Кролики и неприятности

– И что же теперь делать? – как-то беспомощно спросил Артем, посмотрев при этом почему-то на Макса. Пес, ясное дело, ему ничего не ответил, лишь еще сильнее замахал хвостом из стороны в сторону. Он явно ожидал похвалы. – Не знаю, – передернул плечами Андрей и, присев на корточки перед Максом, с тоской сунул ему под нос потрепанного кролика, с которого начали падать на пол грязные капли: – Вот что ты натворил? Макс ловко увернулся от перепачканной тушки и принялся вылизывать хозяину лицо. Тот ругнулся, встал и уныло заметил: – И ведь никакого смысла нет тебя ругать. – А кролику точно никак не помочь? – подал голос Артем, впрочем и не ожидая услышать в ответ что-нибудь утешительное. – Точнее не бывает, а потому помощь скоро понадобится нам, – отозвался Андрей, поднимая дохлого зверька перед собой на вытянутой руке и смотря на него со смесью брезгливости и жалости. Подержал его так несколько секунд, а затем, решительно тряхнув головой, отпихнул от себя трущегося рядом Макса и попросил приятеля: – А подай-ка мне коробку из-под обуви, она наверху слева от тебя. Артем повернулся и, встав на цыпочки, – при его метре семидесяти пяти иначе было не достать – потянулся к полке над вешалкой. Сняв коробку и вытряхнув лежащие в ней и смятые в комки куски газеты в мусорное ведро, он передал ее другу, и тот тут же положил внутрь мертвое животное. – Дохлых кроликов я еще в коробки не запихивал, – криво улыбнувшись, произнес Андрей, – не слишком приятное дело. – Он подошел к вешалке и задвинул коробку с уже начинающим подмокать дном наверх, буркнув себе под нос: – И с удовольствием не делал бы этого никогда. Пройдя мимо приятеля на кухню, Андрей тщательно вымыл руки и тяжело опустился на скрипнувшую табуретку, стоящую возле стола. Молча последовавший за ним Артем присел напротив. Некоторое время царила напряженная тишина, но в какой-то момент Андрей с мрачным видом хлопнул рукой по столу – Артем чуть не подскочил от неожиданности – и сказал: – Надо что-то придумать! Иначе Виктор Степанович нам такое устроит! Артем, ковыряя ногтем клеенку, несмело предложил: – Ну, мы могли бы скинуться… – Даже не думай об этом, – посмотрев с прищуром, прервал его Андрей, – моя собака, мне и платить, если что. Уж на кролика моей зарплаты точно хватит, пусть он и элитный. Только я подозреваю, что деньгами тут не отделаться: Виктор Степанович становится зверем, когда его драгоценным зверькам что-то угрожает, а за «убийство» – он невесело хохотнул, – как бы не пристрелил меня вместе с Максом. Да и ты под горячую руку попадешь. Может, я тебя рано утром в город отвезу? А сам вернусь потом. – Ну уж нет, – помотал головой Артем, с искренним сочувствием глядя на друга. – Я тебя одного отдуваться не оставлю. – Он помолчал и добавил с надеждой в голосе: – А что если мы его здесь закопаем или в город отвезем и там выкинем? Андрей задумчиво побарабанил пальцами по столу, а потом с явным сожалением признал: – Не выйдет. Виктор Степанович по-любому бурную поисковую деятельность развернет, а сегодня здесь из соседей, кроме нас, рядом и нет никого. По правде сказать, он давно уже по поводу Макса ругается и обещает пристрелить, если тот к клеткам хоть на десять метров приблизится. Так что все равно в первую очередь на него подумает. – Ну это же смешно, – с сомнением в голосе заметил Артем, – мы ведь взрослые люди. Не убьет же он нас, в конце-то концов? – Нет, не убьет… я думаю, – с не меньшим сомнением согласился Андрей. – В любом случае, спасибо за участие, но я постараюсь не втягивать тебя в эти разборки, – закончил он решительно. Несмотря на сложную