Не целясь

***** Еще один месяц спустя Я просыпаюсь с ощущением, что отлежал себе все бока. Открыв глаза, понимаю, что для шести утра слишком светло и солнечно. Проспал?! Невозможно! Джо всегда меня будит вовремя. Что-то случилось? Черт! Наверняка! Чтобы Дейв проспал? Не было еще такого. Вскакиваю и, сломя голову, несусь вниз. Влетаю в гостиную и… врастаю в пол. Возникает ощущение, что меня снесло в параллельную реальность. Джо на диване, в дурацком разноцветном колпаке, рядом Дейв, нелепо вертит в руках смешную дудку. Сюрреализм, блин! Надо себя ущипнуть или лучше сразу по голове чем-нибудь тяжелым? - Happy Birthday to you! - фальшиво затягивает старик, а мой грозный учитель сидит и лыбится во все тридцать два. Сегодня же… черт, сегодня же мой день рожденья. Старик допевает последнюю фразу, Дейв протяжно дует в дудку, после чего оба ржут, как ненормальные. Они ржут, а я стою посреди этого праздника жизни в одних трусах и нахожусь на грани нервного срыва. Ненавижу свой день рождения! Именно в этот день особенно остро чувствуешь ледяные объятия одиночества, от которого не убежать. Скупое поздравление интернатской воспиталки, ежегодные пожелания вырасти «настоящим человеком» и троекратное «поздравляем» из года в год доводило до зубного скрежета. Ненавижу. Когда я был совсем маленьким, прятался в комнате, залезая под кровать. А когда стал старше, выработал потрясающую стратегию. Устраивал накануне какой-нибудь адский п*здец, за который сажали в карцер и, тем самым, избегал всей этой «днерожденной мутоты». Лучше буйство злого Зотова, чем формальные поздравления ненавистных тебе людей. И вот впервые за свои теперь уже семнадцать меня скручивает так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Они ржут, а мне впору разреветься, как девчонке. Стою и глотаю гребаный ком в горле. Делаю шаг назад, готовый сбежать в свою комнату. Сбежать, чтобы никто не видел моих эмоций. Тех самых, что рвут сердце в лохмотья. Больно. Адски больно. - Стоять! – Дейв бросается ко мне, сгребает в охапку и тащит в центр комнаты. Они придуриваются, треплют меня за уши семнадцать раз, надевают на голову именинный колпак, творят разную, подобающую моменту, хрень, и меня отпускает. Боль уходит куда-то в сторону, уступая место какой-то странной легкости. Она переполняет, и я начинаю улыбаться. Впервые за многие годы я улыбаюсь в свой день рождения. Джо толкает меня к дивану. - Время разворачивать подарки! Подарки? Еще и подарки?! Что бы они мне ни подарили, лучшим подарком будет устроенное шоу и искренняя радость в их глазах. Я этого не забуду. Никогда. Первый сверток, и в нем чудо "яблочной" индустрии - последняя модель iPad mini. Это мой первый планшет и до чертей хочется в нем покопаться. Тяга к технике у меня всегда была, только вот приложить ее было не к чему. Видя мою счастливую морду, Джо сияет, как начищенный самовар. Явно рад, что угадал с подарком. Дейв нетерпеливо поглядывает на второй сверток. Разворачиваю и… прощай, мозг! Роскошный пистолет с наплечной кобурой, бельгийский "Five-seveN". Новехонькая игрушка, скользкая от смазки, приятной тяжестью ложится в ладонь. - Дейв… - Ну… я подумал, что эта модель как раз для тебя. А-а-а! Едва не прыгаю ему на шею. Я даже мечтать о таком не мог! Дейв доволен, смотрит на старика с видом победителя. Тот притворно хмурится и с чувством машет рукой. - Мальчишки, что с вас взять! Горе с вами, вояками. Оттащить меня от пистолета, моего собственного пистолета, практически невозможно. Я кручу его в руках, рассматриваю, целюсь в окно, в общем, представляю