Сломавшись, живи

Люси чувствует себя не в своей тарелке, думает, что вся эта ситуация так абсурдна и глупа, хочет вжаться в стенку или испариться в воздухе. Люси сжимает кулаки, до боли кусает губы и смотрит в пол, не особо радуясь сложившийся ситуации, лишь на мгновение поднимая глаза. У Нацу волосы странно-розовые, почти малиновые, в отличие от Игнила. У него – ярко-красные. Принц одет лишь в бело-оранжевые шаровары и жилетку на голый торс. Хартфилия смущается, снова отводит взгляд в сторону. Ей в диковину лицезреть полуголые мужские тела. - Звал, отец? – Нацу бесцеремонно обращается к родителю на ”ты”, из-за чего Люси как-то обескуражено всё-таки поднимает карие глаза, удивлённо смотря на принца. Она бы никогда не позволила себе говорить с кем-то так неуважительно. - У меня к тебе небольшая просьба. Не мог бы ты взять эту девушку к себе в прислугу? Для Люси слова звучат настолько странно, непонятно и нереально, что некоторое время та стоит в оцепенении, не понимая, что происходит. - Конечно, - тут же кивает Драгнил младший, подходя к обескураженной принцессе. Люси не понимает как ей себя вести, Люси даже не знает, как прийти в себя от шока. Хартфилия хочет сделать шаг назад, отойти подальше от надвигающегося полуголого парня, который так странно общается с отцом. Люси теряется, смотрит в пол и сминает подол платья, поджимая искусанные до крови губы. Нацу приближается, подходит непозволительно близко к принцессе и бесцеремонно хватает ту за руку, выбегая из зала. Хартфилия даже не сопротивляется, просто бежит за полоумным невоспитанным парнем и пытается смириться. Смириться с тем, что теперь ей нужно прислуживать сыну того, кто уничтожил её мир, кто так просто сохранил ей жизнь. Люси не знает порядка и правил этого незнакомого места, но понимает, что приказы Игнила не обсуждаются. Люси привыкла всегда слепо следовать указаниям родителей, так что ей не впервой. Нацу, выбежав из зала, подводит Хартфилию к мимо проходящей служанке и просит её смыть с принцессы кровь, которая впиталась, помимо волос, ещё и в одежду. У служанки глаза синие-синие, необыкновенные. Она смотрит на Люси неуверенно, даже боязно, прося её следовать за ней. Волосы у неё лазурные, чуть достают до плеч, да и выглядит девушка ровесницей Хартфилии. Нацу уже не держит за руку Люси, лишь говорит, что подождёт её прихода у себя в комнате. Люси даже не знает, что думать в сложившейся ситуации, молча следуя за обладательницей чарующих небесных глаз. Люси даже боится представить, что с ней будет дальше. А ещё больше она боится, что сердце бьётся как-то слишком тихо, что мир стал каким-то серым, скучным… Комната у Нацу большая, светлая, благодаря большому окну на втором этаже. Люси даже не обращает внимания на обстановку, стоя у двери, у входа. - Проходи, садись, - у Драгнила голос высокий, весёлый, внушающий доверие. Хартфилия садится на большую кровать около стены, складывая руки на коленях, смотря на обладателя серо-зелёных глаз. Если честно, принцессе сейчас не до странностей принца, ей сейчас не до жизни вовсе. Смотрит на свои уже чистые руки и непышное длинное платье в пол, всё еще чувствуя запах крови, понимая, что ей просто кажется. Нацу оббегает кровать с другой стороны и, запрыгнув на неё, усаживается в позу лотоса, находясь в полуметре от Хартфилии. Он старше Люси года на два-три, не больше, но странные манеры поведения и энергичность заставляют новоиспечённую служанку напрячься, ожидая очередной выходки принца, который ведёт себя как малое дитя. - Меня Нацу Драгнил зовут, а тебя? – он улыбается широко, можно даже сказать ясно и лучисто. Принцесса не может выговорить и слова, не о том её мысли. Принц недовольно морщится, улыбка пропадает с лица, а серо-зелёные глаза просто впиваются взглядом в карие. Люси молчит, но не отводит взгляд. Голова забита лишь мыслями о смерти близких. Она видит перед глазами, как армия сжигает дома, убивает людей, семью. Люси помнит, как держала отца за руку, как просила мать не оставлять её одну. Просто невозможно забыть то, что произошло этой ночью. И Люси отчётливо помнит, что Игнила среди армии не было. Он был во дворце. Он просто отдал