Triumph and Loss

Калеб услышал ее крик и сразу же поспешил в ту сторону, откуда он доносился. Ему повезло — она не успела уйти далеко. Ведьмак бежал сквозь лес, расталкивая навязчивые ветки. Он слышал, как впереди шуршат листья... Внезапно все стихло. Калеб тоже замер на месте, стараясь не двигаться. Он услышал мужской голос совсем рядом, и этот мужик уж точно не хотел помочь Кристал выбраться из леса. Не раздумывая, Корвинус материализовал в ладони огненный шар и запульнул его в темноволосого. К его удивлению, мужчина быстро увернулся и шар врезался в дерево, отчего то вспыхнуло. Ведьмак даже сам не сразу понял, что крикнул Кристал, но как только ее светлые волосы скрылись из виду, он сжал руки в кулаки. Да, он предал ее, но давать ей умирать он не собирался. Губы мужика, что стоял напротив него, растянулись в снисходительной улыбочке. — Чего лыбишься, упырь? — Прошипел ему Корвинус и вновь создал в ладони шар. На много его не хватит, минут на 20 беспрерывного перебрасывания шариками, а потом он начнет сдуваться, как шарик, подаренный на день рождение. Скорее всего, Кристал этого стоила. Жалко конечно, что он так этого и не узнает. — Ошибся расой, парнишка. — Надменно произнес мужчина и встряхнул рукой. Теперь вместо ногтей на его пальцах красовался смертоносный "маникюр" в виде когтей. Калеб хмыкнул, но показывать удивления не стал. Не слишком много оборотней могут себе позволить превращаться лишь частично. Этот, наверняка, уже давно натренировался. Уверенной походкой и с омерзительной ухмылкой оборотень двинулся в его сторону, но ведьмак не стал ждать и играть. Он просто стал бросать в него огненные шары, с той же скоростью отступая назад. Мужчина уворачивался от них, совсем как Нео в "Матрице", но парочку все же пропустил. Именно из-за этого он стал скидывать с себя куртку, которая догорала на глазах. На тыльных сторонах его рук были ожоги, зато морда целая. Сразу видно, что ему дороже. Калеб пытался перевести дыхание, но когда раздался рык и на него смотрел человек с искаженными, волчьими чертами, лица, глазами оттенка расплавленного золота, ему все же, пришлось признать в какой он заднице. А когда это существо еще и заговорило, по его коже, ей богу, пробежались мурашки. — Не люблю, когда мне приходится терять мои вещи. А еще не люблю нахальных детишек. — Полегче, Маугли, мне 26, — возразил Корвинус и, воспользовавшись моментом их "милой" беседы создал шарик в руке помощнее, тут же запуская его в оборотня. К его разочарованию тот увернулся и стремительно сокращал дистанцию. Когтистая рука, сжимавшая его горло, не слишком подходила под его ботинки и не вовсе не выглядела аксессуаром. Ведьмак уверенно смотрел в глаза оборотню, даже не пытаясь вырваться. — Неужели ты не мог просто остаться в отеле? Стоило терять жизнь из-за бабы? — Рычащим басом проговорила "морда" и оборотень склонил голову в сторону, почти заинтересованно разглядывая его. — Она... Она мой... — Мужчина сощурился, все его внимание было сконцентрировано на этом парне. — Я его друг. — Закончил девичий голос за спиной оборотня и как только Кристал гневно, уверенно и так горделиво подняла голову — оборотень вспыхнул, словно кто-то облил его бензином и поджег.

