Пёстрая тварь

Элен Армитедж намеренно была извещена о приезде супруга. Но в своей телеграмме он ни словом не обмолвился о профессоре и обо мне. Поэтому, с одной стороны, не было ничего удивительного, что своим прибытием мы застигли ее врасплох; с другой, тени, проскользнувшие по ее лицу, оказались красноречивее любых слов. – Профессор Мориарти? Майор Моран? Пэрси, как вы… – захлопав ресницами, начала лепетать она, нервно теребя платье. «Играет», – пронеслась в голове мысль, и я не без сочувствия посмотрел на мистера Армитеджа, черты которого исказились от отчаянья и сожаления. Молодой человек порывисто кинулся к супруге и стиснул ее хрупкое тельце в крепких объятьях. Она же поддалась, позволяя запечатлевать на своем белом лице кроткие поцелуи, но сама стояла, как глиняный адорант, принимающий восхваления. Проявление чувств на людях мне самому, признаться, чужды; когда это делают другие в моем присутствии, я элементарно теряюсь. Профессор улыбался. Скорее своим собственным мыслям, нежели чему-то другому. Когда Элен мягко, но все-таки отодрала – не побоюсь употребить это слово – супруга от себя и посмотрела моему другу в глаза, его улыбка стала еще шире. Миссис Армитедж заулыбалась в ответ. Нутро мне подсказало, что в этот самый миг они друг друга поняли. Чуть позднее, когда мы пешком, не спеша, добирались до поместья, профессор поведал Элен историю нашей с Пэрси встречи. Да-да, страшная трагедия, о которой всем стало известно совсем недавно…выживших единицы… кто бы мог подумать, шоггот близ Лондона… кажется, тварь так и не поймали… мистер Армитедж долго приходил в себя… какое счастье, что он вспомнил имя человека, к которому в свое время за помощью обращалась Элен… профессору показалось правильным сопроводить пострадавшего, ведь возвращаться домой ему предстояло на поезде, что наводило на него ужас при одной только мысли… – Второй раз вы и ваш друг оказываете мне неотплатную услугу! – как можно сердечнее попыталась произнести Элен. – Пустяки. Мне было чрезвычайно приятно узнать о вашем благополучии и даже свидеться. Ваш супруг достойный человек, – вторил ее тону профессор. – Вот только поездов в сторону Лондона больше не будет. Кажется, рядом с вашим домом была гостиница. – Что вы! – возмутилась женщина. – Как я могу позволить дорогим гостям ночевать в гостинице, когда дом так велик и пуст? А затем, рассмеявшись, добавила: – Вентиляционные отверстия между комнатами заделаны, профессор! И в доме больше не водится пестрых лент. Поскольку предложение остаться в доме на ночь было нашей целью, мой друг обошелся формальным выражением волнения за хозяйский покой, но к разговору присоединился Пэрси Армитедж, и вопрос был тут же исчерпан. Весь следующий за нашим приездом вечер Элен не отходила от нас ни на шаг, выражая, пожалуй, чрезмерное гостеприимство. Но даже от моего взгляда не скрывались разительные перемены, которые случились с этой женщиной за эти пресловутые полгода. Резкость и порывистость бытовых движений, утраченная кроткость взгляда и мелодичность голоса неуклонно заставляли ломать голову, что же могло произойти после смерти Гримсби Ройлотта, ведомое только ей одной. Уже лишь через несколько часов я начал замечать подавляющее моральное воздействие, исходящее от нее; и только с профессором она вела беседу на равных. Громкий смех, размашистые шаги и частое одергивание подола платья, будто оно ей мешает. Заметив взгляд, который я не успел отвести после очередного замеченного действия, Элен улыбнулась кривой усмешкой. – Скажу по секрету, майор Моран, носить это – настоящая пытка. – Неужели? – Истина. Но никакая женщина об этом вам не скажет. Я пообещал принять это к сведенью, но на том наш разговор и закончился; Элен ушла подавать чай, оставив меня догадываться, что же она все-таки имела в виду. Когда ее точеная фигурка скрылась за дверью, Пэрси Армитедж вымученно посмотрел на профессора. – Я почти уверен, что вы пришли к какому-то выводу, – взволнованно произнес