приказы главнокомандующим и ждал их с победой. - Ты любишь говорить? Выглядишь неразговорчивой, - принц пытается наладить разговор с Хартфилией, только мысли её далеко не в его комнате. Хартфилия молчит, смотрит на своего теперешнего хозяина. Может, найдёт в его чертах своих знакомых? Хартфилия даже не знает, что ему отвечать. Каждая затронутая тема будет напоминать о произошедшем. - Ты немая? – с серьёзным видом спрашивает Драгнил. Люси кивает. Неуверенно, но кивает. Сегодня весь её день построен на страхе, боли и неуверенности. Хартфилия хочет сказать: ”Оставьте меня в покое”, - вот только понимает, что притвориться немой намного лучше. Не будет докучающих вопросов. Нацу подозрительно смотрит в глаза принцессе, не верит, но снова улыбается широко, словно привык уже так быстро менять выражения лица. Привык ли? - Раз не можешь говорить, то не буду спрашивать. Смотри, - Нацу снова бесцеремонно приближается слишком близко к принцессе, хватает ту за руку и тянет на кровать, на которой свободно поместятся человек семь-восемь. Ложится на спину и показывает той на потолок, звёздный потолок. Люси хочет оттолкнуть Драгнила, но его ладони такие тёплые… Теплее, чем у обычных людей. Люси готова поспорить на что угодно, что этот парень странный. Люси смотрит на потолок. Много-много разноцветных звёзд разных размеров распылались по широкому потолку комнаты. Люси ложится на кровать рядом с принцем, рассматривая тёмное ”небо”. Нацу хоть на какое-то время, но отвлёк Хартфилию от болезненных воспоминаний. Люси хочет сказать: ”Спасибо”, - вот только молчит, сдерживая слёзы. Лейла часто любила рисовать небо, восхищаясь палитрой оттенков и недосягаемостью высот. Хартфилия почти плачет, поворачивается набок от принца, смотря на свою ладонь, которая в крови. Нет, ей просто кажется. Нацу тоже молчит. Следит за движениями принцессы, понимая всё, не дурак ведь. Понимает кто она такая, и что случилось. Нацу берёт ладонь Люси, сжимает в своей не сильно, но достаточно для того, чтобы та поняла, что кто-то рядом, что кто-то её поддерживает. Люси закрывает глаза, пытается забыть образы умерших, запах крови, дыма, пытается снова запереть даже от сердца боль, но не может. Поздно. Люси сжимает в ответ слишком тёплую ладонь того, кого знает меньше часа. Сжимает как можно сильнее, жалея о том, что выбрала кольцо вместо ножа. Люси холодно. Люси холодно даже осознавать тот факт, что она не сможет противостоять этой нечеловеческой боли, скорби и воспоминаниям, утопая в горе утраты. А ладонь у принца тёплая. Люси это нравится. - Поплачь, если хочешь. Многим помогает. Нацу словно читает её мысли, обнимая Хартфилию со спины. Люси не привыкла к прикосновениям, уж тем более к таким откровенным, но сейчас ей настолько всё равно, что та перестаёт бороться сама с собой, давая волю слезам, давая волю поглотить боли себя без остатка. И Хартфилия плачет, сжимая до посинения обнимающие руки Драгнила, пока тот не говорит ни слова. Да кому вообще нужны слова, если они будут лишними? Он словно понял девушку с первого взгляда, с первой встречи. Ей просто нужна поддержка. - Больно, - Хартфилия сжимает платье в том месте, где бьётся её сердце. Голос хриплый, почти не слышный. - И не немая ты вовсе, - одобряюще улыбается Драгнил. Люси чувствует улыбку принца, даже не видя её. - Ты сильная. Прими боль и смирись. Только так ты сможешь идти дальше, - его голос беззаботен, но не весел, словно он говорит очевидное. Хартфилия не замечает, как проваливается в сон, не замечает, как сильные смуглые руки выпускают её из объятий и накрывают ту одеялом... Люси не нравится быть обузой. Люси не нравится быть кому-то должной. Уже как месяц она прислуживает странной личности. Если подумать, ничего она такого сложного не делает, лишь составляет компанию одинокому принцу. Так ей кажется. Люси уже привыкла к прикосновениям Драгнила, привыкла слушать его постоянные разговоры до утра, засыпая в объятьях того, привыкла к боли в сердце, которая медленно превращается лишь в немного болезненное, но чёткое воспоминание о страшной ночи. За время, проведённое с Нацу, тот всё-таки смог разговорить её, смог заставить иногда