А небо хочет упасть, Оно потеряло покой. (Flёur — Небо хочет упасть)
Скуало заметил заезжавший в ворота черный внедорожник марки Фиат Седичи еще в окнах первого этажа, когда, резко пружиня при ходьбе, направлялся к выходу. Вариец знал лишь одного человека, который приезжал сюда, не стараясь показать свои финансовые успехи, а наоборот, предпочитал вести себя скромно — воспитание отца сказывалось. Машина выглядела, с одной стороны, внушительно, с другой — довольно просто по местным меркам. Почему-то появление этого знакомого разозлило Суперби еще больше. Он даже не подумал о том, что новоприбывший может еще ничего не знать — он-то всегда все знает, — сразу занеся и его в список предателей, облизывающих задницу Девятому, чтобы урвать себе кусок побольше — ведь, как известно, именно от отношения этого дона к семье во многом зависит ее положение в Альянсе. Этот малый и так занимал отнюдь не последние позиции, но, видимо, захотел еще на шаг приблизиться к Вонголе, даже ценой предательства глупой доверчивой девчонки. Столкнувшись с ним у входа в дом, Скуало намеренно задел плечо гостя – так, что тот едва не вылетел обратно — благо, сзади стоял быстро соображающий подчиненный. — С дороги, Каваллоне! — прорычал Суперби, даже не глядя в сторону донельзя удивленного Дино. — Эй, Скуало, ты чего такой злой? — непонимающе спросил тот, выходя следом за бывшим одноклассником. — Врой, смеешь спрашивать, отброс? Что, уже явился на поклон к новому наследничку? Никогда не считал тебя ублюдком, но сейчас мое мнение поменялось, — тон варийца просто сочился презрением. — Погоди, погоди, что за «новый наследничек»? Ты про Вонголу? Что-то с Тсуной? — дав знак Ромарио, что все в порядке, Каваллоне положил руку на плечо Дождя Варии, останавливая. Тот раздраженно сбросил его ладонь, и все-таки развернулся, едва не задев мечом лицо Дино. — А зачем же ты сюда приперся? — оскалился Суперби. — Меня вызвал Девятый, он не говорил, зачем… — Ха, тогда советую поторопиться, узнаешь много нового! — рявкнул Скуало и отвернулся, хлестнув Каваллоне по лицу своими волосами. — Да что с ним… — пробормотал тот, проводив варийца недоуменным взглядом. В коридоре поместья гостей никто не встретил. Зато со второго этажа слышалась подозрительно знакомая ругань — на японском. В перерывах между оскорблениями проскользнуло и обращение «бейсбольный придурок», окончательно уверяя Дино в верности появившегося предположения. Поднявшись по лестнице, Каваллоне направился не к кабинету Тимотео, а на звуки разговора. Слух его не обманул: — Почему ты нас не предупредил? Этот псих мог поубивать всех нас! — схвативший Ямамото за воротник Гокудера, кажется, был очень раздражен. — Ну я же не метеор, ха-ха! Я бы просто не успел бы предупредить тебя, не зная, где ты находишься, — примирительно улыбнулся Такеши, пытаясь убрать руки Хаято подальше от своей шеи. Неподалеку стоял Девятый, который, впрочем, не вмешивался в ссору. Еще один незнакомый парень с, тем не менее, очень — даже чересчур — знакомой внешностью, безуспешно пытался их разнять. — И что ты такое ему заявил, что он напал? — отмахиваясь от мешающего ему парня, поинтересовался хранитель Урагана. — Да ничего такого! Я просто рассказал… — Дино, мой мальчик! — заметивший гостя Тимотео оживился. Остальные замолчали и разом обернулись в сторону Каваллоне, на лице которого застыла улыбка непонимания. — Ты как раз вовремя, мне нужно кое-что обсудить с тобой. — Девятый, что тут происходит? Вы не говорили, что Тсуна приезжает… — растерянно произнес тот, уставившись странным взглядом не столько на старика, сколько на хранителей. — Об этом я и хотел поговорить. Пойдем в мой кабинет, там будет поспокойнее, — окинув неодобрительным взглядом застывших подобно статуям Хаято и Такеши, Тимотео прошел по коридору к лестнице. — Азуро, будь добр, усмири