Не то, чем кажется

Рабочие смены Ифаня по будням давали возможность отмазаться от встреч с друзьями, а по выходным – от посещения балагана, который он, по несчастливой случайности, называл домом. Устало вздохнув, блондин продолжил вытирать грязной тряпкой длинный пластиковый стол в забегаловке, продававший в основном рамен и чачжанмён, куда чаще всего приходили студенты и бедняки. Единственным весомым преимуществом в ней по сравнению с хорошими кафешками и даже ресторанами, куда парня взяли бы без проблем, особенно по критериям презентабельной внешности, было местонахождение и эта самая беднота. Ни один идиот из его частной школы не попрется в такое место, чтобы перекусить. Только подумав об этом и порадовавшись возможности хотя бы на работе чувствовать себя расслабленно и не беспокоиться о поддержании имиджа, Ифань воодушевленно поднял поднос с грязной посудой и обернулся в сторону прилавка, у которого тут же был замечен посетитель в такой же как и у него школьной форме – темно-зеленого цвета с темно-серыми бортами пиджака и полосами такого же цвета на брюках. Ифаня бросило в пот, с места он сдвинуться не мог, однако лихорадочно обдумывал, что же ему делать и куда бежать и где прятаться. Однако едва парень у кассы чуть повернулся, блондина отпустил страх, но накатила злоба, раздражение и даже немного обида и стыд. Ким Чунмён. Пока парень разбирался с заказом, Крис на всех парах подскочил к нему, откидывая на металлический столик поднос с посудой и тряпку и создавая тем самым грохот, тут же привлекший внимание не только юноши у прилавка, но и остальных немногочисленных в этот час посетителей кафешки. Схватив невысокого брюнета за локоть, Ифань, не обращая внимания ни на его, ни на хозяйки удивленные взгляды, оттащил старосту в сторону и практически прошипел ему на ухо: - Что ты здесь делаешь? Чунмён напрягся от ощущения дыхания на своей шее и ухе, а затем медленно поднял глаза на Ифаня и с недоумением вгляделся в его лицо. - О, - протянул он, видимо, удивляясь, как умудрился по невнимательности забрести в кафе, в котором работал Крис. - Я задал вопрос, - настойчиво повторил блондин. - А я не могу захотеть поесть? – ощетинился староста. - Ты прекрасно знаешь, что я тут работаю! Какого черта? – блондин старался говорить шепотом, но то и дело срывался на более громкие выпады, вновь и вновь привлекая внимание хозяйки и нескольких разномастных посетителей. - Я все равно не вижу причин, по которым не могу поесть именно тут, - Чунмён пожал плечами, делая шаг в сторону кассы и выразительно косясь на ладонь Ифаня, продолжающую сильно сжимать его руку. - Допустим, - быстро согласился Ифань, но держать парня не перестал, - Логично, причин нет. А школьная форма на тебе почему? Сегодня воскресенье. - А вот это уже не твое дело, - резко выпалил староста, все-таки вырывая свою руку из захвата блондина. – Похоже, я действительно зря зашел именно сюда. Впредь буду внимательнее. Чунмён резко отвернулся от Ифаня, вежливо отменил заказ, поклонился хозяйке забегаловки и стремительно покинул помещение. Крис удивленно смотрел ему в след и не мог понять странного поведения. Обратив внимание на выражение лица женщины, ее взгляд, обращенный к нему, юноша поежился от неприкрытого интереса этой старой сплетницы. - Ты его знаешь? – проскрипела она годами прокуриваемым голосом. – Вы друзья? Он из частной школы Ёрин, верно? Крис не представляя даже, как ответить ей, не дав тем самым возможности затем выдать информацию всему кварталу или даже городу, но заметив уходящего посетителя, тут же подхватил тряпку и поднос и умчался убирать оставленную грязную посуду. А затем с абсолютно каменным лицом прошел мимо ухмыляющейся старухи на кухню ее мыть. В течение процесса намыливания и смывания пены, Ифань продолжал думать о появлении Чунмена, его школьной форме в воскресенье и мысленно даже возвращался к обрывкам предыдущих их разговоров, подхватывая детали и фразы. К концу смены блондин уже был абсолютно уверен, что отношения в семье у Чунмёна не ладятся, а так же что ночевал парень далеко не дома. Он, конечно, понимал, что не единственный имел проблемы и трудности, но искренне верил в радужное существование такого, как Чунмён, потому что тот был и из обеспеченной семьи, и старостой, и отличником, и интересной личностью, пусть выяснилось это лишь на поверхностном уровне – парни мало общались. Но Ифань до сих пор даже не задумывался о реальной причине участия Чунмена в сделке. В первый раз парень не посвятил его в детали, а потом блондин и думать об этом всем забыл. Брюнет сказал, что ему в