Запредельно близко

Под ватным одеялом вдвоем тепло. В Новой Зеландии конец мая – начало зимы, в трейлерах уже слишком холодно, Ли рад, что почти всех расселили в отель или квартиры. По крайней мере, будет меньше разговоров, хотя бы временно. Второе одеяло лежало, скрученное где-то в ногах кровати. Они обычно укладывались спать каждый под свое, так удобнее, никто не просыпался среди ночи, стуча зубами от холода. Но к утру почему-то все время оказывались вместе под общим теплом, прижимаясь друг к другу, и Ричард – замкнутый, частенько хмуро нелюдимый Ричард с радиусом личного пространства в десять метров – довольно спал у него на плече, щекоча кожу отросшей бородой. Борода почему-то Ли очень нравилась. Она придавала лицу Ричарда что-то такое…. внушительное. Да и разнообразие ощущений, когда колючая поросль слабо царапает плечи и грудь, пока ее обладатель оставляет следы жадных губ на коже, это даже приятно. Очень приятно. На часах 5:31. Будильник сработает ровно в шесть. Ли уже проснулся, минут пять как, таращился в предрассветные сумерки на потолке и слушал медленное глубокое дыхание Ричарда рядом. Вопреки обыкновению, спал он сегодня на спине, закинув вверх одну руку и сжав уголок подушки, Ли же подкатился к нему сбоку, насколько это было возможно, и прилепился, сохраняя общее тепло и общее одеяло. Ему не хотелось вставать, до смерти не хотелось, как в детстве – когда готов на что угодно, лишь бы не идти утром в школу. Можно даже прикинуться больным. Но здесь трюк не прокатит, да и нечестно по отношению к Питеру и остальным. Через пятнадцать минут Ричард проснется и поплетется в душ. Он всегда встает сразу, едва услышит сигнал будильника, никогда не тянет и не нежится в постели. Поднимается, натягивает штаны прямо на голое тело – зачем только, будто в квартире еще кто-то есть! – и то и дело окликает Ли, который, конечно же, тоже уже проснулся, но встать для него смерти подобно. В ход идет все: и «еще пять минут», и «в душ я после тебя», и «я не буду завтракать». Ричард молча вынуждал его подняться, заставлял вместе идти в ванну, засовывал в душ и продолжал будить там, а потом все-таки кормил завтраком. Ли переживал, что за время съемок в Новой Зеландии опять наберет пару лишних килограммов, потому что Ричард и слышать не хотел о том, что утром ему есть не то чтобы хочется. В дни, когда ранних съемок нет, Ли обычно просыпался около восьми и сразу же уходил погонять на велосипеде, в то время как Ричард либо уже ушел на съемку, либо отсыпался до девяти. Ничего не скажешь, графики у них разные, как и нагрузка, и если Ли может себе позволить один раз попросить перенести съемку на пару часов, не критично в конце концов, то у Ричарда такой возможности нет. Слишком уж много от него зависит, главная роль, как-никак. И Ли за него рад, искренне рад, каждый раз немножко не веря, что хмурый Торин на съемочной площадке, и спокойный тихий Рич вечерами на общей кухне – один и тот же человек. На часах 5:44. Ли, вздохнув, медленно сел в кровати. Ричард и ухом не повел, продолжая спать, как ни в чем не бывало. От движения одеяло слегка сползло, и Ли внимательно рассматривал сильное мужское тело, натренированное ровно в нужных местах. Широкая грудь, отлично развернутые крепкие плечи, руки с идеально вздутыми бицепсами, и едва заметные в таком состоянии, но все равно четко очерченные кубики пресса на животе. Внезапно накатило острое утреннее возбуждение, горячим приливом обдав тело, Ли перевел дыхание, облизнув разом пересохшие губы. На утренний перепихон по-быстрому времени уже нет, да и будить Ричарда только ради того, чтобы тот торопливо взобрался на него сверху – последнее, чего хотел бы сейчас Ли. Он бывал порой до крайности эгоистичен, но сейчас ловил себя на неслыханном – доставлять удовольствие этому мужику ему даже важнее, чем наслаждаться самому. Ли давно молчаливо признал, что никого лучше Армитажа у него не было, и это учитывая тот факт, что опыта у британца – на все про все пара недель. Феноменальный талант, Ли всегда знал, что талантливые люди талантливы во всем. Вновь забравшись под одеяло, придерживая так, чтобы оно не открывало плечи и грудь Ричарда, Ли сполз ниже, хотя в темноте было не слишком удобно. Слегка упираясь ладонями в голые бедра, наощупь ложась между его колен и, конечно, тут же стукнувшись собственным лодыжками о край кровати – слишком короткая – Ли попытался принять позу поудобнее, медленно водя руками по горячему сонному телу. Ричарда ему очень хотелось видеть, но тогда пришлось бы скинуть одеяло. В итоге, улегшись на живот, вытащив из-под одеяла ноги, согнув в коленях и скрестив, чтобы не мешались, Ли мягко прижался для начала к слегка выступавшей бедренной косточке слева, поцеловав невесомо и легко, будто