Ведун

Целый год прошел с тех пор, как я в услужение к ведуну попал. Многое что за это время изменилось, в том числе, и я сам. Теперь хоть в зеркало на себя глядеть было не соромно – на домашних харчах отъелся, ребра больше не просвечивали, вытянулся так, что вровень с ведуном стал, да волосы отрасли до самых плеч и не торчали теперь во все стороны. Парень из меня симпатичный вышел – любой девке не зазорно бы было взглянуть, да только даром мне те девки не сдались… Всё чаще себя ловлю на том, что на ведуна заглядываюсь. На такого грех не заглядеться – волосы длинные, черные что уголь, глаза зеленые, черты лица благородные – на принца сказочного похож, что в девичьих книжках малюют. Да только был бы он люб мне, даже если бы страшней чудища заморского был. Ведь не за внешность красивую любят, а за душу добрую и честную. А лучше человека, чем ведуна встречать мне не приходилось! Ежели подумать – ну на кой я ему такой сдался? Мог бы оставить меня тогда у дядьки, а он к себе взял, да ещё и относился по-доброму! Нынче мы ещё дружнее жить стали. Лик позволил к себе на «ты» обращаться, а меня рыжиком кличет, но так по-доброму, что и обижаться негоже. Как прознал он, что я в травах соображаю кой-чего, так сподобил меня в помощники себе. Поначалу ничего труднее, чем траву нарезать да собрать не позволял, а дальше зелья варить выучил. Бывало, отлучится он по делам в город, а я взаместо его пациентов принимаю, ежели они несложные. Позже и заклинаниям меня учить стал – есть, говорит, сила в тебе колдовская, ведунствовать не будешь, конечно, но целитель из тебя знатный получится. Ох, и радовался я тогда! Не так тому, что сила во мне есть, как тому, что времени с ведуном больше проводить буду! Так оно и вышло. Раньше, почитай, бывало, что за весь день один раз его увижу, и то, за ужином, а теперь хожу за ним хвостиком. Ежели не учусь, то за ним наблюдаю – как он делает, да чего. Не упускаю возможности рукой его коснуться, прижаться, похвалу заслужить. Он ведь токмо рукой меня заденет ненароком, а у меня уже сердечко екает восторженно. Ночью стали сны сниться с ведуном, да такие, что мне поутру взглянуть на него иной раз стыдно, а вспоминать потом сладко. Раньше я всё боялся, что он совету дядюшкиному последуют и для постельных утех меня возьмет, а теперь хоть самому предлагай. Впрочем, ведун он ведун и есть, знамо дело, заметил, что неровно к нему дышу. Заметил, а виду не кажет, только смотрит на меня пристально, покуда я не вижу. Один раз он на ночь в город ушел, а как воротился, так водой ароматной за версту от него несло. Ух, и разозлился же я тогда на него! Насилу он меня успокоил, объяснив, что женщине помогал, которой плохо стало. - Знаю я, как ты помогал ей! – бурчу обиженно, но скорее ради порядку. Знаю ведь, нипочем Лик не обманет меня. - Конечно, знаешь, - кивает ведун. – Я тебя зелье мандрагорное ещё в прошлом месяце варить выучил. Так и живем с ним, вроде и не против он, что чувства я к нему высказываю, но молчит. Обниму его, на коленях у него усну – не отталкивает, однако и ближе подступиться не позволяет. А мне и обидно это, и непонятно. Ежели противен я ему – так отчего тогда не прогонит меня, а ежели нравлюсь – так отчего не скажет? И так боязно мне, что уйдет он ночью в город, да найдет себе там развлечение на ночь, а не жизни людские спасать будет. Решил я поговорить с ним в открытую, да никак решиться не могу. Вдруг, то, что благоволит он чувствам моим – я себе напридумывал? Вдруг, только услышав признанья, прогонит меня с позором? Вдруг рассмеется в лицо? Страхи глупые, да живучие, никак от них не избавиться. Однако