Влюбился с первой строчки

POV Валентин На следующий день после нашего разговора в кафе Максим позвонил мне и предупредил, что будет отсутствовать несколько дней, потому что решил принять предложение Бони съездить вместе на «Rock-fest». Я несколько удивился, ведь раньше он не то что на несколько дней - он меня на несколько часов одного не оставлял, а тут такое. Видимо, он нашел в нем свою родственную душу и отличного друга. От такой мысли на душе стало как-то тепло и спокойно, но чувство вины продолжало грызть где-то внутри, словно червь, оно разъедало и прорывалось все глубже и глубже, заставляя чувствовать себя последней скотиной, «играющей на два фронта». Я не мог попросить его не ехать, хотя боялся, что если он уедет, то потом я не смогу решиться на разговор с ним, а потому я пожелал ему отлично отдохнуть и счастливо провести время, на что получил счастливое «Ура!» и ласковое «Люблю тебя». Снова та же реакция на эти слова, снова непроизвольно вздрагиваю. Попрощавшись и отложив телефон в сторону, медленно сползаю по стеночке, пытаясь успокоить подрагивающее сердце, что окутано чувством вины. Взглядом зацепляю спящего на моей кровати Яра - сейчас он спокоен и умиротворен, но еще вчера он вытворял такое, о чем даже подумать стыдно. Я разрываюсь между ними, никогда не думал, что можно чувствовать горе одновременно с ощущением счастья, но, оказывается, и такое бывает. Я был счастлив, что рядом был Яр, и одновременно я понимал, что своей привязанностью к Максу делаю ему больно, от этого становилось горько на душе. С Максимом та же ситуация: я был так же счастлив, что он всегда был рядом и скрашивал моё одиночество, но в то же время я был безумно огорчен чувством вины, съедающим меня при виде него. Тело на кровати зашевелилось, издавая какие-то невнятные звуки, не то слова, не то мычание. Шорох простыней, легкое похлопывание по матрасу, разочарованный вздох и скинутое на пол одеяло - все говорило о том, что этот сексуальный маньяк проснулся. - Ва-а-а-аль! Молчу. - Валю-ю-ю-юша-а-а-а! Снова тишина. - Валя! – подскакивает и, не удержавшись, скатывается на пол. – Ай, черт! – пытаясь встать, запинается об одеяло и падает. - Доброе утречко, – произношу, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой. - Какое нахрен доброе утречко, ты чего не отвечал, когда я тебя звал? - Ждал. - Чего? - Чуда! – мечтательно закатываю глазки к верху и сцепив руки в «замок», так же мечтательно и театрально вздыхаю. - Чуда, значит, да? - Ага, его самого. - Я тебе сейчас такое чудо устрою, что ты не то что мечтать не сможешь - ты даже, как думать, забудешь. - А вот этого не надо! - Надо, Валечка, надо! Не успел понять, что к чему, как меня уже вжимали к стене, а сильные руки поддерживали и одновременно ласкали везде, куда могли дотянуться, а дотянуться они могли ВЕЗДЕ! Я защищался, как мог: кусался, царапался и толкался - но все было тщетно, особенно когда меня поцеловали, так что я не то что забыл, как думать, я забыл, как дышать. Он буквально обследовал мой рот, проводя языком по небу, зубам, губам - по всему, до чего мог дотянуться, при этом успевая посасывать и покусывать мой язык. Я постанывал, а возбуждение приятным комом скапливалось в низу живота. - Яр, хва-хва-тит,- задыхаясь, я просил его остановится, но меня никто даже и не думал слушать. - Мне всегда будет мало. Так что готовься. – И ведь не соврал же, гад! Ему и правда было все мало, и ласки продолжались. Эта скотина отпустила меня только к вечеру. Из-за его похотливого и зверского характера мы не могли спокойно ни поесть, ни принять душ. Потому что он имел меня в любой удобной и не очень ситуации. Во время еды, когда на моих губах осталась крошка, он просто хотел слизнуть её, но не вышло, и все переросло в страстный поцелуй, а потом и вовсе вылилось в секс. В душе он хотел тоже ПРОСТО потереть мне спинку, не вышло, и опять же все закончилось сексом. Когда мы уже оба лежали на полу в моей комнате, а я наконец мог спокойно отдохнуть, он вдруг выдал: - Ну что, ты все еще ждешь чуда? - Ммм? - О, так ты и правда думать перестал, что ж, это радует. - Извращенец! - Ага, есть такое, но тебе ведь нравится, – не спрашивает, утверждает. А я что? А я ничего, не отрицаю, ведь так и есть. Остаток вечера я провел в блаженном одиночестве - мой дорогой, чтоб ему трижды икалось, наконец оставил меня одного. Ему срочно понадобилась на работу, а то совсем её забросил. А я, такой наивный идиот, пошел провожать его до двери и, когда он попросил прощальный поцелуй, даже не подумав, потянулся его целовать… Просто обычный чмок в щечку его не устроил, тогда я так же просто, без намека на пошлость чмокнул его в губы, не углубляясь, но кто бы меня так просто отпустил - меня засосали, как говорится, по самые гланды! И снова чуть не поимели прямо в коридоре, но в этот раз я собрал всю силу в кулак и ударил его в живот, он согнулся, тяжело дыша, а я, наклонившись к нему, прошептал в самое ухо: - Похотливый кобель! Я уже задницы не чувствую, хрен тебе, а не секс. Наказан! - А у котёнка, оказывается, и зубки имеются, - улыбается, скотина! Смешно ему! - И не только, еще и коготки, так что смотри, не останься без своего причиндала, а то быть тебе пассивом до конца твоих дней. Но не волнуйся, я буду тебя нежно удовлетворять, прямо как ты меня, – а на лице самый что ни на есть милый оскал. И, не дав ему опомниться, выталкиваю его из квартиры, уже представляя, чем мне всё это грозит. А ведь ничем хорошим это не закончится, но ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, как вижу его довольную улыбку, так и хочется стереть её с этого красивого лица.