их, раз уж взялся охранять. Дино хотел что-то спросить у Гокудеры, но тот смотрел так мрачно, что всякое желание отпало. Все еще ничего не понимая, Каваллоне поспешил за Девятым. Ромарио, следуя приказу, направился следом, но остался снаружи. В кабинете Тимотео не спешил садиться, но кивнул на стул напротив стола. Дино приглашение не принял и тоже остался стоять, вопрошающе глядя на старика, который не очень-то спешил начинать объяснения. — Так что происходит? Где Тсуна? — поторопил молодой человек. — Ты первый не из семьи узнаешь об этом, придется даже обойти Арчело. Думаю, они поймут. Мы нашли нового кандидата в наследники, — видя, что Каваллоне хочет что-то сказать, Девятый поднял руку, призывая к молчанию. — Я долго сомневался в этом решении, но в конечном счете понял, что так будет лучше и для Вонголы, и для Тсунаеши. — Кто же превзошел ее? — Дино скептично приподнял бровь и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что такое решение он не одобряет вне зависимости от причин. — Азуро Масси, ее единокровный брат. Воспитывался в семье Манчини, — Тимотео одарил Каваллоне цепким взглядом, замечая, как тот на мгновение нахмурился. — Кто бы мог подумать, что в семье одного из немногих наших помощников в инциденте «Колыбели» растет незаконнорожденный сын Емицу. — Занзас не примет его, — уверенно заявил Дино. — Занзас — моя проблема. Должен же я уважить память Фредо. После его смерти в семье начались проблемы, и только поэтому она сейчас в низах Альянса. — Не только! За ними водятся и грешки, которые им простили только из-за участия бывшего босса в инциденте! — Дино возмущенно смотрел на собеседника и только ценой огромных усилий сохранял спокойный тон. — У кого из нас нет грехов? Ты должен понимать, Азуро старше Тсунаеши, и он не против этой должности. К тому же, он итальянец, — многозначительно добавил Девятый. — С каких пор Вас волнует мнение Альянса касательно конкретно Вонголы? Вы сами любите повторять, что еще Вонгола Примо с легкостью нарушал это правило и брал в семью не только итальянцев. — В наше время многое поменялось. К тому же, одно дело — хранители, к которым спрос меньше, и совершенно иное — глава семьи. Эта линия потомков Примо всегда держалась для самого крайнего случая, и если бы я с самого начала знал о существовании другого возможного наследника, я бы, подобно моим предшественникам, даже не стал трогать Тсунаеши. Каваллоне не ответил, незаметно для себя сжимая руки в кулаки. С одной стороны, конечно, правильнее будет не ввязывать Саваду во все это, с другой — Дино очень хотел, чтобы Дечимо стала именно его названая сестрица, способная, как говорил когда-то сам Вонгола Ноно, изменить загнивающую мафию. Вспомнив об увиденной ранее сцене, Каваллоне встрепенулся и быстро взглянул на дверь. — Кстати… что здесь делают хранители Тсуны? Почему они не остались с ней? — Вот и меня интересует этот вопрос, — Тимотео недовольно поджал губы. — В письме я объявил, что они могут сохранить свои должности. Я рассчитывал, что они откажутся и поддержат Тсунаеши, если она будет расстроена. Но вскоре я узнал, что почти все они, за исключением Бовино и Мукуро Рокудо, в Италии. — Погодите, даже Кея? — спросил Дино, недоверчиво глядя на старика. Тот сухо кивнул. — Так вот, что здесь делал Скуало… вы приказали ему убить предателей, не прошедших проверку? — Да, но Азуро показал свой норов. Он неглупый парень, понял причину моего позволения хранителям поехать с ним. К сожалению, он принял их как своих собственных хранителей, и я ничего не могу поделать, чтобы наказать их, — Девятый развел руками. — Да и Реборн против. — Он тоже здесь? — Он будет учителем наследника. Казалось, это известие стало для Каваллоне даже большей неожиданностью, чем предательство друзей Савады. Реборн, хоть и не состоял в семье, и тем более не был