мае исполняется восемнадцать, и что все станет проще. Интересно, что он имел в виду? *** По окончанию смены, где-то в пятом часу вечера, Ифань блуждал по окрестностям забегаловки, в которой работал, дабы потянуть время и не возвращаться домой раньше семи. Была мысль сходить в парк или, например, в сауну, но пустые карманы до зарплаты заставляли парня гулять и гулять, по возможности не думая о нарастающем голоде. Он поел в обед, но прошло уже три часа, и постепенно хотелось перекусить все сильнее и сильнее. Где-то неподалеку, как было известно Ифаню, должны были находиться тренировочные залы одного из крупных корейских звездных агентств. И как раз в нем обычно зависал Кай, как друзья называли парня после его решения стать звездой, готовясь дебютировать с какой-то новой штампованной мальчиковой группой. С таким папой, как у него, и эта, и любая другая блажь без проблем. Набрав номер Чонина, Ифань в общем-то не надеялся даже на ответ, но ему повезло. Спустя пару гудков парень весьма весело ответил, приветствуя Криса. - И тебе привет, - блондин усмехнулся. – Все еще на тренировке? - Закончил уже, - проговорил парень сквозь шорох каких-то перекладываемых вещей. – А что? - Да я поблизости оказался. Дай, думаю, позвоню. Не хочешь прогуляться, перекусить? – ровным голосом, но добродушно поинтересовался Ифань, однако надеясь не только на согласие парня, но и питание за его счет. - О, можно! – голос Кая был радостным и предвкушающим, - Я жутко голодный. - Тогда я жду тебя возле входа. - Скоро буду, - ответил Чонин и отключился. Ифань принялся ждать, радуясь, что остаток вечера проведет в компании друга, да и всем сердцем желая, что задержится с ним подольше. Наворачивая круги возле ворот, блондин в какой-то момент уловил знакомую форму в дверях агентства, уже успел удивиться, чего это Чонин ходит в ней в выходной, однако впал в ступор, узнавая в вышедшем из здания парне все того же старосту. Еще сильнее блондин удивился, когда Чунмёна нагнал его, собственно, друг и что-то с улыбкой рассказал, затем помахал рукой и быстрым шагом направился в сторону ошарашенного Криса. Чунмён, глядя вслед Чонину, поднял глаза чуть выше и безразлично уставился на ошарашенного Ифаня, не торопясь двигаться куда-либо. Казалось, парня, однозначно узнавшего своего подельника, абсолютно не волновало, что его секрет, в общем-то, раскрыт. Он только приподнял одну бровь, давая понять Крису, что тот таращится на старосту чрезвычайно и неуместно долго. - Приветик! – с энтузиазмом проговорил Чонин, подойдя ближе к блондину, - Не устал ждать? - Э… - промычал Крис, стараясь прийти в себя и медленно отводя взгляд от Чунмёна, чтобы посмотреть уже, наконец, на друга, - Н-нет, совсем нет. - Ты чего? – брюнет удивился его странному поведению. - Тот парень, - мотнул головой Крис в сторону Чунмёна, всеми силами стараясь поддержать безразличный вид и напустить соответствующую ситуации маску, - Знаешь его? Чонин поглядел в направлении, указанном другом. - Сухо-то? – переспросил Чонин, а Крис лишь пожал плечами, в мыслях удивляясь наличию у старосты псевдонима, - Мы вместе с ним трейни в этом агентстве. Он вроде как учится в нашей школе, но я никогда его раньше не видел. А сегодня вдруг пришел в форме. «Или не замечал, как и все», - подумал про себя Ифань. - Он староста моего класса, - раскрыл правду блондин, однако тут же жалея об этом. - А чего ты так заинтересовался? – вдруг спросил Чонин, приподнимая одну бровь. - Просто, - ничего не выражающим тоном ответил Крис. – Никогда не думал, что такой как он может мечтать стать звездой. Он что-то вроде серой мышки в классе. - Ааа, - протянул Чонин, - Возможно, именно поэтому и хочет. Да и так-то он вполне талантливый. Хорошо играет и поет. Неплохо танцует. У него есть шанс дебютировать в течение ближайшего времени: отец говорил, что агентство открывает новую группу. Как и я, Сухо один из кандидатов на утверждение в состав. - Ясно, - бросил Крис, с головой уходя в свои мысли, касающиеся новой информации о Чунмёне. Оставшийся вечер Чонин и Крис провели в рассеянных разговорах о незначительных мелочах или учебе, молчаливом поедании пищи и поглядывании в окно или на часы в ожидании подходящего времени для расставания. Даже не желавший возвращаться домой Ифань был рад, когда Чонин, наконец, предложил свернуть беседу и отменить прогулку, ссылаясь на срочные дела и охватившую его усталость после тренировки. Предлог был понятен и вполне обоснован, поэтому блондин возражать не стал бы, даже имей он такое желание. По пути к дому Ифань все ещё думал о Чунмёне и своих