Мне и не снилось (новая версия)

Поход в городские архивы состоялся пару дней спустя после инцидента с Осенним праздником. Алатар с пониманием утверждал, что это было самым ожидаемым исходом событий для меня, но не все с этим соглашались. Айлех все продолжал обрушивать свой гнев на Юнну, а порой и на меня, и в этом, как ни странно, он сошелся мнением с Боромиром. Гондорец считал, что наша выходка была верхом безответственности, а моё пьянство и вовсе отказался комментировать. Впрочем его укоризненный взгляд так и кричал: «Для девушки такое поведение неприемлемо!». Явно сдружившихся Гимли и Бранда эта история, скорее, от души развеселила, а Халеда, как и Леголаса, захлестнуло чувство вины. К слову, после того неловкого разговора, эльф словно и позабыл о своей холодности, и продолжал ревностно заботиться обо мне, снова отдуваясь за всех. Впрочем, когда Халед решил вернуться в городские архивы и библиотеку, а я изьявила свое желание отправиться туда вместе с ним, никто противиться не стал. Однако сопровождающие все же нашлись: Боромир и Айлех вызвались отвечать за нашу безопасность. И вот я вновь оказалась на оживленных улицах, правда сейчас не приходилось идти перебежками и воровато оглядываться в поисках непрошенного конвоя. Наоборот, я шла рядом с Халедом, неспеша разглядывая белокаменные дома с темно-синей черепицей крыш под цвет моря. Из-за ограждения выглядывали высокие кусты роз и невысокие кипарисы, и даже вокруг баллюстрад круглых балкончиков вилась растительность. Мы вышли в торговую часть города. Я задерживалась буквально у каждого прилавка, с интересом разглядывая диковинки этого мира и необычные украшения. Меня как раз привлек небольшой металлический кулон в форме солнца с искусно выгравированным улыбающимся лицом. Он был какого-то теплого цвета, между темно-золотым и рыжим. — Не отставай, Полин! — окликнул меня Боромир. — Сейчас… — рассеянно пробормотала я, разглядывая кулон. Раз уж я владела этой «магией солнца», то он вполне мог бы стать моим талисманом. Вот только сколько он стоит? У меня ведь даже денег не было! — Нравится? — спросила женщина за прилавком. — Очень красиво, — я с досадой поджала губы. Она открыла было рот, чтобы объявить мне цену, но рядом возник Айлех. — Чего застоялась? Боромир боится, что ты ненароком свернешь в какой-нибудь кабак и там напьешься до чертиков, — в его голове одновременно прозвучала и насмешка, и тревога. Видимо, его мнение не слишком далеко отходило от мыслей гондорца. — Да так, смотрю, что здесь есть интересное. Айлех проследил за моим взглядом и внимательно посмотрел на кулон. — Ладно, пойдем уже, — с раздражением вздохнула я, отходя от прилавка. Причиной тому было то ли недоверие Боромира, то ли отсутствие возможности купить себе этот кулон. Будь я у себя дома, давно бы это сделала! В те старые добрые времена, у меня хоть были регулярные карманные деньги, а здесь, в Средиземье, — только регулярные проблемы. Продолжая путь, мы пересекли площадь с фонтаном, и в памяти невольно всплыл поцелуй. И все-таки, зачем он это сделал? Подозрительного поведения у него пока не наблюдалось, да и Алатар был спокоен на его счёт. Странно, ведь в моем мире все нормальные люди в моем возрасте уже заводили далеко не первые отношения, а я даже никогда не целовалась. На вопрос «У тебя есть парень?» я вообще отвечать не любила — не очень-то и хотелось видеть выпученные от удивления глаза собеседника и жалость на его лице. Поэтому я в ответ обычно бормотала что-то и уворачивалась от темы, но, когда человек попадался настойчивый, приходилось что-то плести. Вообще-то свой первый поцелуй я представляла с Леголасом, как бы глупо это ни звучало, ведь он был выдуманным персонажем. По крайней мере, так было раньше. Если бы тогда мне кто-то сообщил, что это случится с главным мордорским приспешником, я бы рассмеялась тому в лицо. Я украдкой поглядела на Айлеха и с удивлением проконстатировала, что при взгляде на него, внутри поднялась волна симпатии. В свете утреннего солнца он выглядел умиротворенным и расслабленным, плечи медленно покачивались в такт твердой поступи, и даже серые глаза приобрели ясный, тёплый оттенок. Он переговаривался о чем-то с Халедом, и повернулся в мою сторону, будто почувствовав мой взор на себе. Я поспешила отвести глаза. И с