ситуацию, Артем не мог не улыбнуться: благородство Андрея выглядело довольно трогательным. – Ничего, разберусь, – заявил Андрей и замолк, глубоко задумавшись и запустив пальцы в волосы на затылке. А Артем поспешил отвести от него взгляд: справившись с первоначальным потрясением, Андрей прямо на глазах возвращал уверенность в себе, более того, с таким решительным видом занятый поиском выхода из ситуации стал казаться еще привлекательнее. Похоже, он принадлежал к той породе людей, характер которых раскрывался в первую очередь во время преодоления трудностей. Артем, хоть и любил новые впечатления, подобным похвастаться не мог. Да, спокойно разобраться с проблемой он был в состоянии, но всегда с радостью был готов предоставить кому-нибудь другому право первой скрипки, оставляя для себя лишь возможность «ассистировать». Правда, только если был уверен, что тот, кто занимается сейчас решением проблемы, справится. И в этом случае никакого душевного дискомфорта Артем не испытывал. И сейчас он откровенно любовался задумавшимся Андреем и размышлял о том, что приятель точно найдет наилучший выход из ситуации. – Макс! – Андрей отпихнул рукой наглую черную морду, нарушившую его концентрацию. – Ладно, – он вздохнул, – положу я тебе еды, только не мешай. – И встав, загремел запасной собачьей миской и зашуршал пакетами. Правда, пес не пожелал спокойно дожидаться еды… Когда Макс, вволю наигравшись, а также отхлестав хвостом сначала гостя, а потом и хозяина, отстал от людей и занялся наконец едой, Андрей, чертыхаясь, принялся убирать последствия дуракаваляния молодого жизнерадостного пса. Для этого ему пришлось сначала ползать по полу на четвереньках и сгребать раскатившийся сухой корм, затем, наклонившись, долго запихивать в один из нижних ящиков тумбы собранные по кухне прихватки и полотенца, пожеванные неугомонным псом. И все это – «спиной» к Артему. Что на небольшом пространстве кухни создавало определенное напряжение… в паху. Артем уже успел нервно порастягивать пальцами ворот футболки, позакатывать глаза при виде такого издевательства, закинуть ногу на ногу, стараясь дышать ртом, потому что на маленькой кухне в какой-то момент отчетливо запахло то ли туалетной водой, то ли дезодорантом Андрея (стандартным таким ароматом для мужчин, в комнате почему-то до этого почти не заметным), перебившим даже благоухание мандаринов. Видимо, его неловкие телодвижения все-таки привлекли внимание Андрея, потому что тот, с грохотом задвинув наконец ящик, резко обернулся и спросил: – Что с тобой, чего так маешься? И Артем совершенно неожиданно для себя ответил: – Жалею, что та бутылка разбилась. Андрей, вернувшись на табуретку, потер подбородок и удивленно приподнял брови: – Ты что, правда выпить хочешь? – Ага, – легкомысленно подтвердил Артем и незаметно вонзил ногти в ладонь левой руки, скрытой от взгляда Андрея толстой ножкой стола, – очень. А то все жду, что Виктор Степанович вот-вот в дом ворвется, с ружьем наперевес, – он позволил себе короткую улыбку, показывая, что шутит. Ну не признаваться же, что ляпнул глупость, только чтобы не сказать нечто менее приличное, так и просящееся на язык при виде вполне обычных, но при этом непреднамеренно провокационных действий Андрея. А у Артема, между прочим, молодой организм, полгода одиночества… весна, какая-никакая, наконец. – Ну, если только для успокоения нервов, – усмехнулся Андрей, бросив взгляд в сторону входной двери. – Вообще-то, отец держит на даче стратегический запас коньяка, к которому запрещает прикасаться даже мне, но, думаю, в данном случае он простит, – и подмигнул приятелю. – Ага, вот он и повод, неси