Консильери, имел большое влияние на Тимотео, и Дино был уверен, что, откажись аркобалено Солнца принимать все как есть, Девятый бы прислушался. А значит, даже Реборн бросил Тсунаеши. — Это ведь неправильно. Вы хоть понимаете, что сейчас чувствует Тсуна? — запальчиво воскликнул молодой человек, едва сдержав порыв подойти и встряхнуть старика за плечи, чтобы тот образумился. — Она одобрила кандидатуру Азуро. По крайней мере, одно ее желание исполнилось. Разве этого недостаточно? — спросил Тимотео, холодно посмотрев на своего гостя. — Я действую только во благо семьи. — Все равно вы не правы. Так нельзя было поступать. — С каких это пор меня «интересует мнение Альянса»? — используя заявление Дино против него же, хмыкнул Девятый. — Если хочешь, можешь поговорить с Азуро сегодня за ужином. Он и хранители останутся сегодня здесь, — вдруг улыбнулся старик. — Не то, чтобы очень хотелось, — Каваллоне пришлось очень постараться, чтобы удержать себя от какого-нибудь резкого ответа. Ему было очень неприятно, что от Тсунаеши так запросто отказались при первой же возможности, будто она была не живым человеком, а временной игрушкой. — Позволите мне навестить Тсуну? — Конечно, но сначала ты должен будешь выполнить кое-что. Я тебя за этим и вызвал, — Тимотео, вернув себе серьезность, подошел к столу, взял тонкую папку и вручил ее Дино. Тот, по-прежнему хмурый, быстро раскрыл ее. — Решили все-таки разобраться с ними? — быстро проглядев записи, Каваллоне поднял взгляд на Девятого. Он тоже перестроился: личные беседы и даваемые задания — далеко не одно и то же. — Эта семейка начала торговлю наркотиками на нашей территории, наплевав на все обязательства и договоренности. И это с учетом инцидента в Ачиреале и других... ошибок. Я не могу позволить подобному происходить, это бросает тень на весь Альянс. — Сколько у меня времени? — Не больше недели. Когда закончишь, сможешь поехать к Тсунаеши. — Что ж, тогда у меня есть стимул поторопиться, — невесело усмехнулся Каваллоне, складывая вынутые из папки листы вдвое и убирая их во внутренний карман куртки. Папку он бросил на пустующий стул рядом с собой. Внезапно вспыхнувший экран на стене справа от входа и раздавшееся «Чертов старикан, ты окончательно впал в маразм?» стали неожиданностью и для Дино, и для Тимотео. Они одновременно повернули головы на звук и узрели разозленного до белого каления — а вернее, до разросшихся шрамов — Занзаса. Тот, казалось, мог сейчас испепелить взглядом, даже не встречаясь лично. — Здравствуй. Вижу, ты уже знаешь. У тебя шустрые подчиненные, — быстро взяв себя в руки, невозмутимо ответил Девятый, словно нарочно пропустив мимо ушей все оскорбления. — Да уж не жалуюсь. Так с какого этажа ты упал, чтобы так приложиться? — обманчиво спокойно полюбопытствовал Занзас, готовый, однако, в любой момент разразиться новым криком. — Что ты хочешь? — спокойно поправляя стопки бумаг на столе, спросил Тимотео. — Запомни, старик, я никогда не стану подчиняться этому мелкому выродку! — прорычал Занзас. От его голоса задребезжали встроенные в экран динамики. — До тех пор, пока Вария входит в Вонголу, ты будешь подчиняться главе семьи, — особенно выделяя интонацией слово «будешь», проговорил Девятый, посмотрев все-таки на лицо приемного сына. — В таком случае, Вария выйдет из состава Вонголы, — запальчиво бросил вариец. — Даже японский мусор была более подходящим вариантом, в отличие от… — Занзас, — оборвал его Тимотео, награждая не менее яростным взглядом. — Не смей выставлять внутрисемейные проблемы перед посторонними! Каваллоне, поняв, что это камень в его огород, быстро распрощался и поспешил уйти. Глава Варии, как ни странно, все это время напряженно молчал. Но как только дверь тихо закрылась за спиной Дино, Занзас метнул на приемного отца взгляд еще более жуткий, чем прежде. — Савада доказала