Моя

      Проснувшись, первое, что я увидел - это красивое женское лицо. Китнисс. Она осталась, не ушла, не сбежала. Девушка мирно спала. В утреннем свете Сойка была особенно красива. Солнце мягко освещало ее кожу, придавало блеск темным волосам, губы чуть приоткрылись, длинные ресницы слегка подрагивали, и казалось, что, огненная вот-вот откроет свои серые глаза. Она доверчиво прижалась ко мне. Ее голова покоилась у меня на плече, мои руки лежали на талии девушки, а наши ноги переплетены. Мне так не хотелось покидать ее. Я боялся, что не смогу устоять перед искушением вновь насладиться прекрасным телом возлюбленной, но я не хотел потревожить ее сон. Крайне аккуратно и как можно тише я встал с кровати.       Быстро умывшись я пошел на кухню. Надо было придумать что-то на завтрак, ведь я сдуру вчера все выкинул, но с другой стороны, я не думал, что все так обернется. Содержимое холодильника не внушало особых надежд: два яйца, небольшой кусок баранины, и овощи. На омлет не хватит, баранину долго готовить, можно сделать салат, но нужно что-то еще. Я в надежде заглянул в морозильную камеру, там хранились заготовки булочек для пекарни. Наверное Бог меня услышал. В морозилке лежала дюжина булочек. Я разогрел духовку, и поставил булочки выпекаться. В это время я нарезал салат.       Вскоре, потягиваясь, словно ленивая кошка спустилась Китнисс. - Доброе утро, - сказала она, подошла ко мне и поцеловала меня в щеку. - Доброе, как спалось? - Ни одного кошмара, - улыбнулась она. - Прошлая ночь, правда или ложь? – решил проверить ее, на случай если она о чем-то сожалела. - Правда, - вновь улыбнулась она, - и я не жалею, если ты об этом, - уже немного обиженным тоном добавила девушка. - Прошу за стол.       Мы завтракали и оживленно спорили, о том, чем займемся. Я хотел порисовать, и прогуляться в город, а Сойка - в лес. В итоге я ей уступил, и мы провели замечательный день в лесу. Огненная отвела меня к озеру, где отец учил ее плавать. Она пыталась научить и меня, но после нескольких неудачных попыток удержаться на воде я сдался, но девушка грозилась продолжить все в следующий раз.       Мы лежали на поляне перед озером, грелись на солнце, целовались и обнимались. Наши ласки становились все откровеннее, и никто из нас не желал останавливаться. Мы занимались любовью медленно и нежно, наслаждались близостью, дарили друг другу страсть и удовольствие, полностью отдавая себя этим чувствам.       Мы вели себя, словно молодожены, у которых медовый месяц, вот только загвоздка заключалась в том, что мы не женаты. Я все чаще думал, о том, как бы мне завести эту щекотливую тему. Реакция Китнисс на подобный вопрос непредсказуема, она могла, как согласиться, так и отказать. Я по-прежнему боялся ее спугнуть? А что если она вновь решит уехать.       В один из вечеров раздался телефонный звонок, который в конечном итоге решил все. Плутарх пригласил нас в Капитолий открыть памятник погибшим в Играх. Сначала огненная была настроена решительно против поездки, но мне чудом удалось убедить ее принять приглашение, в обмен на обещание распорядителя, что мы не будем участвовать ни в каких шоу и интервью, особенно у Цезаря.       Если за дело брался Плутарх Хевенсби – ждите чего-то очень масштабного. Простое открытие мемориала превратилось в пышное празднество. Мы с Сойкой исполнили свои роли, и тихонько улизнули с мероприятия. Девушка еще не знала, что я приготовил ей сюрприз: мы не поедем домой, вместо этого мы навестим ее маму и Прим, а также немного погостим у Финника и Энни.       Утром мы сели в поезд и поехали в Четвертый дистрикт. Китнисс очень обрадовалась такому повороту событий, а что радовало ее, радовало и меня.       