Микроклимат отношений 2: Краткий курс выживания или Записки с Фронта молодой семьи

«- Дорогая, ты упала? - Нет, резко легла!» (с) Магнолия POV Асир … - Нааан, - безудержно зевая, я вот уже битых 15 минут стояла, прислонившись спиной к упрямой двери и настырно ломилась в квартиру подруги. – Ну, Наана! – я уперто двинула пяткой препятствие, отбив всю конечность. Поменяв ногу, я продолжила ломиться в святую обитель – чужой дом. - На...! – опора внезапно испарилась подо мной и я резко провалилась в дверной проем. От неминуемого столкновения с реальностью спасли чьи-то руки, успевшие подхватить в последний момент. Очумело запрокинув голову, я встретилась взглядом с не менее офигевшими блюдцами глаз мужа Наны. - Утречко, Ирв! – промямлила я, пытаясь натянуть улыбку. - Утро добрым не бывает. Особенно с такими соседями! – буркнул муж подруги и, сгрузив меня на лавочку в прихожей, пошел дальше досыпать. Тихонько пнув распахнутую дверь, я проследила ее скольжение, закончившееся тихим удовлетворительным щелчком замка. И крепко задумалась, что делать дальше: тут посидеть еще или пройти вглубь квартиры. Из-за угла выглянула вялая конечность Наны и поманила за собой. Зевнув, рискуя вывихнуть свой ценный речевой аппарат, подруга сунула мне в руки полведровую чашечку и приглашающим жестом указала на разогретую горку сырников. Какое-то время наше полное молчание прерывалось только серпающими и чавкающими звуками. Сидя в этой уютной квартирке, я радостно жмурилась, грея руки о воистину королевских размеров посудину. Нана до безумия обожает свои чашечки. Крохотные, буквально на два глотка, узорчатые, сделанные из тончайшего невесомого фарфора, и пугающие меня едва ли не до икоты. С моей природной неуклюжестью я садилась пить чай у подруги, заранее простившись со всем миром. Ибо за свой старинный доставшийся ей в наследство еще от бабушки сервиз Нана порубает в капусту на голубцы любого, посягнувшего на святая святых. Проникнувшись всей глубиной моих страданий, подруга уже давно наловчилась прятать от меня все более или менее бьющееся. Взамен купив две поистине огромные посудины, именуемые чашками, радующие глаз свой пузатостью, упитанностью и устойчивостью. Одну из которых она торжественно вручила мне, а вторую хранила у себя дома на случай моего же вторжения. - Итак, - подруга отставила в сторону пустую фарфоровую чашечку и уже более дружелюбно посмотрела на меня. – И кому воздать хвалу за твое явление народу в такую рань? – хмыкнула она, окидывая меня скептическим взглядом. - Наверное, моей неугомонной наглости, - усмехнулась я. – Прости, что так рано, подруга. Я хотела успеть переговорить с тобой до того, как пойду на работу. Подскажи, что делать с Зоуи? - М? О чем ты? – удивилась та, сцеживая зевок в кулак. - Да вот девочку надо бы в школу что ли отдать, но вот только она многое уже пропустила, пока бродяжничала. Боюсь, ее не возьмут в этом году. - А если нанять репетитора? – предложила Нана, щедро макая в варенье душистый сырник. - Дорого, Нан, дорого, - вздохнула я расстроенно, опустив со стуком чашку. – Боюсь, пока это лишь мечты да и только. Хоть мне и выдали аванс на работе, но с такой зарплатой мне не сдюжить обучение на дому. А как будут обстоять дела в дальнейшем, я пока не загадываю. Подруга задумчиво ушла в себя, погрузившись всей пятерней в ворох кудряшек, одуванчиком торчащих на голове. Л: «Эх, вот повезло же некоторым с генофондом. И с ростом, и с кудряшками, а про глаза вообще молчу», - завистливо протянул мой Разум. П: «Вот говорят, мужчины предпочитаю больше маленьких женщин, а значит для нас еще не все потеряно», - утешила Совесть. Л: «Чисто из соображения сохранности. После их укусов куда больше шансов уцелеть». - Хозяйка, может еще пожрем? – поскребся настоятельно Желудок. Л: «Уймись, Троглодит! Ты