Ч/Б

Курт толкает входную дверь их маленькой полупустой квартирки, и волна тепла обдает его с ног до головы. Морозный воздух декабрьского вечера, суета тяжелого рабочего дня остаются позади, и все, чего он хочет – это сбросить свое тяжелое, промокшее от снегопада пальто, забраться в старую домашнюю пижаму и теплые носки. Всю дорогу домой он представлял, как бесшумно повернет ключи и войдет в их тихую темную прихожую; привычно заглянет в темную спальню, освещенную одиноким нью-йоркским фонарем. Он простоит пару минут над крепко спящим Блейном, завернутым в несколько колючих пледов, мирно посапывающим в подушку, и успокаивающий звук его сонного дыхания будет преследовать его по всему дому, обволакивая защитным коконом своего незримого присутствия. Он тихо прикроет дверь и усядется на тесной кухоньке с большой чашкой обжигающе горячего чая, наслаждаясь теплом их первого настоящего общего дома, мирным тиканьем часов в прихожей, беспорядочным хороводом снежинок в пятне фонарей в темном проеме окна; он будет наслаждаться блаженной пустотой в голове, думая только о том, каким образом они собираются втиснуть кроватку в их и так крохотную спальню. И Блейн, теплый, растрепанный и сонный, осторожно приковыляет из спальни, зевая и потягиваясь, прижимая руку к своему большому животу, сжимая в другой чашку с давно остывшим чаем; он начал едва заметно переваливаться при ходьбе несколько недель назад, и Курт скорее откусит себе голову, чем признается, что это не самое очаровательное зрелище в его жизни. Они посидят немного в тишине, даже не включая света, пока Блейн не уснет прямо у своей чашки, уронив на руки растрепанную голову, рассыпав по столешнице темные завитки; осторожно придерживая спотыкающегося Блейна за плечи, Курт транспортирует его в спальню, уложит в постель, поможет поудобнее устроится на боку, тщательно подоткнет вокруг колючий красный плед. Через несколько минут он присоединится к уже посапывающему Блейну в постели, скользнет бесшумно под одеяло; он уткнется носом в его теплый влажный затылок, крепко обернет руки вокруг тяжелого округлого живота; и знакомый домашний запах его давно не уложенных волос, и упоительное ощущение тепла набухшего живота, обжигающее пальцы даже сквозь мягкую ткань теплой пижамы, и пляшущие блики уличных фонарей на их постели – всего этого окажется более чем достаточно для того, чтобы тревоги длинного изматывающего дня исчезли. И все, что будет снится ему этой ночью – это превосходная детская кроватка небесно-голубого цвета, втиснутая между кроватью и окном в их тесной спальне.