Зелье

Как лёд ты холодный. И руки твои не теплеют, Но мне так приятно погреться в прохладе твоей. Ты бледен и бодр. И ты светишься новой идеей - О ней мне поведал, лишь только ступил я за дверь. Пока объяснял ты, руками размахивал рьяно, Тобой любовался и слушал, стараясь понять. Мы сели на кресла. И ты, от эмоций румяный, Налил нам по чашке, обоих чтоб чем-то занять. Да, ты - некромант. Это знают все люди в округе. Но мне ты не кажешься странным, здесь мистики нет. Идея же та, что надумал ты вдруг на досуге, Должна была дать нам серьёзный и точный ответ. Вопрос был лишь в том, как проделать те эксперименты, Которые станут прорывом на стыке идей. Я тайно тобой восхищался в такие моменты, Мне с магом работать приятней, чем с кучкой людей. Вернёмся же к теме. Ты был очень твёрдо уверен, Что зелье твоё может мертвых из гроба поднять. Не просто поднять (тут ушам я своим не поверил) - Усопших заставить себя как живых осознать. Безумно, конечно. Кому будет нужно такое? Я мысли озвучил. На мой выжидательный взгляд Ты твердо ответил, что в вечном загробном покое Поднять не получится всех, кого хочешь, подряд. Душа же вернётся буквально на четверть минуты, И будет возможность её навсегда задержать. Процесс этот долог, конечно, и очень запутан, А тело хозяину может не принадлежать. В последний момент я не очень-то верил. На деле Поднять неживое, заставив по новой дышать... Глаза некроманта мне в душу как будто смотрели. Ну ладно, согласен. Кого мы пойдём поднимать? Он вместо ответа поставил на стол свою чашку, Торжественно руки свои мне на плечи сложил: "Попытка - одна. Допустить мы не можем промашку. Смогу я поднять лишь того, кого раньше любил". "Ты раньше любил?" - чуть не вырвалось. Еле сдержался. Я был удивлён и не думал, что был до меня Хоть кто-то, за чью бы любовь он так тайно сражался, При этом сближаясь со мною же день ото дня. Но я промолчал. Его губы мои вдруг накрыли, И чувство привычное жаром опять обдало. А утром обоим опять не до нежностей было: Мы начали зелье пораньше, когда рассвело. Он хмуро месил что-то в ступке, воды добавляя, А я все смотрел на движенья и ловкость его. И думы мои, что не высказал, молча пылали, Но он не заметил, наверно, опять ничего. И к вечеру было готово то сложное зелье. Он так волновался. Впервые за множество лет В угрюмом лице не нашел я ни капли веселья Былого, лишь горькой усталости виден был след. Он взял пузырек с получившейся жидкостью синей И коротко бросил: "Пойдем, пока светит луна. Надеюсь, эффект зелья будет достаточно сильным", - Но в серых глазах будто боли была пелена. Мы молча собрались. Колчан снова грел мою спину, Но в сердце всё билась неясность. "Куда мы теперь?" В ответ некромант капюшон свой на голову вскинул. И что-то внутри подсказало - уйти без потерь Нам будет едва ли возможно... Виденье накрыло. И руки мои, вдруг вцепившись в его воротник, Лицом развернули. "Она и не вспомнит, что было", - С трудом прошептал я, не слыша свой собственный крик. Меня удержал он. Я даже не помню, как падал. Виденье плыло. И лишь голос родной меня звал, Его обладателя видел мятущимся взглядом... Да, дар ясновиденья долго себя не являл. "Зачем?! Ты же знаешь, что дар - то тебе не игрушки!" - Он был так взбешён, когда я попытался встать сам. Мы были в лесу. Я лежал на пеньке у опушки. Деревья росли, прижимаясь к белёсым крестам. "Она где-то здесь. Я уверен, что помню то место", - Уверенным шагом он двинулся в гущу крестов. "Она ведь была твоей несостоявшейся вестой?" - Он молча кивнул, осторожно ходя меж кустов. "Ты мне не рассказывал. Кто она? Долго вы были..." Он вдруг развернулся, придвинув вплотную лицо. "Еще хоть вопрос - дам разгула магической силе", - На пальце недобро сверкнуло из злата кольцо. Мы долго ходили. Луна на тропинку светила, И с севера в спины нам дул лишь немой ветерок. Он знал, что искал. Но меня это опустошило, Ведь я ничего с его мыслями сделать не мог. Мне стало прохладно. Вздохнув и поправив рубашку, Я двигался следом. И в спину уперся тотчас. Взглянув за плечо, я почуял по телу мурашки: На камне могильном был выбит огромнейший глаз. А мой некромант не без нежности, сев у оградки, Ладонь приложил и потер, убирая всю пыль. Увидевши имя, я резко сражен был догадкой. Та белая ведьма! Так вот он кого так любил! "Ты знаешь... Иди. Нет причины здесь всем находиться", - Промолвил он, лишь откупорив тот синий сосуд. Закрыл я глаза. "Она может собою гордиться, Ведь ради неё и живого земле предадут". Он вскинулся сразу. Глаза вдруг его заблестели. "Но как ты?.." "Всё просто. Без тела она не придёт. Своё ты не дашь. А моё для тебя не потеря. Давай. Заодно и к тебе мои чувства убьёт". "Зачем соглашаешься?" - дрожь пробежала по пальцам. "Откуда ты знаешь, что нужно? Зачем тогда шёл?! - Он в шоке осел на скамейку. - Я просто старался Вернуть дорогое, лишь то, что когда-то нашёл!" "Не надо, не кайся. Возможно, любили друг друга Вы крепче, чем здесь и сейчас так люблю я тебя..." "Она никогда бы не стала моею супругой, - Он тихо сказал, как по буквам слова те дробя. - Она не моя. Та любовь была лишь в одни двери. Я темный. И белой же ведьме совсем не под стать. Ни я ей не мог, ни она мне - действительно верить..." Я молча подал ему руку, помог ему встать, Но не отпустил. А в глазах его страх затаился. Мы молча стояли, друг другу желая сказать Так много, что я бы и вслух то сказать постыдился. ...Я не говорил, что умею ошибки прощать? Как лед ты холодный. И руки твои не теплеют, Но мне так приятно погреться в прохладе тех рук. А зелье продали. И оба ничуть не жалеем - Ни я, ни любимый единственно-вечный супруг.