Ты был всех лучше для меня

Знакомую машину Серый увидел ещё из окна раздевалки. Поэтому кивнув курившим на крыльце школы пацанам, он быстренько, чтобы не нарваться на вопросы, дёрнул туда. Уже подходя к машине, Серёжка услышал характерный щелчок разблокировки, и привычным жестом перекинув мешающую «почтальонку» набок, нырнул в открывшуюся дверь. Он всегда садился сзади. На этом настаивал Роман, да и самому было стрёмно зажигать впереди. А вот за рулём такой игрушки — черная бэха хищным силуэтом напоминала акулу: красота и обтекаемость, сила и агрессия — респектово. Но Роман к своей «девочке» относился ревниво, говорил: «Машина, она как баба — измен не прощает, отомстит обязательно, но когда — хрен узнаешь». — Куда?.. — Ты за рулем, ты и думай, но ко мне нельзя — родоки дома. И в гостиницу твою говняную не хочу. Лахудра эта толстожопая опять на меня крыситься будет. Вопрос о месте для встреч, а точнее, для интимных встреч, всегда был камнем преткновения в их отношениях. Серёжка ненавидел свиданки в мотеле из-за «фейс-контроля» на ресепшене. Тем более его разрывало от взглядов бабушек на скамеечке, когда Ромыч привозил его на съёмную хату. А тот психовал на Серого: «Я не мальчик — на заднем сидении обжиматься», — но сдавался, ведь Серёга запросто доступ к телу перекрывал. — Давай в парк, ну на то место… — Серёжка хихикнул, ковыряясь в пакете с фруктами и выбирая самую вкуснятинку. Роман передернул плечами и злобно глянул на него в зеркало заднего вида. Воспоминание было ярким, но неприятным. Это было в тот раз, когда Сережкины родители за профуканную четверть ввели комендантский час. Поскольку у них на всё про всё было часа полтора, Роман припарковался неподалеку в запущенном парке. Машину он поставил в кустах так, чтобы её не было видно, а окна оставил приоткрытыми. Свежего воздуха ему захотелось. И вот когда он в предвкушении грядущего кайфа лениво наблюдал за мелькающей фиолетово-красной макушкой откуда-то сбоку раздался дикий вопль: — Сережа!!! Выплюнь каку немедленно!!! От неожиданности Роман дернулся, а Серый мало того, что вздрогнул, так еще и заржал, не выпуская изо рта «каку». Из-за той бабы с ребенком Роман получил немаленький такой стресс, да ещё и ссадину на причинное место. Конечно, Васильев царапину заметил, и пришлось в очередной раз врать, выкручиваясь. На все объяснения Романа, эта сука ответил кривой ухмылкой и советом обработать «боевую рану» антисептиком и ОБЯЗАТЕЛЬНО наложить тугую повязку. Совет про септик Роман пропустил, представив, какие непередаваемые ощущения придётся при этом испытать. Про тугость повязки — по причине ехидства, с каким Диман выделил это слово. Однако член перевязал — ссадина приходилась в аккурат на шов в любых брюках и от трения при ходьбе болезненно ныла. Зато когда Роман, ведя машину на приличной скорости и одновременно болтая с Ёжом по телефону, испытал знакомое «воодушевление» внизу живота, вот тогда ему довелось в полной мере оценить сучность натуры своего «законного», «пожалевшего» его и давшего «дельный» совет о ТУГОЙ повязке. Вспомнив об этом, Роман в очередной раз проскрипел зубами. Жить с таким Васильевым становилось совсем невмоготу. Успокаивало лишь то, что это временно — пока у того доля в их совместном бизнесе. Погрузившись в мысли о безболезненном выводе партнёра из дела, он пропустил всё, о чём ему говорил Серёжик, получив за это ощутимый тычок в бок. — Серый!!! Я ж просил не трогать меня, когда я за рулём! — раздражение за бесцеремонность, с которой его выдернули из продумывания важных деталей мирного устранения партнёра, Роман даже не пытался скрыть. — А я просил убрать шансон твой отстойный! И в прошлый раз, когда я тебя трогал, когда ты был за рулём, ты орал: «Кайфово, Ёж, сделай так ещё…» Роман тот момент вспомнил и слегка смутился. — Не бухти, солёный… Сколько у нас?.. Серёжка не хотел сдаваться так просто, поэтому надул губы, отворачиваясь к окну. Роман, съехав на обочину, потянулся к нему. — Ну, всё, хватит… Ну, хватит… Мля, Ёжик-Серёжик, ну чё ты как ребёнок? — А я и есть ребенок. Я, блин, несовершеннолетний… — и уже отвечая на поцелуи, — предки сказали, чтобы в десять дома был… — Тогда ОК. На дачу одну махнём, отдохнём нормально. Щас только заедем и жрачкой затаримся. За городом пересядешь вперёд и надиджеешься, а пока Лепса терпи.