Надвигается с юга гроза. Слёзы неба прольются вот-вот... (Flёur — Небо хочет упасть)
Странное напряжение ощущалось почти физически. Утром встретившись, как обычно, на перекрестке, Тсуна, Хаято и Такеши только поприветствовали друг друга и до самой школы шли в тишине. Ямамото пытался начать разговор, но подруга уныло молчала, а Хаято недовольно ворчал. Даже встретившаяся по дороге Хару, сразу заприметившая, что с Савадой что-то не так, не смогла исправить ситуацию — Тсунаеши упорно избегала темы причины своего волнения, а потом их дороги просто разошлись, и Миура, печально попрощавшись, поплелась в свою школу. В классе ребята расселись по своим местам, и девушка устало уронила голову на сложенные на парте руки. Все казалось каким-то ненормальным, надуманным, подобным сну. Со вчерашнего дня Тсуна успела раз семь ущипнуть себя, и это если не считать постоянные тычки и подзатыльники Реборна, но просыпаться Савада не спешила: на письменном столе в ее комнате все так же лежало письмо с колышущимся огоньком, в котором были записаны роковые слова «снята с должности наследника Вонголы». Девушка честно пыталась убедить себя, что все более чем прекрасно и о лучшем даже мечтать не стоит. Азуро Масси, на взгляд Тсунаеши, действительно куда больше подходил для роли главы мафиозной семьи, нежели она сама. К тому же, он не казался плохим человеком, а чутье Саваду обычно не подводило. Но именно его «чистота» и настораживала девушку. В голову предательски заползала мысль, что ее друзьям парень придется по душе, и они решат следовать за ним, более достойным, а ее бросят. Как бы ни пыталась Тсуна убедить себя, что даже если подобное и случится, то она не пропадет — ведь жила же как-то до появления Реборна, и ничего, не жаловалась — правда оставалась правдой: она настолько привыкла к обществу друзей, что теперь едва ли могла обойтись без их поддержки. Странно было даже думать, что из жизни пропадет веселый голос, вечно твердящий «Джудайме!», привычное приветствие Ямамото и порой разрывающий барабанные перепонки крик «ЭКСТРИМ!». Хибари и Мукуро, несмотря на бесконечную признательность им за помощь в Конфликте колец, серьезно девушкой не воспринимались и как друзья не рассматривались. Разве что хотелось побольше узнать о Хром, такой неожиданной помощнице, но даже мысль о том, чтобы сунуться в земли Кокуе, Тсунаеши стремительно отметала. Ламбо же… Бовино всегда был и оставался для Савады ребенком, даже когда попадал под действие базуки десятилетия. И почему-то в нем Тсуна не сомневалась ни на йоту — ребенок слишком любил стряпню Наны, чтобы променять ее на службу неизвестно кому. Вспомнившийся хранитель Грозы заставил девушку улыбнуться: если забыть о том, что из-за него случаются почти все неприятности, он был очаровательным ребенком. Тсунаеши любила гулять с ним, Футой и И-Пин по городу, слушать извечные перепалки младших и приглядывать, чтобы Ламбо вдруг не начал разбрасываться оружием в людном месте и не обижал ненароком И-Пин. — Тсуна-тян, все хорошо? — позвала Киоко сбоку, заставив Саваду очнуться от размышлений и заинтересованно приподнять голову. — Ты выглядишь уставшей. — Поздно легла, вот и не выспалась, — вымученно улыбнулась девушка. Вряд ли Сасагава так легко поверила — слишком хорошо она знала подругу, — но наседать не стала, вместо этого начав рассказывать о своем вчерашнем походе с Ханой в кино. Киоко не прогадала: Тсунаеши и сама хотела сходить на этот фильм, но из-за тренировок репетитора все никак не могла выкроить время. Хотя последние два дня Реборн почти не мучил ученицу, но все же продолжал, наверное, по привычке давать какие-то глупые задания. Хорошо хоть пулями Предсмертной Воли не стрелял! Звонок застал подруг на самом интересном месте рассказа, и заметно оживившаяся Савада проводила грустным взглядом виновато улыбающуюся Сасагаву, которая поспешила вернуться на свое место. Впереди ждал целый день изматывающих уроков, которые едва ли могли чем-то заинтересовать слишком взволнованную Тсунаеши.* * *