вечно что-то да жуешь. Причем даже во сне. И никогда не наедаешься!» - рыкнул Разум, пресекая попытку конечностей отвоевать последний сырник. - Вредные вы, - печально вздохнул Желудок, - неправильной хозяйке я достался. И откуда прикажете доставать ценные микроэлементы на рост и развитие тебя Любимой? – возмутился он. Решив, что Желудок все же прав и не известно, когда еще удастся пообедать, вцепилась ручонками в последний сырник, уводя его прямо из-под носа блондинистой подруги. Заслужив ее возмущенный вздох. - А давай я с мамой поговорю? Со Стефой, - пояснила Нана, выходя из задумчивости. – Она педагог в отставке, мигом детеныша твоего по предметам подтянет. Ну, а с оплатой как-нибудь сумеете договориться. - Потрясающе, Нан! – воодушевилась я, воздав хвалу Небу за такую подругу. – Теперь могу наконец вздохнуть с облегчением…. Кстати! – вдруг я вспомнила, что за все эти дни так и не сумела выбраться на площадь. - Что там с Играми? Как там дела у наших не в курсе? - Ты что? Не знаешь?! – вытаращилась на меня подруга. – Ну, ты даешь! Совсем из жизни выпала, Асир. Выиграли ваши! - Бульк? – поперхнулся сырником Желудок. Л. и П. (хором): «ОФИГЕТЬ!» - ТЫ ШУТИШЬ?! – поразилась я. - Печенкой клянусь! – рассмеялась подруга, с удовольствием лицезрея соляной столб в моем исполнении. Ну, это же надо! Где я была столько времени? Судя по ощущениям, я вообще где-то умудрилась отыскать стоп-кран и дернуть за него со всей одури. Затем на полном ходу соскочить с Поезда Жизни, а теперь как дура бегу за ним с воплями в тщетных попытках догнать. Я как всегда в своем репертуаре. - Утречко! А мне чайку нальете? – вплыла степенно Стефания, радушно всем улыбаясь. Не представляю, как она так умудряется выглядеть всегда с иголочки. Безукоризненно, волосок к волоску, складочка к складочке, сияя идеальным порядком и чистотой. И вроде добрая улыбка и даже слова дурного не сказала…. А я вмиг вспомнила и про разошедшийся шов на рукаве, и стоптанные ботинки. Незаметно огладив руками одежду, сконфуженно выпрямилась, напряженно застыв. - Мам, не хочешь взять на обучение подопечную Асир? – сходу запустила в лоб старушке информацией дочь. – Зоуи отстает сильно, надо бы до осени подтянуть ее по предметам. Что скажешь? - Ну, чего же не подтянуть, - улыбнулась Стефания, усаживаясь рядышком. – Мне только в радость. А то я тут на старости лет совсем без дела плесневею. Сейчас, вот только список необходимой литературы составлю, купишь все, и тогда можно сразу приступать, - сказала она, выходя из кухни. Я же радостно потерла ручки. Минус одна проблема и можно жить спокойно… …Устало плюхнувшись на стул, я вытянула отваливающиеся конечности вдоль тела, дыша как загнанная лошадь. Кто бы знал сколько вещей у бедных школьников. Пришлось изрядно тряхнуть мошной, чтобы приобрести все самое необходимое. А потом еще на себе тащить, проклиная свое вечное скупердяйство, помешавшее поймать такси. Домой доползла исключительно чудом и вопреки всем прогнозам. Воздав хвалу Небу, я быстренько сплавила все атрибуты Зоуи и отослала ее к Стефе на занятия. Исполнив свой материнский долг, с чистой совестью попыталась и в себя впихнуть чуточку полезных знаний из честно прихватизированной на время «Травологии», с кровью и потом отвоеванную у леди Ириды. Магнолия POV Лексус Мы уходили из города презренными слабаками, провожаемые насмешками. А сегодня вернулись с гордо поднятой головой абсолютными победителями, произведя фурор. Доказав всему миру великую силу и честь нашей гильдии – гильдии «Хвост Феи». И целый город вышел нас встречать. Но среди всех этих незнакомых лиц я так и не заметил то единственное, которое желал видеть сильнее всех. Не дожидаясь пока нас накроет волна из человеческих тел, я незаметно скрылся, торопясь поскорее оказаться дома, старательно гоня