Revenge

Локи объяснил Рейвен, что до тех пор, пока он не добудет для себя нового ученного и не убедит кое-кого из влиятельных друзей из других миров присоединиться к нему, логичнее будет действовать скрытно. Конечно, стоит ему выйти за пределы квартиры в собственном обличье, его сразу же засечет всемогущий и всеведущий Щ.И.Т. через камеры видеонаблюдения на улицах города или просто наведясь со спутников по введенным в качестве меры предосторожности параметрам старго-доброго врага человечества. — Я хорошо знаю Тора, — продолжал объяснять йотун, — а он только думает, что хорошо знает меня. Он первым делом ринется в Мидгард, предупредит кучку неудачников, называющих себя мстителями, о моем побеге. И, конечно, обезопасит свою смертную. Сразу после своей вдохновенной мини-речи Локи сказал, что поскольку лицо муспелы видели лишь Один и Фригга, среди тех, кто всё еще жив, то у Щ.И.Т.а не будет даже малейшего представления о внешности его союзницы. Вот для чего она и нужна. Рейн должна выяснить, насколько корпорация осведомлена о его довольно туманных планах, подозревают ли они о его местонахождении и союзниках. И лишь в случае если получится, ей необходимо будет прихватить из головы Капитана Америки какую-нибудь схему действия мстителей. Хоть Локи и сомневался что бравый Стив Роджерс осведомлен в нужной им обоим степени. Правда для этого от неё потребуется кое-что, чего Рейн не хотелось делать — стать похожей на человека не только внешне, но и внутренне. — Что? Очевидно, ты шутишь! Скажи, что ты шутишь, потому что это невозможно. Я не хочу даже на микрочастицу походить на этих слабых, безвольных кукол… — Рейвен поднялась на ноги, выжидающе глядя в глаза йотуну. «Ни за что на свете. Никогда!» — возмущенно проносилось в её голове. Всё её существо воспротивилось даже мысли о культуре неблагодарных существ, с легкостью пера переметнувшихся на сторону Асов во время Великой священной войны. Трикстер скептически оглядел девушку. В его зеленых глазах так и читалась фраза: «Это необходимо. Разве ты не понимаешь?». Хотя он не говорил ничего вслух, Рейвен все равно чувствовала себя нелепым ребенком, которого нужно учить всему и неустанно указывать на ошибки пальцем. И это было, наверное, хуже всего на свете, потому что ненависть была проще и понятнее нового для неё чувства пристыженности. — Тебе всего-то и нужно, что прочесть пару книг, изучить немного истории и обзавестись увлечениями. Это на два дня, не такой уж большой срок. Хотя Рейн слышала вместо его слов: «Тебе всего-то и нужно: стать частью этого мира, потратив множество драгоценных часов на изучение нудных статей и надуманных Мидгардских книг», она сказала: — Ладно. — Я горжусь тобой!  — йотун в очередной раз ухмыльнулся. Ему доставляло неимоверное удовольствие, наблюдать за тем, как другие мучаются. Как Рейвен мучается. — Хоть ты говоришь «ладно», но я все равно слышу «лучше дай мне умереть». «О Господи, заткнись!» — сгребая в охапку книги с полок, подумала девушка. Муспела даже не стала утруждать себя придумыванием какой-нибудь новой фразы или оскорбления. Ей хотелось скорее покончить со всем этим и приступить к той части, где она, наконец, отрубает голову Одину и его сыночку. К Фригге дева, как ни странно, не испытывала даже тени отвращения. Возможно потому, что женщина отпустила их. А может быть потому, какими глазами она смотрела на Рейн в момент первой встречи: в них читалось сочувствие, понимание. Такими глазами мать смотрит на своё дитя. Возможно, она видела в Рейвен кого-то, кто ей знаком, и за чьи поступки она считает себя ответственной. Локи, она видела в ней Локи. Но почему? Потому что та тоже совершила проступок? По тому, как вела себя? Почему?.. «Сосредоточься, хватит думать о ерунде. Хватит, потому что чем раньше ты приступишь, тем скорее закончишь эти мучения».