— Как это понимать, Емицу? Девятый не собирается отвечать, появляешься ты с неизвестно откуда взявшимся сынком, да еще и заявляешь, что я должен уехать. — Можешь мне поверить, это все оказалось неожиданностью даже для меня, — Савада-старший растрепал свои волосы и уселся на кровать дочери. — Честно говоря, когда я вел Азуро в кабинет Девятого, я был уверен, что тот откажется. Но он почему-то слишком легко принял новость о новом кандидате. — Ты уверен, что это не обман? — Тест ДНК провели четырежды, в разных клиниках, о названиях которых Азуро знать не мог, плюс всё проверили в нашей лаборатории. Все результаты подтвердили наше родство. Да и о Фелисе он не соврал, я действительно встречался с ней незадолго до встречи с Наной. К тому же, у тебя не возникало бы подобных вопросов, если бы ты увидел его лично. Он почти точная копия Тсуны. — Тогда почему Тимотео решил сохранить должности хранителей при них? — Реборн сидел на столе, опустив шляпу на самые глаза. Леон не двигался, чувствуя отнюдь не хорошее настроение хозяина. — Если бы я только знал, — Емицу развел руками. — Иногда даже я не могу понять его мотивов. — Новый двойник? — Нет. Занзас отказался от идеи борьбы за кольца, да и зачем бы это ему? Во всяком случае, приказ есть приказ: когда Азуро вернется в Италию, ты должен сопровождать его. Он ненамного старше Тсуны, поэтому ему еще многому предстоит обучиться. — И что же вы двое собираетесь делать с моей нынешней ученицей? — аркобалено говорил с какой-то отстраненной интонацией, так что нельзя было понять, что он думает. — Дадим ей жить нормально, будем охранять дом. Остается надеяться, что рано или поздно бывшая наследница Вонголы забудется, и она сможет жить как обычные люди. — Это имеет смысл. Пожалуй, мне нужно узнать, что за фрукт этот Азуро Масси.* * *
Сразу после уроков Хана утащила Киоко к себе, и Савада отправилась домой в сопровождении Хаято и Такеши. Видя, как мучается подруга, Ямамото отобрал у нее тяжелую сумку, закидывая себе на плечо, за что тут же получил совсем не дружеский тычок локтем под ребра от Гокудеры — тому совсем не понравился облегченный выдох Тсуны и ее благодарная улыбка, адресованная бейсболисту. — Спасибо, Ямамото, — не замечая недовольного лица итальянца, проговорила Тсунаеши. — Чем бы сегодня заняться? Реборн почти перестал меня гонять, так что в моем распорядке дня появилось неожиданно много свободного времени. — Можно заняться уроками, у меня накопилось слишком много нерешенной домашки, — предложил Такеши. Тсуна задумалась над весьма заманчивым предложением — на сегодняшнем уроке математики она ничегошеньки не поняла, а строгий Мамору-сенсей предупредил, что завтра будет проверять, насколько его ученики добросовестно выполняют домашнее задание. Она уже открыла рот, чтобы согласиться, но, подняв взгляд, застыла на месте, нелепо приподняв ногу и вытаращив глаза. Через дорогу от нее Хару мило щебетала с… Азуро Масси. Тот, кажется, был немного смущен, но все же с интересом слушал рассказ собеседницы. Решительно переходя дорогу, Тсунаеши остановилась в метре от парочки, с неким недовольством глядя на брата: она, конечно, просила только не попадаться на глаза матери, но парень мог бы и догадаться, что спокойно расхаживать по Намимори ему тоже не следует. Неотступно следующий за ней Хаято едва не угодил под колеса так не вовремя проезжающей машины, и теперь от души высказывал водителю все, что о нем думает. Хару, услышав шум, повернулась в их сторону и широко улыбнулась: — Тсуна-тян, ты не говорила, что у тебя есть кузен, да еще и так похожий на тебя! — Да я сама о нем только вчера узнала, — нервно усмехнулась Савада, чувствуя, как необоснованный гнев уходит. — Что ты здесь делаешь? — обратилась она уже к Масси. — Прости, прости, Тсунаеши, я просто решил прогуляться и немного заблудился. Я ведь здесь раньше не бывал. А Хару любезно согласилась проводить меня, — юноша неуверенно улыбнулся, поглядывая на Миуру в поисках поддержки. Тсуна недоуменно проследила за его взглядом, — хоть на лице брата отразилась некая растерянность, глаза были слишком невозмутимыми. Эту