Один год спустя.
POV Соболев Тим. Мы с Римом в очередной раз опаздывали. Для нас "догонять" в последнее время стало обычной практикой, потому как любую свободную минуту между его репетициями и подготовкой моих иллюстраций, мы были целиком и полностью заняты друг другом. Нас накрыло и никак не отпускало волной какой-то ошеломляющей влюбленности после всего того, что мы пережили вместе в период нашего "начала". Уже перед самым подъездом Миражанны Рим остановился, чтоб оправить рубашку со словами: - Черт, ошибся на пуговицу. И одновременно с этим я замер, увидев выходящих из соседней парадной под руку Сашку и Даню, даже в такой мелочи, они напомнили мне семейную чету, а не просто любовников. Даня улыбнулся мне. Чуть более полутора лет назад именно он не дал мне наделать глупостей. Я пришел к Сашке почти под утро с не самым приличным предложением. И кто знает чем бы это закончилось, если бы из-за его спины не появился "мальчик-проститутка". Он мягко коснулся пальцами Сашиного плеча и едва слышно сказал ему: - Возвращайся в постель, тебе скоро вставать. А нам с Тимуром нужно спокойно поговорить, - мне показалось одновременно странным и неслучайным то, что мы знали и помнили имена и лица друг друга. Он поманил меня за собой, - где чашки ты знаешь, выбирай, какую захочешь сам, я пока включу чайник. В нем было нечто чарующее. Мы сидели в теплом свете небольшого торшера, неизвестно откуда взявшегося на небольшой кухне в стиле хай-тек. Он показался мне таким же странным для этой квартиры, как и Даня, но и таким же подходящим Саше, с самой первой минуты. Худощавый, растрепанный со сна юноша скромно рассматривал меня сквозь челку, я же таращился на него во все глаза. Чем дольше мы находились наедине, тем более привлекательным и интересным он мне казался - Даня излучал неведомое мне ранее "умиротворение". Разливая по чашкам ароматный напиток, он первым нарушил наше "изучающее" молчание: - Нередко случается так, что счастье приходится ждать. Иногда долгие годы. Не стоит надеяться на то, что оно свалится на тебя по первому требованию. Настолько везет единицам, - он сделал глоток, - тебе некуда торопиться. Его голос, взгляд, казалось, обволакивали меня, а вместе с чашкой горячего чая могли и вовсе погрузить в дремоту. Я расслабился и прикрыл глаза: - А тебе известно, что такое счастье? - Да, - я уже не видел его, но чувствовал, что он улыбается. - И долго ты его ждал? - Мог бы и дольше, - неужели так звучит смирение? Мне захотелось вновь увидеть его лицо, чтобы узнать, как выглядят смиренные люди, а он всё ещё светился. - А с чего ты взял, что это счастье? Разве это не просто эйфория влюбленности? Розовые очки, которые могут разбиться со дня на день? Он снова сделал глоток, и чай смыл его улыбку, Даня переменился в лице, став не столько серьезным, сколь задумчиво хмурым: - Мне было с чем сравнить. Однако, я не унимался, где-то глубоко внутри меня засела обида на Сашу, и не смотря на то, что только что сам заявился в его квартиру, она начала подниматься наружу, словно шов разошелся, и уже, казалось, затянувшаяся рана начала угрожать абсцессом: - Ты так уверенно говоришь об этом. Тебе ведь не намного больше лет, чем мне. Он ухмыльнулся: - Смотря как на это посмотреть, мне уже перевалило за тридцать, - ловя мой удивленный взгляд, Даня пояснил, - Из-за худобы и миловидности, мне часто дают не больше двадцати двух-трех. Такие проститутки стоят дороже. Из его уст это прозвучало грубо, хотя в мыслях я и сам так называл этого парня. Мне стало немного неловко, словно прозвучало что-то грязное и запретное. Непроизвольно я поморщился, и это не укрылось от него: - Ничего. Меня давно не трогает такая правда. Да и ты много видел, чтоб делать вид, что это не так, - он наклонил голову, обнимая чашку двумя руками, - Но речь не обо мне. Речь о тебе, Тимур. Не торопись с выводами — нужно научиться ждать и не делать глупостей. До того момента, пока Саша не встал на работу, мы просидели на кухне молча. И я ушел, чтобы научиться ждать. И дождаться. У Колесниковой нас ждали она сама и Миша, чтоб вместе двинуться на репетицию к Яру. Котов с большим трудом уговорил Рима вернуться к музыке, не знаю, какими словами ему удалось этого добиться, но я уже привык к тому, что у них своя особая связь - «мы с первого класса вместе». Хотя иногда меня всё-таки раздражало то, что Миша знал о нем больше, с другой стороны — мне требовалось лишь время, чтоб догнать его. Нужно только чуть-чуть подождать.