Личная жизнь

"Решительность - скорость отсечения головы сомнениям." ©

- В общем, ты был прав. Ох уж это поведение. Если бы я его не знала, подумала бы, что он не слушает. Метр-девяносто, ну, конечно, до него ещё докричаться надо. И я обязательно когда-нибудь наберусь смелости и скажу ему это вслух… С другой стороны, он наверняка вполне законно знает сам, что прав. - А что я там говорил?..- хруст. Стащил с кухни сахар. Раньше это так сильно не раздражало – в перерывах между «заходами» он периодически шлялся по моему дому, а потом я обнаруживала, что коробка с кубиками сахара пустеет ну вот хотя бы на треть. И находил, даже если ставила в шкаф. После этого стало понятно, что хрустеть сахаром у него – почти дурная привычка. Ужасно сильная, но в чём-то милая. Сейчас же он звучно хрустел прямо посреди разговора, и это сбивало с мысли. Сейчас мы зашли в один из просторных залов. Он был такой же, как большинство помещений – без излишеств, современный, но в тёмных тонах. И Юма, чтобы занять руки, взял какую-то книгу и периодически прогуливался по залу. Я присела на один из диванов, стоявших около небольшого стола: один у стены, другой напротив, через этот самый стол. - Сегодня в дом заявилась группа незнакомых людей. Они всё перевернули, и хотя общались со мной нейтрально, было понятно, что это только пока им приказ о большем не отдали… - Не выдумывай. Ещё рано для этого... Я чуть не поперхнулась. Да, он наперёд знает, как это всё устроено, и что произойдёт. - …До их приезда мне пришло сообщение,- я достала телефон и, пошарившись, открыла нужное. Боком заметила, как Юма лениво переместился мне за спину, оперевшись локтями о спинку дивана. Я не видела его лица, но само сообщение было от отца, где он в приказном порядке говорил немедленно отправиться на «курорт» - так в кругу нашей семьи называлась квартира, на которой я прозябала, когда родители сидели на работе безвылазно сутками, мол, так я ближе к ним, и им самим спокойнее. Скрытый смысл семейного жаргона я тут же пояснилa. - Оп-па. Ну ладно, ошибочка. Всё серьёзнее. Кстaти, у вас и убежище есть,- он легко перелез прямо через спинку дивана и плюхнулся рядом.- Эта квартирка… - Ерунда!- моему терпению пришёл конец, я возмущённо повернулась к нему всем корпусом, с трудом удержавшись, чтобы не упасть с приступом смеха – кубик сахара у него за щекой, так что частично он выглядел смешно, хотя до хомяка ему далеко из-за хмурого вида.- Тебя послушать, так моя семья связана с якудза или чем-то таким, незаконным! - Мне глубоко копать было лень, но вполне возможно, что связана,- он пожал плечами и откинул голову на спинку.- Скажу больше, коe-чего она достигла, так что так просто её не уберут,- он вдруг усмехнулся и подался на меня, хотя в его движении не было нажима, это целиком был только жест, чтобы «оккупировать» пространство.- Единственная слабость – ты. Всё, что те люди делали – пугали. Твою семью, потому что до сих пор, если ты не связалась с отцом, у него сердце в пятки уходит… Я подорвалась с места и схватилась за сотовый. Мне совсем не пришло в голову! Я была чудовищно далеко мыслями, пока шла в этот проклятый особняк!.. Юма пронаблюдал за процессом. Почему отец уже не названивал в таком случае мне сам, так и осталось непонятным. Я упорно откидывала мысль о том, что, возможно, таким образом, если бы меня взяли в заложники, он не хотел выдавать мою значимость. Но трубку взяли сразу же, и волнение на другой стороне слышалось так отчётливо, что казалось, динамики приложены к обоим моим ушам. Когда я сообщила, что сейчас «у друзей», и возможные преследователи не знают адреса, краем уха услышала, как Юма в стороне издал смешок. Что делать дальше, мне не сказали, ну, разве только оставаться «у друзей» и затихнуть, даже в школу не ходить. При мысли, что мне придётся тут остаться, я чуть не запнулась о собственную ногу, но в разговоре не выдала своего шока. Мне не хотелось оставаться тут – и это очень мягко сказано. А когда разговор был закончен, быстро и неловко, как будто у отца появилось срочное дело, и я положила трубку, не знала, как жить дальше. Что делать теперь?.. - Ты говорил мне не влезать во всё это, но разве это не сделает меня саму защищённее?