ж как сказал мне Лик, что ночью в город собирается, так я не выдержал: - Возьми меня с собою! - Нет, рыжик, ты здесь нужнее. А у меня дело важное, личное. - Знаю я дела твои личные, дома публичные! – тяну с обидой в голосе. - Окстись, какие ещё дома? Да ежели и так, то тебе до этого какое дело? - Да люблю я тебя, ведуна проклятого, неужто не заметил ты до сих пор? Ежели противен, так сразу выгони, не береди душу! – по щекам покатились слезы непрошенные. Лик вроде испугался даже, к себе меня прижал, шепчет: - Ну, чего ты себе напридумывал, рыжик? Не пойду я ни в какие дома, и выгонять тебя не буду. Разве ж выгоняют того, кто сердцу мил? - Отчего ты тогда не говоришь это мне, любви своей не показываешь? – недоверчиво гляжу, не в силах поверить в чувства его ответные. - Да разве ж нужен тебе такой? – грустно ухмыляется ведун. – Старый я уже, жизнью потрепанный. Ты себе и молодого найдешь, красивого. - Дурак! Не нужен мне никто, кроме тебя! – цепляюсь за него, боясь, что оттолкнет. - Рыжик! – почти стонет ведун и делает то, чего я ждал так долго – прижимается к губам моим. У меня колени подогнулись, а перед глазами всполохи яркие. За шею ведуна обнял и целую, целую его беспорядочно, куда придется, а потом снова к губам приникаю. - Стой, рыжик, не надо! – отцепляется от меня ведун. – Ты – пара моя. Ещё тогда в харчевне почувствовал, что нужен ты мне, только потом понял, для чего. - Так разве ж это плохо? – удивился я. – Ежели пара мы, значит самою судьбою нам написано вместе быть! - Хорошо, однако ж, не забывай, что я ведун. Когда такая пара случается, тот у кого силы больше, из другого силу вытягивает. Коли станем мы близки, исчезнет из тебя вся сила колдовская, ко мне перейдет, сильнее меня делая. Разве ты готов силой своею пожертвовать? - Ты, ведун, совсем головой ушибленный, да? Я тебе сердце своё отдал, я за тебя жизнь отдать готов! Да нужна мне та сила, как собаке костыли! Главное, чтобы ты со мною рядом был! Смеется ведун – нет, ну точно блаженный! А потом на руки меня как подхватит, да как давай по комнате кружить! Так до спальни своей и докружил меня. А я ведь и не знал, как промеж мужчин это происходит, но ведун изголодавшийся быстро мне показал. Сначала ласкал меня долго – все поцеловал, до чего дотянуться смог. Особенно мне понравилось, когда он ниже пупка меня целовал, а когда он там облизывать начал, я и вовсе чуть не помер от удовольствия. Потом Лик на живот меня повернул, да на четвереньки встать заставил. Выискал масло откуда-то и накапал прямо на место срамное, а потом давай туда палец запихивать! Я поначалу вырваться пытался, вертелся, как курица на вертеле, а потом ведун как-то погладил хитро, так меня чуть не подкинуло – так приятно было! И не успокоился ведун, покуда три пальца в меня не засунул. А мне и стыдно – лицо жаром так и пышет, и сладко сверх всякой меры. Затем снова Лик на спину меня повернул, велел ноги раздвинуть. Овладел ведун мною медленно, осторожно. И хоть больно мне было да неприятно – все ж не пальцы, я виду не подавал, наслаждаясь тем, как ведуну моему хорошо. Опосля того, как ему совсем хорошо стало, он и про меня не забыл – улыбнулся хитро, вниз сполз и естество мое заглотил. Голосил я от удовольствия так, что, наверное, в соседнем селе слышали… *** Сила и впрямь из меня вся вышла, да только совсем мне её не жалко. Ведь она всегда рядом со мной, пусть не во мне – в любимом моем. А то, что мы всегда вместе теперь будем, после той ночи понятно стало – Лик сказал, что брак промеж нами теперь на небесах заключен – у меня теперь одна прядь волос черная, а у ведуна моего – рыжая.