Орхидея

Солнце уже близилось к закату. Морской пейзаж, облаченный в сказочный пурпурный палантин, навевал мечтательность и спокойствие. Но на Карину этот волшебный эффект больше не распространялся. Внутри сейчас бушевал самый настоящий шторм. Ей каким-то чудом удалось упросить врача отпустить ее на полчаса, чтобы забрать из комнаты кое-какие необходимые вещи. Но, разумеется, на самом деле, она просто безумно хотела повидаться с любимой, которая почему-то так и не ответила ни на одно ее сообщение. А тут ей еще и стало немного легче. Поэтому шатенка сделала попытку каким-то образом хотя бы ненадолго улизнуть из изолятора. И ей это удалось. И вот девушка, окрыленная временной свободой и предвкушением встречи с гитаристкой, влетела в комнату и неожиданно для себя обнаружила там какого-то постороннего мужчину, собирающего вещи Иры. - Здравствуйте, - еле шевелила губами она. – А кто вы? – какое-то нехорошее предчувствие разлилось в груди. - Я папа Иры, - даже не посмотрев в сторону девушки, произнес он, упаковывая последнюю дорожную сумку с одеждой дочери. – А ты, наверное, ее соседка по комнате? - Да, а где же Ира? – наконец-то спросила Карина. - В больнице она, - на этих словах он повесил на плече чехол с гитарой, подхватил сумки и вышел из комнаты, оставив Карину в полном недоумении. Она даже не успела спросить, что случилось… И вот сейчас девушка сидела на кровати любимой и дырявила стену невидящим взглядом. Пальцы мягко скользили по покрывалу, на котором не так давно лежала Ира, словно пытаясь нащупать ими тепло любимой бледной кожи. Слезинки одна за другой проскальзывали по раскрасневшимся щекам. Тонкие губы то сливались в одну сплошную тонкую линию, а то не на долго размыкались, шепча самое дорогое имя. Едва слышно. Но так тяжело. Что же с ней произошло? Как так получилось? Как она сейчас себя чувствует? Десятки вопросов раздирали мозг на кусочки в тщетных поисках ответов. Это невыносимо. Карина неспешно легла на кровать любимой, схватившись за голову, которая гудела и разрывалась от мыслей. Эта кровать еще пахла ею. Вся комната, весь мир пахнул Ирой. Шатенка прикрыла глаза, снова и снова вдыхая родной запах. На мгновение ей стало невероятно тепло и приятно. Последние события словно временно стерлись с памяти. Казалось, что сейчас она откроет глаза и увидит рядом на кровати свою гитаристку, которая обязательно обнимет ее и успокоит. И глаза открылись, но рядом никого не было. Слезы опять брызнули с глаз. Девушка поспешно уселась на кровати и осмотрелась. На тумбочке лежал увядающий цветок орхидеи. Неужели кто-то специально выбросил стаканчик с водой, оставив цветок умирать в жаркой комнате? Нелепо. Шатенка взяла вялый стебелек с присохшими цветками в руки. Краешки лепестков уже успели усохнуть, они скрючились и потемнели. Карина одними кончиками пальцев провела по сухой корочке, покрывшей некогда свежие розовые краешки, словно в надежде на то, что нежное прикосновение возродит былую красоту цветов. Но они так и остались безжизненными и сухими. И тут раздался ровный и спокойный голос рыженькой вожатой, которая незаметно и совершенно невесомо прошла в комнату и присела на кровать рядом с Кариной: - Я вижу, что Ира тебе очень дорога… - Вы даже не представляете насколько, - прошептала девушка, не отвлекаясь от подарка любимой. Она прижала орхидею к груди, а слезы начали еще обильней сочиться с ее глубоких шоколадных глаз. - Значит, ты должна знать, - вожатая глубоко вдохнула, словно решаясь на что-то строго запрещенное. – Вчера ночью в вашу комнату пробрался Влад. Он из-за чего-то подрался с Ирой. В итоге у нее оказалась сломана нога. Мне почему-то кажется, что ты знаешь из-за чего он приходил к ней. Но я не буду расспрашивать тебя – это не мое дело. С каждым словом глаза Карины становились все больше, и она все внимательнее вслушивалась в то, что говорила ей собеседница. Сердце все громче и ритмичнее колотилось в груди. - Я рассказала тебе это только потому, что доверяю и считаю, что ты должна была об этом узнать. Ты ведь никому не расскажешь? - Никому, - отозвалась шатенка, и новая волна самых разнообразных мыслей нахлынула на нее. Вожатой удалось ответить на недавние не озвученные вопросы Карины, но теперь появились новые белые пятна, и их было гораздо больше, чем сначала. Для чего Влад пришел к Ире? Зачем он