свое право на Вонголу в битве. В таком случае, я требую сражения с этим недомерком. Если он сможет хоть раз задеть меня, тогда я подумаю о том, чтобы его не убивать, — зло оповестил вариец. — Никаких драк, — вновь перебил Девятый, не сдавая позиций и, кажется, совершенно не впечатлившись угрожающим видом Занзаса. — Я не пойду у тебя на поводу. Хватит с семьи сражений, лучше брось все свои силы на выполнение заданий вовремя и следуя указаниям, а не убивая всех подряд. Ты слишком молод, чтобы понимать, что для семьи будет лучшим вариантом. — Я не повторяю дважды. Как только ублюдок из этой шпионской семейки окажется в кресле босса, Вария перестанет быть отрядом в составе Вонголы. И помяни мое слово, старикан, и ты, и выкидыш Манчини пожалеете, — отрывисто произнес вариец, и экран вдруг померк. Почему-то Тимотео, качающий головой, был уверен, что это ноутбук Занзаса просто расплавился под напором слишком сильной ярости хозяина.* * *
Ледяные струи воды с силой били в спину, словно пытаясь заставить наклониться, но Тсуна продолжала стоять, подобно вытянутой струне, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. В ванну стекали потоки темнеющей воды, смывающей с тела девушки грязь. Перед глазами вновь и вновь вспыхивали картинки из увиденного будущего, и плечи Савады подрагивали — то ли от холода, то ли от не утихающих эмоций. Хотелось снова зареветь, надавать себе пощечин, просто забыть об этих пяти минутах, словно о страшном сне. По спине пробежал холодок, служащий сигналом, что нужно либо срочно согреться, либо запасаться лекарствами — в носу уже хлюпало. Тсунаеши будто очнулась, резко вздрогнув всем телом, и потянулась к крану с горячей водой. Сразу стало теплее, но ничуть не легче — запах мертвечины, так никуда не девшийся и, казалось, заполнивший всю комнатушку, резко ударил в ноздри. Тсуна замотала головой, не позволяя себе вновь впасть в ступор. Стараясь хоть как-то перебить вонь, исходящую от всего ее тела, девушка взяла с полки самый ароматный гель для душа и вылила на себя добрые полбутылки. По ванной мимолетно разнесся запах апельсинов, и Савада вдохнула чуть свободнее, размазывая гель по коже, но недолго это спокойствие длилось — стоило воде смыть ароматную пену, запах снова напомнил о себе. Тсунаеши недоверчиво выдохнула и поднесла руку к носу. Ее страхи подтвердились — от кожи все еще несло, что складывалось впечатление, будто вонь пропитала все, даже ее кровь. Трясущимися руками девушка снова схватилась за флакон, уже более настойчиво натираясь его содержимым, но и это не помогло — Тсуне продолжал мерещиться запах мертвецов. Издав непонятный звук, Савада схватила попавшийся под руку скраб. Затем мыло — обычное, для рук, а после и хозяйственное. Но как бы девушка ни старалась, как бы ни расчесывала ногтями уже сильно покрасневшую кожу — где-то даже до выступающих капелек крови, — как бы остервенело ни намыливала волосы — все тщетно. Хотелось взять металлическую губку для посуды и долго тереться ею, а лучше и вовсе содрать всю кожу к чертям, чтобы наверняка. Поняв, что мысли сворачивают куда-то совсем не туда, Тсунаеши резко вытянула руки перед собой. Исцарапанные, с переломанными ногтями, под которыми подсыхала кровь — выглядели они отнюдь не прекрасно. Но именно эта картина заставила Тсуну прекратить мучить свое тело. Девушка едва не закричала, когда в дверь громко постучали, но все же повернула голову в сторону входа, умудрившись выдавить из себя «Что?» и сбавить напор воды. — Савада-тян, ты еще долго? — обеспокоено и как-то подавлено спросил Лонгчемп. — Уже полчаса прошло, дети волнуются. — Не… да… я скоро!.. — запутавшись в собственных словах и мыслях, крикнула Тсуна, мысленно влепив себе пощечину. «Хватит ныть! Глупая истеричка, неудивительно, что ребята уехали! Та чертовщина будет только через десять лет, но