молодой человек, оглядываясь назад в тревоге, что супруга может оказаться где-то рядом. – Быть может, да, – спокойно отозвался мой друг, вглядываясь в его глаза, оценивающе. – Тогда, ради Глорианы, скажите хоть что-нибудь! – Прежде чем исполнить вашу просьбу, я должен знать наверняка. А пока не беспокойтесь ни о чем, мистер Армитедж. А вот и Элен. Остаток вечера прошел в том же ключе. В качестве гостевых комнат я и профессор получили те две, которые некогда занимали сестры Стоунер еще при жизни своего отчима. По велению скорее не моего друга, а собственного рассудка, я даже и не думал спать. Время после десяти будто замедлило свой бег. Я не знал, что и когда может произойти. Я не знал, произойдет ли. В доме стояла такая тишина, что, верно, был бы слышен даже шорох мыши в кладовой. Словно перед лютой бурей. Или перед кровавой бойней, что мне гораздо более знакомо. Моя война далеко позади, но сквозь пласты лет я до сих пор ясно помню всю жестокость и коварство людей и богов Афганистана. Смерть от их рук, щупалец и клешней подкрадывалась безмолвно и со спины, во тьме, которую поощряла луна багряного цвета. Рука заныла от фантомной боли от одного воспоминания и, словно на собственной памяти, потянулась к столику, где дожидался своего неведомого часа револьвер. И едва кончики моих пальцев ощутили холод смертельного оружия, где-то из соседней комнаты до моего слуха донеслось поспешное копошение, за которым тут же последовал испуганный вскрик, а затем глухой удар обо что-то тяжелое. Внутри все содрогнулось, но я привык держаться за свое хладнокровие как за спасительную нить. Пальцы сомкнулись на рукоятке, отработанным бездумным движением снял его с предохранителя прежде, чем выйти наружу. Захватил с собой огарок свечи – единственный источник света. Кажется, что в целом мире. До того, как я успел преодолеть расстояние до выхода из комнаты, кто-то судорожно начал колотить в дверь. – Майор, – в приглушенном голосе Пэрси Армитеджа слышался нервный надрыв. Не раздумывая более, я резко открыл. Молодой человек буквально ввалился внутрь, я едва успел отойти. Его взгляд бегал по комнате в поисках чего-то спасительного, он заламывал руки, кусая губы в кровь. – Мистер Армитедж, что произошло? Я слышал шум, – произнес я спокойно, по-военному выпрямив осанку. Он дернулся в мою сторону, вскидывая руки, но резко остановился, заметив у меня оружие. – Элен. Она напала на меня, – после долгого молчания и попыток справиться с собой, произнес Пэрси Армитедж. – Что она сделала? – переспросил я, хотя все отчетливо услышал и осознал. Я был готов к любому повороту событий, но не к простому убийству собственного мужа при полном доме гостей. Но молодой человек посмотрел на меня так жалобно, что внутри все опустилось. Где профессор? – Элен напала на меня. Я не знаю… я… Она просто взяла кочергу и хотела… – сбивчиво начал объяснять он. – Но мне удалось перехватить ее и… – Присядьте, прошу вас, – я дотронулся до его плеча в успокоительном жесте, но Армитедж судорожно схватился на рукав моей рубашки. – Я ее не убил! Кажется, она дышала! Я… я так испугался, я запер дверь на ключ, она внутри… это… О, Древние, что я наделал? Липкий запах страха и опасности разнесся по комнате, хотя я вовсе не был уверен, что он исходит именно от человека подле меня. Маленькие колокольчики интуиции затрепетали где-то внутри, раздаваясь тревожным звоном в ушах. Что-то в этом доме было не так. – Успокойтесь, – я снова постарался внушить Армитеджу свое деланное хладнокровие. Его полное порабощение чувством паники было бы сейчас весьма некстати. – Сперва найдем профессора. – Он не у себя? – Он бы наверняка вышел на шум, если только… – испугавшись своих собственных мыслей, я не договорил, бросившись вон из комнаты к двери, за которыми должен был ночевать мой друг. Она оказалось незапертой и, по счастью, абсолютно пустой. Кажется, профессор сюда даже не заходил. Но тогда где же он? – Останьтесь здесь, Армитедж, а я отправлюсь