давай, – рассмеялся Артем и, как только Андрей, заручившийся его одобрением, вышел, быстро вскочил и со вздохом облегчения поправил джинсы в области паха. Он едва успел снова усесться и проверить, чтобы футболка навыпуск прикрывала все, что надо, как приятель уже вернулся с коньяком, с довольной улыбкой постукивая пальцами по темному стеклу. Поставив бутылку прямо перед Артемом, Андрей молча принялся дожидаться его реакции. Чтобы не разочаровать друга, тот с умным видом почитал этикетку, задумчиво покивал головой, но когда решил тоже постучать ногтем по стеклу, Андрей не выдержал и рассмеялся: – Ты ничего не понимаешь в благородных напитках! – Увы, – с улыбкой признал Артем, разводя руками. – Для тебя это не новость. – Ладно, бери коньяк и переползай в комнату, а то здесь все же довольно прохладно, а я разберусь с Максом и схожу за бокалами, – махнул Андрей рукой. – И будем нервы лечить. Артем немного помрачнел, когда он вспомнил, с какой целью было затеяно распитие коньяка. Однако напряженная атмосфера, нагнетенная просмотром последнего фильма ужасов, уже развеялась, к тому же в пределах видимости не маячила дохлая тушка, и поэтому думать о случившемся было гораздо легче, чем еще минут пятнадцать-двадцать назад. – Ты же не собираешься выгонять его на улицу? – уточнил Артем, поднимаясь и бросая взгляд на Макса, который уже «вычистил» свою миску и сидел теперь с невинным видом возле стола, вывалив язык и внимательно смотря на людей, будто понимая, что сейчас может решаться его участь. Андрей тоже перевел взгляд на пса, минуту молча разглядывал его, а после, подойдя и потрепав по мохнатому уху, ответил: – Не собираюсь – вдруг он еще одного кролика нам притащит? Эх, воспитывали бы его нормально, а то он ведь раньше у сестры жил, пока у ее новорожденного аллергия не обнаружилась, так племянники его разбаловать успели. Андрей вздохнул, но почесывать довольного пса не перестал. Артем ничего на это не сказал и пошел в комнату, скрывая улыбку. Судя по всему, Макс умудрялся вить веревки и из Андрея, но ему, пожалуй, об этом говорить не стоило. Спустя несколько минут Андрей присоединился к нему на диване, принеся два широких пузатых бокала, но перед этим он положил в углу комнаты тряпичную, покрытую собачьей шерстью подстилку, на которой тут же стал устраиваться Макс, зажевав с урчанием ее кусочек. Убедившись, что Макс никуда сбегать не собирается, Андрей занялся разливанием коньяка, пояснив Артему, с любопытством смотрящему на копошащегося пса: – Когда зимой сильный мороз, мы его все равно всегда в дом на ночь забираем, так что пусть будет сейчас под присмотром. Артем пожал плечами, чувствуя, что ему тоже будет так спокойней. С одной стороны, он отдавал себе отчет в том, что овчарка серьезная собака, и в обращении с ней много нюансов, но с другой стороны, в их семье никогда не держали подобных животных, поэтому он сам сейчас воспринимал пса больше как большую морскую свинку: ее можно почесать, с ней приятно поиграть, сложно удержаться от смеха, глядя на ее выкрутасы, но мысль отпустить ее куда-то погулять самостоятельно за пределы обозримого пространства представляется чем-то совершенно диким и сопровождается беспокойством за сохранность питомца. – Ну вот, сейчас ты, наконец, оценишь этот напиток, – пафосно изрек Андрей, протягивая другу бокал. Надо сказать, что Артему, несмотря на все его старания, так это и не удалось. Ну, крепко, ну, выплюнуть не хочется, но это и все, пожалуй, впечатления. Впрочем, примерно через полчаса, чувствуя, как от выпитого горят щеки, а по дивану хочется расползтись медузой, Артем уже готов был поддержать