Шторм и снег

В первый раз в жизни Роберт совершенно уверен, что поступает единственно правильным образом. Если сомнение и имеет место в его голове, то не задерживается надолго и отступает, стоит Неду появиться среди остальных зрителей и, попутно вполголоса извиняясь, занять свое место между Брандоном и Рикардом Старками. Роберт опускает забрало, расправляет плечи. Все лорды, собравшиеся в Штормовом пределе на турнир, жаждут зрелищ, Роберт собирается удовлетворить их любопытство. Даже если на противнике сложно сосредоточиться, а копье Барристана Селми выбивает молодого Баратеона из седла. Напрягшийся Нед не вскакивает в ту же секунду только потому, что Рикард кладет руку ему на плечо, удерживая на месте. Зато потом никто не мешает Роберту отослать прочь мейстера, суетливых стюардов и брата, чье хладнокровие и угрюмость действуют на нервы больше всего остального. Как и подняться на мехах ближе к закрепляющему повязку вместо Крессена Неду. Тот протягивает было руку, чтобы оттолкнуть Роберта, но это не удается, и он оказывается только притиснутым ближе. — Это ты виноват в моем увечье. Если бы ни ты, я бы не отвлекся, Селми не одержал бы победу. — Надо всего лишь быть внимательнее, — отзывается Нед и старается придать голосу больше строгих холодных ноток, когда Роберт трется возбужденным членом о его ногу: — Роб, ты ранен… Вместо ответа тот быстро кивает головой, – скорее, чтобы свести разговор на нет, – вместо поцелуя касаясь оголившейся в воротнике дублета кожи на шее. — Да как же ты не понимаешь, что так нельзя, тебе будет больно. — Не я, ты не понимаешь: в противном случае будет больнее, — усмехается Роберт. Оказывают ли на Старка должное влияние его слова или действия, но тот покорно ложится рядом. И хотя рывки все же отдаются острой, неприятной болью в ране, Роберт не сомневается, что это верно, что так должно быть. *** Во второй раз он старается как можно быстрее нашарить заклепки внизу, опасаясь, что Нед будет возражать, но Старк и не собирается, даже позволяет развернуть себя лицом к стене, опершись о нее одной рукой, а другой почти наощупь помогая Роберту. В конюшне пахнет овсом, кожаными седлами и лошадиным потом, от Неда – чернилами, он пропитывается ими ежедневно, пока помогает Джону Аррену, а Роберт не знает, куда девать себя со скуки среди огромного кабинета лорда Орлиного гнезда. Но сейчас Нед рядом, Роберт растягивает его пальцами – поспешно, опасаясь, что конюх может вернуться. Эти опасения исчезают из головы сами собой, стоит Неду издать невнятный – то ли бормотание, то ли выдох – звук, недовольный тем, что одежда мешает почувствовать жар чужого тела ближе, теснее, как обычно в покоях. — Тише ты, — почти смеется на ухо Роберт и касается щетины, зажимает ему ладонью рот, прежде чем втолкнуться. Поднимая глаза, он отмечает, как сжимает и разжимает кулак Нед, царапая ногтями каменную кладку. – Нас не должны услышать. На эти слова Нед пытается насмешливо фыркнуть – звук подавляется рукой, но спазм в его груди Роберт отчетливо ощущает. И сам же стонет, когда Старк расставляет шире ноги, впуская член глубже, закусывая чужие шершавые пальцы. Входит не конюх – Джон Аррен останавливается на пороге конюшни, всматриваясь в полутьму, выискивая глазами обещавших сопроводить его на конной прогулке и едва успевших скрыться за дверью пустого денника воспитанников. На пару минут Роберт видит на лице Неда нечто схожее со страхом. Но Аррен уходит, громко шаркая сапогами. Первой попавшейся на глаза тряпкой Роберт небрежно вытирает пальцы от белесой жидкости, помогает Неду заново застегнуть штаны и думает, что это тоже — верно, так тоже должно быть. *** В третий раз именно Нед заговаривает о том, что так не пойдет. — Ты просил руки моей сестры, — отрезает он со сталью в голосе. – Имей мужество относиться к этому с уважением. — Свадьба нужна Штормовому пределу, не мне, — морщится Роберт. И тотчас жалеет о сказанном – это подливает масла в огонь, Нед отворачивается, вернувшись к доставленному из Королевской гавани письму. Кажется, речь идет о предстоящем турнире. – То есть, я хотел сказать… дьявол, Нед, ты же знаешь, я не люблю Лианну! Роберта едва не трясет от досады – как может Нед не понимать? А Нед смотрит внимательно и смиренно-холодно – он именно понимает. Обнимая, Роберт почти подгребает его под себя, утыкается лицом в плечо, когда чувствует, что спустя некоторое время Старк обнимает в ответ. — После турнира ты женишься на ней, и все это уйдет в прошлое, останется, считай, в былой жизни. — Былая!.. Если бы!.. – усмехается с горечью Роберт. В третий раз он ловит себя на мысли, что Нед – самое правильное, что случалось с ним в жизни. В любой. *** В четвертый раз они называются чужими именами, встречаясь в Зимнем городке. — В Винтерфелле мы слишком рискуем, — шепчет между быстрыми, жадными поцелуями Нед. На днях Брандон вернулся из Родников с двумя сыновьями лорда Рисвелла, и в одночасье крепость переполняется лишними шорохами, шумами, нежеланными встречами. Роберт убеждает друга, что нет никакой разницы, но идет на уступку, соглашаясь встретиться за пределами Винтерфелла. В конце концов, разницы действительно нет для него, разве что на старом матрасе, сильнее прогибающемся под их телами, остаются вмятины. Они перестают обращать внимание на мелочи слишком скоро, целуют слишком яростно, Роберт слишком быстро ведет рукой по члену, стирая выступившую на головке каплю смазки, Нед слишком нетерпеливо подмахивает – и воздух переполнен этим истосковавшимся по близости «слишком». — Кроме Винтерфелла есть еще много крепостей и городов, — выдыхает Роберт. – И мы в любой момент можем покинуть Север. — В любой момент, — повторяет, прикрывая глаза и расслабляясь, Нед. В четвертый раз Роберт думает, что это стоит отказа от всего. *** В пятый раз Винтерфелл пуст, и можно не беспокоиться, что их обнаружат. Некому. — Они убили отца, — Нед делает толчок бедрами. – Убили Брандона, — и держится за изголовье кровати, точно в любой момент может упасть, переломившись пополам, тогда Роберт перемещает руки с его бедер наверх. На короткий промежуток времени тело сковывает судорогой, Нед наклоняет голову. Движение, которым он жмется к скулам Роберта, получается точно умоляющим, Баратеон изливается с хриплым стоном и, не давая возможности отдышаться, обнимает так, что, наверное, мог бы сломать кости. В пятый раз Роберт всего лишь хочет доказать, что Нед не один – и никогда не будет. И Нед верит. Один-единственный раз Роберт Баратеон совершает ошибку, отправляясь на юг поднимать людей на восстание, когда золото короны слепит глаза. Один-единственный раз он, как и обещал, покидает Винтерфелл ради других городов – уже без Неда. Один раз он делает выбор. Выбор оказывается неверным.