Широяша: История Белого Демона

****

Яркое весеннее солнце освещает мрачный пейзаж, место которому в преисподней, а не на земле… трупный запах увязает в волосах, прилипает к пальцам и подталкивает ускорить шаг, но мёртвые тела настолько плотно усеяли поле боя, что приходится тщательно выбирать, куда ставить ногу. Что привело Шоё в это гиблое место? Слух. Слух о демоне, пожирающем трупы. Однако… вот он, этот демон – всего на расстоянии нескольких шагов, сгорбленный и вольготно рассевшийся на мертвеце. Со стороны кажется, что чудовище в человеческой одежде обгладывает кости, но подойдя ближе, Шоё видит лишь ребёнка, доедающего остатки почерневшего онигири. А точнее – босоногого оборванца в грязной, мешковатой юкате, со спутанными серыми волосами, наверняка промышляющего обворовывания трупов. На вид ему лет тринадцать. К плечу прижат меч в ржавых ножнах, что-то засунуто за пазуху. Кажется, он слишком расслаблен и увлечен едой, чтобы заметить чужое приближение, но не успевает Шоё опустить руку на серую макушку, как оборванец хватается за свою устрашающего вида катану, резко разворачивается и без тени колебания направляет зазубренное и проржавевшее остриё прямо ему в живот. – Это ты тоже взял у трупа? – спокойно спрашивает Шоё, скользя взглядом по лезвию, больше похожему на сгнивший труп. В ответ малец продолжает испытывающе глядеть на него красными глазами альбиноса: одновременно настороженно и раздосадованно, но отнюдь не испуганно. – Пойдём со мной, – продолжает Шоё всё так же спокойно и даже ласково, – и это оружие тебе больше не понадобится. Однако его слова вызывают реакцию, прямо противоположенную ожидаемой: малец ещё ниже опускает голову, скрывая глаза за спутанными и слипшимися волосами, и напряжённо застывает, продолжая следить за каждым его движением, словно зверь, не разобравший ни единого сказанного слова и сейчас размышляющий, стоит ли напасть первым. Когда же Шоё опускает руку на свою катану – воздух и вовсе становится вязким от сгустившегося ожидания. Что-то знакомое чудится в этом ребёнке. Знакомое, но, увы, совершенно иное. – Меч, который служит для защиты только себя самого… – произносит Шоё медленно, – нужно выбросить. И снятая с его пояса катана уже летит в сторону одичавшего человеческого детёныша. Тот машинально ловит её. Красные глаза распахиваются на миг в недоумении – но только чтобы тут же сузиться вновь. Похоже, Шоё всё ещё не доверяют… – Я отдаю тебе свой меч. Если хочешь знать, как его использовать, следуй за мной. Теперь в глазах лохматого детёныша вспыхивает презрение. Он и так считает себя умелым бойцом? Но всё же его испытывающий взгляд опускается к короткому мечу, оставшемуся на поясе Шоё. – Что? Хочешь и его тоже? И снова тяжёлое молчание вместо ответа. – Пошли со мной… – Шоё с улыбкой качает головой. – У меня есть не только мечи, но и кое-что повкуснее этих твоих засохших онигири. Вот теперь реакция следует более подобающая, по крайне мере – для потерянного ребёнка. Шоё кивает на его недоуменный взгляд, и молча разворачивается. И очень скоро за спиной уже раздаются первые неуверенные, но громко чвакающие по грязи шаги. Они следуют за Шоё до самого края пропитанного кровью поля боя, однако потом стихают – но не потому, что найдёныш останавливается, просто земля под ногами становится сухой и твёрдой.  