открытиях. Они не были неприятными, каким-то грязными тайнами или чем-то в таком духе, просто новые факты о его знакомом, заплатившем за возможность посещать репетиции в агентстве постороннему человеку. Ифаня и поражала подобная настойчивость и решительность относительно стремлений, и выводила из себя одновременно. Но причина раздражения ему, однако, ясна не была, и он, как и всегда в своей жизни, не стремился заниматься рефлексией. Ифаню было проще скинуть «вину» на другого человека, на обстоятельства и на еще что-нибудь, главное не задумываться, потому что иначе можно случайно в центре проблемы и себя обнаружить. Пройдя по коридору, отпихивая по пути раскиданную уличную одежду и обувь младшего брата и сестры, Крис с отвращением обнаружил пятерых членов своей семьи в небольшой гостиной, играющих в какую-то очередную глупую настольную игру, состоящую из крашеных деревянных брусков, сложенных в башенку. Деревянный журнальный столик едва не трещал под весом наставленных на него локтей и ног увлеченных игроков. - Здравствуй, Фань, - пропищала самая младшая девочка, с удовольствием наблюдая, как конструкция из брусков рушится из-за ее неудачной попытки вытащить один из них. - Почему так поздно? – стараясь звучать строже, проговорил его отец, мужчина средних лет с каштановыми волосами, разбавленными залысинами и сединой, но такой же высокий и стройный, как и сам Ифань. - С другом гулял, - вешая пальто в шкаф, сухо ответил блондин. - Есть будешь? – заботливо, как и положено матери, спросила женщина с младенцем на руках. - Я поел, - не менее холодно, даже не посмотрев на нее, сказал Крис и прошел по коридору в сторону своей комнаты. Едва попав в комфортную зону, парень закрыл дверь на защелку и завалился на небольшую деревянную кровать, которую использовал еще будучи совсем ребенком. Ифань, да и родители его, все время удивлялись, что она все еще вполне оптимальна, учитывая вымахавшего в рост блондина. Ну и, соответственно, зачем выбрасывать вещь, коли служит исправно и пререканий не вызывает? В этом они все и были. И это злило парня больше всего на свете. Конечно, ему не нужна была новая версия Айфона каждый год или брендовые шмотки из новых коллекций, но Ифань искренне считал, что его родители могли бы уделить больше внимания его потребностям, коль скоро он уже не младшеклассник. Складывалось впечатление, что они либо не придают значения важности некоторых покупок, либо просто не считают нужным напрягаться. И Крис считал, что второе, потому что у них в доме имелась миллион и одна вещь, которые давно следовало бы заменить или починить хотя бы, но родственники неизменно собирались по вечерам в гостиной и играли в игры, когда как днем работали и занимались готовкой, уборкой или стиркой. Кому что. Ифань искренне удивлялся матери, которая, зная об их небольшом достатке, продолжала рожать ему сестер и братьев нон-стоп. И каждый раз это такое событие, словно долгожданного первенца на свет произвели. И ведь Крис любил своих младших, да и родителей тоже, но их мотивация ему была неясна. Ведь дети не получали ничего нового порой даже по праздникам. Некоторые игрушки и вещи еще Крис использовал годовалым малышом, а некоторые имели историю задолго до появления парня на свет. Ифань не ревновал, но жалел. Ему было обидно, конечно, и из-за себя, но будучи уже вполне взрослым и самостоятельным, в отличие от сестры и братьев, парень мог пойти и подзаработать на нужную обновку, если на очередную просьбу отец опять лишь вскинет брови, а мать сделает вид, что не слышит. Впрочем, Ифань уже очень давно ничего не просит. И единственные новые вещи у младших появляются тоже только из-за него в основном на дни рождения и на новый год, ведь большего парень все равно позволить себе не может: итак приходится заранее откладывать. И ведь если бы дело было в отсутствии денег! Крис отлично знал, что семейный счет его родителей вполне мог позволить себе некоторые траты в области развлечений или тех же обновок. Однако принципиальные по своей натуре, они никогда не позволяли себе лишнего, как подобные вещи назывались в кругу семьи. Лишними были новые туфельки для 9-летней Сяофэн, потому что оставшиеся после соседской дочери не совсем старенькие еще вполне годные. Лишними были недорогие машинки или конструктор, который так нравились 5-летнему Линю, подолгу рассматривающему красочные коробки в витрине детского магазина, потому что «лом», как называл содержимое детского ящика в его комнате Ифань, был вполне еще пригоден. И так всегда и во всем. Новый член их семьи, четырехмесячный Лэйтэ, тоже довольствовался