чего меня одолели такие мысли? Голос Халеда вырвал меня из размышлений. Он повторно спрашивал о чем-то, но вопрос пролетел мимо моих ушей. — Что? — Я сказал: ты ведь умеешь читать, Полин? Я смутилась. — Вообще-то нет. Я неуч, — почему-то мне вдруг стало жутко стыдно из-за моей необразованности. Но ведь я в этом и не была виновата. — Пораскинь мозгами — она ведь из другого мира, — Айлех смотрел на Халеда так, будто собирался отвесить ему подзатыльник. Последний хлопнул себя по лбу и охнул, ничуть не обидившись на реакцию брата. — Это тебе не помешало бы пораскинуть мозгами, — вскипел Боромир. — Твой брат, между прочим, уже умудрился найти зацепку! По лицу гондорца было явно видно, с каким трудом ему удавалось выносить общество Айлеха. — Правда? — спросила я — Я как раз собирался, когда спросил тебя про чтение. Вообще-то ты преувеличил, Боромир, я даже не уверен в моих догадках. Я все расскажу, когда мы окажемся в архивах, не стоит заводить такие разговоры на улице. Мы согласились с Халедом. Остаток пути никто из нас не заговорил, пока мы не оказались перед высоким зданием с колоннами. Посреди внутреннего двора стоял фонтан, а к нему вела каменная дорожка, проделавшая себе путь среди низко скошенной травы и цветов. — Куда это ты нас привел? — нахмурился Айлех. — Это Дом Знаний, — пояснил Халед, — здесь работают учёные люди: зодчие, летописцы, целители. Люди приходят спросить совета у мудрых… — … и иногда приводят туда своих детей, — закончил Боромир, скривившись, словно от неприятных воспоминаний. Видимо, и здесь школа не была фаворитом детей. — Неужели ты тоже ходил в такое место? — усмехнулась я. — Ходил и отстрадал свою юность. Больше всего я ненавидел уроки истории: мой наставник заставлял меня учить целые страницы летописей. И попробуй пропустить одно слово! — У нас с Айлехом тоже были учителя, — сказал Халед. — Мне нравилось, а вот Айлеху давалось с… — …необычайной лёгкостью, — категоричным тоном закончил его фразу старший брат. — Да ну? — нахмурилась я. В ответ пришло лишь многозначительное молчание. Я не стала вдаваться в подробности их тяжелого школьного детства (впрочем, Халеда это вряд ли касалось). Мы пересекли внутрений двор и оказались в открытом коридоре, который протягивался вдоль здания и затем уходил внутрь, превращаясь в лестницу. Весь второй этаж был занят огромной библиотекой и несколькими массивными столами. На каждом из них лежала кипа бумаг и пара чернильниц с перьями. — Пойдемте в более укромное место, — предложил Халед, многозначительно покосившись на нескольких пожилых людей, склонившихся над древними свитками. — Ну, так что за зацепка у тебя нашлась? — спросил Боромир, когда мы уселись за столом в глубине зала. Халед уже успел достать пыльный фолиант и сосредоточенно искал нужную страницу. — Зачем тебе книга об арифметике? — хмыкнул Айлех. — Палочки и их положение определяют число и действие, производимое с ним. В книге говорится о вастаках, которые используют решетчатое умножение*. Смотрите, это ведь похоже на то, что написано в записке! Он достал послание Анарендила и приложил его к странице. Читать я не умела, без этого все было ясно: на странице пестрели такие же палочки, хотя кое-где появлялись и непонятные решетки. Халед объяснил, что при умножении двух чисел рисуется равное первому числу количество палочек, наклоненных в одну сторону, а поверх рисуется равное второму числу количество палочек, ориентированных в противоположную сторону. Получается решетка. По ней читается количество единиц, десятков, сотен, которые содержатся в произведении. — Халед, — скептичекским тоном начал Боромир, — ты, наверное, не разглядел послание как следует, потому что никаких решеток там нет. — Но есть пять палочек, нарисованных с наклоном, — пробормотала я, пытаясь расставить мысли по полочкам, — а это может значить одно: умножение на пять. — Именно! — просиял Халед. — Ты все поняла. — Но что мы должны умножить на пять? И что значат пять вертикальных палочек внизу? И еще, смотри-ка: две нарисованы рядом, а три другие чуть подальше. — Лучше опустить первый вопрос, и пока разобраться со вторым. — Ты не думаешь, что это тоже арифметика? — предположила я. — Только какое-то другое действие? — Логично. Может быть, сложение? — Допустим, а что же с остальным? — я