Мой любимый дядя.

Стоит ли говорить о том, как иронична иногда бывает жизнь? Бывает, идешь ты по улице и — бах! — встречаешь свою любовь! И все бы хорошо, только ты — дочь президента, а он — провинциал. Ну бывает же, да? А бывает так, что ты — отличница, а он — двоечник. А бывает, что ты — уродина, а он — модель. А бывает, что он — нацист, а ты — еврейка. Много бывает необычных пар в нашей вселенной, много есть иронии вокруг. Но кто, как не я, знает об иронии. Приятно познакомиться — Вика, с детства влюбленная в своего дядю. Он — воплощение любой мечты, о которой только можно говорить. Ему двадцать восемь, а выглядит он лучше любого моего однокурсника. Брюнет с зелеными глазами, он смотрит на меня с нежностью, потому что любит меня. Но не так, как я; он любит меня чистой любовью родственника. А мне от этого на стену хочется лезть. Подтянутый, с прекрасной широкой спиной и крепкими руками, умный, серьезный и впечатляющий с первого взгляда. Он — мое тайное желание. С самого детства, я помню его мягкие руки, которыми он гладил меня по голове, я помню коленки, на которых маленькой сидела, я помню хриплый от курения, но сладкий и тягучий, словно мед, голос, который шептал на ухо сказки на ночь. Этот же голос я слышу в своих фантазиях, о которых вряд ли решусь кому-то рассказать. Я помню эти губы, которыми он целовал меня в щечку при встрече. Господи, как он сводит меня с ума… Я так хочу почувствовать эти губы везде. На своих губах, на шее, на ключице, на груди, на животе и даже там, в месте, которое закрыто для всех мужчин, кроме моего дяди. И, по иронии, я могу заполучить любого парня в университете. Нет, не любовь, а всего-навсего секс. Любой из них с радостью согласиться взять мое тело, но тот, о ком я мечтаю, никогда не станет так делать. Потому что он хороший, добрый и правильный… Мой любимый дядя. И сегодня он снова приезжает к нам в дом, на Новый Год и на мой День Рождения, который будет через неделю. Я смогу наслаждаться его обществом целую неделю… Долгую неделю, на протяжении которой я смогу видеть, слышать… любить его. Я спускаюсь вниз по лестнице, поправляя легкое летнее платье. Для этого праздника я выбрала его, потому что в прошлом году дядя похвалил именно этот наряд. Платье нежно-персикового цвета, доходящее до колен и с легкой струящейся юбкой — прямо верх невинности. Но несмотря на это оно выделяет мои достоинства — талию и грудь. Мне уже семнадцать, дядя, надеюсь, ты это заметишь. Мама просит поставить на стол салат, а сама бежит открывать дверь. Я быстренько ставлю большую миску, слушая диалог в прихожей. Волнение и ожидание переполняют меня. — Игорь, наконец-то ты пришел! — это говорит мама. — Привет, Света, — боже, этот бархатный голос… Я еще раз поправляю платье и черные волосы, которыми пошла в маму, а значит, и в дядю. — Ты похорошела.  — Ох, спасибо, милый, — мама не смущается от похвалы брата, но я бы задохнулась от любого его комплимента в мою сторону. — Ну, разувайся и проходи, мы с Викой уже стол накрыли. Я выхожу в прихожую, когда мама скрывается на кухне. Дядя, пригнувшись, снимает обувь. Я любуюсь тем, как двигаются мышцы на его плечах. Он поднимает голову, и, заметив меня, лицо его озаряется улыбкой. Я невольно улыбаюсь в ответ. — Привет, солнышко, — это, конечно, старая его привычка называть меня «солнышко», но я для себя представила, что он так ласково называет меня в роли своей девушки. — Как же давно я тебя не видел… — год, любимый. Целый год, за который ты остался таким же красавчиком. Он, наконец, справляется с обувью и раскидывает руки для объятий. Зеленые глаза блестят радостью. — Иди сюда. От этого «иди сюда» я чувствую, как снизу живота все приятно стягивается. Как ему удается так сладко это говорить… Я обнимаю его, вдыхая родной запах. Я так хочу прислониться щекой к этой же груди, но только обнаженной… Хочу поцеловать каждый сантиметр его тела, хочу быть под ним или на нем, не важно. Просто хочу его. Мы садимся за стол — я, мама и дядя. Папа с мамой развелись