собой классическое воплощение известной басни «Мартышка и очки». Слюни, сопли и полный неадекват. - Пора завтракать? - Джо неуверенно смотрит на Дейва. - Ага, если ты сможешь оторвать его от игрушки. Во мне просыпается зародыш совести, и я смиренно кладу пистолет на стол. - Я готов. - Даже если ты именинник, в одних трусах за стол мы тебя не возьмем. Быстро одеваться! О, черт! Я и забыл, что выскочил почти голышом. Семнадцать лет, а в голове сквозняк! Несусь в комнату и, быстро затолкав себя в джинсы и футболку, спускаюсь в столовую. А там еще один сюрприз: красивый торт с витой надписью "Sweet Seventeen". Обалдеть! Все, как в настоящем дне рождения. Первый раз за мою жизнь. Дейв терпеть не может сладкое, но мужественно ковыряет ложечкой торт. Я так счастлив, что прощаю ему все. До копеечки. Я по-своему люблю этих двух долбо*бов. Сейчас я очень хорошо и четко это понимаю. ***** Очередной отъезд, Дейв сказал пара недель. Можно бездельничать, заниматься вполсилы, и за сигареты никто не гоняет. Кайф же, нет? Копаюсь в айпеде, киношки смотрю по вечерам, со стариком "кофейничаю". Не жизнь - малина! На третий день понимаю, что чего-то не хватает. Скучно. Или просто привык к вечной круговерти? Пусто, и даже поспорить не с кем. Начинаю ловить себя на том, что думаю о Дейве. Где он сейчас? Да где угодно, мир большой. У него наверняка все хорошо, он же лучший. К концу недели окончательно заражаюсь тоской и пессимизмом Джо. Тоже начинаю смотреть на дверь, и это злит. Странное создание человек. Непонятное и нелогичное. Не я ли орал, что ненавижу его? И ведь не врал же! Ни единым словом не врал. А нет его, и чего-то не хватает. Словно цветную картинку распечатали на черно-белом принтере. Уныло как-то, и даже безделье не радует. Я жду его. Вечерами, стоя на балконе, всматриваюсь вдаль. Я жду его. Возвращаясь из бассейна, прислушиваюсь к разговорам в гостиной. Я жду его. Спускаясь по утрам в столовую, отмечаю количество приборов на столе. Я жду его. Хочу, чтобы он вернулся. Гонял меня по беговой дорожке, обкладывал хренами в тренажерке, радовался точным выстрелам. Хочу, чтобы в дом вернулась жизнь. Я сошел с ума? Наконец, наступает день, когда открывается дверь, и в проеме появляется Дейв. Уставший, напряженный и неестественно бледный. Другой. На фоне белой кожи его глаза кажутся еще чернее. Словно холодная зимняя ночь опустилась над заснеженным полем. - Я дома, - и вроде бы даже улыбается. Джо вскочил с кресла и с несвойственной ему прытью рванул навстречу. Дейв предупреждающе поднял руку, и старик затормозил в метре. - Минут через пятнадцать зайди ко мне, - смотрит на него выразительно. Старик кивает, а я понимаю, что мне чего-то недоговаривают. Он поднимается к себе, и я опять любуюсь идеальной спиной. Подумав, поднимаюсь следом и, постучавшись, захожу к нему в комнату. - Как съездил? - Жизненно. - Плохо выглядишь. Устал? - Не курорт. Макс, давай все потом, мне нужно привести себя в порядок и отдохнуть. Я не помню, когда спал в последний раз. - Дейв… - Уйди, - он морщится, - пожалуйста. Выхожу и какое-то время стою у двери. Где-то внутри зарождается обида, впрочем… С чего я решил, что ему приятно меня видеть? Скорее нет. Конечно, нет... А потом я вижу в мусорном контейнере окровавленную рубашку. Бурое пятно с потемневшими рваными краями. Все встает на свои места: и бледность его, и желание скорее выпнуть меня из комнаты, и старик, засевший в его спальне чуть ли не на весь вечер. Впервые мне становится по-настоящему страшно. Страшно за него. Никогда не думал, что способен