Слова

Все началось с его слов… - Можно я буду спать у тебя, Ворчун? Это было совершенно безобидное предложение. Я был тоже не против, особенно если учесть странные дела, творящиеся у нас тогда. Я не подумал, что спать вдвоем в одной кровати, да еще и с Толстуном будет немного проблематично. Хотя, немного – это мягко сказано. Мы разделись и легли. Толстун занял большую часть кровати, вдавив меня в стенку. Меня это не очень устраивало, поэтому я сказал: - Толстун, давай поменяемся местами? Ты ляжешь у стены, а я с краю… Мы поменялись местами. Но стоило ему шелохнуться, как я оказался за пределами кровати. - Ох, прости… - виновато сказал он, пытаясь как можно теснее подвинуться к стене. Я снова взгромоздился на кровать, и попытался уснуть. Но он опять что-то сделал, и я едва не упал. Мягкие лапы меня подхватили и прижали к себе. От этой нежности я едва не задохнулся… В прямом смысле слова. Толстун хихикнул, ослабляя хватку. Но не разжимая пальцев. - Вдруг ты снова упадешь… - шепнул он, касаясь шеи своим мокрым носом. На этот раз мне стало не по себе в другом смысле. Я почувствовал… Нет, я даже не хочу это как-то называть. Просто, вся нежность, теплота, с которой Толстун ластился, была какая-то посторонняя, словно бы, чуждая, инородная. И плохая. Я чувствовал, как сердце трепещет в груди, и боялся, что Толстун это тоже почувствует. Мне захотелось как-то этого избежать, поэтому я прибегнул к тому, что обычно хорошо действовало. Я начал ворчать и злиться. Но он уже спал, и сквозь сон сладко и томно мне перечил. - …А я сказал отпусти! - Но ты такой тепленький, мягонький… мне тебя так хочется… - Я не хочу, чтоб тебе меня хотелось! - Мне так нравится… Покричи на меня еще, Ворчунишка… - Что за глупости, Толстун!?.. Но он прислонился носом к моей шее, а лапами поглаживал поясницу. На секунду мне показалось, что меня хочет отшлепать. Но потом то же странное чувство намекнуло, что Толстун замышляет кое-что еще. С одной стороны, его действия успокаивали, убаюкивали. А с другой – пугали. Меня вообще никогда так не обнимали, тем более там… Ну, в смысле, за попу. А Толстун… Я лежал, напрочь забыв обо сне, а Толстун непринужденно и весьма занимательно мял мой зад через ночную сорочку. Я бы пожаловался, но мне было просто некому. Все знали, что когда Толстун спит, его может разбудить только его собственное пожелание. А Толстун спал. И не просто спал, он уже видел сон, и может быть видел в нем меня… Он прижимал меня за попу к своему животу, а я в знак протеста, упирался в него лапами, силясь, хоть и тщетно, разбудить этого несносного медведя. Внезапно одна его рука соскользнула и проникла мне под рубашку, ухватившись за весьма чувствительную часть моей груди. Я легонько вскрикнул, дрогнув всем телом, и тут же поймал его запястье. - Толстун, проснись немедленно! В доме пожар!! Гоблины!! Толстун, жаркое!!! Я боялся, что меня могут услышать остальные, не хотелось даром разносить панику. Но я надеялся, что мои слова дойдут до дремлющего разума Толстуна, и он проснется, и хоть на секунду устыдится своего поступка. Но как полагалось, он и ухом не повел. Наоборот, он задрал мою ночнушку, слава богу, под одеялом… Но мне все равно было неловко. Он прижимал меня с необузданной страстью, а я пытался отделаться от его рук. - Толстун! Ну, пожалуйста… Ну, что ты?!... Он снова вернулся к изучению моих бедер, теперь уже более подробному. Румянец, который долго порывался залить мои щеки, теперь-то распространился на все лицо. И откуда, спрашивается, он знал, что именно здесь мне… Дальше мои мысли кувыркались, избегая быть логичными или даже связными. Я беспомощно извивался в лапах сильнейшего, и к несчастью, сонного собрата. Его губы коснулись моих губ, вжимая меня в подушку. Хорошо, что он избежал желания вжаться сверху меня. Иначе, по правде сказать, от меня ничего бы не осталось. Хотя, постойте, какого такого желания? Он же спал… - О, мой, Ворчунишка… - шептал Толстун, проникая своими лапами по всей моей поверхности. И даже… Я ойкнул. Толстун открыл глаза. Наши взгляды встретились. Его рука замерла там, где… Ну, вобщем, где не надо. Мы лежали нос к носу, я упирался в него, а он… чтоб мне провалиться на этом самом месте!... Он упирался в меня… Хотя, далеко не лапами. - Тол… стун, как это все понимать? – Изумленно выдохнул я, когда осознал, что все это время толстый не спал. - Как хочешь, так и понимай, - буркнул он, и даже не попытался устыдиться происходящего. И не убрал свою лапу с моего… - Но это же неправильно… - прошептал я, чувствуя, что еще немного и я просто на просто сгорю со стыда. А он коснулся моих губ своими, зная откуда-то, что я не буду ему мешать.