***

Пока она не зацепилась за ветку и не упала посреди леса, замерзшая и совсем испуганная, Кристал не осознавала насколько все это серьезно. Девушка даже не могла встать, зареванная, она подползла к ближайшему дереву и прижалась к нему, будто искала тепла и ласки. Блондинка закрыла лицо руками и рыдала, рыдала, рыдала, что было мочи. Она рыдала по утраченному детству, рыдала по, так рано, покинувшей ее матери, по брату, который стал предметом отработки злости их дяди, по отцу, который вовсе не желал принимать ее как собственную кровь и плоть. Крис плакала из-за собственной неспособности защитить тех, кто нуждался в ней. Ведьма плакала, потому что прямо сейчас, пока она, полностью беззащитная, сидит на сырой земле, упиваясь собственной беспомощностью, Калеб там, защищает ее, подвергается опасности. Картрайт сделала глубокий вдох и прикусила губу. Для нее это было странно, но лес вдруг перестал пугать ее, будто перестал таить в себе опасность. Темнота медленно и так тепло приняла ее в свои объятья, а деревья стали говорить. Природа, часть силы которой, таилась в ее могущественной магии, стала помогать своей "дочери". Кристал поняла, что если прислушаться, то она все еще слышала, как свистят в воздухе огненные шары Калеба. То есть, если бы Калеб погиб, то погиб бы зря, ведь она даже не удосужилась далеко отбежать. Девушка встала на ноги и прикрыла глаза, ощущая, как много магии теплиться в ней и умоляет об использовании. Блондинка уверенно пошла навстречу своему испытанию. Ведь для нее это так и было. Хватит уже бежать от проблем. Ведьма видела его, оборотня, который держал Калеба как пушинку, прижимая его одной рукой к дереву. Его когтистые руки, безобразное лицо, еще хуже чем у вампира, все то, что мать природа создала и отвергала одновременно. А ведь она отвергала. Если бы нет, то не создала бы растений, с помощью которых можно было справиться с ними: аконит для оборотней, вербена — для вампиров. Все так просто... Ведьмак о чем-то отчаянно хрипел. И это разозлило ее. Тратить свой, возможно, последний воздух просто на то, чтобы отпустить пару колких шуточек? Да как можно так? Но чем ближе она подходила, конечно же, незамеченная, с помощью магии природы, которая вдруг воспела для нее, тем больше ее ресницы трепетали от изумления. "Она мой друг", — вот что хотел сказать Калеб. Достаточно. Кристал дала о себе знать, и как только вспыхнуло пламя, волк завыл и отпустил парня. Тот бессильно осел около дерева, хватаясь за свою шею. Оборотень выл и стонал, молил о пощаде, но Кристал лишь смотрела на него, но вовсе не видела. В ее голове, с самого начала, стоял образ отца. Ведь это абсолютно идентичная ситуация. Тогда отец занес кинжал над Итаном, сейчас оборотень сжимал в руке шею Калеба. "Но ведь оборотень никто ей!", — не согласились бы многие. Повторюсь: для Кристал это была АБСОЛЮТНО идентичная ситуация. Flashback /... Кристал сидела в машине, закрыв окна и двери, и раскачивалась взад-вперед, закрывая уши руками, только бы не слышать тех криков, что раздавались из особняка Райана — ее отца, главы светлого ковена, который сейчас беспощадно истреблял ее ковен — темный, во главе с ее дядей — Итаном. Ковен, которому она помогла, заблокировав входы и выходы с помощью пламенных стенок, для создания и поддерживания которых, ей требовалось совсем немного энергии. Окна и двери полыхали, для этого ей не нужно было смотреть в окно, ведь она и так это знала. Огонь не распространялся, она держала его под контролем лишь силой мысли, но даже из-за такого поступка ей было так отчаянно стыдно. И горько. Так горько. Девушка вздрогнула и в изумлении осмотрелась по сторонам. Только потом она осознала, что этот крик, крик Итана, раздается не из-за окна, а в ее голове. Картрайт помотала головой и с силой закусила губу, вкушая вкус собственной крови в миллионный раз. Игнорировать Итана становилось все сложнее, но вот раскусить его в его намерениях было в разы труднее. Буквально невозможно. "Помоги мне", — отчаянно вопил дядя, разрывая ее барабанные перепонки изнутри. — "Помоги мне, Корделия". Когда вопль стал стихать, ее это насторожило, но когда вместо крика раздался удушенный шепот — медлить ей больше не хотелось. Кристал словно выбила дверь ногой и помчалась к особняку на всех парах. Ее светлые волосы развевались от ветра, а щеки мгновенно порозовели от прилива крови и резкой смены положения. Ведьма прошмыгнула сквозь собственную огненную завесу, будто сквозь шторку — собственное пламя не обжигало ее, и как по велению сердца (хотя, вернее будет сказать "по зову крови") взлетела