лишь обносками старших детей, за исключением разве что детского питания и подгузников, которые никак нельзя было использовать повторно, что, как считал Ифань, безмерно расстраивало его мать и отца. Сначала Ифань думал, что родители таким образом учили его и других детей терпению, но потом стало ясно, что это был обычная скупость. В первом случае, они хотя бы изредка, но получали награду за свои старания. Но нет. Ни награды, ни реакции на просьбы о реально нужных вещах. Молчание и отстраненность, когда дело касалось денег. Крис вздохнул и снова сел, оценивая творившийся в комнате… порядок, настойчиво прививаемый родителями с детства как ему, так и остальным детям. Внезапно захотелось крушить и ломать, переворачивать все с ног на голову. Устроить бардак, раскидать вещи, свалить со стола книги, сдернуть белье с кровати, вместе с простыней и подушкой. И все это растоптать. Испачкать. Разорвать, чтобы родителям пришлось поменять старый постельный комплект, служивший еще его бабушке; пришлось выбросить и заменить старый письменный стол и стул, который отец притащил с какой-то барахолки, а мать потом долго отмывала от налипших жвачек и грязи. Да все в этой комнате на самом деле никогда не принадлежало лично Ифаню, кроме нескольких полок в шкафу, аккуратно заставленных коробками, в которых хранились купленные на заработанные им самим деньги вещи для «статуса». И Ифань уже подскочил на ноги, порываясь скинуть с письменного стола учебники, тетради и лампу (довоенного образца) одним движением крупной ладони, когда в дверь постучали. Подобные порывы у юноши случались и раньше, так что он точно знал, как с ними бороться. - Заходи, - прождав добрых пару минут до частичного успокоения, холодно произнес парень. Блондин и не сомневался, что увидит на пороге мать, которая, оглянув своего старшего сына с головы до ног, тут же разрушила его хрупкое хладнокровие. - Нам с отцом во вторник необходимо уехать по делам, - констатировала она, пусть и мягким тоном. – Ты будешь сидеть с малышами. Она сказала это и ушла. Без уточнения, может ли Крис. Без уточнения, хочет ли он. Без уточнения, «как прошел твой день» хотя бы. Просто без уточнения. Для эгоизма его родителей не существовало понятие «не могу», когда дело касалось их планов. Работа ли, дела ли, учеба ли, друзья ли – ничего не важно, если им «необходимо». Все можно отменить для них, но в ответ они никогда не делали ничего для тебя. Так жил Ифань всю свою жизнь. И сейчас он даже не был в состоянии возмущаться, потому что бессмысленно. Он, конечно, мог взбунтоваться и не прийти домой, сорвать планы родителей, их срочные или не очень дела, но проблема заключалась в том, что парень не был до конца уверен, что родители не оставят тогда двух детей и грудного малыша вообще одних. При всех своих недостатках, Ифань был заботливым и ответственным, когда дело касалось младших. Но в жизни Ифаня теперь существовала еще одна проблема, и имя ей было – Ким Чунмён. Выбери родители любой другой день, блондин, скорее всего, просто принял бы ситуацию как данность, но учитывая обстоятельства, связывающие его со старостой, их договор, он не мог придумать достойный выход. Попросить Чунмёна о «выходном»? Но они итак гуляют только два дня, которые парню нужны просто позарез, как он говорил, а теперь еще и понятно для чего. Скорее всего, Чунмён просто не согласится. Взять его сюда?.. НЕТ-НЕТ-НЕТ. Он итак слишком много знает об Ифане, а посещение его дома расскажет старосте недостающую часть. Не стоит так рисковать, тем более ради неясных целей, откровенно воняющих несвойственным ему благородством. Крис уловил себя на мысли, что постоянное раздражение его теперь уже неотъемлемое и вполне перманентное состояние. Что не день, то новые сюрпризы. Мир словно проверяет его на прочность, подсовывая очередные испытания одно за другим, а решения ситуации даже не предвидится. Тем более, Чунмён тоже видел Ифаня возле агентства, так что в курсе, что блондин знает о нем достаточно, чтобы сопоставить факты и принять во внимание детали. А значит, даже их очередная встреча будет неловкой, а за ней обязательно последует и разговор. И этого разговора Ифань боялся, потому что до сих пор толком и не приложив усилий, чтобы разобраться в характере старосты, юноша искренне считал Чунмёна способным попросить деньги назад ввиду невыполнения условия договора или попросту из-за нежелания раскрываться перед таким лгуном, как он. Брюнет же сам сказал, что связал себя с Ифанем от безысходности и откровенной скуки, а значит в любой момент может решить, что одиночество лучше.