на поиски. – Позвольте мне пойти с вами! – взмолился он, заставив меня на миг поколебаться. Что не так? К липкому запаху страха и опасности присоединились склизкие щупальца сомнений, я буквально ощущал их на своей коже, как тогда. Будто передвигаешься в потемках, зная, что враг где-то поблизости. Но с какой стороны он нападет, как вслушаться в его бесшумную поступь? – Говорите, вы заперли дверь? – не зная зачем, переспросил я. Хотя, верно, зная. Он порывисто кивнул и вытянул ключ из кармана брюк. – Но если Элен очнется, то может сбежать через окно. Стоит предпринять меры. – То есть вы хотите ее связать? – Возможно, ради ее же безопасности, - я попытался смягчить ситуацию. – Хорошо. – Возьмите свечу, – с этими словами я забрал у Армитеджа ключ и направился к двери в хозяйскую комнату. Мысленно представил Элен, распластавшуюся на ковре посреди спальни. А если к этому времени она уже мертва? Закончится ли на этом вся история? Поведает ли профессор нам истину? И где же он? Я медленно вставил ключ в замочную скважину. Тут сердце екнуло и я, идя на поводу у какой-то силы, отпрянул назад, когда практически в то же мгновение нечто ударилось о дверь с другой стороны. – На помощь! – насколько могла громко позвала Элен, стукнув кулаком по дереву. – Она очнулась! – испуганно воскликнул ее супруг. В тусклом свете свечи я посмотрел на его бледное лицо с бескровными губами и лихорадочным взглядом. В это время Элен начала колотить дверь более настойчиво, вернее сказать, отчаянно. Я жестом показал Армитеджу, что намерен открыть, он согласительно кивнул. Он готов. Я готов. Я… – Себастьян! Так внезапно появившаяся в лестничном проеме фигура профессора вызвала у меня радость и недоумение. Он опирался на стену, будто ему трудно было стоять на ногах. Приблизившись, я понял, что так оно и было. – Что с вами случилось? – в один голос воскликнули мы с Армитеджем. – Эта тварь застала меня врасплох, – с досадой признался мой друг, когда я перекинул его руку через плечо. – Но ничего, это пройдет, всего лишь большая шишка на затылке. Но кто так отчаянно колотит дверь? Вы заперли Элен? – Да, она напала на мистера Армитеджа, – кратко объяснил я ситуацию, произошедшую в его отсутствие. – Чего и следовало ожидать, – спокойно отозвался мой друг, – а до этого напала на меня, когда я этого совсем не ждал. Впрочем, это все вопрос доверия. Я вздрогнул при последней фразе, сказанной будто невпопад, и удивленно посмотрел на своего друга. Но он остался бесстрастен, не заметив или сделав вид, будто не заметил, моего взгляда. Попытки Элен достучаться до нас тем временем становились все слабее, но все-таки не сходили на нет. Она что-то жалобно стонала, но я не мог разобрать ни слова. – Ох, как болит, – тем временем пожаловался мой друг. – Дорогой мистер Армитедж, отоприте дверь, нам следует со всем этим кончать. Вы готовы, Моран? Мы попробуем ее связать, но если что-нибудь пойдет не так, вы знаете, что делать. Осторожнее, оно сильнее, чем кажется на первый взгляд. Я интуитивно сжал револьвер крепче. Армитедж повернул ключ в скважине. Щелчок механизма и скрип несмазанных петель заглушил нашептанную мне в ухо команду. За долю секунды меня успело парализовать, бросить в жар и в холод; в моей голове пронеслась вереница из тысячи мыслей, но ответ был один. Непреклонный. Вопрос доверия крайне важен. Дверь резко и с размахом открылась нараспашку, громко ударившись о стену. Кажущаяся сейчас как никогда хрупкой и тонкой, Элен выкатилась к нам в ноги, едва сумев удержаться на четвереньках. Жалкое и душераздирающие зрелище. Она запрокинула голову и широко раскрыла рот в немом крике мольбы и отчаянья; дрожащими руками ухватилась на подолы брюк профессора. – Пристрели эту тварь! – выкрикнул Джеймс Мориарти, и я повиновался, словно цепной пес по команде «фас». Рука поднялась сама собой, и верная точная пуля попала прямо между глаз своей так и не успевшей ничего понять жертве. В голове холодным чеканом крутились слова