плохие мысли. Сейчас, стоя на пороге, я застыл, вдыхая позабытый запах сладкой выпечки и ароматного кофе, которого сейчас, ввиду беременности, заменил чай. Запах уюта и дома, радостно встретивший пропащего хозяина. Словно тот никогда и не уходил. - Ма? – из-за угла выглянул серебристо-серый кот и с интересом уставился на меня, принюхиваясь, пытаясь определить к какой категории непрошеных гостей относится пришлый: к мирным или к агрессивно-настроенным. Удивленно посмотрев на это создание, присел на корточки и протянул к нему руку. - И тебе привет. Ты откуда тут взялся? - Маау! – возмутился кошак оскорбленно, всем видом говоря: «Я-то тут живу, а вот кто ТЫ такой?». - И я тут вроде как живу, - хмыкнул я. Отпрыгнув от моей руки, кот предупредительно фыркнул и скрылся с глаз, отказавшись снизойти до пришлого путника. Усмехнувшись ему вслед, скинул пальто, разулся и осторожно вошел в царящую тишину квартиры. По пути заглядывая в каждую комнату, я бесшумно дошел до кухни. И наконец расслабился, увидав Асир. Малышка спала, уткнувшись в огромную, толстую книгу, подложив руки под голову и слегка недовольно посапывая. Приблизившись, едва касаясь, провел ладонью по бледной щечке, отводя белоснежный локон за маленькое ушко, и нахмурился, увидав темные полукружия теней под глазами, которых раньше не было. Осторожно очертив скулу, провел кончиками пальцев вниз до подбородка и, описав дугу, спустился ниже по хрупкой шейке, ласковыми касаниями достигнув выреза блузки. Склонившись, зарылся носом в душистую копну волос, пахнущих сладкой смесью полыни и шоколада, и отстранился, едва Малышка заворочалась, просыпаясь. Седые ресницы взметнулись вверх, и на меня уставились испуганные драгоценные топазы глаз с вертикальными росчерками зрачков. Сначала с легкой дымкой после сна, затем узнавание и такая непередаваемая радость засверкала в них, что внутри все затопило щемящей нежностью. Подхватив на руки еще сонную, но такую родную Мелкую, я прижал ее к себе и, отыскав губами нежный ротик, впился поцелуем, не давая времени опомниться. Провел языком по пухлым и податливым губкам, все еще хранящим вкус ее любимых булочек с джемом, и ворвался в шелковые недра, лаская, исследуя, упиваясь, ловя вырвавшийся стон удовольствия. Прошелся языком по линии подбородка и, спустившись на подставленную шейку, уткнулся носом в изгиб. Втянув бархатистую кожу, слегка прикусил, наслаждаясь пробежавшей по телу дрожью. Вздрогнув, Асир вцепилась мне в плечи, тяжело задышав, приподнялась и обвила талию ножками, скрестив их на моей пояснице… Больше не сдерживаясь, я бросился в нашу спальню, не желая медлить ни секунды долее. АЖУТОР! NC-17 (^_^) POV Асир Я в страстном порыве лианой обвила его руками и ногами, еще не веря, что он вернулся. Любимый, родной, единственный! Мой! Только МОЙ! Мы целовались, как последний раз в жизни, упиваясь друг другом, и не могли никак насытиться. Очнулась только, когда ледяные простыни коснулись обнаженной кожи. Он отстранился всего на мгновение, чтобы сорвать с себя одежду и набросился, опрокинув на спину. Его руки и губы, оставляя после себя горящие следы, блуждали по телу, стремясь побывать везде и сразу. Я застонала от желания слиться с ним, которое было настолько острым, что причиняло невыносимую боль. Зарывшись пальцами в его жесткие волосы, я притянула его к себе, целуя в исступлении, сплетая наши языки. Я пила его и не могла напиться, я дышала им и не могла надышаться. И казалось, что умру, если он сейчас отстранится. Его мужской, мускусный запах обволакивал меня, затмевая разум. Такой восхитительный, такой дурманящий, такой неимоверно вкусный, сводящий с ума запах. Я жадно вдыхала его, стремясь до отказа забить легкие, как рыба, выброшенная на берег, в поисках воды. Блудливой кошкой терлась о тело любимого, купаясь