Поезд в никуда

Он уже почти полностью выбился из сил. Сложно сказать, сколько он тащил на себе подстреленного друга, который, кажется, был близок к потере сознания. Через каждые пять-десять шагов Борис через плечо бросал взгляд назад – не показались ли из-за поворота преследователи? Пока что никого не было видно... С другой стороны, они могли запросто раствориться в окружающей темноте. Во всяком случае, он спиной чувствовал, что их ещё преследуют, что опасность где-то рядом. Да и Миша, казалось, весил целую тонну – по крайней мере, точно слишком много для его уставшего тела. Едва сделав три шага после очередного неловкого поворота головы назад, он услышал выстрел. Пуля, кажется, просвистела аккурат над его ухом. Истекающий кровью Миша, до того лишь бормотавший что-то невнятное, вдруг предельно чётко произнёс: «Это конец». Похоже, это действительно был конец. Помощи ночью на обнесённом забором пустыре, куда они только что вышли из леса, ждать было не от кого. Обороняться против вооружённых пистолетами людей, явно намеревавшихся их убить, тоже было нечем. По чистой случайности Борису удалось остаться невредимым во время первой встречи с ними, произошедшей, как ему казалось, целую вечность назад – хотя на деле, наверное, не прошло и пятнадцати минут. Чудом было и то, что ему удалось оторваться от них, таща за собой друга, в которого попали дважды – в ногу и в бок. Раны были не смертельные, однако крови вытекло много, и Михаил, похоже, с трудом понимал, что происходит. Но появление загадочных убийц прояснило его разум. Вот только проку от этого не было никакого. Взгляд Бориса лихорадочно забегал по окрестному ландшафту. Совсем рядом виднелась пара небольших временных построек – вероятно, здесь планировалось какое-то строительство, но потом это место забросили. Можно было бы ненадолго укрыться за ними от пуль, а там и до забора недалеко... Он невысокий, наверняка получится перелезть. Вот только Мишу с собой уже не потащишь. У него же в таком состоянии шансов преодолеть забор нет никаких. Так что друга всё равно не спасёшь, а если ничего не сделать, остаться здесь, то погибнут они оба. Что ж, раз так – надо бежать, верно? Борис ещё колебался, но тут вторая пуля впилась в стену ближайшего домика, а ещё одна, судя по звуку, вновь ранила Михаила – во всяком случае, он издал отчаянный стон. И Борис решился – сбросил его с плеч и рванул, рванул что было сил вперёд, за стену. Скорее, скорее… «Стой, куда ты? Бросаешь меня тут умирать? Сволочь!» - услышал он последние слова Михаила. Правда, возможно, он сказал не «сволочь», а «помощь», слышно было плохо, да и не до того было Борису, чтобы вслушиваться. Вот он уже за строением – и в него вновь не попали. Во всяком случае, так ему показалось в запале погони. Он благополучно достиг забора и прыгнул вверх, прыгнул отчаянно, цепляясь руками за верхний край – высота была больше его роста в полтора с лишним раза. Зацепился – и ощутил острую боль в левой руке – её всё-таки задело. Текла кровь, но он, не обращая внимания, подтянулся изо всех сил, и каким-то образом, сам не запомнил каким, через секунду уже не просто был на другой стороне, но бежал изо всех сил, бежал как можно дальше от этих страшных людей с оружием... И почти не оглядывался назад. Один раз только посмотрел, через минуту, наверное, после прыжка – и никого не увидел. А потом начался город, дома; он проскочил одну улицу, вторую, пронёсся метеором до ближайшего шоссе, где ему повезло – первая же машина остановилась по его просьбе. Борис рывком открыл дверь, вскочил внутрь, крикнул: «Поехали, умоляю, поехали скорее!», уже на ходу захлопнул дверь, чуть отдышался и назвал адрес. Затем достал из кармана две тысячные купюры, вручил их изумлённо смотревшему на все происходящее водителю, откинулся на сиденье и закрыл глаза.