моего друга: «Стреляй в Пэрси Армитеджа, Моран». Он свалился навзничь рядом с оцепеневшей от ужаса Элен. Моя рука задрожала, но прежде, чем я успел выронить револьвер из рук, профессор выхватил его, проверил содержимое барабана и, удостоверившись, что он практически полон, подошел к трупу и всадил ему в голову весь оставшийся свинец, размозжив черепную коробку. Я пребывал еще в оцепенении, когда получил свое оружие обратно. А профессор вытер пот со лба, нащупал новоявленную шишку, слегка поморщившись, и посмотрел на меня с искренней признательностью. – Знаю, вы сейчас ждете от меня объяснений, мой дорогой друг. Но поверьте, сейчас они нужны мистеру Армитеджу. – В каком смысле? – не понял я, с опаской оглядываясь на того, кто пришел к нам за помощью и кого я только что убил. Но профессор меня уже не слушал. Присев рядом с Элен, он аккуратно взял ее за руки. – Все кончено, дело решено, вы спасены. Она посмотрела на него глазами полными совершенного непонимания. Наверное, я смотрел на него точно так же. – Я сплю? – Нет, вы не спите, – улыбнулся профессор. – Я умер? – Нет, вы живы. – Тогда почему я лежу на ковре с простреленной головой? – Это не вы, Пэрси. Посмотрите на свои руки. – Это руки Элен. Мой друг не ответил, лишь покачал головой. Я помог ему поставить Пэрси-Элен на ноги, и мы кое-как довели его до кровати. Сперва профессор хотел отложить все объяснения наутро, но произошедшее было настолько невероятным, что едва ли кто из нас после всего мог бы заснуть. У меня не выходил из головы вопрос: кого я все-таки убил? Пэрси было хуже. – То, что с вами произошло, мистер Армитедж, – произнес профессор, наливая из хрустального графина в стеклянный стакан воду и протягивая его хозяину… или хозяйке дома, – происходило с вами и ранее. Элен, а вернее, та тварь, что поселилась в теле Элен, заботилась о том, чтобы вы ни о чем не догадывались до последнего. – Что вы сказали? – белея, переспросил и без того мертвецки бледный от ужаса Пэрси Армитедж. – Тварь в теле Элен? Тварь в теле моей жены? – Совершенно верно. С прискорбием вынужден сообщить, что вы женились не на той, на ком думали. Элен к этому времени была мертва. Сами не ведая, ее убили мы. В ужасе от сделанного заявления я порывисто дернулся, но крупная ладонь моего друга властно легла на плечо, принуждая усидеть на месте. Пэрси еще сильнее побелел, но принял эту новость мужественно, наверное, он готовился к самым страшным исходам. – Но как? – одними губами прошептал я. – Я просчитался, – бесстрастно произнес профессор, – еще тогда, когда за помощью ко мне приходила Элен. Удовлетворившись теми сведениями, которые предоставила мне клиентка, я счел их достаточными для решения дела, в то время как собственное маленькое расследование могло бы внести в картину ясность и предостеречь нас всех от скрытой опасности. Смутное подозрение посетило меня, когда вы упомянули о своеобразном гипнозе, которое испытала на себе миссис Харрис. То, что я узнал впоследствии, подтвердило мои опасения. В самом начале я придал значение лишь нескольким фактам из жизни ныне уже точно покойного отчима Элен мистера Ройлотта. Но упустил из виду одну очень важную деталь: его прямое родство с народом под инсмутскими холмами. – Под инсмутскими холмами? – в один голос переспросили Пэрси Армитедж и я. – Все верно. Люди из портового городка Инсмут с давних времен славятся своими сношениями с племенем Глубоководных, детьми Дагона. Как правило, они не любят чужаков и сами не покидают родные места, но случается и такое. Дети-полукровки рождаются людьми, если их уместно так называть, но наследуют весьма необычную внешность, выраженную в специфически выпученных глазах, а также способность к гипнозу. – Но позвольте, – возразил я. – Мы с вами дважды встречались с мистером Гримсби Ройлоттом. Однажды на Бейсер-стрит и здесь, когда констатировали его смерть. И с уверенностью могу сказать, что ничего подобного в его внешности не заметил. – И не должны были, – мягко