странность она заметила еще день назад — за все время их разговора глаза Азуро не выразили ни единой эмоции. — Ты почему-то хочешь видеть во мне злодея, и я не очень это понимаю… — тихо, чтобы только Тсунаеши услышала, проговорил юноша. — Может, вы просто покажете мне город? — уже громче предложил Масси, и так заинтересованно взглянул в сторону сестры, что складывалось впечатление, будто он ее испытывает. — Что ж, нам все равно было нечем заняться, — Савада неопределенно улыбнулась. — Только тебе придется подождать, пока мы сбегаем домой и положим сумки. Ничего? — Да все в порядке. Особенно если Хару составит мне компанию. Миура согласно кивнула — Азуро был интересным собеседником и прекрасным слушателем, поэтому его общество было вполне приятно. Тсунаеши хмыкнула и направилась к себе домой. Когда они отошли на достаточное расстояние, Гокудера предсказуемо возмутился: — Джудайме, Вам стоило вчера быть более категоричной! Этот упырь позарился на Ваше место, да еще и чуть не растрезвонил всю правду! Завтра же полшколы будет знать, что у вас есть так называемый кузен! — Тише, тише, он ведь не сказал ничего особенного! Да и, думаю, Хару сама подошла к нему, так что у Азуро не было выбора, кроме как отвечать. Ты же знаешь, какая она! — Ямамото рассмеялся, стараясь успокоить друзей. Если Хаято не утаивал своего раздражения, то Тсуна старалась его скрыть, и это казалось хранителю Дождя немного странным. — Да, ты прав, — все же согласилась Савада, немного успокоившись. Ее почему-то злило то, как легко братец сошелся с Хару, хотя она часто реагировала на парней взрослее себя весьма настороженно. Это породило мысль, что Масси намеренно пытается увести у нее, Тсунаеши, друзей. Но это предположение сразу же было отторгнуто, ведь совсем не факт, что Азуро захочет оставить ее хранителей при себе. Девушка снова усмехнулась: все так, как и сказал брат. Она подсознательно пытается найти в нем что-то плохое, как будто это могло бы очень помочь в будущем. Но Масси, с какой стороны не погляди, был идеальным, и это почему-то неуловимо настораживало. Вполне логично, конечно, что он старается показать себя с хорошей стороны, но частенько в таких случаях люди и прокалываются, вместо достоинств выставляя напоказ недостатки. С Азуро все было совсем не так. На подходе к калитке Тсуна услышала плач Ламбо. Тот, судя по всему, слетел с крыльца — и явно не без помощи Реборна. Стоило хранителю Грозы увидеть свое Небо, он принялся жаловаться, что И-Пин снова надавала ему по голове без причины (на что Савада усмехнулась, прекрасно зная, что это за «без причины»), а потом еще и аркобалено Солнца настолько одурел, что посмел отвесить пинок ни в чем не повинному ребенку. Пожимая плечами, Тсунаеши взяла Бовино на руки, стараясь успокоить и обещая дать ему леденец. Услышав о любимом лакомстве, Ламбо сразу замолчал и предвкушающе заулыбался. Девушка дождалась, пока друзья сгрузят сумки в коридоре, сама не став заходить в дом, дабы лишний раз не попадаться на глаза Реборну, и собралась уже опустить Бовино на землю, но тот вцепился в ее воротник, требуя погулять. Наны в доме не было, как сообщил появившийся в дверном проеме сразу за парнями аркобалено, — она ушла в парк с Емицу. Бьянки еще четыре дня назад уехала в Италию, заявив, что наткнулась на след Ромео (хотя на самом деле это сговорившийся с вечным ребенком Хаято подбросил ей дезинформирующую записку, надеясь хотя бы несколько дней пожить без постоянных скручиваний живота). Поэтому погулять с Ламбо было больше некому, кроме как девушке. И как бы она не отпиралась, пришлось брать Бовино и И-Пин с собой, да еще и следить, чтобы также присоединившийся к компании Реборн не устроил очередную проверку для хранителей. Когда вся эта шумная толпа, во главе которой шествовала уже явно пожалевшая о своем решении взять детей с собой Савада, стала приближаться к перекрестку, где их должен был ждать Азуро, наперерез им бросился Сасагава Рехей. Тот демонстрировал явное недовольство, что его до сих пор не познакомили с двоюродным братом Тсунаеши. Да