те дифирамбы, которые пел «благородным напиткам» Андрей, потому что тот стал казаться ему очень красноречивым и убедительным. А еще у него ведь такие ямочки на щеках! Наверное, коньяк не стоило заглатывать так быстро, но ведь у них же была практически медицинская цель – поправить нервы. Артем вспомнил об этом совершенно неожиданно, когда Макс, к тому времени задремавший, довольно громко заскулил во сне, привлекая к себе внимание. Андрею, видимо, в голову пришла та же мысль, потому что почти сразу после этого он предложил идею, как избежать репрессий со стороны Виктора Степановича. Артем внимательно выслушал его, приоткрыв рот, задумался, а затем осоловело помотал головой: – Ты что! Где я возьму костюм кролика? Глаза Андрея как-то подозрительно заблестели, он отвел взгляд, прижимая к губам бокал, и Артем, поспешив отогнать совершенно бредовую мысль о товарах из секс-шопа, вдумчиво добавил: – Да и в клетку я не помещусь. После чего Андрей чуть не подавился глотком коньяка, и это заставило Артема сделать вывод, что его идея была озвучена все же не всерьез. Как бы то ни было, он тоже в долгу не остался и предложил свой вариант действий, не менее безумный. Вскоре приятели, перебивая друг друга, уже вовсю фонтанировали задумками, одна другой краше. В итоге, как это ни печально, пришлось отказаться от нескольких «чудесных» планов, как то: засунуть в пустую клетку Макса; имитировать заказное похищение и, украв оставшихся кроликов, со всеми предосторожностями продать их на черном рынке; выпустить всех кроликов, а там уж как придется; оставить в клетке прощальную записку кролика-самоубийцы и тому подобное. В конечном результате решение все-таки было принято: подбросить дохлую тушку обратно в ее клетку. Может, хозяин подумает, что кролик умер от естественных причин. Когда приятели разобрались в том, что им надо делать, Артем, вставая первым, попытался опереться рукой на столик сбоку, но промахнулся и, не успев испугаться, начал заваливаться в сторону, правда, через секунду все же выровнялся… и уткнулся носом в шею Андрея, дернувшегося ему на помощь мгновением ранее. Исключительно на инстинктах, Артем не удержался и лизнул солоноватую кожу, после чего сам испугался содеянного и резко отпрянул – практически одновременно с Андреем. Сердце билось как бешеное, и на друга Артем пытался не смотреть, но тот, возможно списав все на алкоголь или, может, решив, что ему показалось, пробормотал что-то себе под нос, громко добавив: «Сейчас принесу», спешно покинул комнату. А Артем вздохнул и за ворот оттянул от вспотевшего тела футболку. Когда Андрей вернулся с феном и двумя парами толстых резиновых перчаток, Артем был уже в норме, разве что по-прежнему навеселе. – А теперь принеси коробку и пойдем на крыльцо, – отложив фен на диван и протягивая перчатки приятелю, с кривой ухмылкой сказал Андрей. По нему тоже было незаметно, что произошло что-то особенное, поэтому Артем довольно быстро переключился на приведение кролика в более-менее приличный вид. По очереди поливая друг другу из канистры с водой, приятели хорошенько отмыли грязную шерсть при помощи жидкого мыла и, морщась, занесли кролика обратно в дом. Внимательно осмотрев трупик, Андрей с облегчением заметил: – Ран не видно, Макс его только придушить успел. Иначе, не знаю, как бы мы его смерть за естественную выдали. Артем с ним согласился. Постепенно, ему становилось не так противно держать дохлую тушку – правда резиновые перчатки, оказавшиеся Артему велики, приходилось постоянно подтягивать, что уже начинало раздражать, – особенно когда, высушенная феном, его шерсть стала белоснежной и