоции?        Я обратил внимание на обозленный взгляд Гейла. Мейсон каким-то образом усадила его около себя. Внутри меня бушевало чувство победы. Почему вместо желания придушить Китнисс на месте, я радуюсь, что она сидит рядом? Так надо успокоиться. Я не должен так на нее реагировать. Из моих раздумий меня вырвала Джоанна. Она задала мне какой-то вопрос или спросила мое мнение о чем-то. Я не слышал ни слова из разговора, поэтому, чтобы не выдать себя, лишь неопределенно покачал головой.       После завтрака по расписанию была беседа с доктором Аврелием. Доктор сообщил мне, что Китнисс настойчиво просила встречи со мной. Он сказал, если я готов, то могу завтра встретиться с ней. Пожалуй, я вполне готов, я о многом хотел ее спросить.       Весь день провел в палате. Радовало, что теперь я могу рисовать. Это конечно не мольберт с красками, а бумага и карандаш, но и это тоже неплохо. На большинстве моих рисунков Китнисс. На одних она маленькая девочка с двумя косичками, в которую я влюбился в пять лет. На других злобный капитолийский переродок, которого я должен ненавидеть.       На следующий день я проснулся в предвкушении встречи с Сойкой. У меня даже настроение улучшилось. Однако то, что я увидел после завтрака, заставило мое настроение испариться.       Я увидел Китнисс и Гейла. Они сначала просто разговаривали. Но потом она обняла его и поцеловала. У меня сразу же появились два желания. Первое: оказаться на месте Гейла, чтобы она целовала меня. И второе: оттащить его от девушки. Я не стал смотреть как они целуются. Я боялся, что все же не сдержусь и наброшусь на Гейла. Я быстро ретировался в палату.       Я уже с нетерпением ждал старшую Эвердин. Мне необходимо было с ней поговорить. Доктор Аврелий натолкнул меня на идею о том, как мне узнать какие мои воспоминания - правда, а какие мне внушили. Так называемая игра «правда – ложь».       Китнисс пришла ко мне после обеда. На меня надели наручники, чтобы обезопасить ее. Я не знаю, что она мне скажет, и как я отреагирую. В случае чего наручники меня не остановят. - Эмм, привет, - ей явно было не по себе. Похоже, она не знала, что мне сказать. Она старательно избегала моего взгляда.       Моя агрессия вернулась. Она так хотела встретиться, чтобы играть в молчанку? - Ну, здравствуй. Проходи не стесняйся, - я решил позлорадствовать.       Мне хотелось думать, что ей стыдно смотреть мне в глаза после того, как по ее милости не стало моей семьи. Но другая темная и более жестокая часть меня напомнила мне, что она безжалостный переродок, который не может ни о чем сожалеть. Внутри все горело от желания наброситься на нее. В голове вновь стали всплывать слова Хеймитча и всех остальных о ее невиновности. Мне хочетелось убить ее, но еще больше мне хотелось узнать правду. - Пит... - Ты подожгла пекарню, тем самым убила моих родителей, теперь по твоей милости я здесь. Ты довольна? Что дальше делать будешь? - Это неправда! Я этого не делала! В глубине души ты знаешь что это так, – она выглядела искренне. - Я не знаю чему верить! В Капитолии мне говорили одно, вы с Хеймитчем на пару говорите другое. А доктор Аврелий говорит, что все мои воспоминания были изменены. Кому я должен верить? – я запутался, мне хочется ей поверить, но я знаю насколько легко ей дается любая ложь. - Я не знаю, как мне доказать тебе, что я говорю тебе правду.       Повисла тягостная тишина. Спустя несколько минут я вспомнил про игру «правда – ложь». - Правда или ложь, – произнес я. – Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать: «Правда или ложь», – пояснил я ей. - Хотя, нет - забудь. Глупо надеяться на твою честность, - мне было интересно увидеть ее реакцию на эти слова. - Давай попробуем. Я обещаю, что буду отвечать честно.       Я не ожидал, что она согласится. Думал, что придумает какую-то отговорку, лишь бы не ворошить прошлое. - Хорошо. Начнем с простого. Тебя зовут Китнисс Эвердин. - Правда. - Ты была выбрана вторым трибутом от нашего дистрикта на голодные игры. - Ложь.       Теперь, когда я уже знаю, что она была добровольцем, я решил ее проверить. Что она мне скажет? - Как ложь? Ты ведь участвовала в играх, – я изобразил искреннее удивление. - Я вызвалась добровольцем. - Почему ты вызвалась добровольцем? - На жатве выпало имя Прим. Я не могла отправить ее на арену.       