- чувствуя, что сейчас я могу расспросить Юму, я повернулась к нему, серьёзно уставившись. Конечно, по сравнению с ним мой вид не так внушителен, но если не пытаться, он совершенно точно не будет меня воспринимать. Он втянул воздух носом, пугая и волнуя одним этим. - Дурость. Это сделает тебя доступнее для других,- вскинул бровь так, будто сомневался в моих умственных способностях.- Входя в определённую сферу, ты не только становишься сильнее в этом, но и обнажаешь собственные слабости – потому что у всех они есть. На правду не дуются, я скажу, на самом деле у тебя слабости больше, чем преимущества, ты не потянешь~ - …- я возмущённо набрала полную грудь воздуха, но так и не нашлась, что ответить. Зато это его оживило. Увидев более живую эмоцию, он встал со своего места и приблизился почти вплотную. Невольно я вдохнула его запах, зашла на «его» территорию. Под его взглядом, направленном с такого ракурса – из-за чего он казался ещё более сильным – я боялась шевельнуться. Плохо себя контролировала и, кажется, даже трепетала, когда он неумолимо поднял руку и скользнул пальцами рядом с моим ухом, сразу за ним вплетая пальцы в волосы, несильно проводя ногтями по коже. И быстро усмехнулся, хрустнув сахаром – кто бы мог подумать, что это можно сделать с определённой эмоцией, в данном случае «уверенно». - Но я оставлю тебя себе, тебе нечего бояться. Может быть, ты даже увидишь и почувствуешь, кто я на самом деле. В ответ он не дал мне что-либо сказать. До этого казалось, что он редко меня целует, а сейчас подумалось, что ну и хорошо. Иначе мои губы были бы вечно израненными. Хотя слышать его дыхание с этой позиции было захватывающе… Когда он оторвался, я тут же прижала пальцы к губам. И ранки на них отозвались режущей болью. Так как кожа на губах чувствительнее, эта вспышка почти вызвала слёзы. - Я должен поговорить с Руки. Будь здесь и никуда не выходи… Перед глазами помутилось, а когда я смогла видеть нормально, двери за ним уже захлопнулись. Наверное, это всё на почве эмoций. По крайней мере, я не вернусь домой, даже если придётся остаться в таком ужасном месте… *** - Всё как сначала и хотели. Ничего, если она побудет здесь? - Это Коу тебя дезинформировал. Мне подобного не нужно. Но хорошо, что ты спросил. - Да ладно тебе, она не так сильно пахнет. По сравнению с Свиноматкой*… - Ты знаешь, что дело не в этoм. Оба вздохнули. Руки – от безысходности, Юма – от усталости. Чем уговаривать, лучше бы он отправил эту девицу восвояси… Хотя нет, не лучше. - Если бы ты не поговорил со мной об этом, косвенно использовал бы своих братьев в корыстных целях. И без разрешения. - Как будто будет сложно разгромить никому не нужную, ни к чему не привязанную кучку смертных… - И тем не менее. Тебе она не важна, так что есть она или нет, плевать и всем остальным. А значит, её присутствие здесь – проблема. В смысле, зачем как-то напрягаться из-за того, что никому не интересно? Нерациональная трата времени. Она будет раздражать. И тут ничего не поможет. Это было логично. Действительно, если у тебя есть всего лишь какая-то там жертва, спутывать её с бытовой жизнью и братьями – одно слово, «зря». Ныть нечто вроде: «Аааа, меня достало то, что происходит! Эта девка – способ обновить жизнь, разве никто больше этого бы не хотел?» - уж совсем ни в какие ворота, хоть это и было частично правдой. Все они были обязаны одной личности и сейчас существовали тупо для того, чтобы исполнять чужую волю. Да, Муками друг с другом связаны, и именно поэтому одному из братьев доверять нечто проблемное вроде хорошо подожжённого, но быстро потухающего каприза всем другим – лишнее. Это взвалит на их плечи хоть и простецкую, но всё равно чего-то стоящую задачу. - Я понял. Это тоска, но пусть прёт,- Юма размял шею, выдохнув. Ему подумалось, как всё это выглядело со стороны, и он понял, что обороты нужно сбавить. Больше ничего не сказав, он вышел из комнаты, направившись к Рэе. По дороге вспомнилось много моментов. Как он огранял её для самого себя всё это время, и к чему пришёл. До этого каждый момент он лепил из неё идеальную для себя жертву. Не многие это выдерживают, добираются уже до той отметки, на которой была сейчас она, а ещё он чувствовал, что она может выдержать даже больше, вырасти ещё дальше. На всё происходящее было только одно слово: «Чёрт». Ты истощён и раздражён происходящим, но всё ещё готов сделать ставку, полагаясь на то, что в будущем это всё компенсируется. Даже не полагаясь, а зная. Всё не так уж запарно… Поток мыслей повернулся в более позитивное русло. *так Юма называет Комори Юи