пушистой, и сам мертвый кролик из-за этого стал походить на игрушку. Расчесывали его в четыре руки щеткой Макса. – Красавец! – резюмировал Андрей и, слегка качнувшись, добавил: – Сейчас принесу одежду, которой не жалко, – и вперед. Увидев, что он притащил спустя несколько минут, Артем еле удержался от смеха: было похоже, что приятель ограбил двух бомжей. Однако он вскоре похвалил предусмотрительность друга, когда, оставив Макса в доме запертым на ключ, приятели «пошли на дело». Особенно за страшенные, растянутые штаны и жуткого вида дачную длинную куртку, надетую на городскую футболку. Слякоть, темень, грязный мокрый забор, где-то надо было протискиваться, где-то перелезать – вряд ли приличные вещи после этого можно было бы еще носить. Вел, конечно, Андрей, который знал местность. Артем, прижимая кролика к груди, шел за ним следом, изо всех сил давя смех и чувствуя себя героем какого-нибудь фильма про шпионов. И только когда друзья оказались перед рядом одинаковых клеток, преодолев все препятствия, Артем струхнул. Между лопаток противно зачесалось, и он слишком хорошо представил, что будет, если сейчас выскочит Виктор Степанович с ружьем. И зачем они вообще сюда ночью поперлись? Почему-то эта идея перестала казаться такой привлекательной, как некоторое время назад. А может, причина была в том, что на свежем воздухе алкогольные пары постепенно покидали организм. Артем, борясь с невольной дрожью, придвинулся почти вплотную к Андрею и прошептал ему на ухо: – И куда нам его засовывать? Андрей ответил так же тихо: – Будем надеяться, что здесь только одна пустая клетка. Ты начинай искать с левого края, а я пойду с правого. Как же Артему не хотелось отходить от приятеля, но не признаваться же было в своих страхах? Поэтому, взяв себя в руки, он послушно пошел вдоль клеток, замечая, что с каждым шагом фигура Андрея становится все менее различима. Артем совершенно не привык, что на улице ночью может быть настолько темно. Что-то где-то немного бликовало, вдалеке горел одинокий фонарь, а больше источников света не было. И тут Артем понял, что он даже не представляет, как определять в таком случае, есть ли кто-нибудь в клетках. Пальцем, что ли, через сетку тыкать? В противоположном конце ряда внезапно что-то засветилось, и Артем сообразил, что это Андрей подсвечивает себе телефоном. Захотелось стукнуть себя по лбу за то, что сам не догадался прихватить мобильник. Но долго заниматься самоистязанием ему не пришлось: Андрей тихо зашипел и помахал светящимся экраном. Артем тут же поспешно двинулся к нему обратно. – Будем считать, что эта та самая пустая клетка, выбора у нас все равно нет, к тому же она открыта, – прошептал приятель, когда Артем оказался рядом. – Давай его сюда. Со всеми предосторожностями приятели аккуратно положили дохлого кролика в клетку и закрыли дверцу на задвижку. В тишине звук скрежета металла о металл показался слишком громким и пробирающим до пят. Артем еле подавил позорное желание броситься бежать. Как добирались обратно, он запомнил смутно, от нервов и рвущегося наружу смеха из-за осознания идиотизма ситуации его уже начало конкретно трясти. Едва первым зайдя в дом, он в темноте натолкнулся на поскуливающего Макса и чуть не полетел носом вперед. На этот раз именно Андрей удержал его от падения, успев схватить за плечо, после чего прижал парня спиной к своей груди. Это оказалось последней каплей – Артем, сотрясаясь от дрожи, залился нервным смехом и все никак не мог успокоиться. В голове было пусто, и только тело дергало, бросало из стороны в сторону, а в груди кололо. Смех как отрезало только тогда, когда Андрей резко