на подобные чувства. Волноваться о ком-то? Переживать? Нет, это не про меня. В моей прошлой жизни это совсем ненужные ощущения. А сейчас? Я несусь к нему в комнату, но на лестнице сталкиваюсь с Джо. - Он уснул, - придерживает меня за локоть, - дай ему отдохнуть. - Сильно? – и мы оба понимаем, о чем речь. - Заживет. Старик спускается вниз, а я осторожно приоткрываю дверь в его спальню. Это неправильно, я знаю. Всего пара минут, чтобы угомонить расшалившиеся сдуру нервы, просто убедиться, что с ним все более-менее нормально. Дейв спал, сморенный усталостью и добитый лекарствами. На тумбочке шприц и пара пустых прозрачных ампул, Джо тот еще доктор. Волосы разметались по подушке, черные на голубой ткани. Круги под глазами, щеки ввалились. Ресницы слегка подрагивают, даже во сне ему нет покоя. Тяжелые дни выдались, да? Я осторожно прошел вглубь комнаты. Остро пахло больницей и еще чем-то знакомым. На кресле валялось скомканное мокрое полотенце и упаковка от бинтов. Я стоял и глупо пялился на спящего. Придурок. Куда тебя несет под пули? Или это был нож? Какая разница. Старик с ума сойдет, если с тобой что-нибудь случится. Он же любит тебя, как родного сына, неужели не понимаешь?! Чертов эгоист… Ненавижу тебя. Какого лешего ты появился в моей жизни? Вломился, перевернув мое существование с ног на голову. Практически не целясь, профессионально разнес мозг, а теперь надумал свалить? Не выйдет! ***** Весь вечер сижу на балконе, уничтожая скудный запас сигарет. Почему-то никогда не думал о том, что это, в принципе, опасно. О моральной стороне убийства думал и много, а вот о том, что сам можешь попасть на линию огня – нет. Следующая мысль, как гром среди ясного неба: однажды он может и не вернуться. Что это будет значить для меня? Изменится ли что-то в моей жизни? Ясно, что мне найдут нового сенсея или просто отправят домой. Я не об этом. Изменится ли что-то лично для меня? Еще пара сигарет, и я понимаю: да… изменится. Привязался… Умудрился, черт возьми! Детдомовцев нельзя отдавать в семью. Как уличные щенки, мы тянемся к тем, кто обогрел. И главное здесь отнюдь не комфорт, еда и теплый кров. Мы готовы продаться за пару теплых слов, понимание и ласку. Я всегда считал себя устойчивым к подобной фигне, убедил себя, что мне это не надо. Это не важно, все люди сволочи. Аксиома, и доказательства не нужны. Я так долго вбивал это себе в голову, что поверил. И что? Всё летит к чертям. Будь ты проклят, Дейв! Будь ты проклят… Я понимаю, что время пришло. Полгода почти, моих умений должно хватить. Пора выходить "на тропу войны". Все мои мысли о том, что это гадко, аморально, и я не смогу, остались позади. Смогу. Должен. И где-то внутри маленьким червячком вгрызается в плоть тщательно скрываемая правда: я хочу быть рядом. Рядом с ним... Прямо с утра, пока Джо мудрит для нашего больного завтрак, прорываюсь в комнату Дейва. Тот сидит за столом, рубашка надета поверх футболки. Прикрывает бинты? Я не ребенок, все понимаю. Пытается избежать моей жалости? Это не жалость, поверь. Это что-то другое, названия чему я пока не нашел. Как себя вести не знаю, поэтому просто делаю вид, что не в курсе. Иногда прикинуться валенком - лучший вариант из возможных. Дейв не примет мое сочувствие, и мой страх за него, скорее всего, тоже. - Я хочу с тобой поговорить. - В другой раз, Макс, я занят. - Сейчас. - Нет. - Сейчас. - Ты ведь не отстанешь? - Нет. Отодвигает ноут и, сложив руки в замок, смотрит на меня. У него сбиты костяшки на руках, кожа содрана. Я так готовился к разговору, а теперь стою и пялюсь на