такое натворил? На что рассчитывал, совершая этот поступок? И много других… Через три дня девушку выпустили из изолятора, однако приказали три раза в день заходить за таблетками. Болезнь отступала, а сердце… Оно все так же уныло стучалось в груди, скучая по теплым словам и прикосновениям. И вот уже прошла целая неделя. Ира так ни разу не позвонила и не ответила ни на одно сообщение. Карина ходила сама не своя. Даже мама заметила это, говоря с дочерью по телефону. Хотя, это не очень-то и удивило девушку. Мама ведь психолог. А то, что с шатенкой что-то не то, сразу же бросалось в глаза: такие отчужденные интонации и равнодушие в разговоре ей были совершенно не свойственны. Впрочем, девушке было плевать на реакцию окружающих относительно ее поведения. Вела себя так, как чувствовала. Так пусто и больно. Словно кусок сердца оторвали. Особенно невыносимо становилось по ночам, когда миллиарды ужасных мыслей оккупировали уставшее сознание, не давая заслуженного покоя. Хотелось волком выть от одиночества. Карина начала собирать свои вещи еще за четыре дня до отъезда. Ей хотелось как можно быстрее покинуть место, которое каждый миг, каждый час напоминало ей о любимой, с которой она не могла быть рядом. Конечно, ее инициативность не могла помочь ей скорее уехать, но все же… И вот она опять рассматривала монотонные пейзажи за окном душного автобуса. Несколько раз до Карины долетали обрывки разговоров типа: - В прошлый раз мы ехали как-то веселее. Где же Ира? - Ее еще неделю назад родителя забрали. И Влада тоже. А иногда объяснений требовали от самой шатенки: - Карина, а ты ведь жила с ней в одной комнате. Почему она уехала? - Да не знаю я ничего, - раз за разом терпеливо повторяла девушка, отвечая приставучим знакомым. Эти вопросы еще больше угнетали ее. Она ведь и так изо всех сил пыталась переключить свои мысли на что-то нейтральное, но ей все время мешали. Хотя и без этих расспросов Карине бы вряд ли удалось избавиться от размышлений касательно недавних событий. Скорее бы вернуться домой, запереться в комнате, отгородиться от всего мира. Чтобы только все отстали, умолкли, перестали донимать и приставать. Лишь бы заставить весь мир замолчать одним поворотом ключа в замочной скважине. Так хотелось утонуть в своем одиночестве, не делясь им ни с кем. Захлебнуться собственной беспомощностью. Время от времени пальцы уже автоматично проскальзывали в карман джинсов, нашаривали там мобильный телефон и набирали очередное сообщение для любимой, которая вряд ли его прочитает… «У тебя ведь сломана нога. Разве это мешает ответить тебе хотя бы парой слов? Просто скажи, что все хорошо. Просто скажи, что все еще любишь, что хотя бы чуточку по мне скучаешь. Да скажи что угодно. Только не молчи. Умоляю…» - Вы ведь мама Карины, да? - Да. А что? Есть какие-то претензии к ней? - Нет, не к ней. Я бы хотел поговорить с вами о другом. Дело в том, что в лагере она жила в одной комнате с девочкой, с которой она очень сдружилась. Они стали очень близки друг другу. Даже слишком. - Простите, но я не совсем вас понимаю. - Эта самая подруга, Ира, склонила ее к интимным отношениям. К тому же из-за ужасного, даже аморального поведения ее родителей попросили забрать дочь домой на неделю раньше. Но, не смотря ни на что, Карина очень к ней привязалась и очень болезненно пережила их расставание. - О, Боже. Я-то думаю, почему она вдруг так переменилась. Как же вы не уследили?! Вожатые ведь должны следить за порядком! Почему сразу не сообщили? Это же криминальное дело! - Мы же не могли круглосуточно следить за всеми детьми. Да и Карина не позволит вам подать в суд на эту девушку. Она влюбилась в нее. Поверьте, лучше всего для вас будет позвонить Ире и серьезно поговорить с ней. Вот ее номер. Карина с ней связаться не сможет – во время драки, из-за которой Иру и отправили домой, разбился ее телефон и потерялась сим-карта. Конечно же, потерялась она не без моей помощи. Я хотел исправить то, что не смог предотвратить. Мне кажется, вы сможете убедить Иру больше не беспокоить вашу дочь. Мне очень жаль, что мы не смогли ничего сделать вовремя. - Да, пожалуй, вы правы. Я не допущу, чтобы моя дочь общалась с этой девушкой. И я не осуждаю вас. Я благодарна за вашу помощь. Больше никогда не отпущу ее никуда. А ведь она и не хотела никуда ехать. И почему я ее не послушала?...