еще и, как оказалось, Хару ушла, потому что ей позвонили родители, и тем самым оставила несчастную подругу на растерзание всего этого дурдома одну. Масси неторопливо направился к ребятам – он, конечно, не ожидал, что компания настолько разрастется, но сверкнувшее кольцо в волосах мальчика, почему-то одетого в костюм теленка, было знаком, что с этими людьми нужно пообщаться. Реборна парень узнал сразу, так как отец рассказывал о сильнейшем из аркобалено достаточно подробно. Девочка же с косичкой была юноше незнакома. Пока Сасагава выяснял отношения с Гокудерой, Азуро поздоровался с новыми знакомыми и имел глупость обратиться к И-Пин со словами «кто же эта прекрасная юная леди?». Казалось бы, ничего особенного, даже Савада, отлично слышавшая это, не забеспокоилась, но бомба Пинзу внезапно активировалась. Масси даже понять не успел, что произошло, как повернувшаяся в их сторону Тсуна с испуганным вскриком — до взрыва оставались считанные секунды — неожиданно… схватила девочку и с силой швырнула в небо. Азуро хотел было возмутиться, но взрыв, прогремевший над головой и едва не оглушивший, ввел юношу в ступор. — Ха-ха, это случается часто? — нервно хихикнул Масси, переведя взгляд на почти спокойную, разве что тяжело дышащую и осматривающуюся в поисках пострадавших Тсунаеши. Он-то ожидал криков и паники, но никто из всего этого необычного сборища особого значения произошедшему не придал: Хаято так и вовсе даже не повернулся, продолжая трясти Рехея за ворот футболки. Только Ламбо показал язык Азуро, каким-то образом угадав, что именно этот человек сместил Тсуну с ее должности. — Ламбо-сан не позволит этому выскочке занять твое место! — заверил Бовино, поворачивая голову к Саваде. — Этот дурак погибнет от рук Ламбо-сана! Тсунаеши среагировала слишком поздно, и граната со снятой чекой уже взлетела в воздух. Совсем растерявшийся Масси и вовсе застыл на месте, наблюдая, как оружие описывает красивую дугу по направлению к его лицу. Он уже готов был распрощаться с жизнью, но вдруг все та же Тсуна, неожиданно оказавшись перед ним, перехватила гранату и бросила в другую сторону, крикнув «ложись!», сама приседая и утягивая брата за собой. Все послушно попадали на землю, даже ничего не понявший Сасагава чуть не «поцеловал» какой-то камень, когда Хаято толкнул его. Реборн, наблюдая за происходящим, хмыкнул. По крайней мере, Савада научилась действовать быстро, если друзьям грозит опасность. А вот замешательство Азуро ему совсем не понравилось: с такой реакцией он ни одного задания выполнить не сможет, что уж говорить о том, чтобы занять место босса. Тсунаеши была удивлена своим поступком больше всех. В первый момент она подумала, что это аркобалено выстрелил в нее пулей Предсмертной воли, но одежда была цела. Все это чем-то напомнило то испытание, когда Дино, вручив названой сестре хлыст, заставил ее бороться с Энцио. Картина так натурально всплыла в памяти, что даже послышался резкий протяжный скрип за спиной. Девушка мотнула головой, стараясь избавиться от незваного воспоминания, но скрип не затих. Замешкавшись, Тсунаеши все же сообразила обернуться, и обомлела: прямо на нее все быстрее надвигался огромный рекламный щит, точно способный превратить в лепешку все, что погребет под собой. По-видимому, он был снесен ударной волной от гранаты, которую она сама же бросила в ту сторону. Запоздало пришло понимание, что куда более мощная бомба И-Пин прогремела где-то там же. Сердце пропустило добрых три удара, ноги словно приросли к земле, на лице застыло выражение панического ужаса — сейчас Савада напоминала своего брата всего минуту назад. Гокудера и Ямамото сорвались со своих мест, надеясь оттолкнуть подругу с опасного места, но столкнулись уже на подходе и потеряли драгоценные секунды, сами попадая в зону поражения. Очнулся Рехей и, наспех принимая нужную стойку, собрался принять удар на свой кулак, но вдруг, неожиданно для всех, по металлическому экрану, вес которого явно перевалил за центнер, ударила тугая струя оранжевого огня. Падение щита замедлилось, позволив