затянувшиеся коркой болячки. - Мы оба знаем, к чему ты меня готовишь. Я хочу попробовать. - Забудь. - Я смогу, ты меня подстрахуешь. - Нет. Ты не готов. - Готов. Я выбиваю десять из десяти, холодное оружие тоже на пятерочку, ты сам говорил. У меня отличная физическая подготовка, могу убить просто руками. Я не буду тебе обузой, я смогу. - Нет. Вот тут, - он дотронулся до головы, - вот тут ты не готов. - Я никогда не буду готов, если не попробую. Возьми меня в следующий раз? - Это не поездка в Диснейленд, парень... Это смерть. Грязь и кровь, вышибленные мозги и изуродованные тела. К этому нельзя привыкнуть. Никогда. - Дейв... - Ты ведь не отстанешь, да? - Ни за что. - Я подумаю. Через неделю звонит Крейг, и это новая работа. У нас нет больше тайн: всё, кроме деталей дела, обсуждается "в открытую". Джо нервничает, считая, что его подопечный еще не восстановился. Дейв молчит, ни слова, ни полслова, все также отрабатывает со мной технику владения оружием и приемы рукопашной борьбы, но я вижу, как по вечерам он подолгу просиживает в кабинете у компа, хмурится, что-то выписывает, сопоставляет. Готовится. Собирает информацию. Потом в его комнате появляется сумка, а я, неожиданно для себя, начинаю волноваться. Бред собачий, но мне как-то не по себе. Он заходит вечером, когда я уже собираюсь ложиться спать. - Я уезжаю, все тренировки в обычном режиме. - Куда? - Я говорил тебе, что вопросы - пустая трата времени. - Возьми меня с собой. - Зачем? И действительно... Зачем? - Ну, я здесь разленюсь, отобьюсь от рук, перестану бегать по утрам и предамся разврату. Смеется. - Последнее особенно интересно, учитывая, что в доме только Джо и шестидесятилетняя кухарка килограммов ста пятидесяти весом. Ты извращенец, парень? - Я боюсь за тебя, - неожиданно вылетает, и смех как-то сам собой заканчивается. Дейв смотрит на меня… долго смотрит, а потом, потрепав по макушке, выходит. Так и не сказав ни слова. Молча. Еле слышно хлопает дверь. Я не знаю, что это... Не понимаю, что со мной происходит. Я свихнулся? Окончательно слетел с катушек? С чего бы мне переживать за него? Он лучший, он профессионал, и он мужчина. Мужчина, твою мать! Это ненормально… Я не ребенок и, даже проведя полжизни за высоким забором, отлично знаю, кто такие геи. Интернатская жизнь воспитала стойкое неприятие этого. Трахали слабаков или же тех, кто пошел против большинства. Трахали, когда хотели сломать, наказать, унизить. Потом вешали жертве табличку «Я – пидор» на грудь и под всеобщее улюлюканье заставляли ходить с ней целый день. Администрация смотрела на это сквозь пальцы. Фактор страха значительно уменьшал количество бунтарей. Я никогда не принимал в этом участие, но и ни разу никого не защитил. В этой войне каждый сам за себя. Меня никогда не трогали, даже когда был зеленым щеглом. Я бы скорее сдох, нежели позволил кому-то прикоснуться к себе. Впрочем, нет… Я бы скорее убил любого из желающих. Без жалости и сомнений. Голыми руками. Загрыз бы к чертовой матери! В моей голове отношения между мужчинами стали синонимом унижения, слабости и насилия. Вся моя предыдущая жизнь была подтверждением этому, в условиях неблагополучного, скотского детдома не могло быть по-другому. Именно поэтому моя странная тяга к Дейву так остро сводит с ума. Я убеждаю себя, что мне не хватает общения, что Дейв мне как старший брат, что он многому меня научил, и это просто чувство благодарности за новую жизнь. Я привожу еще тонну доводов «против», но понимаю, что просто тону в собственной лжи. Мне не выплыть, и на этот раз слабая дыхалка