Чёрный песок

Природа только-только выбиралась из пут черной ночи, сбрасывая с себя лунные лучи, сонливость и наваждение, пытаясь встрепенуться. Редко птичка устраивала сольный концерт, тем самым заставляя пробудиться соседей и мелких зверьков: белок, мелких пташек, волков, лисиц, зайцев и другой лесной живности. Даже солнце еще не выглядывало из-за горизонта, посылая спасающие краски оранжево-золотого рассвета. Облака сверху от такого освещения касались желтоватыми, напоминая маленьких утят. Они, как пушистое махровое покрывало, окутывали небо, убаюкивая и успокаивая. И вот постепенно начало восходить солнце: сначала только желтая полоска появилась из-за невысоких гор, покрытых еле заметным белым снегом, и облака над самой головой медика теперь освещались солнечными лучами, пронзавшими их подобно острому копью насквозь, прорываясь и в самые высокие слои покрывала. Неизвестно откуда взявшийся холодный сухой ветер слегка всколыхнул покрытую инеем траву под ногами, будто пробуя на вкус свои возможности. И всего несколько секунд спустя, поднабравшись сил, чуть ли не повалил куноичи с ног, заставляя ее отступить на шаг назад. Неожиданный запах дыма заставил медика остановиться и оглядеться. Наверняка, где-то неподалеку какой-нибудь охотник развел костер и теперь грелся около него. Невольно Харуно захотелось попасть туда, к теплу, но ноги уже несли ее вглубь леса. Кутаясь в теплый вязаный свитер и согревая руки горячим дыханием, девушка шла, цепляясь за стволы деревьев, за крепкие сучья, ощущая под шершавой корой течение потоков постепенно замедляющейся, благодаря приходу осени, жизни. Это чувство успокаивало, заставляя сердце биться размеренно, в такт медленным легким шагам. Выйдя из густого леса на открытую поляну, куноичи почувствовала, что ветер подул еще более беспощадно, уже взметая ввысь коричневые листья деревьев, которые еще не успели попрятаться от наступающей на пятки зимы. Перед ее глазами предстала все та же знакомая картина: черный песок, смешанный с пеплом, сгнившие деревья и запах горелой травы. ― Я знала, что ты будешь здесь, ― неожиданно послышался голос за спиной. ― Откуда? ― только и прошептала медик, но ветер донес ее слова до подруги. ― Видела тебя здесь несколько раз, когда с командой возвращалась с миссий, ― пояснила блондинка, неодобрительно косясь на собеседницу. Последняя же промолчала в ответ и направилась к огромному черному увядшему дубу, уже такому родному и близкому. Облокотившись спиной о почерневший ствол, Сакура глубоко вздохнула. Напряженное молчание с каждой секундой чувствовалось все отчетливее и невыносимее. ― Что происходит, Сакура? ― Я не понимаю, о чем ты, ― незамедлительно ответила медик. ― Все ты понимаешь, ― выплюнула Яманако в ответ. ― Не держи меня за дурочку, Сакура. Я знаю тебя с детства, и ты думаешь, я не замечу перемен в твоем поведении? Я не Наруто, мне простудой и наигранным болезненным видом голову не заморочишь. Харуно устало прикрыла глаза, не в силах что-либо ответить. Сердце рвалось наружу в надежде предупредить, рассказать, снять груз с души, но разум твердил обратное. Расскажет – подвергнет близкого человека опасности. Смертельной опасности. ― Скажи мне, прошу. Я не чужой человек тебе, мы постараемся вместе решить твои проблемы, ― умоляюще. Сакура так легко рассуждала о противостоянии, борьбе, справедливости, а сама не смогла даже предать огласке то, что недавно узнала, опасаясь за свою жизнь. Она даже не могла броситься в омут с головой, рискуя всем, что у нее было, чтобы сбежать. Страх поселился глубоко в душе: найдут и зверски убьют. А теперь девушка, стоящая напротив нее, просила рассказать все. Рассказать и подвергнуть смертельной опасности. Причем, если правда всплывет наружу, Сакура уверена: уже никто не будет колебаться, убить Яманако или нет. ― Сакура… И проблема уже не в том, что куноичи боялась за свою жизнь. Теперь она понимала это отчетливо, как никогда: за жизнь друзей она боялась еще больше. Сейчас она видела собеседницу в смятении, с болью глазах и рвением помочь. И от этого становилось совсем гадко. ― Сакура, ― рука Яманако легла на плечо медика, сжимая и поддерживая. Это был пик. Сиюминутный порыв заставил Харуно съежиться, еле сдерживая истерику. В глазах предательски защипало, а руки как будто слегка тряслись, но девушка не могла ручаться за это, кажется, глаза застилала пелена слез. Вдруг на другом конце поляны Сакура заметила какое-то движение. Взяв себя в руки и присмотревшись, куноичи застыла. Даже слезы мгновенно высохли, как и не было, руки перестали трястись. На нее смотрел, ухмыляясь, джоунин, поигрывая кунаем в руках. Подступившие рыдания застряли в горле, заставив откашляться и с силой сжать руки в кулаки. Она не могла больше вымолвить и слова, в упор глядя на своего предположительного палача. Дура, какая же дура! Да о чем она думала? Что хотела сделать? Рассказать все Ино?! Идиотка! И буквально отдать ее в руки старейшинам, которым чихать на жизнь рядового шиноби. В глубине души куноичи была благодарна Ширануи, который своим появлением отрезвил ее, но его кровожадная ухмылка, похожая на оскал, засела глубоко внутри, пугая и заставляя страх в душе разрастаться еще больше и буквально парализовать своими щупальцами все здравые мысли. Оторвавшись от созерцания джонина, куноичи повернулась к своей подруге, совершенно не понимающей, что случилось, и почему произошла такая перемена. ― Ино, со мной все нормально, ― твердым, не терпящим возражения тоном, произнесла Харуно. ― Я действительно слегка приболела, это правда, да и настроение было ни к черту, ― улыбнулась уголками губ Сакура. ― И не надо искать во всем потайной смысл. Все хорошо, ― добавила девушка, сжала руку флористки в ответ, развернулась и направилась в противоположную от опушки сторону. Яманако же осталась стоять на том же самом месте, непонимающе глядя вслед твердо шагающей подруге. Обернувшись, Ино увидела, что на другом конце поляны никого нет.