Запредельно близко

Разумеется, тихо открыть дверь и втащить бесшумно тяжеленный чемодан у него не получилось. Еле держащееся колесико слева, издав прощальный хруст, надломилось, и чемодан с грохотом ввалился в прихожую, прежде чем Ли успел вставить ключ в скважину и тихо запереть дверь. Ругнувшись едва слышно, он замер, вслушиваясь в тишину квартиры. Его собственный организм все еще сходил с ума и выдавал эмоциональное «WTF?!» на частые перелеты в последнее время через полмира. Черт побери, по времени Калифорнии сейчас начало седьмого утра! В Лондоне – ранний вечер. День потерян. Возможно, Ричард уехал с утра в Лестер. Пнув чемодан, будто тот был в чем-то повинен, Ли устало закрыл дверь, включил свет, и сел на подзеркальник прямо в коридоре, где и стоял. Оперся спиной в зеркало и закрыл глаза. На посадке самолет ощутимо тряхнуло, какое счастье, что он летел в бизнес-классе и его не швырнуло вперед, впечатав в ближнее кресло. Впрочем, с его ростом и коленями, которые совершенно некуда деть, в экономе можно было бы лететь разве что стоя в проходе. От тихого щелчка открывшейся двери спальни Ли резко вздрогнул, открыв глаза, и тут же подскочил с подзеркальника. Пару секунд они с Ричем смотрели друг на друга. Ричард, очень хмурый, сонный Ричард, в одних только пижамных штанах и какой-то совершенно кошмарной растянутой футболке стоял, сложив мощные руки на груди, и молча взирал на Ли, который даже не успел переодеться после КомикКона, рванув в аэропорт как был. Его щегольский вид претерпел некоторые изменения, он казался порядком потрепанным, только волосы вились сильнее обычного, в том числе благодаря проклятой лондонской влажности. - Я тебя не ждал, – наконец прервал молчание Ричард, медленно опершись боком о косяк двери. Голос его был хриплым и севшим, так случалось каждый раз после субботних спектаклей. И от его взгляда не укрылось, как еле заметно сжались губы Ли в тонкую линию, едва он услышал знакомый осипший хрип. - Вот как? – выдавив улыбку, Ли шагнул ближе. Всего один маленький шаг, не сразу, не резко. К Ричарду даже теперь, когда они два с лишним года вместе, все равно нужно подбираться как к дремлющему хищнику. Особенно сейчас, когда Ли физически ощущал, насколько все плохо. - А я взял и приехал. Надеюсь, ты не против, - добавил он, наклонившись и подняв упавший чемодан, прислонив его к стене. - Надолго? - Пока не выгонишь. - Ли… Ли хотелось заорать этому упертому болвану в лицо, что задавать идиотские вопросы такого толка как минимум давно глупо. Хотелось сжать его плечи, встряхнуть и гавкнуть, что лично вот у него сейчас семь утра, он не спал черт знает сколько времени, он голодный и грязный, и вовсе не за тем так торопился на ночной рейс, чтобы теперь столкнуться с настороженной степенной холодностью британской королевы. Он действительно хотел высказать все это, глубоко вдохнул даже, и неожиданно улыбнулся. И сделал еще шаг вперед, видя, шкурой чувствуя, как Ричард весь комочится, и в душе, должно быть, не знает, куда деться. Потому что снова повел себя как полный идиот. - Я скучал по тебе, – не дав ему опомниться, Ли быстро положил ладони ему на шею с обеих сторон, ощущая еще не схлынувшее сонное тепло. Ричард всегда такой горячий, когда спит, с ним рядом не нужны никакие одеяла даже зимой. Ричард выдавил какую-то кривую неокончательную ухмылку, типично ториновскую. Или это был Джон Проктор, которого за вчера заставили прогуляться на эшафот дважды. Эта роль нас обоих доконает, думал Ли, не давая ему отвести взгляд, в упор глядя в синие глаза, усталые и потемневшие, и уловил там искорки самого настоящего недоверия. - Как ты мог там по мне скучать? – Ричард тут же подтвердил его догадку, но не дернулся, не стал высвобождаться, стоял, как пойманный за руку воришка, даже не пытаясь доказать свою невиновность, но признавая ее с каким-то мрачным честолюбием и даже гордостью. Нет, ну каков же дурак. - Мне так приятно, что ты снова мне не веришь. Ли знал за собой, что есть у него такая черта, как непробиваемость. Ричард тоже это знал. На эту-то совершенно американскую непробиваемость, эмоциональный бронежилет, пропускающий только хорошее и накрепко тормозящее любой негатив, он и натыкался раз за разом, когда от усталости, от бессилия, от злобы и ревности, доведенный до белого каления простой невозможностью быть всегда и всюду рядом с Ли, он невольно устраивал вот такие «показательные