развернул его к себе лицом и впился в губы. Поцелуем это назвать можно было только условно, зато от истерики помогло великолепно. У Артема было такое ощущение, что небо только что рухнуло на землю, у него просто в голове случившееся не укладывалось. – Что… как это… ты… – он мог только бормотать почти бессвязно. Лицо Андрея в темноте было не разглядеть, но сильные руки по-прежнему удерживали Артема за плечи. – Успокоился? – прозвучал вопрос, заданный спокойным тоном. – Да… кажется, – ответил Артем, имея в виду только свою истерику, а вот про то, что странные действия Андрея просто взорвали ему мозг, речи не было. – Но… – и тут Артем с ужасом заметил, что его собственные руки каким-то неведомым образом успели обнять Андрея за пояс и легли сзади на ремень его штанов. – Вот и замечательно. Но, честно, надоело уже ждать, – сказал Андрей непонятную фразу и, не давая Артему времени отреагировать, притянул его к себе ближе и снова поцеловал. В этот раз все было иначе: когда его губы стали поочередно посасывать, чуть прикусывая, пуская по его телу сотни мурашек, Артем почувствовал себя так, словно только что выпил залпом, да еще и в одиночку, недавнюю бутылку коньяка, и невольно вцепился в Андрея сильнее. Он уже ничего не понимал, но в тот момент, когда чужой язык попытался проникнуть в его рот, решил прекратить ломать голову и взять то, что дают, если хотят оба, а разбираться можно и потом. Добившись ответа, Андрей удовлетворенно заворчал и усилил напор. Артем поднял одну руку и, со стоном блаженства запустив пальцы Андрею в волосы на затылке, чуть потянул за них, к чему тот не остался равнодушным и припечатал Артема к стене, а сам, рывком распахнув его куртку, пробрался горячими ладонями под футболку и протиснул бедро между его ног. Не поддаться такому натиску было просто невозможно, Артема снова затрясло, но уже вовсе не от нервов, дыхание сорвало к черту, и он принялся бездумно потираться напряженным пахом о чужое бедро. Стянув с парня куртку, а следом за ней и футболку, и швырнув все это на пол, Андрей оторвался от его губ и принялся ставить засосы на шею, а Артем, промычав нечто невразумительное, попытался нащупать ширинку Андрея, что в таком положении было весьма затруднительно сделать. Если бы Андрей захотел взять его прямо здесь, не отходя далеко от входной двери, повалив на пол и отталкивая морду даже сейчас лезущего к парням Макса, Артем, наверное, не стал бы возражать. Но Андрей, по видимому, соображал лучше него и, взяв все в свои руки, он в какой-то момент остановился и потянул шатающегося и полностью дезориентированного Артема в комнату. Сгрузив парня на диван и жестко огладив ладонью внушительный бугор на его джинсах, он оставил его в одиночестве, а сам быстро отогнал Макса на кухню, запер дверь, чем-то пошуршал по дороге в тумбочке – и вернулся к Артему до того момента, как тот хоть немного пришел в себя. Навалившись сверху и вгрызаясь в мочку уха Артема, отчего тот просто взыл, но явно не от боли, Андрей сжал ладонью ягодицу парня и, разжав зубы, прошептал: – Если против, скажи сейчас, у тебя всего один шанс отказаться. – Ни за что, – прохрипел Артем, не желая лишаться того, что уже почти оказалось в руках. – Что ж, тогда утро наступит не скоро, – усмехнулся Андрей и начал расстегивать Артему джинсы. Скоро или нет, а все-таки утро наступило, хоть и довольно позднее. Причем к тому моменту оба парня успели задремать, укрывшись стащенным со спинки дивана покрывалом, и, когда Артем завозился на боку, просыпаясь, притиснутый в самый угол Андрей вскинулся следом. – Ааа, черт, я вообще удивляюсь, как мы с тобой тут