Хаято вскочить на ноги и дернуть Саваду за руку в безопасную сторону, а Сасагаве оттащить Ямамото. В тот самый момент, когда последние покинули опасную зону, разогретый до огромной температуры пласт приземлился на землю с такой силой, что та заметно вздрогнула, а из-за резкого перепада температуры в воздухе заклубился пар. На силящегося отдышаться Масси уставились сразу все: даже Реборн выглядел пораженным. Тсунаеши так и вовсе была готова закричать — в момент, когда она заметила падение рекламного щита, она не смогла выдавить из себя ни звука. Теперь же, когда первоначальный шок отпустил и пришло осознание произошедшего, психика была готова выдать такой кульбит, что мало не покажется. Такеши и Рехей смотрели с истинной благодарностью, Ламбо и И-Пин все никак не могли осознать, что вообще только что произошло, а Гокудера смотрел с плохо скрытым восхищением. Примерно так же он смотрел на Саваду, когда та умудрилась спасти ему жизнь и заодно страшно смутить своим видом. — Так ты владеешь Пламенем, — прервал слишком затянувшееся молчание Реборн, когда все-таки не устоявший на ногах Азуро шлепнулся на землю. Такой неожиданный и сильный выброс Пламени, да еще и без оружия-проводника, сильно измотал, и теперь юноше пришлось бороться со сном. — Ну да, с детства, — отчаянно зевая, ответил юноша. — Отец разве не говорил? Дальнейшее развитие разговора прервал вой сирен. Масси отключился, упав на спину, поэтому никак не отреагировал, в отличие от детей: Реборн уже через минуту скрылся в неизвестном направлении, Ламбо с громкими воплями помчался в сторону парка, где его было бы сложнее заметить, а китаянка поспешила за ним, надеясь вернуть. Остальные же — кто слишком пораженный произошедшим, кто пытающийся растрясти Азуро, — остались на местах. И они явно не ожидали, что полицейские машины, окружившие их, приехали для того, чтобы забрать нарушителей порядка.* * *
— Немедленно отпустите нас! — преисполненный негодования крик Гокудеры, казалось, сотрясал все здание и явно мешал кому-то в соседней камере спать, судя по недовольному рыку за стеной. Азуро проснулся уже где-то час назад, но все равно выглядел выжатым как лимон и смотрел на сестру с жутко несчастным видом. Тсунаеши, которую неожиданно запихнули в одну камеру с парнями, смотрела не менее обреченно: едва ли Хаято сейчас можно заставить молчать. А голова уже начинала понемногу раскалываться. Хорошо хоть, что за прошедшее время удалось хотя бы частично восстановить душевное равновесие. — Гокудера-кун, пожалуйста, тише… — морщась, попросила девушка, уже не надеясь, что просьба будет услышана. Но неожиданно хранитель Урагана замолк. Правда, ненадолго. — Джудайме! Они не смеют нас держать здесь! Они отобрали весь мой динамит! — громко возмутился Хаято, но тут же, воровато оглядевшись, наклонился к Тсуне и шепнул: — Но у меня еще есть две бомбы, так что, когда они потеряют бдительность, мы сможем выбраться! Масси мало что сейчас понимал, но вид прямо-таки светящегося Гокудеры, с собачьей преданностью смотрящего на сестру, откровенно пугал. Равно как и обреченный вздох Тсунаеши, закрывшей лицо руками. «Это невыносимо», — почти синхронно возникла у брата и сестры полная отчаяния мысль. Саваде вдруг подумалось: Хаято тщательно обыскали, и если еще остались места, где были спрятаны динамитные шашки… страшно было подумать, где же подрывник спрятал дополнительное оружие. Смутившись от собственных мыслей, Тсуна покраснела почти до самых кончиков ушей, что не укрылось от Такеши. Он, похоже, понял, о чем думала подруга, потому что звонко рассмеялся, тем самым только усиливая атмосферу начинающегося балагана. Тсунаеши лишний раз порадовалась, что в камере кроме них нет других людей: она бы не хотела чувствовать себя виноватой за чью-то сломанную психику. — Знаешь, Осьминожка, если ты продолжишь в том же духе, то бдительность они не потеряют, — возвестил Рехей, приняв задумчивый вид и тем самым заставив хранителя Урагана еще больше разозлиться. — Тебя не спрашивали, Голова-трава! — прорычал Хаято, быстрым движением извлекая