уже десять лет назад, но поддерживают дружеские отношения. Я живу в коттедже с мамой и старшей сестрой, но та сейчас празднует со своим мужем и маленьким ребенком. Ей так повезло влюбиться еще в школе и всю жизнь прожить с одним мужчиной, с коим ей можно быть. Временами завидую ей белой завистью, видя их семью в сборе. Дядя навещает маму лишь изредка, на Новый год и, иногда, летом, когда у него отпуск. Но в этом году я вижу его первый раз. Я так скучала… Я собиралась провести этот Новый Год с друзьями, если бы не дядя. Я готова отменить любую вечеринку ради него, даже если знаю, что у нас ничего не выйдет. Внутри меня все еще живет и тоненько пищит надежда: «Все еще будет». Это, наверное, и есть любовь… Куранты бьют, и я решаю загадать свое единственное и постоянное желание и в этом Новом Году. Везде, где нужно загадывать желания или что-то просить у кого-либо, я закрываю глаза и всем сердцем прошу одного: «Я хочу любви моего дяди. Такой любви, которую испытываю я». Мы чокаемся, и я залпом выпиваю свой бокал шампанского, оно моментально отзывается весельем и красными щечками. Я много не пью, в отличие от мамы. Просто хочу быть трезвая, если вдруг дядя напьется и начнет предлагать всякие непристойности. Я готова просто отдаться ему, если он только скажет это… Я хранила себя для него. Но за столько лет мое желание еще не было исполнено. Я ни разу не видела его пьяным. На протяжении вечера мы смотрели Новогоднее шоу на «Первом». Мама допила бутылку шампанского вместе с дядей, а потом уснула, оставив нас наедине. Она у меня быстро пьянеет, а вот дядя, в итоге, трезвый, как будто и не пил вовсе. Я же лишь тянула свой второй бокал на весь вечер. На экране певица запела «ELO — Ticket to the moon» (странно конечно, что певица, ведь в оригинале вокал мужской, но да не важно). Дядя залпом допивает бокал шампанского и поднимается, протягивая мне руку.  — Не хочешь потанцевать? — неожиданно спрашивает он. Не хочу ли я? Не хочу?! В этот момент все во мне останавливается: дыхание, кровь, сердце… Я выдыхаю вместе с воздухом:  — Почему бы и нет. Я вкладываю свою ладонь в руку дяди. Боже, какие у него нежные, но крепкие руки! Он кладет свою ладонь мне на спину, почти не касаясь кожи. У меня проходят мурашки. Я кладу руку на его плечо, вторая моя рука все еще покоится в его. Певица поет припев, а мы, медленно покачиваясь, ходим кругом посреди комнаты. — Ты очень выросла, — его веки прикрываются, а уголки губ приподнимаются в легкой улыбке, создавая гримасу нежности на его прекрасном лице. — Стала прямо как мама. — Угу, — больше я ничего не могу сказать и отвожу взгляд на экран. Второй куплет этой песни мне нравится больше, но он уже не такой лиричный и спокойный, как первый. — Как учеба? — он склоняет голову на бок, непослушные пряди скатываются вниз. Я залюбовалась. — Нормально, — пищу я, но тут же, удивившись этому, выравниваю голос. — Только с английским худо. Ну как всегда, в общем-то… А у тебя как с работой? — Подожди-подожди, — он опешил. — У тебя проблемы с английским? И ты молчала? Я немного испуганно киваю. Он останавливается. Песня почти закончилась.  — Виктория, это серьезно… Если не сдашь английский на экзаменах, ты не сможешь найти нормальную работу, я тебя заверяю. Сейчас все хорошие должности требуют знание языка, — он проводит рукой по волосам, зарываясь пальцами в пряди. Ах, прекрати сводить меня с ума! — Хочешь, я стану твоим репетитором? Мои глаза светятся поярче новогодней елки. Я смотрю на него и не верю своим ушам. Казалось бы — обычное предложение, но для меня оно значит очень многое — я ведь не только буду видеть его дома, но и по целому часу (или два) буду с ним наедине в комнате… Это тот максимум, который я могу достичь с моим дядей, как это не прискорбно. Но я решила кое-что сделать. Когда он будет уезжать в этом году, если мамы не будет рядом, я признаюсь ему и поцелую. А если мы будет заниматься английским в моей комнате — это будет проще простого! Я воодушевленно киваю. Песня заканчивается.