сейчас-то ты жива!» — одернула себя девушка. — Хорошо, мы будем ждать в твоей комнате. Не задерживайся, — столь же громко изрек Найто и, кажется, ушел. Савада еще некоторое время бездумно смотрела на дверь, но в конце концов тяжело вздохнула и снова выкрутила краны, теперь уже намереваясь смыть с себя мыльные разводы окончательно. А запах — да плевать, пусть так и будет, разве что придется объяснять матери его происхождение. Вытирая полотенцем волосы и доставая чистую мягкую пижаму, девушка скользила взглядом по комнате. Все на местах, все как всегда, только в раковине собралась целая груда пустых флаконов — столько гелей, шампуней и прочей чепухи Тсунаеши, наверное, не использовала за всю жизнь. Нана точно будет ругаться. Зато, как отметила Тсуна, отвратительная вонь, если не пропала, то точно сильно ослабла, и теперь ее распространяла по ванной только лежащая у входа куча наспех сброшенной одежды. Даже невооруженным глазом было видно, что в складках ткани копошатся белые червяки. На мгновение снова затошнило, но Савада сумела взять себя в руки, приложив огромные усилия. Однако противиться неожиданно появившемуся желанию не могла и даже не пыталась. Найто, сидевший на стуле рядом с письменным столом и отстранено слушающий болтовню Ламбо о том, что базукой пользоваться запрещено, вскочил, как только его нос уловил запах гари. Вскоре в окне с открытой форточкой показался небольшой столб черного дыма, который под порывами ветра врывался в комнату. Едва не впадая в панику, Лонгчемп бросился к окну, распахнул его и свесился вниз, пытаясь узнать, что горит. Очаг обнаружился сразу: посреди заднего двора полыхал небольшой костерок, огонь которого как будто нехотя пожирал какую-то ткань. Узнав в ней кофту, в которой до этого была Тсунаеши, юноша завертел головой, пытаясь найти поджигателя. Им оказалась сама Савада, стоящая близко к горящей одежде и уставившаяся на пламя. Резкое дуновение ветра растрепало волосы Лонгчемпа и отбросило несколько искр в сторону Тсуны, но та и не подумала сдвинуться с места. Зато Найто, едва заметив это, отлип-таки от окна и помчался вниз. Заглянув на кухню и взяв первый попавшийся под руку кувшин с какой-то жидкостью, юноша выскочил во двор дома и с размаху выплеснул ее на костерок. Что-то противно зашипело, огонь нехотя потух, и только тогда Тсунаеши, отчего-то вздрогнув и несколько раз мотнув головой, странно воззрилась на одноклассника. — Это был мамин компот, — сообщила она, взглядом указав на кувшин. Лонгчемп с удивлением посмотрел на свою руку и виновато улыбнулся: — Мне было немного некогда набирать воду из-под крана, прости, — Найто почесал затылок, а затем кивнул в сторону бывшего костра. — Зачем ты ее жгла? Савада неуверенно пожала плечами, показывая, что и сама не знает. Просто трупная вонь доконала ее — девушка абсолютно точно знала, что больше никогда в жизни не смогла бы снова надеть эту одежду на себя. Снова подул холодный ветер, вороша обрывки некогда любимой кофты и являя взору торчащий из какого-то кармана синий обгоревший со всех сторон кусок ткани. Лицо Тсуны приняло очень расстроенное и удивленное выражение: она совершенно забыла о нем! Лонгчемпу оставалось только проводить ее взглядом, когда Тсунаеши сорвалась с места и, перепачкав руки в золе, взяла из общей кучи какой-то предмет и стала бережно его отряхивать. — Киоко и Хару так старались, — сокрушенно проговорила она, удостоверившись, что первоначальный вид амулету вернуть не удастся. Найто подошел ближе, с интересом заглядывая за плечо одноклассницы. Так и не поняв, что такое она держит в руках и причем здесь Сасагава и Миура, юноша негромко спросил, словно бы не настаивая на ответе: — Что это? Савада нервно дернулась от неожиданности — она совершенно не заметила, как подошел Лонгчемп. Грустно вздохнув и мимолетно отмечая взглядом