трогая губами кожу. После точно так же поцеловал справа, а потом медленно забрался кончиком языка в пупок спящего любовника, пристроив ладони на его бедрах по бокам, внимательно следя, как бы тот не проснулся. Спал Ричард под утро довольно крепко, что примечательно – весь, включая мистера Дика*. Ли был в курсе, что это чертовски пошло, но ничего не мог поделать с собой, пользуясь забавной игрой слов, чем доводил Ричарда то до приступов хохота, то до горячих громогласных стонов. Англичанин вообще был очень громким, и Ли это нравилось. Вылизав пупок, он принялся аккуратно прихватывать кожу в самом низу живота – она здесь была мягкая и почти нежная, даже привычная мужская поросль над членом совершенно не смущала. Ли помнил, как он опешил, обнаружив, что для такого самца у Ричарда относительно мало волос на теле. В целом, ничего особенного, но Ли неожиданно обнаружил, что лишенная в некоторых местах растительности кожа становится более чувствительной. И не возражал против этой привычки Рича никогда, даже наоборот, порой с неслыханным восторгом долго вылизывая его перед минетом. Как сейчас. Ричард шевельнулся и тихо кашлянул во сне, явно что-то почувствовав. Ли замер, выждав с полминуты, а потом продолжил зацеловывать горячий лобок, то и дело сильно утыкаясь носом и втягивая возбуждающий мужской запах. У него самого уже стоял так, что можно было заколачивать гвозди, хотелось приласкать себя, но он упорно продолжал исследовать губами нижнюю и, бесспорно, прекрасную часть тела Ричарда Армитажа, который все еще спал, но наверняка видел потрясающие сны. В темноте под одеялом Ли ничего не мог разглядеть, но наощупь, прижавшись щекой, уже чувствовал медленно твердеющий и поднимающийся член. Это было приятно. Он улыбнулся и сполз еще ниже, погладив ладонью пока еще мягкую плоть, медленно заведя выше и придержав ладонью. Он знал, что сделать хороший минет – означает не только сосать исключительно головку или позволять трахать себя в горло на всю длину. Это еще и множество мелочей. И сейчас он как раз занимался «мелочами», тщательно облизывая мошонку, то прикусывая едва ощутимо горячую нежную кожу, то по очереди забирая в рот твердые комки, лаская их языком. Член Ричарда твердел под ладонью слишком быстро, Ли знал уже, как его заводят оральные ласки, особенно если обстоятельно вылизывать ему яйца, да еще и смотреть в глаза при этом. Сейчас смотреть не получалось, но Ли был уверен, что Рич доволен. Пусть даже где-то в подсознании. Напоследок взяв еще раз уже немного набухшие яички в рот, причмокнув и выпустив, как следует вылизав их, он перешел, наконец, к самому главному. Крепкий ствол в руке стал больше как минимум в половину, Ли не видел, но хорошо чувствовал, медленно, со вкусом скользя сжатой ладонью по нему, то собирая, то отпуская тонкую кожицу. Погладив губами открытую головку, слизнул выделяющуюся смазку, и медленно натянул крайнюю плоть выше, проникнув под нее кончиком языка и немного поласкав вкруговую. До слуха долетел тихий и какой-то очень грудной стон Ричарда, и Ли, обрадованный такой реакцией, принялся вылизывать головку еще тщательнее, то закрывая ее, то раскрывая вновь, вбирая пока неглубоко, брал за щеку, щекотал то и дело кончиком языка отверстие уретры. Все это он делал, не забывая ритмично, но очень медленно дрочить сам ствол, сжимая у основания и доводя каждым движением только до половины. Только бы не помешал чертов будильник…. От изысканных утонченных ласк член в руке полностью встал очень быстро. Ли чувствовал, как крепкий ствол нетерпеливо подрагивает, и усмехнулся про себя, подумав, что мистер Дик по утрам явно должен получать больше внимания, чем уделяет ему Ричард. Облизнувшись, он медленно взял член в рот, расслабляя горло, постепенно проталкивая все дальше. Обычно у него не получалось взять целиком, но не потому что он не мог или не умел, а потому что, во-первых, у его любовника, как у настоящего англичанина, рабочий инструмент был очень немаленького размера, что в длину, что в диаметре. А во-вторых, обычно им обоим не хватало терпения столько ждать, и в итоге один резко хватал другого за волосы, принимаясь жестко драть в глотку. Но не сказать, чтобы Ли это не нравилось. Скорее наоборот. Сейчас Ричард спал, движения не контролировал, и перед Ли была полная свобода действий. Задержав дыхание, он вобрал колом стоявшую плоть как можно глубже, непроизвольно начав сглатывать, массирующими движениями тиская член в горле. Заглатывая все сильнее, он остановился, только упершись носом в лобок, и улыбнулся бы, если б только мог это сделать. Сильнее стиснув горячие худые бедра, Ли начал двигать головой, каждый раз полностью беря член в горло, выпуская, облизывая истекающую головку, и забирая снова. Ритм был не