Моя

POV Китнисс       Маму я нашла естественно в больничном крыле. Она здесь теперь днюет и ночует. Хорошие медики в тринадцатом на вес золота. Прим тоже частенько стала пропадать в медблоке.       Начинался разговор с мамой относительно хорошо. Мы говорили на нейтральные темы, потом плавно перешли к обсуждению инцидента с Питом. Мама мне рассказала, что его накачали ядом ос–убийц, и теперь он хочет убить меня, так как думает, что я убила его семью. Теперь поведение Пита более или менее мне понятно. Но как оказалось, мама потихоньку подводила меня к разговору об отношениях с Гейлом. На все мои попытки объяснить ей, что у нас нет отношений, она лишь кивала, но продолжала свои намеки. Она говорила, что я уже взрослая, и она понимает, что я хочу оставить наши «отношения» только между нами с Гейлом. В итоге, я поняла, что спорить бесполезно. Я выслушала краткую лекцию о том, что мы молодые и нам надо держать наше желание близости под контролем, или же предохраняться. Поэтому, когда мама вручила мне пузырек противозачаточных таблеток, я не стала с ней спорить. Мне хотелось лишь одного — поскорее закончить этот разговор.       Придя в комнату, я сразу же рухнула на кровать. Сегодняшние события вымотали меня. По–хорошему надо бы еще в душ сходить, не знаю найду ли я в себе силы подняться с кровати. Пролежав часик, я все же делаю невероятное усилие, и бреду в душ.       В тринадцатом установлен жесткий распорядок: после полуночи воду в душе отключают. Бывают исключения, например, если кто-нибудь возвращается с боевого задания очень поздно.       Часы на стене показывают 00:48.  — Пожалуйста, пусть будет вода, пусть будет вода, — как мантру бормотала я себе под нос.       Минуя раздевалку, сразу же направилась в душевую проверить эффективность моей мантры. И ура! Вода еще идет. Почти бегом я вернулась в раздевалку, быстро скинула одежду и направилась в душ. За время проживания в деревне победителей, я настолько пристрастилась к горячему душу, что теперь это для меня почти священная процедура.       Как ни странно под горячей водой и голова становится «легче». Закончив с водными процедурами, я пошла в комнату и уставшая, но довольная легла спать.       Сон не принес облегчения. Кошмары. Они снова меня преследовали. Я уже было надеялась, что они полностью прошли, целую неделю я спала спокойно, и тут снова началось. Проснулась я не от привычной сирены, а от собственного крика. Мне снился Пит. Точнее наш поцелуй на пляже, я на секунду закрыла глаза в объятиях Пита, а когда открыла, на его месте был Гейл. Он хищно улыбался и что–то держал за спиной. На мой вопрос о том, что это, он ответил: «Скоро узнаешь». Он яростно впился мне в губы, прикусывая их до крови. А потом меня ослепил металлический блеск, и Гейл всадил мне в живот нож. Я закричала и проснулась.       День не задался с самого утра. Я была настолько сонной, что не заметила, как врезалась в кого–то, в итоге вся моя еда оказалась на полу. Я подняла глаза, чтобы извиниться, и замерла на месте. На меня смотрели самые голубые глаза на свете. Пит. — Прости, я не заметила тебя, — удалось мне выдавить из себя. — Бывает, — ответил он безразлично и сел за ближайший стол.       Я же пошла к своей обычной компании. Видя мое состояние, Гейл пытался всячески меня растормошить. У него получалось с переменным успехом. Я даже пару раз рассмеялась. Я постоянно чувствовала на себе взгляд Пита. Но когда я оборачивалась, он даже не смотрел в мою сторону. Я была удивлена видеть его здесь со всеми.       На тренировке мне изрядно досталось из-за моей невнимательности, теперь все тело болело.       Ну, а кульминацией дня стал вечер. Сначала я хотела поговорить с Питом, но меня к нему даже не пустили, затем Койн вызвала меня к себе, нужно быть символом не только на словах, а еще и на экране. И наконец, когда я добралась до душа. Меня и там ждали неприятные вести. Горячую воду временно отключили. Пришлось наскоро мыться холодной.       Неделя пролетела почти незаметно. Я разрывалась между тренировками и пробными записями агитроликов. В один из дней Финник пригласил Пита к нам за стол. Свободное место по закону подлости оказалось только рядом со мной. Гейла Джоанна усадила рядом с собой. Сердце стучало просто бешено. Я ни слова вымолвить не могла. Сначала за столом повисла неловкая тишина. Но вскоре Джоанна завела разговор на какую-то тему и все, в том числе и Пит, активно стали спорить и обсуждать что-то. Я особо не участвовала. Лишь кивала и смеялась, когда это было необходимо. Я могла думать лишь о близости Пита. Меня это смущало и волновало одновременно. Наши с ним ноги и бедра несколько раз соприкасались. Меня каждый раз будто током било. Кожа в местах соприкосновения просто горела. Безумно хотелось с ним поговорить, но наедине. Я случайно поймала взгляд Гейла. Он был явно не доволен сложившейся ситуацией. Его напрягало, что Пит сидит с нами, и более того со мной.       