пригляделась к последнему рисунку, пытаясь разглядеть в нём что-то знакомое. Пять палочек вместе, шесть остальных поодаль. И все они стоят на чем-то похожем на столбик деления. А, может, это и вправду деление? Получается вполне логично: первый рисунок — умножение, второй — сложение, третий — деление. Но я все же не могла разобраться, почему одни палочки стояли вместе, а другие были разбиты на две партии. Я поспешила озвучить свою догадку остальным. — Другого выхода нет, — вздохнул Халед, — нужно сначала допустить, что твои высказывания верные. Иначе оттолкнуться будет не от чего. А что до палочек, написанных раздельно, то я думаю, что это десятки и единицы. Две первые палочки вместе — это два десятка, а три другие поодаль — три единицы. Во всяком случае, согласно книге, именное такое написание применяется в решетчатом умножении. — Тогда подведем итог: нужно умножить что-то на пять, добавить к этому двадцать три и разделить все на пятьдесят шесть. А что именно — неизестно. Мы сидели некоторое время молча, каждый терзаясь в догадках. Допустим, что первая часть загадки действительно была решена, тогда что же нужно было умножить, сложить и поделить? И что значил этот набор эльфийских букв? — Я считаю, что нужно вернуться домой и решить остальное с помощью Леголаса и Алатара. Они все-таки знают эльфийский, — нарушил молчание Боромир. — Голуг же сказал, что это бессмысленный набор букв, — вскинул брови Айлех. — По крайней мере, он разбирает эти буквы, — вздохнул Халед. — Нужно возвращаться, дальше в поисках мы одни не сможем продвинуться. *** Когда мы вернулись домой, Бранд и Юнна уже приготовили обед на всех. Остальные уже нетерпеливо ждали нас столом, то ли от голода, то ли от желания поскорее узнать результаты наших поисков в библиотеке. — Леголас, ты нам нужен, — Боромир похлопал эльфа по плечу, усаживаясь рядом с ним. — Не сейчас, друг мой, когда я готов целого тролля съесть, — ухмыльнулся Леголас. Нда, не такие уж эльфы и изящные, как всем казалось в моем мире. Сказал бы еще кто-нибудь Леголасу, что некоторые в моем мире считают его вегетарианцем, он бы рассмеялся тому в лицо. — Привет, — взмахом руки поприветствовала я всех, с досадой отмечая, что моё привычное место рядом с эльфом занял Боромир. Окинув взглядом стол, я поздно заметила отсутствие Алатара. — А где Алатар? — опередил меня Халед. — Отлучился к себе домой, он же все-таки целителем работает здесь, — ответила Юнна. — Когда мы уйдем, ему придется закрыть лавку. — Когда мы уйдем… — скептически хмыкнул Айлех. Юнна прожгла его гневным взглядом, но ничего не сказала. Все уже привыкли к его вечным издевательским усмешкам и мрачному расположению духа. Впрочем они не видели и малую часть его темной стороны, которую мне довелось узреть во всей полноте, когда я была его его пленницей. — Ну, так что вы надумали, мудрецы? — решил разрядить обстановку Гимли. И хоть это была не его лучшая шутка, все, кто был в архивах этим утром, исключая меня, принялись рассказывать о том, что нашли в библиотеке. — Они думают, что в записке все же кроется какой-то смысл, — обратилась я к Леголасу с неохотой. В разгадке я принимала участие, потому что мне нечем было себя занять. Что касалось разъяснений, на меня можно было не рассчитывать, и пересказывать найденное в архивах я не горела энтузиазмом. — Хорошо, — кивнул он, как-то странно на меня прищурившись, словно бы пытался понять мои слова, — займемся этим после обеда. Вспомнив с какой холодностью он говорил со мной пару дней назад, когда я только очнулась от похмелья, мне показалось, будто что-то все-таки пошло не так в тот день. И сейчас его взгляд потвердил это, хоть и действиями он все так и продолжал выражать заботу. — Хочешь виноград? — спросил Халед, отвлекая мое внимание на что-то менее удручающее. Я благодарно улыбнулась и приняла миску, наполненную черными гроздьями. Вскоре я совсем забыла о странном поведении Леголаса: мои мысли были заняты на славу приготовленным обедом. Стол едва не прогибался от тяжелой кастрюли ароматного супа, парой-троек буханок хлеба, фруктов, сыра и вина. Ели все так, что за ушами трещало, а когда все откинулись на спинки стульев, тяжело дыша и довольно уставившись на пустую тарелку, ломать голову над серьезными вещами никому не хотелось, несмотря на