Малиновая ночь

Очнулся Рома всё там же – на Милковом диване. Однако в этот раз темноту разбавлял тусклый свет. Приглядевшись, Малиновский понял, что этот свет исходит от свечей, которые держали в руках зималеттовские секретарши. Они окружили предмет мебели, на котором он возлежал, и с сочувствием на него смотрели. Смотрели? Рома в ужасе опустил глаза на своё тело. К его большой радости он был полностью одет, только небрежно свёрнутый пиджак свисал со спинки дивана. – Ох, милые леди, что со мной случилось? Обычно словоохотливые дамочки на этот раз высказаться не спешили. Наконец, откашлявшись, Ольга Вячеславовна проговорила: – Как вы себя чувствуете, Роман Дмитриевич? – Вас током ударило, – вступила Танечка Пончева. – Электрическим, – зачем-то пояснила Шура. – Мы вас сюда перенесли, – Светлана Локтева странно кривила губы. – Ух, и тяжелый вы! – не смолчала и Тропинкина. Все, и Малиновский тоже, перевели выжидательные взгляды на Амуру. – Да! – не разочаровала она слушателей. Роман посмотрел на свои руки – забинтована была только правая, та, в которой он во время электрической катастрофы держал швейцарский брелок. – Там ожог небольшой. Завтра можно бинты снять, – пояснила Ольга Вячеславовна, одной рукой она держала разукрашенную новогоднюю свечку, а вторую прятала за спиной. – Я долго был… без сознания? – Да нет, мы даже перепугаться по-настоящему не успели. Малиновскому почудилось, что в глазах Маши, произнесшей эти слова, запрыгали озорные чёртики. – Что ж вы так неаккуратно, Роман Дмитрич? – Шурочка покачала головой. Малиновскому показалось, что его секретарь как-то странно выглядит. Через несколько секунд до него дошло, что Шура – в платье, недлинном таком платье, при этом длинные Шурины ноги сегодня смотрятся раздето, беззащитно и… красиво. Малиновский моргнул. – Мы все так волновались, – заговорила Светлана. Малиновский обратил внимание на её очень красивые и изящные, но сильные предплечья – короткие рукава платья совсем не скрывали её рук. – Ага! – опять коротко высказалась Амура. Малиновский уставился на её губы – обычно ярко накрашенные губы мулатки сейчас были лишены помады. Совершенно лишены. «Не может быть! Этого не может быть. Померещилось. Я потерял сознание, они перенесли меня на диван и забинтовали руку. Всё! Всё!!!» Малиновский вскочил на ноги, схватил пиджак и, глядя в пол, который единственный не вызывал у него подозрений, громко произнёс: – С наступающим вас, девушки! И, не выслушав ответный нестройный хор, выбежал из мастерской. – Свечку возьмите, Роман Дмитрич! Там же темно! Добрая Танечка кинулась вслед за ним, но Малиновский сбегал, как преступник с места происшествия, поэтому скорость развил почти космическую. Где-то в начале пути он понял, что лифты тоже не работают, и повернул к запасной лестнице. Пробежка – вот что ему действительно сейчас нужно. Бывают же такие галлюцинации… Милочка – Людочка встретила его капризным: – Я тебя жду, жду… Уже уходить хотела… – Авария случилась. Помогал ликвидировать. Но марки нас ожидают, белла миа! Роман повеселел и успокоился, побег от женсовета по лестнице прочистил ему мозги, и он был теперь совершенно уверен, что лучший секс в его жизни – плод воображения, вырвавшегося на волю, пока он валялся в отключке. – Ромочка-а-а… – Что прелесть моя? Роман выруливал с парковки, поэтому больше внимания обращал на пространство снаружи автомобиля, а не на его прекрасное говорливое («у меня нет среднего образования, только высшее») содержимое. Поэтому вопросы застали его врасплох: – А авария в офисе была какая? – Э-э-э… Электричество вырубило на этажах… – Ромочка-а-а, а почему у тебя рубашка не на те пуговицы застёгнута и какие-то белые нитки в волосах? Рома вдарил по тормозам. – Померещилось? – пробормотал он. Конец