улыбаться не широко, но искренне, а ещё смог научить её смириться с утратой, став ей верным другом. Быть служанкой – всего лишь формальность, отговорка. - У тебя есть мечта? Нацу сидит у камина в своей комнате, рисует на листе бумаги красным карандашом что-то, улыбается. Улыбка – неотъемлемая часть его характера. Люси отвыкла от наигранности эмоций знакомых. Он другой. Хартфилия стоит у окна, смотрит на ясное бело-голубое небо и жмурится. Солнце слепит. - Была когда-то, - подумав, принцесса поворачивается к Драгнилу, подходит к нему, протягивает руку. Протягивает и выжидающе смотрит на друга, улыбаясь уголками губ. Нацу говорит, что у неё была бы красивая улыбка, если та улыбнулась широко, а не сдержанно. Люси по-другому не умеет, с детства научили. У Нацу ладонь привычно горячая, сильная. Драгнил хватает Люси за руку и толкает на себя. Опешившая принцесса чувствует под платьем разгорячённое тело, учащённое сердцебиение. Ещё она видит добрый взгляд серо-зелёных глаз и чувствует горячее дыхание у себя на щеке. Краснеет, смущается, волнуется. Отодвигается от принца и садится рядом с ним, отводя взгляд и смотря куда угодно, но не на него. - Когда-то я мечтала бросить семью, друзей, оседлать коня и умчаться куда-нибудь, где можно делать что угодно, что нравится, где тебе не будут подбирать женихов и заставлять надевать тугие корсеты, - принцесса протягивает томно, мечтающее, проводя по ворсу ковра и смотря на завораживающие языки пламени. - И почему же ты не ушла? – Нацу ложится на спину, смотрит на звёздное ”небо”. - Потому что я единственная наследница престола, единственная, на кого возлагали большие надежды на светлое будущее королевства. Люси закрывает глаза, ложится рядом с Нацу, сжимая ладони в кулаки. Как же она скучает по дому, по семье. Хоть боль и утихает, но не исчезает ведь. Драгнил привычно притягивает Хартфилию к себе, несильно сжимает в горячих объятьях. - А давай убежим из дворца и будем путешествовать, как ты и хотела? Я в семье младший, у меня старшая сестра Эльза есть, вот она, как раз, и будет истинной правительницей, - Нацу улыбается, но говорит серьёзно. Люси удивлённо смотрит на друга. Их лица в нескольких миллиметрах друг от друга. - Ты уверен? – в её глазах страх, желание, трепет и готовность к приключениям. Нацу смотрит на ту, кто ещё месяц назад шарахалась от прикосновений и удивлялась странному поведению принца. Нацу смотрит на ту, кто скрасил его одиночество. Нет, у него есть знакомые, но друзей не было, теперь есть. - Конечно, - он поднимает руку в ”небо”, смотря на неё. – Давай сбежим сегодня вечером? Соберём самое нужное, напишем записку отцу с сестрой и убежим навстречу опасностям, - в его голосе столько манящей и чарующей надежды, что Люси задыхается от нахлынувших эмоций. Они оба устали сидеть в четырёх стенах, они оба не созданы для жизни с глупыми правилами, которые так надоели. Люси улыбается широко, искренне. Глаза нетерпеливо смотрят на поднятую ладонь к звёздам Нацу, а в голове уже созревают образы их приключений и… свободы. Люси хватается за горячую руку, поправляет локоны, спадающие на лицо, бежит вслед за Нацу в тёмный лес и задыхается от долгого бега. Глаза Драгнила в лунном свете горят жаждой нового, будущего, как и у принцессы. Люси сжимает руку Нацу крепко-крепко, почти до боли, умудряясь улыбаться с учащённым сердцебиением и сбивчивым дыханием. Люси больше не хочет умирать, потеряв всё. Люси хочет жить, обретя настоящего друга, обретя себя и идя навстречу тому, что их ждёт впереди. Теперь она не одна. Она уверена, что справится с болью, ведь он ей поможет. Нацу смеётся беззаботно, весело, умудряясь разбирать в сумерках тропы в лесу. Нацу знает, что не отпустит руку той, что за этот месяц стала ему настолько близка, знает, что обрёл долгожданную свободу. Лес заканчивается. Они выбегают на склон, под которым находится дорога, ведущая к неизведанному завтра. Люси останавливается, как и Нацу, улыбается ясно-ясно, смотря своими карими глазами на звёздное небо, расстилающееся не в пределах комнаты Драгнила. ...С сегодняшнего дня они сами творят свою судьбу. С сегодняшнего дня они обрели долгожданную свободу.