* Рим пропустил год обучения, но теперь планировал поступать на музыкально-театральное искусство туда же, где сейчас Жаннетт «грызла гранит науки» продюсерского дела. Группа «Зарин» вновь играла, но с большим трудом, прямо скажем, она трещала по швам из-за того, что все мы были по уши завалены заданиями на первом-то курсе, особенно доставалось Артурчику, и держалась на энтузиазме Миры. Мы с Котовым ходили на репетиции из-за того, что это было важно нашим вторым половинкам, но нас собрать было легче, чем выловить Тихомирова. Ему по-прежнему непросто давался рисунок, хотя он в итоге и не попал на игровой дизайн. Они оба с этой стервой Маховой, именно стервой, от слова стервятник, падаль, учились на интернет-маркетинге. Когда мы добежали до Яра, уже опаздывая вчетвером, Артур как раз рассказывал о том, что она не допущена до летней сессии, потому как ее посещаемость была где-то за гранью добра и зла, из-за какого-то нового парня. Вот, кажется, и последний камень вернулся владельцу. Назар и Валера понемногу двигались вперед в отношениях ни без помощи Ярослава. Сам Колесников вновь вел распутный образ жизни, но по-моему никто из его любовников не оставался в обиде. Мира с Мишей подумывали о том, чтоб начать жить вместе. Думаю, что с Римом мы тоже скоро к этому придем, тем более его мама всё чаще остается ночевать у своего «шефа» - ох, из-за этих ночевок, мы уже не раз просыпали на учебу. У Артура не было никакой личной жизни, но это упиралось в учебу. Наверное, я не знал только о том, что происходит на личном фронте у Лёни, да про этого философа мало кто что-то знал в принципе. Тихомиров протянул Риму лист с аккордами для новой песни, которые он накидал по его стихам и, не поясняя, продолжил: - В общем, даже если она захочет восстановиться, это нереально, придется заново сдавать вступительные. С первого курса отчисляют в никуда. Прислонившись к озадаченному врученным листком Роме, я со всей нежностью и благодарностью коснулся его губ: - Спасибо тебе, любимый. Со стороны Котова, уже удобно расположившегося на диване, под звонкий смех Жаннетт в нас прилетела подушка: - Эй, что за розовые сопли? Я между прочим держу себя в руках на людях... - Только мне интересно зачем? - Мира притянула его лицо за подбородок к себе. Миша было начал тараторить что-то про манеры и правила поведения в обществе, но наша рыжая подруга знала, чем закрыть его рот. Здесь, где камень последнего воина вернулся его поднесшему к ногам Тамерлана, всё могло закончиться, но...Авторское окончание.
Пять лет спустя.
POV Ярослав По студии, едва не снося всё на своем пути, метался словно неуправляемая ракета маленький Миша Котов, с той лишь разницей, что волосы у него были огненно-рыжие, и имя звучало иначе - Игорь Нефедов. Мира ласково звала его Гариком. Они с Мишей разошлись ещё до рождения ребенка, из роддома ее забирал Лёня, и Игорь совершенно не сомневался в том, как зовут его папу. Пока он был ещё очень маленьким, чтобы не верить родителям. Пока он ни раза не видел мужчину, чьей точной копией является. Пока он не пошел в школу. И каким бы теплом в сердце не отзывался смех этого мальчика, Гарик был мне немым укором. Это я разрушил жизнь своей сестры, не смотря на то, что она никогда в этом не признается. На тот момент Тим и Рим встречались уже почти два года, пройдя вместе принятие Зариным природы их отношений, они всё больше напоминали счастливую влюбленную пару до того дня, пока Тим не осознал, что конфетно-букетный период романтической привязанности сильно затянулся. Он хотел жить вместе, но Рим все ещё не был готов перевезти его к себе домой, жить с Назаром не хотел, а денег на съемное жилье у студентов не водилось. Я превратился в нечто вроде жилета для слез и чаяний Тимура. Он всё чаще заглядывал ко мне по дороге от Рима и, расположившись поудобнее на диване с чашкой горячего чая, затевал один и тот же разговор - о наболевшем. - Он до сих пор стесняется наших отношений, - глоток, щурится, дрожит, хмурится, вздыхает, - И не хочет знакомить меня с мамой. - Тим, а как ты себе это представляешь? Мам, знакомься это мой парень, ну, мы пойдем музыку у меня послушаем. Если будет громко - стучи. Ой, да, а что сегодня на ужин? Чай с нами будешь пить? - он никак не мог взять в голову, что признаться родителям гораздо сложнее, чем