Мне то же сказала и Примроуз. Ее сестра никогда не стала бы лгать.       Я спросил ее про Руту. Я знаю, что ее убил один из профи. Это одно из воспоминаний, до которых Сноу не смог добраться. Китнисс мне ответила и подняла глаза. Я увидел в ее глазах слезы. Что-что, а лакать на публику она никогда бы не стала, это я знаю точно. Для нее показать эмоции смерти подобно. Значит, она говорит правду. Теперь я спросил ее о своих родителях и братьях. Она говорила, то же, что и все про бомбежку. В глазах Китнисс я не видел на капли фальши.       Постепенно я перевел разговор к теме наших с ней отношений. - Ты по воскресеньям охотилась с Гейлом за забором? - Правда. - Ты приносила моему отцу белок? - Правда. - На интервью пред играми я признался тебе в любви? - Правда. - Ты поцеловала меня в пещере? - Правда, – на ее щеках появился легкий румянец.       Легкая улыбка тронула ее губы. Такое не сыграешь. Как бы я хотел прикоснуться к ее губам. Я тут же отогнал эту мысль от себя. - После игр мы были парой? - Для всех - да. - Ты притворялась, что любишь меня? - Правда, – она стыдливо опустила глаза. – Мне жаль, – добавила она. - Я всегда знал, что ты притворялась? - Нет, ты узнал это после игр. - Мы были друзьями? - Правда. - Ты все еще официально для всех моя невеста? - Да, ты сказал Сноу, что мы тайно поженились, и я беременна. - Ребенка я выдумал? – догадался я. - Правда. - Гейл твой друг. - Правда. - Ты его целовала? Гейла, – я вспомнил их утренний поцелуй.       Вопрос застал ее врасплох. Но она все же ответила. - Да, и что? – она сказала правду, но таким тоном, будто я виноват в этом.       Я не выдержал и стал задавать вопросы, ответы на которые возможно был не готов узнать. - И как? Он целуется лучше меня? Тебе с ним нравится целоваться больше, чем со мной? – ядовито спросил я. - Нет… Да… Это не твое дело, - она растерялась. - Тебе ведь доставляло удо­воль­ствие крутить и с ним, и со мной? Тебе ведь всегда было не важно, кто с тобой: я или он? - Ложь! – она была на грани срыва. - Ты хоть раз в жизни можешь сказать мне правду глядя в глаза? Он твой друг и я твой друг. Ты меня целовала и его. Вот видишь, я прав. - я пытался доказать это скорее себе, чем ей. - Последний вопрос. Ты любила меня? - Я не знаю. Это сложно. Я не могу тебе ответить. - То есть наши отношения полностью были игрой с твоей стороны? – теперь я пытался ее понять. - Да, то есть нет. Сначала я притворялась, а потом у меня появились чувства к тебе, – она тут же закрыла рот рукой, так, будто сказала то, чего не должна была говорить. - Какие чувства, Китнисс? Ответь мне! – я потребовал ответа.       Сейчас она в таком состоянии, что не контролировала, что говорит. Она говорила, то, что у нее на душе, а не на уме. - Ты задал больше одного вопроса. Мне пора на запись, - она пыталась выкрутиться.       Но я знал, что она просто хочет избежать ответа. Она развернулась и пошла к двери. - В следующий раз ты не убежишь так просто, – говорю я ей вслед.       Неужели она думала, что после того, что она сказала, я отпущу ее. Каким же я был идиотом, когда думал, что смогу убить ее. Теперь я всерьез намерен узнать, что же ты за фрукт Китнисс Эвердин? Ты повергла меня в шок.       Пожалуй, окончательно разобраться в причине гибели моей семьи мне поможет Плутарх. Он лучше всех знал, что мог бы сделать Капитолий. После разговора с девушкой я направился на поиски Плутарха. Я нашел его в съемочном цехе. Сойки естественно здесь не было. Бывший распорядитель сразу же меня узнал. Он дал какие-то распоряжения съемочной группе и направился ко мне. Мы зашли в одну из гримёрных. Там мы спокойно поговорили. Он рассказал мне, что был свидетелем того, как Сноу отдал приказ о бомбежке. Теперь я знаю, что все что мне говорили о Китнисс - правда. Она не виновата во всем, что случилось в двенадцатом, теперь это факт.       Я весь вечер думал о Китнисс. Выясняется, что она убивала мою семью. И у нее есть ко мне чувства, но вот вопрос - что же это за чувства?       Я не знаю, что со мной. Я ревновал ее к Гейлу, да теперь я это признаю. Монстр внутри меня больше не хотел ее убивать. Сейчас он считал Китнисс своей добычей. Он хотел заполучить ее во что бы то ни стало и готов перегрызть глотку любому, кто станет у него на пути. И что-то мне подсказывает, что он добьется своего. _______________________________________________________________