в его аромате. Дрожала под его горячими, шершавыми от мозолей ладонями, вздрагивая от накатывающих волн удовольствия. Первые искристые разряды змейками пробежали по его телу, от которых все мои волоски встали дыбом. Вскинув бедра, я приглашающе потерлась о его гордость, уже подрагивающую от нетерпения. Его самоконтроль затрещал по швам золотыми молниями, насыщая воздух озоном. Чудовищная аура вырвалась из железных тисков, подавляя и расплющивая, обволакивая и подчиняя себе. И внезапно его бесконтрольная сила нашла отклик глубоко внутри меня сначала крохотной искоркой, а затем, разрастаясь все больше и больше, с легким стоном вырвалась наружу уже видимыми серебряными сполохами, серебром льющиеся по нашим телам. Его более грубые, жесткие молнии в восторге встретили таких долгожданных серебряных партнерш. Сплетаясь вместе, они струились, лаская своим теплом и легкими касаниями, опаляя простыни. И уже не сдерживаясь, я вцепилась пальцами в его плечи, и осыпала их поцелуями. Мой, только мой! Такой вкусный! Так бы и съела…. Так и перемежая укусы с поцелуями я добралась до его коричневых сосков, напряженными горошинами ожидавших моего приговора. Но едва я языком коснулась вершинки одного из них, хваленая сдержанность с ревом разлетелась в клочья. Неистово рыча, Лекс протиснулся между бедер и рывком ворвался, заполняя собой всю до отказа. От нахлынувших чувств и ощущений перехватило дыхание и, несдержанные, первые за эти месяцы слезы покатились, омывая щеки. Муж застыл, напряженно глядя в глаза: - Больно? – от его хриплого баритона непроизвольно сократилось лоно и мурашки пустились в пляс, распугивая торчащие в экстазе волоски на загривке. Я успокаивающе поцеловала любимого, скрещивая ноги у него на пояснице, и, скользнув рукой вдоль наших тел, прошлась пальчиками в месте соединения, погладив его внутреннюю сторону бедра. Задрожав, он прижался еще теснее и задвигался в вечном танце страсти. Это была не нежность и любовь, это была яростная борьба за выживание, мы страстно упивались друг другом, потеряв связь с реальностью, мы танцевали над пропастью, распадаясь на миллиарды Вселенных. Мы сплелись телами и душами, лаская, кусая и целуя друг друга в яростном порыве слиться навечно воедино. Стремительно впитывая образ друг друга. Наши запахи слились в единый аромат страсти, заменяя нам воздух. И когда напряжение достигло своей точки кипения, закричав и задергавшись в исступлении, я впилась в его шею зубами, в попытке сдержать рвущиеся из груди звериные вопли. Протяжно зарычав и коротко взвыв, он содрогнулся, взрываясь шаровой молнией, и затих, навалившись всем телом. Мы дрожали, с трудом приходя в себя и возвращаясь обратно на бренную землю. Я лежала под ним, наслаждаясь его тяжестью, от которой едва ли могла дышать. Но это была приятная тяжесть тела моего любимого и такого обожаемого. Пошевелившись, Лекс приподнялся на локтях, навис надо мной, довольным взглядом собственника наблюдая, как с трудом прихожу в себя. Потом, перекатившись на бок, подгреб мое полудохлое тельце, окутав кольцом рук, и тесно прижал к себе, восстанавливая дыхание. Его ладонь ласково опустилась на уже заметно выпирающий, округлый животик, прислушиваясь к его жильцу. - Как ты? Все в порядке? Я не причинил вам боли, Малыш? – забеспокоился он, видя мое труповидное состояние нестояния. Прислушавшись к своему все еще звенящему от пережитой маленькой химической войны телу, я с трудом подняла руку и ласково погладила своего мужчину по щеке, слегка затемненной щетиной. И поспешила успокоить: - Все хорошо! Нам таааааак хорошо! – улыбнулась я, закатив в блаженстве глазки. – Наконец-то ты дома, любимый, - выдохнула я, заметив, как у него заискрились глаза на последнем слове. Притянув к себе еще ближе, Лекс укрыл нас обоих одеялом и уткнулся в