Отдых у моря, общение с Прим шли явно на пользу моей огненной. Финник и Энни тоже были рады нас видеть. Хоть Сойка и говорила, что не хотела детей, я видел, как светились ее глаза, когда она нянчила маленького Финна. Я все чаще замечал, что девушка задумчиво она крутила кольцо на пальце.       Мы здесь уже две недели, а все никак не решался задать Сойке самый важный вопрос в жизни. Финн и недавно прибывшая Мейсон уже делали ставки, на то, когда же я решусь сделать предложение, за что получали нагоняй от Энни. Это выводило меня из себя, я решил: сегодня, я сделаю это сегодня.       Погода будто издевалась, да и остальные по-моему тоже. Я хотел пригласить Китнисс на прогулку, но на улице бушевал шторм, поэтому мы провели весь день дома. Не выдалось ни минутки, чтобы мы остались наедине. Мы постоянно были окружены кучей народа. Лишь вечером, после ужина, когда все разбрелись по своим комнатам, мы остались одни.       За окном буйствовала стихия, а в гостиной было тихо и уютно, а в камине потрескивал огонь, даря нам свое тепло. Мы с Китнисс расположились на диване у камина, девушка сидела спиной ко мне, а я обнимал ее. Нам так хорошо и спокойно сейчас, и я понял: вон он, тот самый момент. - Ты помнишь, как мы сидели на крыше перед Бойней? - Да, я помню, мы хотели заморозить тот момент навсегда, - в ее голосе слышалось немного грусти. - Китнисс, я хочу заморозить навсегда все моменты с тобой. Ты помнишь, как на свадьбе Финника и Энни я сказал, что хочу в будущем испечь свадебный торт для нас? Ты самый близкий и родной мне человек. Ты знаешь, что я люблю тебя, и обещаю быть с тобой всегда, - говорил я. - Пит, к чему ты клонишь? – недоверчиво спросила она, и повернулась лицом ко мне.       Я взял ее лицо в свои руки и задал "тот самый вопрос". - Китнисс Эвердин, ты выйдешь за меня? – произнес я на одном дыхании. - Пит, я хочу провести с тобой всю свою жизнь, но женитьба… Я не уверена, что это для меня, я боюсь, - тихо ответила она. - Почему ты боишься? Я всегда буду тебя защищать. - Я боюсь, что буду плохой женой, плохой матерью, и ты откажешься от меня. - Китнисс! Ты самый сильный и самый целеустремленный человек, которого я когда-либо знал. Ты практически в одиночку вырастила сестру. При этом училась в школе, охотилась, рискуя собой, чтобы прокормить семью. Ты поставила себе цель выиграть игры, и вернуться к родным, и добилась своего, даже больше. Ты вытащила меня оттуда, хотя могла просто убить. И после всего этого ты говоришь, что будешь плохой матерью и женой. - Пит, я делала то, что должна была. Ты знаешь, какой я могу быть непостоянной, взбалмошной, даже я не знаю, что выкину в следующий момент. Ты уверен, что хочешь терпеть это всю жизнь? Если я стану твоей женой, обратного пути не будет. - Да, Китнисс, в этом вся ты. Ты удивительная. Я люблю тебя, я верю в тебя. И я повторяю свой вопрос. Ты выйдешь за меня? Скажи «да» и дай мне, наконец, поцеловать тебя, - с улыбкой сказал я. - Да, я согласна выйти за тебя замуж, но насчет детей я еще подумаю, - ответила она. Я незамедлительно поцеловал ее. Я опустил девушку на диван, и стянул с нее футболку. Когда я потянулся к ее шортам Сойка меня остановила. - Пит, а что если кто-то нас увидит? - Значит, мы должны быть тихими, чтобы никто не проснулся, - ответил я и вновь ее поцеловал.       Мы занимались любовью в свете камина. Огонь освещал изгибы Сойки, делая ее прекраснее, чем когда-либо. Между нами больше не было преград и недосказанности. Охотница доверилась мне полностью.       Я, наконец, понял кто такая Китнисс Эвердин. Она девушка, в которую я влюбился в пять лет. Она красива и умна. Она Сойка-Пересмешница, символ революции. Она готова на все ради близких ей людей. Она поступилась своими принципами ради меня. Она моя невеста и мать моих будущих детей.       Она моя.