брату. Какой бы адекватной не была мама Рима, это всё равно не просто, - Мои предки тоже до сих пор не в курсе. - Ну, не знаю, - опять тяжело вздыхает. В понедельник. В среду. В пятницу вечером, пока Рим отвозит маму в аэропорт перед длинным уикэндом. Или когда он ждет Зарина с репетиции у меня: - Почему я не могу сразу пойти к нему? Он что боится, что мы с его мамой тайком сговоримся и перевезем мои вещи? - Тебе что это так важно? Тебе не достаточно его любви? - сущий ребенок, и я даже подкармливаю Тима сладостями, что он так любит, пока жалуется, до тех пор пока особо вкусная конфета не заставит его отвлечься. - Не знаю, - жмет плечами, - сейчас, кажется, нет. Я удивленно смотрю на него. Смеется. Отмахивается. Закладывает под язык очередную конфету. И неразборчиво повторяет основной круг претензий. Даже сласти не могут закрыть его рот. И однажды, я не знаю, что на меня находит, видимо старые воспоминания, в которых успокоить его удавалось одним простым способом - мы шуточно делим одну шоколадку на двоих, лакомство тает без остатка, а мы продолжаем целоваться. Одежда неспешно падает на пол, и мы возвращаемся к тому, на чем когда-то прервались. Когда за ним заходит Рим, уже не нужно ни о чем говорить, воздух пропитан сексом. Я хочу вновь заботиться о нем. - Можешь переезжать, хоть сегодня. Впервые мы с Мирой серьезно ругаемся. Тогда же мне прилетает первая пощечина от сестры. Будет и вторая, немногим позже. Когда Котов не выдержит и приласкает депрессирующего Рима так, как тот этого захочет. В тот день Жаннетт прорыдает около часа, пряча нос во влажную от слез подушку, но так и не скажет ему, что беременна, она ещё несколько недель просомневается, стоит ли оставлять ребенка, и, не смотря на мои уговоры, не решится на аборт. А еще она едва слышно прошепчет: - Жаннетт сгорела на предательском костре. Моё имя - Мира. Как в эту историю вляпается Лёня? Трудно объяснить, он лишь в очередной раз придет на помощь, когда кроме него не останется никого, на кого можно было бы положиться в сложной ситуации со свойственным лишь ему спокойствием. Я не знаю, почему моя доселе яркая и экспрессивная сестра согласилась на этот брак, основанный на дружбе, уважении и расчете. Наверное, сломалась. - Ярослав, тебе ещё придется повзрослеть. Ребенку нужна семья, а уважение подчас важнее и крепче любой, даже самой великой, любви. Я придвинулся к ней ближе, пытаясь вчитаться в разложенные на столе бумаги: - Ты Котова давно видела? Она закрыла документы рукой и посмотрела на меня над оправой очков, затем вновь вернулась к ним, отвечая самым что ни есть обыденным скучающим тоном: - Пару лет назад. В этом нет никакого прока, он всё равно не может посмотреть мне в глаза. - Мм.. Мира убрала прядь волос за ухо: - Не мычи, - она коснулась ручкой кончика носа и запрокинула голову назад, как если бы хотела подглядеть в подсказку, спрятанную где-то на потолке, - недавно я видела Рима. - И как он? - не могу сказать, что я не слышал о нем в музыкальной тусовке, но это были не такие уж и хорошие слухи. - В плане музыки? Хорош. Я бы сделала из него звезду, - она вновь перевела взгляд на меня, наконец-то снимая очки и потирая уставшую переносицу, - А так плохо. Ты и сам знаешь. - Так это правда? - Что парень, который был моим лучшим другом, а потом увел у меня любовь всей мой жизни, теперь трахается с кем попало? - Мира с грустью в ярких синих глазах ухмыльнулась, - да. Правда. Мои самые жуткие опасения подтвердились: - Он сам тебе об этом сказал? - Ему нечего скрывать. Рим говорит, что жизнь с Мишей похожа на ад, - я слышал с какой болью она отчетливо проговаривала эти слова, - Котов до сих пор разрывается между нами, то его накрывает бесконечное чувство вины, и он не спит по ночам, раскуривая тяжелые сигареты и мечтая познакомиться с сыном, а то "жарит" Зарина до бессознательных слез, потому что Рим - ядро его мира, скрытое так глубоко внутри, что он не готов делиться им хоть с кем-то. Где-то в глотке я ощутил, как подымается вверх старый осадок: - Вот только Рим так не считает. - Ты тоже? - Нет, я завязал к этому моменту со случайными связями. У меня Тим. Но я знаю, что это такое. - Он устал от Миши. Но вместе с любовником Рим потеряет последнего друга, - Мира поднялась со стула, и прижалась к моему плечу, - Поэтому они продолжат отравлять друг другу жизнь, несмотря ни на что. ______________ *- Fleur "Голос"