набежавшие на небо темно-серые тучи, девушка развернулась и протянула талисман Найто. Тот бегло оглядел его, но ни к какому выводу так и не пришел. — Этот амулет сделали для меня девочки перед стычкой с Варией. Он мне очень помог тогда, и я не представляю, что делать… это точно плохой знак, — крепко сжимая амулет в ладони, пробормотала Тсуна. Ее руки мелко затряслись, отзываясь на внезапно усилившееся чувство тревоги. Однако прежняя паника исчезла, — присутствие наследника семьи Томазо действовало странно умиротворяюще. — Скажи, Савада-тян, ты знаешь, что за бумажки ты принесла с собой из… будущего? — осторожно спросил Лонгчемп. — И где именно ты их взяла? Тсунаеши удивленно взглянула на него, а после вспомнила, что папка с листами, которые она успела взять, оказались в настоящем вместе с ней. — Где они?.. — завертев головой и убрав талисман в карман, спросила девушка. Ей тоже стало интересно, что же такого важного было в этой папке, если та девушка, чье имя словно нарочно забылось, но продолжало дразняще маячить на периферии сознания, так настаивала на том, чтобы Тсуна ее забрала. — У тебя в комнате, на столе. Я попросил Ламбо ничего не трогать, а И-Пин за ним присматривает, — будто опасаясь, что Савада сейчас начнет в чем-то упрекать его, быстро сказал Найто, для верности еще и указав рукой на второй этаж дома. — Идем, — Тсунаеши не обратила и толики внимания на оправдывающийся тон и, ухватив юношу (который едва не выронил кувшин, все еще никуда не пристроенный) за руку, потащила в дом. В конце концов, Бовино, скорее всего, все рассказал ему — иначе как объяснить, что Лонгчемп не сильно настаивает на ответах? — а значит, нет смысла таиться. К тому же, девушка чувствовала себя должницей — Найто ведь помог ей успокоиться и не бросил. Так что следовало держать его в курсе. Как и говорил наследник Томазо, листы и положенная поверх них папка лежали на столе. Дети уже ушли из комнаты, в которой все еще попахивало гарью, несмотря на распахнутое окно. «Тем лучше», — решила Тсуна, зябко ежась, и взяла немного запачканные бумаги и папку. В ней обнаружилось еще три листа: два из них так же были заполнены записями на японском, а еще один – на, как поняла Савада, итальянском. Все, кроме последнего, были пронумерованы для удобства. Оставив папку на месте и взяв бумаги, Тсунаеши опустилась на свою кровать. — Можешь сесть на стул, — не глядя в сторону Лонгчемпа, сообщила она, выискав лист с приписанной в нижнем правом углу единицей. — Мне читать вслух? Найто послушно уселся на предложенное место и растерянно пожал плечами, мол, как хочешь, так и делай. Девушка в ответ кивнула и медленно побежала взглядом по неровным строкам. «Здравствуй, молодая Тсуна. Мне жаль, что я не могу сказать всего этого лично, но вероятность того, что, попади под базуку десятилетия моя детская версия, она обменяется именно со мной, слишком мала. Впрочем, я бы все равно никогда не набрался смелости рассказать тебе обо всем, что произошло здесь. Прежде чем я перейду к объяснению, сразу поясню: я не смею просить тебя полностью изменить будущее, в котором живу я и которое ты, как я полагаю, была вынуждена увидеть, я хочу лишь, чтобы ты избежала своей участи. Я не могу точно знать, когда ты получишь это письмо, но думаю, остальные твои хранители уже уехали вместе с Вонголой. Все началось почти через четыре года после этого. Неизвестная семья начала нападать на низшие по рейтингу семьи Альянса, такие как Бруни, Серини и Дарано. Изначально этому не придавали особого значения, как было и с Джильо Неро двумя годами ранее. Но на местах преступления каждый раз оставались следы атрибута Тумана, и Альянс был вынужден все-таки начать расследование, которым занялись Вонгола, Каваллоне и молодая, но быстро набравшая силу семья Миллефиоре. Вскоре были обнаружены некие улики, указывающие