слишком быстрый, но зато глубокий и основательный, постепенно Ли даже привык - сильно глотал, выпускал, делал вдох, опять сжимал губами, и так все чаще, все быстрее. Не сдерживаясь, он глухо простонал - Ричард был таким великолепным, горячим, твердым, потрясающим на вкус, облизать его хотелось всего, с головы до ног. Особенно Ли почему-то привлекали ключицы, живот и подколенные впадины. До последних добраться пока не получалось, в первую очередь, потому что Ричард не выдерживал долгой прелюдии, он вообще был горячим и очень страстным любовником, в чем-то требовательным и жестким, даже жестоким. Но Ли страшно нравилась такая эгоистичная оголтелая страсть, нравилось, как темнеют до синевы обычно холодные льдистые глаза Ричарда, когда он неприкрыто хочет его, нависает сверху, что есть сил долбит в задницу, накатывая толчками сзади или размашисто двигаясь между его ног и удерживая на месте за руки грубым захватом. А потом до того нежно и трогательно целует покрасневшие запястья, что хочется тут же умереть в его руках. Самозабвенно трудясь над твердым членом в своем горле, Ли даже не заметил, как одеяло, шурша, куда-то уползло, а его плеч и шеи коснулись подрагивающие пальцы. Отвлекся он, только когда услышал новый стон, сорвавшийся с губ Ричарда – гораздо более четкий и громкий - и резко вскинул глаза, встретившись с ним взглядом. Армитаж был очаровательно сонным, но на его лице застыло то самое выражение, способное заставить Ли кончить за минуту. - Ах ты, наглец… Низкий голос с бархатистыми нотками и сильнее обычного выраженным британским акцентом тоже дрожал. Дрожал так, что Ли понял – тянуть не получится. Рыкнув, он еще активнее набросился на него, уже не выпуская член изо рта, крепко сжимая бедра, засасывая так, что на щеках то и дело появлялись ямочки, громко, совершенно пошло причмокивая и сглатывая. «Ну, давай уже, кончай. Сейчас не время быть джентльменом…» - крутилось в мыслях, пока Ли старательно работал над готовым вот-вот выплеснуться органом. С Ричарда сталось бы и отстраниться, не позволяя себе спускать в чужой рот, и поэтому Ли резко ухватил его одной рукой за яйца, сжав набухшую мошонку. Мягко стискивая ладонь в ритм с резкими движениями головой, он делал Ричарду почти больно, не позволяя даже подумать о том, чтобы куда-то дернуться. И тот наконец-то не выдержал, рухнув на спину и на томном выдохе громко простонав что-то, отчего Ли опять кинуло в жар, резко вскинул несколько раз бедра, вбивая член ему в глотку, и кончил, дрогнув всем телом. Ли крепко ухватил судорожно напрягшиеся бедра, умело сглотнул, а потом еще, и еще, и еще раз, и со всхлипом выпустил блестящий от смазки и слюны член, не проронив ни капли. Он все еще облизывался и мелко глотал, уткнувшись лицом в подрагивавший влажный живот Ричарда, пытаясь восстановить дыхание и бессовестно тащился от мягко ласкающих его волосы на затылке пальцев, когда сработал отвратительно-визгливый сигнал будильника. Издав какой-то негодующий стон, Ли приподнялся, потянувшись было к источнику звука, чтобы вырубить его к чертовой матери, но Ричард оказался проворнее. Одной рукой отключив будильник, другой он рывком схватил Ли за талию, подтянув ближе и уложив на себя. Не дав сказать ни слова, жадно впился в покрасневшие опухшие губы, и целовал долго, так долго, что Ли чуть не задохнулся, понимая, что ему не хватает воздуха. - Ты теперь всегда будешь меня так будить? – разомкнув, наконец, жадный поцелуй, Ричард улыбнулся ему в губы, не открывая глаз, медленно водя кончиком языка по уголку его рта. - Да, – совершенно серьезно ответил Ли. Обняв за шею, он вновь завладел его губами, втягивая в еще один поцелуй, но Ричард неожиданно крепко его схватил, резко перевернул и подмял под себя, сразу же раздвинув ноги и прижавшись бедром к даже не думавшему опадать члену. Ли распахнул серо-зеленые глаза, уставившись в таком изумлении, что Ричард довольно усмехнулся, подхватывая его под разведенные бедра. - Опоздаем же… - Ли хрипло попробовал воззвать к его здравому смыслу, а руки уже сжимали сильные плечи, распаленное тело привычно льнуло к другому телу, требуя ласки. Требуя яростного утреннего траха до звезд в глазах. - Наплевать, – решительно выдал пунктуальный до чертиков Ричард Армитаж, по-звериному обнюхивая длинную изящную шею, оставляя на ней уже совсем неслыханные в своей наглости засосы. Недавний оргазм его, кажется, совсем не измотал и не повлиял ни на что, Ли явственно ощутил это, когда в него резко, грубым рывком ворвался чужой член, заставляя страстно вскрикнуть и схватиться в смуглые плечи. Ричард улыбнулся. - Доброе утро. _____________________________________________________________________ *игра слов: Dick - уменьшительное от Richard; "dick" - сленговое "член".