улыбнулся профессор, – точно так же, как не видите их в миссис Армитедж. Видите ли, господа, мистер Гримсби Ройлотт был такой же жертвой обстоятельств, как и несчастная Элен. Все началось с его отца, прямого потомка Глубоководных, который отыскал свой способ вечной жизни, поменявшись перед смертью телами со своим младшим сыном. Затем в ту роковую ночь, когда мы затаились в комнате и погнали змею к ее хозяину, он перекинулся телами со своей падчерицей за миг до злосчастного укуса. А мы и не заметили подмены. Поэтому сегодня было особенно важно нанести удар неожиданно, не дав этому существу время для маневра. – О, Великие Древние! – простонал я, в полной мере осознав чудовищность положения. Намереваясь помочь несчастной женщине, мы сами же ее и убили. – Но и этого ему оказалось мало, – продолжал профессор, размеренным шагом передвигаясь по комнате. – Женское тело кажется новому хозяину непрактичным и слабым, поэтому он продолжает в меру своего горячего темперамента играть Элен и не расторгает помолвку с Пэрси Армитеджем. Заполучив молодого и здорового телом, но не очень сильного духом человека себе в мужья, существо получает возможность постепенно подавлять его волю, подготавливая почву для будущего переселения. Оно осуществляет краткие «визиты» в сознание супруга, опаивая тело Элен, чтобы мистер Армитедж, не ведая ни о чем, спал в чужой оболочке, пока Ройлотт эксплуатировал его в своих целях. Например, ходил на свидания к Реставраторам. Могу сделать уверенный вывод, что именно Ройлотта в теле Пэрси ждала компания в подземном лабиринте, но по счастливой случайности он потерял контроль над Армитеджем раньше, чем успел добраться до них. Затем, испугавшись, вы бежали в Лондон, что сделали правильно, столица слишком далека от поместья, Ройлотт не мог поработить вас снова. По-прежнему загадкой для меня остается существо, вскрытием которого собрались заняться Ройлотт и остальные Реставраторы. Но это те вопросы, на которые не нужно искать ответы. Мне бы очень хотелось предотвратить трагедию, что произошла с вами, но до момента, как оно напало на меня, я не мог быть совершенно уверенным в своих выводах. Замолчав, профессор многозначительно оглядел присутствующих. – Я не смею даже думать о том, чтобы упрекнуть вас, профессор! – воскликнул Пэрси Армитедж. Он выглядел сейчас точно так же, как и несколько дней назад: растерянный, напуганный, с подрагивающими конечностями, но упорно старающийся держать себя в руках; одно отличие – женская оболочка, тело его жены Элен. – Только благодаря вам и майору я жив, хоть и сам не в себе. Я был не в состоянии скрывать ту неловкость, которую ощущал при единственном взгляде на спасенного нами человека. Поэтому предпочитал молчать, стоя чуть позади профессора, словно верный адъютант. – Деньги меня не интересуют, – отозвался мой друг, – однако есть кое-что, что вы могли бы сделать. Он подошел к Пэрси Арметеджу и серьезно, задумчиво на него посмотрел. Он поднял свою неубранную голову и уверенно заявил: – Я к вашим услугам! – Лабиринты, мистер Армитедж, проведите меня туда. Я чувствовал, сердце у меня опустилось. – Неужели вы полагаете кого-то там еще найти? – все-таки вмешался в разговор я, подступая ближе. – Разумеется, нет, – мягко улыбнулся профессор. – Но мне вполне достаточно его недавнего присутствия. Как можно упустить такую редкую возможность снова напасть на его след? – Его? – переспросил Пэрси Армитедж, с трудом поднимаясь с кровати. Его еще шатало от полученного удара, как физического, так и морального. Но в глазах начинала пробиваться решимость... в чем? Разобраться во всем? Отомстить за супругу? – Гений несуществующего мира. Пожалуй, самый опасный человек, который ходил под небом Нового Альбиона. – Шерри Верне… – я задумчиво произнес имя, под которым мы его знали. – Вы не успокоитесь, пока не найдете этого человека? – Он мне кое-что должен, – отозвался профессор и, поймав мой вопросительный взгляд, добавил: – Свою жизнь и мою честь.