Тропинка в гору напоминает след от огромной змеи, сквозь розовую крону деревьев просвечивает лазурное небо, а на подошвах гэта ещё держатся комки влажной грязи с прилипшими травинками, кусками полусгнившей одежды и пучками волос. – Мне очень жаль, но не мог бы ты не волочь мою катану по земле? Шоё оборачивается и видит уже знакомую картину: детёныш снова настороженно застыл, только теперь его рука с зазубренным лезвием отведена в сторону, красные же глаза смотрят внимательно, будто ждут чего-то. Полученная же от Шоё катана уже валяется в стороне. Отброшена за ненадобностью? Досадно. Шоё молча качает головой. И возобновляет путь по тропинке в гору. После небольшой заминки за спиной вновь раздаются тихие шаги, и если совсем немного скосить взгляд через плечо, то можно убедиться, что его оружие уже подняли и снова волочат ножнами по земле. Хотя если этот ребёнок действительно промышлял обворовыванием трупов, то такую хорошую вещь, конечно же, не бросит ни за что. Но зачем он упорно тащит и ржавую, явно ни на что не годную, катану? Потому что она легче? И почему молчит? Не умеет говорить? От размышлений Шоё отвлекает зуд. Если так подумать, давненько он не мылся. Кажется, в деревне, попавшейся по дороге сюда, были горячие источники? Правда, само поселение больше напоминало гнездо тараканов, разбегающихся при виде чужака, но подобную картину сейчас можно наблюдать везде… Шоё ускоряет шаг, и всё же когда он и его юный спутник поднимаются на холм, солнце уже скатывается за горизонт, оставив после себя лишь узкую и ярко пылающую нить. Ну что ж, значит эту ночь им придётся провести на свежем воздухе. Только вот молчание угнетает. – Слушай… Остановившись под раскидистым деревом, Шоё разворачивается – мальчишка тут же отпрыгивает назад, но на этот раз его грозное оружие остаётся опущенным к земле. И сей значительный прогресс невольно вызывает улыбку. – Как тебя зовут? Меня – Ёшида Шоё. И снова в ответ следует лишь молчание. Шоё приходилось быть учителем как у детей, так и у взрослых – но ни у кого из них он ещё не встречал такого одновременно сосредоточенного и отрешённого взгляда. Словно не человек перед ним, а только нечто, лишь принявшее вид человека и жадно впитывающее всё происходящее через эти внимательные красные глаза, но в то же время погружённое в свои нечеловеческие думы. Так странно. И так похоже на него самого. – Вот и познакомились… а теперь давай-ка разведём костёр. Найдёныш не реагирует. И остаётся стоять на месте, когда Шоё сходит с тропинки и углубляется в лес. И всё же, собирая хворост, Шоё ни на миг не перестаёт ощущать на себе его настороженный, но уже и слегка заинтересованный взгляд. Однако когда он возвращается и, достав из рукава зажигалку, принимается разводить огонь, этот взгляд делается на удивление равнодушным, словно мальцу не в первой видеть что-то подобное. Он уже имел дело с аманто? И с их технологиями? Когда костёр разгорается, мальчишка отступает назад, подальше от облюбованного Шоё дерева. А потом, словно так и не дождавшись чего-то, и вовсе усаживается прямо на землю и извлекает из-за пазухи свёрнутые листья лопуха – с совершенно несъедобными на вид онигири. Он не делится и не ждёт, что поделятся с ним. И Шоё вспоминает, что обещал мальцу что-то вкусное… Но увы, сейчас у него ничего с собой нет. Что ж, тут ничего не поделаешь – остаётся только вздохнуть под укоризненным взглядом. И подставить руки теплу, идущему от костра. Огонь негромко потрескивает, шелестит листва, а где-то там, высоко, преодолевая звуковой барьер светлым росчерком по почти чёрному небу проносится космический корабль. Юката -  традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки. Гэта — деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног. Онигири – блюдо из пресного риса, слепленного в виде треугольника или шара. Иногда с начинкой и/или завёрнутое в лист сушёных водорослей нори. Короткий меч – он же вакидзаси – самураи часто носили при себе два меча, один короткий, второй длинный.