на второй этаж по ступенькам, расталкивая кровавые тела своими белыми теннисками. В дверном проходе одной из комнат она замерла и чуть не осела на пол бесформенной тушей; ее отец занес кинжал над ее дядей. "Как мне быть?" — Вопила она в своей голове. "Помочь кому?" — Задавалась вопросом она. Но как только кинжал ее отца, под ее тяжелым взглядом, начал опускаться к сердцу Итана, выбирать не пришлось. Выбор всегда был перед ее глазами. Выбор воспитывал ее, пускай и жестоко, но выбор держал ее в руках, пока она плакала от кошмаров, и выбор никогда, никогда, никогда не позволял ей усомниться в его любви к ней. Любовь этого выбора была искрометной и жестокой, порой, даже пугающей, но, не зная другой любви, она ценила и эту. Кристал взмахнула рукой и кинжал накалился. Горячий, как лава, метал, обжег ладонь Райану и тот откинул лезвие прочь. Словно вечность ждавший спасения, Итан смог, наконец, подняться и отойти в сторону, предоставляя ей выбор. — Как ты посмела?! — Ты никто. — Тихо вторила на его крик девушка, прикрывая глаза, как будто старалась отгородиться от страшного сна. Пиджак ее отца стал дымиться в нескольких местах, но никто не предал этому значения. — Как могла ты позволить ему напасть на нас? Ты часть нас! — Тебя никогда не было рядом. — Это пугало даже ее — собственное спокойствие. От плеча по рукаву пиджака Райана прошла струйка огня, и он поспешил сорвать с себя, объятую пламенем вещь. — Я дал тебе жизнь, я дал тебе часть своей силы, силы своего ковена, чего еще тебе от меня надо?! — Тебя. — Маленькая девочка. Она смотрела на него глазами той маленькой девочки, которую он оставил на пороге дома Итана Картрайта 13 лет назад. — Я всю жизнь хотела только тебя — своего отца. Хотела, чтобы ты утешал меня после ночных кошмаров, хотела, чтобы ты помогал мне с магией, хотела, чтобы ты защитил меня, когда в школе меня обижали. Я хотела возвращаться домой и знать, что, несмотря на отсутствие материнского тепла, меня дома ждет отцовское. Райан рассмеялся и посмотрел на нее так снисходительно и насмешливо. — Я не был создан для отцовства, детка. Мы с твоей мамой сделали тебя, только чтобы ковены от нас отвалили. — ЭТО ЛОЖЬ! — Вспыхнула Кристал и вместе с ней еще и половина комнаты. Как раз та, где стоял Райан. Он в шоке уставился на огонь, который отгораживал его от выхода, а потом на свою дочь, по щекам которой катились слезы. — Никто не сможет тебе помочь. Никто не будет говорить о тебе, никто даже не вспомнит тебя, потому что от тебя совсем ничего не останется, ты самодовольный кусок дерьма! Комнату обуяло пламя. Но оно не трогало Итана и Кристал, да и саму комнату, собственно. Горел только Райан. Жглась плоть и все ее сомнения, все ее воспоминания на его счет. — Кристал... — Прошептал Итан и нежно провел пальцами по щекам девушки, после чего мягко привлек ее к себе. На пол упало уже не тело, на пол упала пыль от Райана, а огонь исчез, исчез везде, словно его и не было. Девушка посмотрела на своего дядю сквозь пелену слез. Он назвал ее "Кристал"./ — ... Кристал, — хрипло шепнул Калеб и привлек девушку к себе, прижимаясь губами к ее макушке. Будто в замедленной съемке, как воспроизведенная история из прошлого, не тело, а пыль того оборотня упала на землю. Порыв ветра рассеял ее по лесу. Девушка вцепилась в его плечи, а после обвила его шею руками, зарываясь носом у него на груди и позволяя себе вновь заплакать. — Я была не права, была не права... Я была не права, Калеб, была не права, — беспрерывно шептала в его рубашку блондинка, то и дело, сжимая руки в кулаки. — О чем ты? — Тихо спросил ведьмак, но когда ответа не последовало, он перехватил ее за плечи и отстранил ее от себя, заглядывая в ее глаза. Она выглядела как в их первую встречу, но даже сейчас она поражала его. Нижняя губа Кристал дрожала, как и она сама, но рыдания не прекращались. — О чем ты?! — Я. Его буду вспоминать я. Его буду помнить я, потому что кое-что от него все же осталось... — О чем ты говоришь, Крис...? — От него осталась я... — Вяло шепнула ведьма и ее глаза стали закрываться, а тело обмякло в его руках. Он осел на землю вместе с ней, укладывая ее к себе на колени. Калеб нежно погладил ее по спутавшимся волосам и поджал губы. Шатен вытащил из кармана телефон, набрал номер, и приложил трубку к уху. — Прости за то, что я сейчас тебе скажу, ведь ты не обязан срываться по первому моему зову. Но мне нужна твоя помощь... — Калеб помедлил и бросил взгляд на Кристал, которая выглядела хуже, чем он, да и чувствовала себя плохо, наверняка, не только в физическом плане. — Нам нужна твоя помощь.