Сломавшись, живи

Тронный зал. Тяжёлые бордовые шторы закрывают окна, не пропуская ни единого лучика в помещение. По середине трон, на котором восседает правитель королевства Фиор. Мужчина лет сорока с ярко-зелёными пронзающими глазами, наполненными мудростью прожитых лет, рассматривает в уже такой привычной темноте стражу, которая минуту назад привела принцессу завоёванного королевства. Благодаря свечам, расставленным на полу по периметру зала, можно различить хрупкую фигуру девушки, заточённую в пышное платье. Ка­рие гла­за как-то бес­чувс­твен­но смот­рят на короля. Длин­ные зо­лотис­тые локоны запачканы кровью. Человеческой кровью. Кровью недавно погибших ро­дите­лей. - Приветствую вас во дворце, Люси Хартфилия, - голос короля грозен, громок, но одновременно в нём нет ни злобы, ни каких-либо других чувств, а лишь пустая формальность. Принцесса кланяется в молчании, лишь глаза предательски смотрят на того, по чьему приказу её владения сровняли с землёй, таких дорогих ей жителей убили, как и друзей, как и родителей, как и всех, кто был ей дорог. Принцесса улыбается как-то по-детски наигранно. Слишком улыбка кажется ненастоящей, натянутой. Руки подрагивают немного, но не от страха, нет. Чего ей бояться, когда у неё не осталось никого? Люси снова рассматривает человека, который так похож на её отца. Он такой же: властный, сильный, грозный и мудрый. Хартфилия не держит на него обиды. Ей вообще давно всё равно. Если бы не он пришёл за их землями, то пришли бы другие, или отец, Джуд, пошёл бы так же сравнивать с землей соседние королевства. В этом мире выживает сильнейший, в этом мире надо уметь выживать. Король хмурится. На его голове большая золотая корона, украшенная драгоценными камнями, на руках перстни, а в глазах усталость. Слишком резкий контраст. Лучше бы в глазах был огонь, жаждущий крови и власти, а не этот пристальный, изучающий взгляд изумрудных глаз. Люси не нравится, когда на неё так долго смотрят, Люси привыкла, когда её так долго рассматривают. - Вы единственная выжившая из вашего рода. Думаю, глупо будет просто так убивать вас. Ваша смерть не несёт мне никакой выгоды, лишь убытки и потерю времени, - король рассуждает вслух, король рассуждает специально для той, которую видит впервые в жизни. – Выбирай, - встав с трона, Игнил подходит к Люси, смотря ей в глаза. У неё они карие, но в темноте нельзя разглядеть цвет отчётливо. Король любит темноту. В темноте можно не скрывать эмоции... Держа в одной руке нож, а в другой кольцо, правитель Фиора повторяет: - Выбирай. Люси рассматривает нож. На рукояти изображён бронзовый дракон с красными глазами, символом их королевства. У Хартфилиев тоже был символ: белая лилия – цветок мира и справедливости. Принцесса переводит взгляд на другую руку. Кольцо маленькое, из белого золота, которое редко где можно достать, с большим аккуратным белым камнем, который Люси впервые видит. Нож – смерть с достоинством за свою родину, как последняя наследница завоёванного королевства. Кольцо – шанс, предоставленный Игнилом. Принять его – значит жить в его дворце, значит трусливо ухватиться за последнюю ниточку, чтобы продолжить своё бесполезное теперь уже существование. И, вроде бы, Люси не хочет жить, да и никто её не удерживает от такого лёгкого, казалось, выбора королевской особы, вот только глаза короля кажутся Хартфилии такими родными. Что-то у него есть такое, что было и у её отца, что-то… Люси колеблется, сама себе удивляясь. Нужно выбрать смерть и умереть с честью, да только в свои семнадцать принцесса мало жизни повидала, да только в душе что-то предательски рвётся на волю. Стремление жить ли? Горько улыбнувшись своим мыслям, Хартфилия тянет руку к ножу. Движения неуверенные, пальцы дрожат, но от чего же? Какой смысл ей продолжать своё существование? Все, кто был с ней всё время, умерли, и принцесса сразу же похоронила всю печаль, боль и горечь где-то далеко-далеко, подальше от яростно бьющегося сердца, оставляя лишь пустую оболочку, которая почему-то колеблется. Люси прикасается кончиками пальцев к рукояти ножа, проводит по искусно вырезанному дракону, кладёт ладонь на него, крепко сжимая нож. И, вроде бы, все эмоции под замком, и, вроде бы, Хартфилия не должна чувствовать тёплую ладонь короля в своей ладони, и, вроде бы, она уже решилась на всё, только лишь что-то подводит её, что-то заставляет её желать жить дальше. - У вас ещё вся жизнь впереди, принцесса. Вы ещё так молоды, - король и говорит непривычно ласково, тихо, как любящий отец, но Хартфилия лишь при воспоминании о родителе крепче сжимает рукоять, потому что с надеждой возвращается боль потери, утраты. Люси не держит зла на короля. Мстить королю за то, что является его обязанностью – глупо. Люси не мстит, Люси не злится, Люси давно всё равно. Она сломалась ещё тогда, когда её мать, Лейла, медленно теряла тепло на руках у дочери, когда её рядом лежащий отец просил её быть сильной. Люси больше не держится за рукоять своей смерти. Люси берёт кольцо с другой ладони короля неуверенно, боязно, принимая боль, которой так боится. - Можно? – принцесса шепчет тихо-тихо, еле шевеля губами. На глаза предательски наворачиваются слёзы, которые она не показывала, даже когда её схватила армия Игнила. Король кивает, как-то по-доброму гладя по голове Люси, словно не враг она ему, а любимая дочь. Люси не против. Отец часто её гладил по голове, говоря, что она похожа на мать. Люси надевает кольцо на указательный палец, вручая свою судьбу Игнилу, избегая, казалось бы, неминуемой, но смеренной участи. Король не улыбается, подавая платок Люси, приказывая страже покинуть зал. Король лишь чувствует, как Хартфилия показывает свою слабость, бросаясь в его объятья и давая волю слезам. У неё никого не осталось, у неё больше нет ничего, к чему можно стремиться. Но король - тоже человек, тоже умеет чувствовать жалость к людям, особенно когда такая молодая особа может лишится своей жизни, так и не пожив нормально. Люси больно. Люси очень больно. Приняв жизнь, она приняла и боль, но в душе почему-то зарождается маленькая, но надежда, которую принцесса пытается всячески игнорировать. Она не должна была выжить, она не должна была выбирать жизнь, но... Маленькая надежда поселилась в сердце Хартфилии. Маленькая, хрупкая, но такая... Такая...