выступления». Ли нутром чуял, что вернувшись вчера со второго спектакля, Ричард и не подумал поужинать и лечь отдыхать. Нет, вместо этого он сидел и растравлял себе душу, следя, как параноик, за каждой новой выброшенной в сеть фотографией, придирчиво рассматривая улыбающееся лицо своего американского любовника, как он смотрит на коллег, что он говорит репортерам, какие фотки делает, что пишет в этом своем дурацком твитере. Последнее нововведение Ричард воспринял вообще с плохо скрываемой неприязнью, последней каплей стали их фото с того вечера после спектакля, когда они сидели за бокалом вина в театральном ресторане. И в самом деле, как можно было верить, что никто не заметит?!... Об этом он с Ли тоже еще не успел поговорить, потому что возмущение уступило место апатии, когда к утру у Ричарда разболелась голова от обилия всего, что сливалось в режиме онлайн с КомикКона, когда он понял, наконец, что Ли без него ничуть не страдает. И вот теперь он стоял, точно такой же, как на тех гребаных фотках, стоял, смотрел в глаза, улыбался, гладил его шею и заявлял, что скучал. Как бы не так. Сглотнув комок в горле, он все-таки смог опустить взгляд. Почему-то стало стыдно за то, как он выглядит. И неважно, что спал. - Ли, послушай, я… - Я ужасно голодный, грязный, и хочу спать. Желательно, с тобой. И если ты выпнешь меня на диван в гостиную, клянусь тебе, я буду очень, вот просто кошмарно недоволен. Ли прижался к его лбу своим, говоря все это, от усталости у него закрывались глаза, Ричард вдруг почувствовал, что он действительно еле держится на ногах и его даже ощутимо пошатывает. - Я думал, ты останешься в Сан-Диего еще как минимум на несколько дней. Вечеринки, выпивка, все оплачено, твои поклонники будут…. - Мои поклонники уже свое получили. И к слову, они порядком расстроились, потому что недополучили тебя. Я тоже был расстроен. Тихо, молчи, - Ричарду на губы мягко легли до боли знакомые, самые любимые кончики пальцев, - знаю я все, что ты сейчас будешь мне бубнить. - Бубнить? - Ты всегда бубнишь, когда сердишься, но не можешь высказаться открыто. Бубнишь и ворчишь, и смотришь такими глазами, что….. Черт, сегодня же воскресенье, почему мы опять говорим о работе? И Ричард сдался. Всегда сдавался, как раньше, так и теперь. На Ли совершенно нельзя было сердиться. В спальню он его втащил уже совсем на ощупь, сшибая по дороге углы, яростно прижимая к себе огромное любимое тело, которое ожидаемо совсем не сопротивлялось. Ли коротко вздыхал в поцелуи, будто изголодавшийся хищник, крепко держался за шею, и отвлекся лишь раз, все-таки обернувшись и совсем не удивившись, увидев на смятой разворошенной постели планшет. - Я тебе что сказал? Я сказал, чтобы ты выспался как следует, а ты всю ночь сидел и… и вот что ты делал? – недовольно проворчав, кое-как стащив пиджак и бросив куда-то на кресло, Ли снова прижался к Ричарду теснее, вдруг с удивлением вспомнив, что этот растянутый серый кошмар, когда-то бывший футболкой, принадлежит ему, а не Ричу. Но это почему-то совсем не удивило. - Я должен был убедиться… - невнятно пробормотал Ричард, резко схватив его под крепкую, обтянутую джинсами задницу, с размаху уронив на кровать. - В чем? Что я на Люка не соблазнился? Ты задолбал меня подозревать в этом, я же уже говорил тебе, что он мне не нравится. Нет, он конечно обходительный, эффектный, красивый даже, но я не…. Ричард не стал дожидаться, пока он закончит мысль, и решительно заткнул, тем самым способом, который Ли нравился больше всего. Тот гибко выгнулся, будто только того и ждал, запрокинул назад голову, и Ричард уже не мог устоять, чтобы с рычанием не запустить пальцы в растрепавшиеся русые завитки волос, сжав и дернув, что есть сил, пока его другая рука, нырнув Ли под кофту, торопливо поглаживала живот. Все ниже, и ниже, и ниже. - Я хочу в душ и поесть…. – с трудом разомкнув поцелуй, капризно заявил Ли, выставив вперед руки и удержав Ричарда, сжав ладонями его плечи. И вдруг его зеленоватые глаза вспыхнули невыносимым лукавством. – Пойдешь со мной? Ричард не хотел в душ и не хотел есть, но в эту минуту понял, что все давно решено. И за Ли он пойдет совершенно куда угодно, только бы можно было вот так обнимать его, чувствовать его тепло, его запах, ощущать его так близко, чтобы между ними оставалась лишь кожа. Чтобы она была единственным, что их разделяет. А не Атлантический океан и целых восемь часовых поясов.