В конце дня Бити официально вручил мне лук. А когда он спросил, не хотели бы мы с Гейлом пострелять, моей радости не было предела. Еще бы мы не хотели! Стрельбище для нас уже готово. Стрелы Бити не менее удивительные, чем сам лук. Я попадала ими точно в цель с расстояния сто ярдов. Различные их виды — стрелы-бритвы, зажигательные, подрывные — превращали лук в универсальное оружие. Разновидность стрелы легко определялась по цвету древка. Была даже возможность деактивировать стрелу голосовой командой, хотя я не представляла, для чего это может понадобиться. Чтобы отключить специальные функции лука, достаточно было произнести «Спокойной ночи». После этого лук переходил в режим сна до тех пор, пока мой голос снова его не разбудит.       На следующий день Гейл сообщил мне удивительную новость. Койн решила немного ослабить свой поводок на моей шее и разрешила поохотиться, но под присмотром охранников. В этот день я нарушила свое мысленное обещание пока не целоваться с Гейлом. Это вышло случайно. Я хотела поцеловать его в щеку, но он резко повернулся и поцелуй пришелся в губы. Поцелуй длился несколько секунд, но и этого хватило, чтобы я почувствовала, что делаю что-то неправильное.       Я по-прежнему хотела поговорить с Питом. Я стала личным привидением доктора Аврелия. Я по несколько раз на дню пыталась попасть к Питу, но доктор каждый раз отказывал мне. Мне даже начало казаться, что он испытывает некое извращенное удовольствие, отказывая мне раз за разом. Поэтому когда он ответил согласием на мою очередную просьбу увидеть Пита, я так удивилась, что не сразу поняла.       Доктор предупредил меня, что Пит еще нестабилен, и поэтому за нами будут наблюдать через камеру, и на Пита наденут наручники на всякий случай. — Эмм, привет, — я неловко попыталась завязать разговор.       Все мои вопросы и мысли резко вылетели из головы. — Ну, здравствуй. Проходи, не стесняйся, — я чувствовала злую иронию в его голосе. — Пит… — Ты подожгла пекарню, тем самым убила моих родителей, теперь по твоей милости я здесь. Ты довольна? Что дальше делать будешь? — Это неправда! Я этого не делала! В глубине души ты знаешь что это так, — меня почти трясло от того, с какой уверенностью он обвинял меня в смерти своей семьи.       Я должна попробовать достучаться до него. — Я не знаю чему верить! В Капитолии мне говорили одно, вы с Хеймитчем на пару говорите другое. А доктор Аврелий говорит, что все мои воспоминания были изменены. Кому я должен верить? — Я не знаю, как мне доказать тебе, что я говорю тебе правду! — я была почти в отчаянии. — Правда или ложь, — произнес он спустя несколько минут. — Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать: «Правда или ложь». Хотя, нет - забудь. Глупо надеяться на твою честность. — Давай попробуем. Я обещаю, что буду отвечать честно. — Хорошо. Начнем с простого. Тебя зовут Китнисс Эвердин. — Правда. — Ты была выбрана вторым трибутом от нашего дистрикта на голодные игры. — Ложь. — Как ложь? Ты ведь участвовала в играх. — Я вызвалась добровольцем. — Почему ты вызвалась добровольцем? — На жатве выпало имя Прим. Я не могла отправить ее на арену. — Ты брала дополнительные тесеры*, чтобы имя Прим было только на одной бумажке? — Правда. — Ты убила Руту? — Ложь! — почти закричала я. — Я знал. Но должен был убедиться. Ты пела ей пока она умирала? — Правда, — на глаза навернулись слезы от воспоминаний. — Ты была со мной на арене, когда Капитолий стал бомбить двенадцатый. — Правда. — На пекарню упала бомба, и от этого моя семья погибла? — Правда. Я сожалею, Пит. — Ты по воскресеньям охотилась с Гейлом за забором? — Правда. — Ты приносила моему отцу белок? — Правда. — На интервью пред играми я признался тебе в любви? — Правда. — Ты поцеловала меня в пещере? — Правда, — я немного покраснела и слегка улыбнулась. — После игр мы были парой? — Для всех - да. — Ты притворялась, что любишь меня? — Правда, — мне было стыдно за тот обман. — Мне жаль. — Я всегда знал, что ты притворялась? — Нет, ты узнал это после игр. — Мы были друзьями? — Правда. — Ты все еще официально для всех моя невеста? — Да, ты сказал Сноу, что мы тайно поженились, и я беременна. — Ребенка я выдумал? — Правда. — Гейл твой друг. — Правда. — Ты его целовала? Гейла, — это неожиданный вопрос для меня. Но я все же ответила. — Да, и что? — И как? Он целуется лучше меня? Тебе с ним нравилось целоваться больше чем со мной? — Нет… Да… Это не твое дело, — зачем ему это вообще знать? — Тебе ведь доставляло удовольствие крутить и с ним, и со мной? Тебе ведь всегда было неважно, кто с тобой: я или он? — Ложь! — Ты хоть раз в жизни можешь сказать мне правду глядя в глаза? Он твой друг и я твой друг. Ты меня целовала и его. Вот видишь я прав. Один, последний вопрос. Ты любила меня? — Я не знаю. Это сложно. Я не могу тебе ответить. — То есть наши отношения полностью были игрой с твоей стороны? — Да, то есть нет. Сначала я притворялась, а потом у меня появились чувства к тебе, — я тут же закрыла рот рукой.       Я не должна была этого говорить. — Какие чувства Китнисс? Ответь мне! — его голос стал требовательным. — Ты задал больше одного вопроса. Мне пора на запись, — выкрутилась я. — В следующий раз ты не убежишь так просто, — говорит он мне вслед.       Может я параноик, но прозвучало это угрожающе.