поместились, – со стоном выдал Андрей. А Артем замер на некоторое время, заново вспоминая детали произошедшего, но, когда Андрей, закинувший ему поверх плеча руку на спину, принялся поглаживать кончиками пальцев в районе лопаток, просто уткнулся носом в обнаженную грудь парня и глухо, с сомнением произнес: – Нам, наверное, надо поговорить? Пальцы остановились, но через пару мгновений продолжили движение, а Андрей задумчиво ответил: – Больше всего мне нравится «наверное». Но тут я с тобой согласен. Спрашивай. Артем, не удержавшись, фыркнул. – Ну, во-первых, что это вообще было? – Если по-простому, то мне просто надоело ждать. Ты мне нравишься, я тебе нравлюсь, мы друг друга узнали довольно хорошо, и предвосхищая твой вопрос, отвечу: да, я предлагаю тебе серьезные отношения. – Как у тебя все просто, – пробормотал Артем, не в силах уложить в голове то, что Андрей только что сказал. Он отодвинулся от него, насколько это было возможно, чтобы не упасть, и посмотрел снизу вверх в его глаза. Андрей ответил ему прямым и уверенным взглядом. – А у тебя обычно сложно? – Нет, у меня еще проще, – вынужден был признать Артем, снова устраиваясь на прежнем месте – утыкаясь носом и чувствуя чужое дыхание, поднимающее грудную клетку. – И поэтому в этот раз я, пожалуй, тоже голосую за серьезные отношения. – Внезапно накатило спокойствие и уверенность, словно он недавно сдал какой-то очень важный в жизни экзамен и теперь ничто не может ему помешать двигаться дальше. Да и потом, это же Андрей. Не просто парень, который нравится – это ведь еще и человек, ставший очень близким другом. – У меня, правда, характер не очень, и я на одном месте долго сидеть не люблю, – решил быть предельно честным Артем, – ну, ты знаешь. – Конечно знаю, а ты знаешь, что и я тоже не сахар. Однако, судя по всему, тебя это не пугает, – пальцы, поглаживающие лопатку, переместились наверх и принялись накручивать дополнительные завитушки в волосах Артема. – Ха, нисколько, – Артем спрятал на груди у парня широкую улыбку. Все было просто невероятно здорово, но один момент он все же решил уточнить. – Я только одного не понимаю: когда ты успел перестроиться с девушек на парней, если еще на предпоследнем курсе у тебя была подружка? А так у нас и геев-то в Универе не было. Андрей неожиданно рассмеялся и прижал к себе затрепыхавшегося Артема: – Девушка у меня была, конечно! Просто несколько раз попросил сестру со мной вместе походить – очень уж достали парни из группы, зазывающие для меня подружек своих девчонок. Маскировка, короче говоря. И как я узнал от нашего с тобой сокурсника, организовавшего встречу этой осенью, мы с тобой оказались одного поля ягоды, и ты использовал те же методы не выделяться, что и я, появляясь периодически с родственницами или подругами. Кстати, твои родители в курсе? – Нет, они думают, что я просто завожу малозначительные романы на своих подработках, несколько раз просил коллег женского пола мне звонить, только сестры знают… – немного пришибленно ответил Артем, параллельно пытаясь осмыслить сказанное Андреем. – А мои вот в курсе, – вздохнул Андрей, – просто чудо, что приняли, но они у меня замечательные. Хотя порой бывало и непросто. – Подожди, – Артем аж дернулся от пришедшей ему в голову возмутительной мысли: – То есть, ты узнал о моей ориентации несколько месяцев назад и вместо того чтобы признаться в своей, принялся меня обрабатывать? А вчера ты специально выделывался: и по полу ползал, и корм собирал… – Эээ, что-то я тебя совсем не понимаю, когда это я выделывался? – озадаченно переспросил Андрей, и Артем, слегка смутившись, предпочел не развивать тему. – Неважно! А