любопытство. — После такого обеда негоже тревожить рассудок хитроумными загадками, — выразил мои мысли Гимли, который удовлетворённо поглаживал себя по животу. — Предлагаю заняться этим чуть позже. Никто не выразил на этот счет претензий, хотя Айлех едва заметно завел глаза и испустил безнадёжный вздох. — А я предлагаю убрать стол и помыть посуду, — вмешалась Юнна, руша в одночасье ленивую, расслабленную атмосферу. — Э, пойду-ка я покурю трубку на крыльце, — Гимли сделал вид, что не расслышал девушку и вышел из-за стола. — Я тоже подышу свежим воздухом, — последовал за ним Боромир, увиливая от перспективы двухчасовой чистки тарелок и кастрюль. Впрочем, я никогда не видела ни его, ни гнома за выполнением домашних обязанностей: воины не опускались до такой неблагодарной, и что самое важное, женской работы. Один за другим сидящие за столом находили «внезапно» другие, более важные и срочные дела, чтобы выйти из столовой и больше не появляться, пока посуда не перестанет греметь. Пыхтеть над чанами воды остались только я, Халед да Юнна. Харадец, к слову, никогда не отказывался помогать девушке: симпатию, которую эти двое питали друг к другу, теперь разве что только слепой не мог разглядеть. — Какие уворотливые. Раньше хоть Бранд и Леголас помогали, — досадливо вздохнула подруга. — Всем когда-то бывает лень, — попытался оправдать их Халед. И кто его заставлял вставать на их сторону? Юнна хмыкнула и окунула намыленную тарелку в чистую воду, чтобы прополоснуть. — А тебе никогда не лень? — ее вопрос прозвучал испытующе, будто она хотела в чём-то удостовериться. Скорее всего в намерениях Халеда: всем было ясно, что посуду он мыл не из благородной цели помочь по хозяйству, а потому что ему нравилась Юнна, и делал он это для неё. Парень смущенно пожал плечами. — Кто-то ведь должен это делать… — Верно, — выдохнула Юнна пряча за длинными волосами довольную улыбку, которая не прошла для меня заметной. Когда с посудой было покончено, я отошла к себе в комнату, чтобы побыть наедине с собой и разобраться в своих чувствах. Если меня так не интересовала судьба Средиземья, то почему я вообще бегала все эти дни и помогала разгадать послание Анарендила? Чего я вообще хотела? Ведь, в конце-концов, я имела право сказать «нет» и жить своей жизнью, оставив остальных самими разбираться с Чашей. Почему же я этого не сделала до сих пор? Неужели боялась, что меня запрут и не дадут уйти? Вполне возможно, что события обернулись бы именно таким образом. Вообще-то, у меня были полные основания бояться высказать моё желание уйти. Чей-то силуэт мелькнул внезапно где-то сбоку, а затем этот кто-то уселся рядом со мной. Все произошло так неожиданно, что я вскрикнула и подскочила на месте. — Чего ты раскричалась?! — недовольно скривился Айлех. — Мог бы и предупредить, что собирался сесть… — растерянно буркнула я. Айлех ничего не ответил и принялся искать что-то в карманах своих брюк. Пару секунд спустя он выудил что-то золотое и блестящее и, прежде чем я успела задать вопрос, протянул мне предмет. На толстой черной нити покачивался тот самый кулон в виде улыбающегося солнца, который я увидела на ярмарке сегодня утром. — Что? Как… — я была не в силах выжать хоть что-то членораздельное. — Это… Это мне? — Нет, я купил его себе и просто хотел показать, — съязвил Айлех. Я поджала губы, едва сдерживаясь от смеха. Будь бы он Акселем, я бы точно ударила его кулаком в плечо. — Спасибо, Айлех. Он пожал плечами. — Ты же у нас владеешь магией солнца. К тому же я видел, как ты распускала слюни по этому кулону на ярмарке. Я смотрела на эту вещицу, пораженная до глубины души инициативой Айлеха. Неужели он так внимательно следил за мной, чтобы увидеть, какая безделушка мне приглянулась на прилавке посреди десятков других украшений? Зачем он это сделал? Просто, чтобы обрадовать меня? Сердце билось, как сумасшедшее. Чуствовала я себя точно так же, как и в тот день, когда получила его внезапный поцелуй. Айлех был просто мастером на непрошенные подарки. Щеки загорелись, и меня теперь смутил даже тот факт, что наши бедра полностью соприкасались. Когда я наконец подняла свой взор на него, он поднялся с кровати и молча вышел из комнаты. Немного помедлив, я завязала нитку на вокруг шей и поправила кулон. Теперь-то он точно станет моим талисманом.