***

Странно, но по мере того как дочь Сурта читала современную и классическую литературу, училась пользоваться интернетом и электротехникой, ей все меньше виделась в этих действиях пытка. Скорее, способ приятно провести время. Конечно, городское фэнтези ей сперва не удалось освоить: слишком все надуманно и неправдиво в историях мальчика-полукровки, волшебников, великих драконов Средиземья и прочих существ. «Да они переврали все, что только можно! Откуда это вообще берется? Кто рассказал им эту ересь?» — возмущалась Рейвен первые 7 часов, пока до неё не дошло, что все это лишь полет человеческой фантазии. Жизнь людей довольно скучна, однообразна и, как это ни печально, недолговечна. В свой короткий век они стремятся оставить след в истории хоть каким-то способом. Тогда она по-другому взглянула на эти вещи, и, это было действительно странно, ведь ей очень понравилось. Особенно история об одном простом парне, жизнь которого переменилась в одночасье из-за девушки с даром подчинять людей своей власти и волшебника, жившего с ним бок о бок всю его жизнь. Конечно, с классикой и прозой дела обстояли намного лучше. Муспеле удалось даже выделить пару смертных, книги которых понравились ей больше всего: Чак Паланник, Сэлинджер, Эрих Мария Ремарк… За один день она умудрилась прочитать около шестнадцати книг, поглощая строчку за строчкой подобно космической чёрной дыре. «Я не собираюсь менять своё отношение к этой расе, но у них безусловный талант к сочинительству!» — заключила Рейн, захлопывая очередную книгу. Ей жутко хотелось спать, но останавливаться не хотелось гораздо больше. Муспела даже не заметила, когда ушел и пришел йотун, так сильно увлеклась чтением. Когда она оторвалась от очередной книги из цикла «Легенда об искателе», то заметила Локи. Он сидел напротив неё в кресле, упершись на правую руку, и наблюдал за тем, с каким энтузиазмом дева усваивает новую информацию. — Ты не выглядишь так, будто для тебя это пытка. — подметил он, очевидно думая, что это звучит весьма остроумно. Дева уже собиралась ответить ему что-нибудь в своем духе, но вместо этого лишь спросила: — Давно ты тут сидишь? — Недавно. А ты, я вижу, — Локи взял первую попавшуюся книгу из стопки прочитанного, и лениво пролистал странички. Это было «Чернильное сердце», книга об отце и дочери, обладающих властью призывать книжных героев в человеческий мир. — Со вчерашнего вечера. Забавно, но если бы тебе все так не нравилось, то зачем себя мучить и всю ночь читать противную литературу? — Мне кажется или ты нарушаешь условия нашего соглашения? — Какого соглашения? — возвращая «Чернильное сердце» на место, спросил он. Как всегда, с неподдельным любопытством и непониманием. Глядя на него, Рейвен чувствовала себя слишком честной. Даже со своим врожденным талантом ко лжи, она значительно уступала в этом мастерстве йотуну. Когда его стандартные шуточки, наконец, иссякли, Лафейсон провёл краткий инструктаж по последним тридцати годам истории человечества, научил Рейвен пользоваться мобильным телефоном и спутниковым телевидением, при этом абсолютно забыв о том, что девушка не спала всю ночь, и была не способна воспринимать какую-то новую информацию. Тем не менее, всего за день она узнала очень многое о человеческой расе, и Рейн, что поначалу казалось абсолютно неприемлемым, было действительно интересно. По крайней мере, гораздо интереснее историй Мирхейма о вечных битвах и сражениях. — На этом все, — довольный собой, заключил Локи. — Завтра будет намного легче. С практической и информационной стороны новый день действительно был куда проще первого, но если смотреть на него глазами Рейвен, то это было далеко не так. Конечно, Локи не собирался вываливать на муспелу всё разом, чтобы насладиться теми недолгими минутами тихой ненависти с её стороны. Нет, это было не в его стиле. Он дал Рейвен хорошенько отоспаться, принять ванну и немного прийти в себя, и только потом показался в гостиной. Как всегда довольный, с самонадеянной улыбкой и… с кучей огромных пакетов в руках. — Где ты был? — слегка напряженным голосом, спросила девушка. Что-то ей подсказывало, что сейчас должно случиться что-то, что ей не совсем понравится. — В парикмахерской? — секундой позже попыталась отшутиться она, чтобы не выдать своего беспокойства. — Ты постригся. Йотун молча прошествовал к кофейному столику у дивана, где сидела Рейн и свалил ношу возле неё. — Как я и говорил, сегодняшний день будет гораздо проще. Дадим твоему мозгу отдохнуть и… -…И? — глядя то на ухмылку Локи, то на пакеты возле себя, переспросила девушка. Какой-то частью себя она уже догадалась, в чем здесь дело, но умом все еще отказывалась это принимать. «Нет, пожалуйста, пусть это не то о чем я думаю», — чувствуя себя не в своей тарелке, подумала муспела.  — И поскольку ты согласилась с моим планом для своей выгоды, ты должна выглядеть соответственно. — Нет, — тут же фыркнула дева, поднимаясь с дивана. — Ты шутишь. Скажи мне, что это не… — Что такое? Ты врываешься в защищенное царство с одним лишь мечом, убиваешь десятки людей и освобождаешь самых опасных преступников, но боишься хоть на день притвориться человеком? Непорядок. — глядя на Локи, можно подумать, что он прикладывает кучу усилий лишь для того, чтобы не дать себе зайтись в диком хохоте. — Ладно! — хватая один из пакетов, вспыхнула дева. — Но ты за это заплатишь! Она зашла в свою комнату, смачно хлопнув дверью. И хотя все еще считала мидгардские одеяния слишком ненадежными, все равно решила переодеться. Никто и ни за что не посмеет назвать её трусихой и уж тем более не посмеет смеяться! «Поверить не могу, что я опять ведусь на провокации! — срывая пуговицы с черной мужской рубашки, возмущалась муспела. — Зачем я вообще в это ввязалась? Этот йотун думает, что если не дал мне умереть, то я теперь ему всем обязана? Как бы не так… я возьму своё, когда придёт время! — девушка взяла в руки кусок черной атласной ткани, к её огромному удивлению, оказавшемся платьем, и подошла к зеркалу, чтобы внимательно оглядеть себя прежде, чем примет новый облик. — Это только ради тебя, мама». Рейн расстегнула замок, чтобы надеть этот метровый кусок гладкой ткани на себя. «И это называется платьем? — подтягивая широкие лямки и глядя на оголенную до поясницы спину, подумала она. — По-моему это должно как-то закрываться…или нет?» Девушка выудила из обувной коробки пару урезанных сапог на каблуках, которые мидгардские девушки называли туфлями и слегка поморщилась. — Сапоги на каблуках — это еще куда ни шло, но это… — Рейвен зашвырнула туфлю под кровать и решила вернуться в гостиную до того, как Локи успеет придумать что-нибудь колкое: — Очевидно, ты решил изрядно поиздеваться надо мной? — А по-моему, тебе идёт. Выглядишь… человечнее, — ответил он, даже не поворачивая головы и особенно выделив слово «человечнее». Маг знал, что подобное сравнение задевает муспелу. «Человечнее! — фыркнула она. — Посмотрела бы я на тебя в этом пла…кошмаре. Наверняка, до смерти смешное зрелище» Дева подошла к дивану, возвращаясь на своё место и усаживаясь рядом с йотуном. — Нет, серьезно… — с толикой возмущения спрашивала Рейн. Ей и вправду было непонятно стремление людей выглядеть доступными и беззащитными. — Мидгардские женщины действительно ходят так? Полуголыми?.. Это ведь просто… жуть. Локи наконец оторвался от книги и посмотрел на девушку. На какую-то долю секунды в его глазах мелькнуло удивление, потом, Рейвен могла поклясться в этом, смущение. И только когда эти эмоции потухли на фоне океанической зелени его глаз, Лафейсон решился заговорить. Его голос прозвучал слегка неуверенно, что было редкостью, если не невозможно: — Я могу ошибаться… но это нужно застегнуть. — Что? — оглядывая свою одежду, спросила Рейвен. И только потом до неё дошло, что тот замок все-таки застегивается обратно. Она попыталась дотянуться до него, с каждой секундой ощущая всё больше неловкости. Было куда проще быть просто воином. — Давай помогу, — начиная терять терпение, сказал йотун. Его тонкие бледные пальцы скользнули по черным маленьким бусинкам замка, и уже через секунду платье перестало болтаться на муспеле, как простыня. Оно пришлось неожиданно впору и даже показалось девушке довольно удобным, хотя она не могла отделаться от мысли, что ткань слишком лёгкая и она на самом деле нага. — Можешь не благодарить, — возвращая на лицо самодовольную улыбку и по новой принимаясь за чтение потрёпанного экземпляра истории, произнёс Локи. — Впрочем, как и за то, что я не бросил умирать тебя в Асгарде. — Ты снова поворачиваешь разговор в удобное для тебя русло? Это так в твоем стиле. — девушка неопределенно развела руками, а затем резко вырвала книжку из рук йотуна. Ей уже порядком надоел этот стиль общения под названием: «Я такой таинственный», поэтому она решилась на маленький реванш-матч. — У меня тоже есть стиль. — муспела поднялась на ноги, чтобы не дать магу ни малейшей возможности вернуть книгу обратно. — Что ты там читаешь? — Рейвен перевернула пару страниц, смутно узнавая на некоторых картинках свой народ. То есть, народ Сурта, не её. «Довольно любопытно…» Некоторые страницы были загнуты, но они вели совсем по другой ветви истории. В этих главах говорилось о зарождении магии, насколько Рейвен могла судить. Её внимание привлекла картинка, на которой были изображены два человека: один с белым шаром в руках, но черной одежде, и второй полностью ему противоположный. — Ничего интересного, — совсем близко прозвучал высокий спокойный голос йотуна, и в эту же секунду Рейн почувствовала легкое покалывание на кончиках пальцев, так же как и было в тюрьме Асгарда, когда их ладони на миг соприкоснулись. Она ощутила непостижимую лёгкость в руках. Когда девушка подняла глаза, то увидела Лафейсона, почитывающего эту самую книгу. Он сидел на диване, как будто и не вставал.