вожделенную макушку, глубоко удовлетворенно вздохнув наш смешавшийся запах. И прижавшись к его широкой груди, я довольно засопела погружаясь в сон... END of NC-17 - Асир?! – раздался вдруг удивленный детский голос. П/Л: "Алярма!" - взвыли разом все инстинкты, предупреждая об опасности. …Вздрогнув, я подняла голову, ощутив как вмиг напрягся Лексус. Зоуи застыла в проходе комнаты восковой фигуркой и не мигая смотрела на нас с каким-то обреченным взглядом. - Асир, а это кто? – спросила она, впрочем, уже догадываясь каков будет ответ. Расцепив руки, кандалами сковавшие мое тело, я потянулась за халатиком, быстро укутываясь. И мееедленно развернулась под немигающим взглядом, загодя готовясь к буре, которая вот-вот должна разразиться. И, глядя в уже звериные глаза, сказала: - Знакомьтесь! Зоуи – это Лексус, Лекс – это Зоуи…, - глубоко вздохнула и, словно бросаясь с обрыва, выпалила, - и в скором времени она станет нашей дочерью, - и уже тише, - когда Попечительский Совет одобрит и заверит наши документы… Темные глаза любимого в шоке округлились, затем яростно сузились, окончательно вытягиваясь росчерками зрачков. Оттаяв, единым движением переместившись, он встал, на ходу завернувшись в покрывало, покрытое черными разводами подпалин. - Почему ты мне раньше ничего не сказала?! – прорычал он, подавшись всем телом в мою сторону. – Какого Зерефа, я тебя спрашиваю?! Я что, по-твоему, пустое место и со мной можно не считаться?! Я яростно вскинулась, защищаясь: - Не сказала?! – прорычала я, от злости покрывшись чешуей. – А куда, по-твоему, я должна была посылать письма?! В рельсу (п/б: куда?)?! Ты, гад чешуйчатый, НИ РАЗУ даже весточки не прислал! Какого гребаного Зерефа я должна узнавать где мой муж и, вообще, жив ли он от чужих людей? Я здесь места себе не находила от волнения и неизвестности, пока ты, леший знает где шлялся! Я что по-твоему? Мебель? Без души и сердца?!!!! – последние слова я уже провыла и отвернулась, не желая показывать свои злые и такие обидные слезы, стекающие ручейками мне на грудь. Зарычав и больше не сказав ни слова, он подхватил свою брошенную одежду с пола и вылетел из дома, шваркнув дверью. Уже не сдерживаясь, я зарыдала, выплескивая весь страх и ужас, пережитые за эти месяцы одиночества, ожидания и неизвестности. Я хрипло взвыла, мечтая вырвать свое предательское сердце, полюбившее этого бесчувственного гада, которое сейчас разрывалось от боли и предательства. Да, я знала, что ничего хорошего моя идея не принесет, но я надеялась, что он хотя бы выслушает меня. Ох, как же я ошибалась! Во всем! Мягкие детские ручки обхватили меня в трогательной попытке утешить: - Асир, Асир, не плачь! Только не плачь! – сказала горячо Малышка, потеревшись о мои сцепленные на груди руки. – Все будет хорошо! Все будет хорошо, не бойся, я сейчас же вернусь в детдом, и вы снова сможете помириться. Только не надо плакать, прошу тебя, - уже придушенно зашептала она, едва сдерживая рвущиеся из груди слезы. Я глубоко вздохнула, беря себя в руки, и крепко обняла ее, обрывая горький поток самобичевания. - НЕТ! – прижала я к себе ребенка. – Ты МОЯ дочь! И я больше никогда никому тебя не отдам! Слышишь? – заставив посмотреть мне в глаза, повторила, - Слышишь? Я люблю тебя! И теперь мы связаны навек. А все несогласные с этим пусть катятся на все четыре стороны света! Если Лексус не принимает тебя – не принимает и меня, и это лишь значит, что я в нем ошиблась. Ни он и никто другой не заставят меня расстаться с тобой! – закончила я уверенно, с радостью отметив как покорная обреченность в горчичных глазах вдруг дрогнула и пошла на убыль, оставляя горящие любовью и верой солнышки. - Вашу ж Темную Гильдию! – донесся из прихожей испуганный голос Наны. – Что такого стряслось здесь, подруга, что от тебя мужики голыми убегают?!...