Армония Джастин Бейондлимейсон. Откровения Бога Смерти.

Сегодня с самого утра идёт дождь. Сегодня церковные колокола звонят часто. Сегодня особенный день. Похороны моих родителей. Я знал, что это произойдёт в тот день и час. Я всегда знал, как это произойдёт. Я видел это, каждый раз, когда смотрел им в глаза. Я знал. И потому смерть их не вызвала во мне никаких чувств. Моя мама была актрисой в театре. Много людей приехали попрощаться с ней. Я почти никого из них не знал. И, по счастью, они не интересовались мной. Только близкая подруга мамы - модельер из театра всю церемонию держала меня за руку. Мой отец происходил из того редкостного сорта людей, который в литературе назван был "пьяным чудовищем". Я даже счастлив, что он умер. Его обычно красное пухлощёкое лицо сегодня сияло белизной и порядком осунулось. В этой белизне кожи, холоде и слегка приподнятых уголках губ теперь жили спокойствие и умиротворение. Впервые за все 10 лет своей жизни я видел своего отца по-настоящему красивым. Он стал совершенным, очистился. Я рад за него. Я не проронил ни слезинки, когда гроб опускали в яму. Первый - мамин. Потом отца. Мне стало противно смотреть на это. На то как люди, не знавшие ничего об умерших, не замечавшие их настоящего уродства, плакали. Это было глупо и мерзко. Жалкие лживые трусы, молчите! Когда церемония подходила к концу, мамина подруга-модельер потрепала меня по голове. -Ты такой бледный, Би, это совсем тебе не идёт. Я не ответил. Уставился на цифры над её головой: красные, изменяющие свою форму, то вытягивающиеся в подобие полосок, то сжимающиеся в орнамент из спиралей и запятых. Это особенные цифры. Они говорят, сколько человеку осталось жить. Когда я смотрю на них долго, они рассказывают ещё и как человек умрёт. Я просто вижу это в своей голове, так же ясно, как серые облака на пасмурном небе. Я вижу это так, как если бы я был убийцей. Так, как будто это рисовала моя фантазия. Но это не так. Такие картины я видел всегда. Как если бы их рисовал маленький человечек в моей голове. Он, но не я. Он любил смерть. Я от неё уставал. Мамина подруга умрёт ещё не скоро. 10 лет она сможет не задумываться о чёрной и грязной земле, о красной обивке гроба. Впрочем, она так и не успеет обо всех этих картинках задуматься. Её собьёт грузовик рано утром, когда она будет спешить на работу. Забавно. Её лицо, всегда обмазанное косметикой, будет разукрашено совсем новым гримом. Чёрным и красным. Я сел на корточки, зачерпнул в ладони землю и принялся размазывать её по лицу. Так же аккуратно, как мама наносила косметику. Липкая холодная глина, цветом напоминающая рвоту. -Би, что ты делаешь? Нотки отвращения в её голосе. Я поднялся, уперев взгляд в цифры над её головой. Ткнул пальцем в грязь, которой теперь была покрыта большая часть моего лица. -Оно красное, - прошептал я. В ответ она, поджав губы, дала мне пощёчину. -Это не время и не время для игр, Бейонд Бёсдей! Больше я ничего не сказал за весь день. Помню, как она увела меня в сторону и стирала с меня грязь своим белым платочком. Если бы это была не земля, а кровь, ты бы меня не ударила! Я негодовал, но мне было смешно. Она, глупая, знала бы, что я хотел показать ей её же саму! И-ха-ха-ха-ха! Пришлось сдерживать улыбку, но у меня не очень хорошо это получилось. Я рассмеялся, когда священник поднёс к моим губам крест. Он осуждающе смотрел на меня, как смотрят на пса, пометившего ковёр. Я отвернулся, гордо сложив на груди руки. Не хочу иметь ничего общего с человеком, который умрёт от сердечного приступа, вызванного закупоркой сосудов из-за булемии. С человеком, который задохнётся в своей жёлтой пене, с глупыми пустыми мерзкими глазами. Самая отвратительная бессмысленная смерть. Отражение его лживой бесцельной жизни. Уже в 10 лет был ценителем смерти. Я умел не закрывать на неё глаза. Никогда не боялся её и находил успокоение в её совершенной вечной красоте.