что по поводу моего первого вопроса? – Нуу, ладно, – со смешком признал Андрей. – Каюсь, почти так и было. Только ты зря думаешь, что я сразу взялся тебя обрабатывать, как ты выразился. Мне просто было легко с тобой общаться, дружба, знаешь ли, для меня тоже важна. А потом я понял, что ты меня еще и привлекаешь. Сильно. Ну и да – я позволил себе маленькую слабость: решил немного поинтриговать и соблазнить тебя на даче, кто ж знал, что ты эту поездку так затянешь? Так что вчера просто уже не сдержался. И кстати, что касается твоего утверждения, что в Универе не было ни одного гея, так я тебя скажу, что ты в этом совсем не разбираешься. Я лично знал двоих. – Да ладно! – последняя фраза настолько поразила Артема, что он даже сел, чуть не свалившись при этом. – Именно, – ехидно ответил Андрей, посмеиваясь. – Так что… Его прервал громкий стук в дверь. Переглянувшись, парни поднялись с дивана – Артем с шипением схватился при этом за пятую точку, после чего на лицо Андрея непроизвольно наползла широкая улыбка. – Андрей! Открой, очень тебя прошу! «Виктор Степанович», – посерьезнев, одними губами произнес Андрей, а вслух прокричал: – Одну минутку! Одеваться пришлось очень быстро. Артем решил пока не показываться гостю и, когда Андрей вышел из комнаты, тихо присел на подлокотник дивана. Хлопнула входная дверь, раздался громкий лай выскочившего наружу Макса, и на кухню поспешно прошел сначала один человек, а за ним второй. Проскрипела по полу отодвигаемая от стола табуретка, и вскоре Артем услышал встревоженный голос Андрея: – Да вы садитесь, Виктор Степанович, и рассказывайте, что случилось. На вас просто лица нет. – А у тебя выпить, случайно, не найдется? А то тут такое делается… – прозвучало жалобное. – Минутку. Андрей заскочил в комнату, сделал страшные глаза, при этом пожав плечами, и, вытащив из тумбочки непочатую бутылку коньяка, снова ушел на кухню. Артем весь превратился в слух, готовый, в случае опасности, тут же бежать на помощь к Андрею. «Никто не смеет трогать моего парня», – прошептал он себе под нос с глупой улыбкой. Какое-то время на кухне слышалось звяканье, а потом Виктор Степанович, уже чуть более твердо, произнес: – Ох, спасибо! Как жаль, что я вчера не пил, а то и не знаю, как теперь объяснить случившееся. – Да что случилось-то? – судя по звукам, Андрей выдвинул табуретку и для себя. – Да так и не скажешь. Если так посмотреть, то это либо я с ума сошел, либо дело имеет сверхъестественную составляющую, – с явным смущением ответил сосед. – А я сейчас даже и не знаю, что из этого верно. Хм, ты же не побежишь меня в дурку сдавать, если я расскажу? – Ну что вы! – возмущенно ответил Андрей. – Глупость какая. Рассказывайте уже! – Нууу, – протянул Виктор Степанович, а потом, решившись наконец, сразу выдал самую суть: – Дело, собственно в том, что вчера ночью у меня умер кролик. Он вообще-то старый уже был, но мне все жалко было от него избавляться. Так вот, умер он, значит, и я закопал его во дворе, правда, не очень глубоко, а сам спать отправился. Утром-то я сразу к пустым клеткам не пошел, а когда уж добрался, вижу что-то белеет, подхожу - а там… – мужчина громко сглотнул и дрожащим голосом закончил: – А там он лежит, да еще и пушистый такой, каким при жизни никогда не был. Чистенький, – с подвыванием уточнил Виктор Степанович, – а клетка на защелку заперта! – рявкнул он нервно. После его слов наступила неестественная тишина, нарушенная вскоре диким кашлем на кухне. И в это же время в комнате Артем, зажимая себе рот ладонями, не давая вырваться дикому смеху, со слезами, выступившими на глазах, сполз на пол. КОНЕЦ