совершенно ни при чем. Утром он уезжает, а я до изнеможения гоняю себя в спортзале. Кто еще из нас гестаповец! На стрельбище разношу к херам мишень, загоняя всю обойму в "яблочко". После обеда нахожу Джо и прошу дополнительные занятия по английскому. Тот, если и удивлен, то вида не подает. Хочу довести уровень до Advanced, а там и на профессиональный можно посягнуть. Я стараюсь нагрузить себя по самую макушку, чтобы не было времени думать о чем-то левом. Аргументирую свои старания просто: я хочу быть таким, как Дейв. Лучшим. Его нет три дня, и это нормально. Такие дела быстро не делаются, надо ждать. Его нет неделю, и я думаю, что место акции где-то у черта на рогах. Улыбаюсь, представляя Дейва где-нибудь в Австралии или в джунглях Индии. Его нет десять дней, и я готов грызть углы в пустом доме, ставшим вдруг каким-то холодным и нудным, как осенняя морось. Когда же через две недели открывается дверь, и на пороге возникает Дейв, мне уже член класть, кто и что там подумает. Я бросаюсь к нему и висну на шее, шепчу в складки шарфа: - Живой... Он как-то сразу обнимает меня, быстро стиснув, а потом отодвигает. Бережно и осторожно, как китайскую вазу. - Как вы тут без меня? - откашлявшись, спрашивает больше у Джо, чем у меня. И мы начинаем, перебивая друг друга. Про то, как я классно стреляю по движущейся цели, и про успехи в английском. Джо жалуется, что я гоняю на бешеной скорости по ночам, Дейв хмурится и недовольно качает головой. Мы несем всякий бред, в подтексте у которого: "Какое дерьмо, когда тебя нет дома". И даже выпиваем по пять капель прежде, чем, сославшись на усталость, Дейв уходит спать. Дверь закрыта, я сижу на полу около его комнаты, обняв колени, и снова думаю, что сошел с ума. Это так неправильно. Совсем-совсем неправильно. Скучать по нему неправильно и сидеть здесь тоже неправильно. Он не может мне нравиться. С чего бы? Я не такой. По крайней мере "таким" не был. У меня еще в интернате был секс с одной... воспиталкой, а Дейв и вовсе девственником не выглядит. И уж точно я никогда не смогу быть ему интересен. Просто потому, что это я. Тощий, нескладный, с волосатыми ногами и дурацкими глазами разного цвета. Он такой... мужик, да и я на барышню никак не тяну. Тогда, почему? Почему я сижу под дверью и не могу заставить себя уйти? Как могло все так быстро измениться? Кто он для меня? Почему я хочу, чтобы он был рядом? Господи, почему?! От нагромождения вопросов ломило виски. Ответить на них я должен был сам. Глупо надеяться, что все решится волшебным образом. Это не насморк, само не пройдет. Если он узнает, издевательствам не будет конца. Дейв никогда не примет меня таким, я уверен. Табличку на шею не повесит, но стебать будет нещадно. Лучше тогда сразу вернуться к Зотову, и пусть бьют хоть до смерти. Плевать. Тогда мне точно будет на все плевать, потому что лучше быть битым, чем осмеянным человеком, к которому… которого… в общем, им. Дурные мысли в конец заморочили голову и я, видимо, уснул. Просыпаюсь в тот момент, когда, толкнув ногой дверь, Дейв заносит меня в комнату и опускает на кровать. Он так близко, что я чувствую щекой мягкость его футболки, чувствую его запах, чувствую, как бьется сердце. Черт, я так много всего чувствую, что у меня немеют пальцы. А еще жутко стыдно, что меня носят как девочку, и я зажмуриваюсь. Дейв накрывает меня одеялом и почему-то не уходит. В комнате темно, и я решаюсь приоткрыть глаза. Он стоит рядом с кроватью, вцепившись пальцами в резную спинку. - Господи, почему?! - шепчет, дублируя мой вопрос. Не знаю... Не знаю! *****