маленькую бомбочку, похожую на те, что он недавно демонстрировал Саваде и Ямамото, из… волос? Тсуна, внимательно следящая за перепалкой, чтобы вмешаться, когда того потребует ситуация, залилась слегка истеричным смехом. Все остальные удивленно уставились на нее — даже Гокудера опустил руку, уже готовый зажечь фитиль (хотя никто не представлял, каким образом он это сделает без так же отобранной зажигалки). Отсмеявшись, Тсунаеши утерла рукой выступившие слезы и, широко улыбаясь, пояснила: — Ламбо тоже прячет оружие в прическе… не рискну спрашивать, где ты хранишь вторую, Гокудера-кун, — едва справляясь с новой волной смеха, девушка закрыла себе рот рукой. Хранитель Урагана мгновенно покраснел, и у стоящего к нему ближе остальных Сасагавы возникло опасение, что Хаято сейчас взорвется, или из его ушей повалит пар. — Джудайме! Не сравнивайте меня с этой тупой коровой! Это из-за этого идиота мы здесь торчим! — громкость его голоса ничем не уступала тому, что было раньше. Тсуна закрыла глаза, надеясь абстрагироваться от мира и сохранить хотя бы часть нервов. На Такеши вопль вообще никак не подействовал — он даже не шелохнулся, а Рехей невольно для себя восхитился: — Вот это экстремально! — Заберите меня отсюда, — тихо-тихо попросил Азуро, уже готовый бросаться на прутья решетки. — Я не выдержу… Савада самую малость мстительно усмехнулась, — теперь не только она (единственный адекватный человек во всей этой компании, к слову) страдает. Вот пусть Масси тоже немного времени проведет с этими людьми, и если он сам не убежит, сверкая пятками, то девушка точно его признает и лично усадит Реборна на шею братца. — Тсунаеши, только не говори мне, что это происходит постоянно, — взмолился Азуро, с надеждой глядя на сестру. — В тюрьме мы, как ни странно, впервые. Но обычно именно так дни и проходят, — честно ответила девушка, стараясь не обращать внимания на снова завязавшийся между хранителями спор. — На самом деле, когда к этому привыкнешь, живется легче. И как-то веселее, хотя и намного опаснее… Масси смиренно вздохнул. Что ж, это действительно в какой-то мере весело, но часть про опасность ему совсем не понравилась. В то же время он понимал, что, хоть на вид хранители и ссорятся, они все-таки дружат, объединенные общим Небом. И из всех его знакомых, хоть как-то владеющих атрибутами, именно этих троих людей он видел лучшими хранителями Вонголы. Он был твердо уверен, что ребята не только выдержат творящийся в семье дурдом, но и прекрасно в него впишутся. Вспомнить хотя бы легенды о психах из Варии… — Кстати, как ты смог остановить эту махину? — вдруг спросила Савада. — Ну, ты же видела… я выпустил Пламя. Жаль, конечно, не было никакого подходящего оружия поблизости… Такие техники требуют очень много сил, тем более, пришлось действовать слишком быстро, вот я и вырубился, — как будто оправдываясь, пояснил юноша, старательно следующий примеру сестры и не обращающий внимания на, кажется, начинающуюся драку. — Но я так не могу: мне нужны либо пули, либо пилюли для вызова состояния Предсмертной Воли… — Судя по тому, что я слышал, ты только недавно открыла в себе Пламя. Я же сделал это, когда мне было восемь лет. На меня бежала огромная собака, и я жутко перепугался, но смог защититься с помощью Пламени. Я тогда сразу потерял сознание, а когда через два дня очнулся, оказалось, что мать уже нашла для меня учителя, который сможет помочь мне научиться контролировать неожиданную силу. Она хотела, чтобы я стал хранителем босса и помог поднять семью с низов рейтинга, — Азуро разговорился. — Мне почему-то казалось, что с Небесным Пламенем чьим-то хранителем не становятся, а становятся боссом, — задумчиво произнесла Тсунаеши. Масси заметно оживился. Лицо его приняло радостный вид, потому что выпала возможность выговориться без последствий — юноша был твердо уверен, что сестра его не подставит. Разве что синие глаза, в очередной раз поражая Саваду, оставались по-прежнему невозмутимыми. — Ну, мама таких подробностей не знала, да и наследование в нашей семье происходит по тому