на комплекс складов в одном из городов Сицилии. Для их проверки были отправлены три человека из разведывательной группы с приказом устроить зачистку вражеской семьи. Однако улики оказались ловушкой, и в ходе "операции трех" Вонгола потеряла одного из лучших своих людей». Записи на первом листке оборвались, и Савада взяла другой, с подписанной двойкой — это был один из выпавших из папки листов, которые Тсунаеши успела забрать. «Сразу после этого по Альянсу разнеслась новость о том, что наследник Вонголы повздорил со своими хранителями, и они отказываются следовать его приказам и желают возвращения Савады Тсунаеши. Ямамото первым покинул Италию и отправился в Намимори, чтобы убедить тебя потребовать вернуть титул. За ним уехали Гокудера и Сасагава. Ты долго сопротивлялась и, в конечном счете, наотрез отказалась становиться боссом Вонголы и идти против Азуро. Однако ты согласилась съездить ненадолго с ними в Италию и помочь им примириться с братом. Через день после прибытия ты исчезла. Вонгола и Каваллоне бросили все силы на твои поиски, но они ни к чему не привели. В конце концов, был найден свидетель, утверждавший, что видел, как Гокудера Хаято стрелял в похожую на тебя девушку. Тот долго отказывался от обвинений, но в конечном счете во всем признался. Этот ублюдок и правда убил тебя! Он рассказал, как сделал это и куда дел тело. Тебя даже не смогли похоронить, потому что место это расположено рядом с тюрьмой Вендикарэ! Туда сбрасывают умерших заключенных, поэтому трогать тела и хоронить их запрещено, независимо от того, по какой причине человек оказался в яме. Враги Альянса этим активно пользовались в будущем. Твой брат, узнав правду, едва не убил Гокудеру — но не успел, его до этого забрали Вендиче. Он был заключен на нижний уровень тюрьмы, хотя многие в Вонголе — и не только — требовали его казни. Признаюсь честно, я до сих пор разделяю это желание». Листок выпал из рук, спикировав на пол прямо под ноги удивленного Найто. С лица Тсуны не сходило выражение отчаяния и глубокой тоски. Сердце девушки глухо колотилось о ребра. Не дождавшись от подруги ни слова, Лонгчемп все же поднял бумагу и быстро пробежался взглядом по тексту. И уже сам едва не выронил лист, будучи пораженным почти так же, как и Тсунаеши. Ни у одного, ни у второй не хватало духа взяться за следующую часть послания. В конце концов, не выдержал Найто. — «С этого момента вражеская семья даже не пыталась скрываться, будто ждала твоей смерти и знала о ней все самого начала. Враги официально вышли из тени, представившись как семья Венженс. Как оказалось, Альянс прозевал очень сильного соперника, который скрывался прямо под носом. Венженс возглавили Коалицию, выступившую против Альянса. Твой брат сразу же объявил им войну, в которую оказался втянут весь Альянс. Но Азуро просчитался — практически в каждой семье уже были шпионы (я знаю, что имя шпиона в Вонголе — Эмилио Эспозито, в Миллефиоре действовал Джованни Росси (настоящее его имя — Гаспар Болэлли), поэтому сражения проигрывались раз за разом, и в конце концов многие семьи были уничтожены. Через семь месяцев после твоей смерти погиб и твой брат вместе с его хранителями Грозы и Тумана, незадолго до него — Сасагава, еще через три месяца — Ямамото, и спустя неделю — хранитель Облака. Дальше был Девятый. Вария потерпела сокрушительное поражение после смерти Маммона. Было совершено нападение на CEDEF, по слухам, никто не выжил. Убили даже Хром, несмотря на то, что Рокудо отказался от места хранителя Азуро. Хотя ходили слухи, что Венженс пытались его завербовать, на что он ответил жестким отказом — возможно, ему мстили за это. Таким образом, Вонгола потеряла всякую надежду на возрождение вместе с двумя последними наследниками и всех хранителей. Венженс заявили, что главной своей цели — полного уничтожения Вонголы — они добились, но не намерены останавливаться на этом и планируют разрушить и перестроить всю мафию. После Вонголы они принялись за Каваллоне, Миллефиоре и аркобалено. Дино оказал сильное сопротивление, и в какой-то момент остатки Альянса понадеялись, что еще могут справиться с врагами, но это было лишь временным затишьем. Никто точно не знает, что случилось с Дино, связь с ним прервалась примерно четыре года назад, его хранители тоже оказались уничтожены. Миллефиоре вместе с аркобалено Неба, Юни, были уничтожены следующими. Затем Верде…» В горле першило от долгого чтения, но Лонгчемп не обращал на это никакого внимания. Перед глазами немного плыло — верить в правдивость всего, что было написано, совершенно не хотелось. Это были совершенно невозможные вещи! Альянс — одна из сильнейших группировок в современной мафии, и одна-единственная семья никогда не смогла бы уничтожить его за такой короткий срок. Даже если и возникла какая-то Коалиция, сложно было представить, что у нее было достаточно сил для этого. Найто отложил третий листок в сторону и стал искать четвертый, но не обнаружил его. Перерыв несколько раз все бумаги, юноша так и не обнаружил «недостающего звена». Пятого тоже не было. Заметив, что Тсуна немного отошла от известия о своей гибели, Лонгчемп легко дернул ее за рукав, привлекая внимание. — Савада-тян, тут не хватает листов. Ты уверена, что забрала оттуда все? Девушка посмотрела на него болезненным взглядом и мотнула головой. Приложив огромные усилия, она смогла все же выдавить из себя: — Двух… не хватает. Я не успела взять их. Лонгчемп понимающе кивнул и, найдя бумажку с шестеркой в конце, продолжил чтение. — «...Так был убит и Реборн...» — не нужно было даже поднимать взгляда, чтобы увидеть, как сильно напряглась Тсунаеши, до побелевших костяшек сжавшая кулаки. Юноше пришлось задушить на корню всю жалость к ней, чтобы продолжить читать — сомнения в правдивости записей затихли, а значит, стоило узнать, что будет. — «Больше мы не смогли ничего узнать о Венженс — любую семью, которая пыталась совать нос в их дела, они также уничтожали без жалости. Мы до сих пор не выяснили даже имени их босса. В последующие несколько лет Венженс методично уничтожали другие семьи — их нападения всегда оказывались неожиданными, а шпионы проникли везде, где только смогли. Сейчас в моем времени мафия почти полностью разрушена. Тсуна, не нужно вмешиваться во все это, но прошу, выживи! Не смей верить своим хранителям и охраняй маму. Не дай себя обмануть. Прости меня за все то, что я не сделал в своем мире». — Зачем они все это сделали? — бесцветным голосом спросила Тсуна. — Они захотели уничтожить мафию… куда смотрели Вендиче? — вторил ей Лонгчемп, пытаясь всмотреться в строки и понять хоть что-то, но иероглифы так и скакали по листку, не спеша складываться в полноценный текст. — Ведь их работа состоит в том, чтобы соблюдать порядки… Подожди, а что это? Найто пристально посмотрел на оставшийся листок, как-то недоверчиво сощурился, взял в руки и рассмотрел поближе. А после, что-то поняв для себя, странным взглядом посмотрел на Саваду и как-то нервно улыбнулся. — Я не знаю, — безэмоционально ответила Тсунаеши, без интереса глядя на манипуляции одноклассника. — Кажется, там что-то по-итальянски. — Верно, — Лонгчемп вновь усмехнулся. — Как странно… Это мой почерк. ____________________________________________ Дорогие читатели, автор просит прощения за задержку с выходом главы, но неделька у него выдалась адовая во всех смыслах. К тому же, часть с письмами давалась с большим скрипом, и если это будет слишком заметно, то я извиняюсь. И я решила, что финальный эпизод будет гармоничнее смотреться в следующей главе, так что выпилила нафиг. Но кто уже прочитал, это добавление не увидят, а те, кто еще не видел, не поймут. Оке. Спасибо за внимание!