же принципу, что и в Вонголе, а я далек от линии боссов. Ну и потом, совсем не обязательно быть Небом, чтобы возглавить семью! Посмотри на хранителя Дождя Варии: я слышал, он сам претендовал на место главы отряда. К тому же, я знаю пару семей в Альянсе, где у руля стоят люди с другими атрибутами, например, Солнцем или Облаком. — Это звучит так, будто в Альянсе много у кого есть Пламя, — подключился к разговору Гокудера, последние пару минут внимательно прислушивающийся к сказанному. — Совсем нет. Исходя из того, что я знаю, из сорока двух только у восьми семей, включая мою — благодаря мне же — есть люди с открытым пламенем. И у еще семи есть предрасположенность разной степени. — Откуда ты это все знаешь? — полюбопытствовал Такеши, ухватив самую суть. — В мире мафии самая верная поговорка «хочешь жить — умей вертеться». Нужно знать, с кем стоит дружить, а с кем склоки не страшны, иначе твою семью, особенно если она такая маленькая, как моя, уничтожат и не заметят. Жить-то хочется, — предельно честно изрек Масси. Сасагава, заинтересовавшийся беседой не меньше товарищей, тоже хотел что-то спросить, но его прервал лязг металла и последовавшие за ним звучные шаги. Голос полицейского, который сопровождал Азуро, Тсуну и хранителей в камеру, заискивающе что-то кому-то объяснял. Второй же голос, ответивший ему, заставил брата с сестрой с ужасом переглянуться и быстро забиться в дальний угол камеры. Савада Емицу встал перед входом в камеру, внимательно вглядываясь в полумрак и выискивая там своих детей. Заметивший его Гокудера криво улыбался, вот-вот готовый упасть на колени перед отцом его Джудайме, чтобы долго и нудно извиняться, что позволил этому случиться. Ямамото заметно напрягся, но смог удержать на лице улыбку. Рехей подскочил со скамьи, на которой сидел, и тем самым открыл взгляду Внешнего советника Масси и Саваду-младшую. Те почти одинаково виновато улыбались, пряча взгляды — учитывая их внешнее сходство, Емицу в первый миг показалось, что у него двоится в глазах. — Привет, отец! Как твои дела? — первый рискнул подать голос Азуро, когда тишина стала давить — даже заключенные в других камерах заинтересованно притихли. — Как это понимать? — на лице Савады-старшего не появилось и тени улыбки. — Мы не виноваты! Это все Реборн! — поспешила заверить девушка. — Вообще-то тупая корова, — брякнул Хаято. — Но ведь это Савада бросила ту взорвавшуюся штуку! — вставил свои пять копеек хранитель Солнца. — Чё сказал? — тут же на него накинулся Ураган, грозя в этот раз действительно использовать динамит. Пока Такеши разнимал парней, полицейский спешно открыл решетчатую дверь, позволяя Тсунаеши и Азуро выйти, и сразу захлопнул ее, оставляя хранителей внутри. Гокудера уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы высказать свое мнение, но его опередил недовольный восклик: — Отец! Ты не можешь оставить их здесь! — Почему же не могу? — Емицу смерил сына хмурым взглядом. — Они защищали Тсунаеши, и помогали мне, хотя могли убежать, как это сделали эти дети! — возмущенно сообщил Масси. — Они ее хранители, это их обязанность. — Это так наивно, отец, думать, что ребята поддерживают Тсунаеши только потому, что им кто-то сказал это делать! Они ее друзья, и это единственная причина, почему они… — Помолчи! Настоящие мужчины должны проходить испытания с честью, — хмуро перебил Внешний советник Вонголы, но все же кивнул следящему за происходящим блюстителю порядка. Тот, ничего не ответив, снова открыл дверь, позволяя выйти уже всем. Ямамото благодарно поклонился Емицу, его примеру последовали остальные. — Немедленно домой, Тсуна. Азуро, ты возвращайся в гостиницу. Мне еще нужно кое-что уладить. Отдав указания, мужчина развернулся и, чеканя шаг, вышел в приемную. Остальные тоже решили, что достаточно уже времени провели в этом неприятном месте, и поспешили уйти, даже не подозревая, что человек, сидящий в одной из камер, проводил странную компанию взглядом. Злость за нарушенный сон ушла, оставив легкое чувство гордости: даже в таком месте можно узнать столько интересного…