***
Ураганный рёв ветра заглушал звуки ожесточённого боя. Вот-вот должна была разразиться сильнейшая гроза. Отправив к праотцам очередного посмевшего поднять против неё оружие нордского дикаря, Эаврвен спешно оглядела поле брани. Вокруг лежали тела нордов и альтмеров. Обожжённые, проткнутые ледяными шипами, зарубленные... Не самое приятное зрелище. С досадой и злостью эльфийка смотрела, как Братья Бури давят сопротивление воинов Доминиона. Пятеро против двоих. Против одного... Проклятые язычники определённо полны сил, в отличие от измотанных за день перехода меров. Жаль, но, похоже, поражение их отряда — лишь вопрос времени. — Вы заплатите за это, мерзкие животные! — змеёй прошипела Эарвен, вкладывая всю ярость и веру в собственное заклятье. С ладони сорвалась ветвистая молния, сразу нашедшая цель: рослого Брата Бури в офицерской броне. Её сородича этот отчаянный жест, впрочем, не спас, а вот оставшиеся норды переключились на неё, признав опасного противника. Эарвен затравленно огляделась, понимая, что в одиночку против четверых она не выстоит. Но задание нужно выполнить. Она обязана добраться до Коллегии, сообщить о произошедшем сестре и добиться сбора карательного отряда! Сторицей отомстить за гибель, вот всё, что она может сделать для своих соратников. Если выживет. Повинуясь её воле, мощная струя пламени лизнула дорогу и взметнулась стеной, преграждая нордам путь. Братья Бури оказались не настолько безумны, чтобы прыгать сквозь магический огонь. Но Эарвен не надеялась, что преграда задержит их надолго: небо, провисшее над дорогой свинцовым пологом, уже разродилось первыми каплями дождя. Добежав до повозки, эльфийка перерубила упряжь мечом и тут же отшвырнула его в сторону. Подхватив поводья, она птицей взлетела на лошадиную спину. Колючие и холодные дождевые капли к этому моменту стали настолько частыми, что слились в самые настоящие потоки, не дающие разглядеть ничего дальше собственной руки. Потухая, недовольно зашипела огненная стена. — Талос с нами! — раздался за спиной единый клич, перекрываемый первым ударом грома. Лошадь дёрнулась и загорцевала на месте. Женщина со злостью ударила её ногами по бокам, пуская в галоп, прочь от нарастающей погони. С дороги Эарвен свернула почти сразу. Ехать, не теряя скорости, было трудно: стволы деревьев то и дело преграждали путь, а копыта глубоко уходили в разбухший от воды мох, но она продолжала с остервенением гнать лошадь. Приходилось наклоняться к самой гриве, чтобы защитить лицо от хлещущих еловых ветвей. Очередной удар грома оказался настолько силён, что в первый момент у Эарвен заложило уши. Испуганная лошадь с громким ржанием стала на дыбы. Не ожидавшая такой подлости эльфийка не успела среагировать и кубарем скатилась на землю, больно ударяясь головой о корень ближайшего дерева. Мир в её глазах на мгновенье вспыхнул и тут же погрузился во мрак. Сбросившая седока лошадь рванулась прочь, исчезая в пелене дождя.***
Лежать обнажённой на холодном, расчерченном странными символами бетонном полу и слушать зловещие завывания, выдаваемые двумя десятками стоящих вокруг носителей балахонов за песнопения — то ещё удовольствие. Особенно если твоё связанное тело в это время вдумчиво разукрашивают вычурными и сразу начинающими нестерпимо чесаться рисунками. Судя по запаху, в состав "краски" входила кровь. Мне было страшно как никогда в жизни — ведь теперь я окончательно уверилась, что никуда меня отсюда не выпустят и не ворвутся в последний момент в бетонный подвал отважные милиционеры... Но при этом я упрямо молчала. Захотелось хоть как-то испортить этим уродам праздник. Не будет у них правильной, истошно орущей и умоляющей о пощаде жертвы! Кажется, когда надо мной занесли длинный и тонкий обоюдоострый ритуальный кинжал с вязью не опознаваемых сквозь выступившие на глазах слёзы символов на черене и голомени, я на секунду потеряла сознание. Но по закону подлости очнулась, когда этот самый кинжал пронзил грудь, сердце. Когда от больше не сдерживаемых страха и боли из горла вырвался лишь хриплый стон. Когда чувства, эмоции и ощущения вдруг смешались в безумную термоядерную смесь и разобрать в ней что-либо стало просто невозможно. Не хочу умирать! Не хочу! Пожалуйста, кто-нибудь... спасите.***
Приход в сознание ознаменовался ужасной головной болью, ощущением подступающей тошноты и жуткой ломотой во всём теле. Эарвен лежала на спине и ей казалось, что её побили камнями. Где-то совсем рядом раздавались тихие завывания и шаркающий топот ног. На незнакомом каменном потолке плясали отблески убиваемых сквозняком факелов. Эарвен попыталась перекатиться, чтобы увидеть происходящее, но обнаружила, что почти не может шевелиться: руки и ноги оказались накрепко стянуты грубой веревкой, больно впивавшейся в кожу при каждом движении. Ей понадобилось скосить глаза до предела, чтобы наконец разглядеть чуть в стороне четыре пошатывающихся силуэта. Чувствительный нос эльфийки безошибочно опознавал исходящий от них сладковатый душок мертвечины. Эарвен снова дёрнулась, пытаясь изменить угол обзора — выглядящие изрядно потрёпанными тэллы беспокоили её в последнюю очередь. В этот миг раздался глухой звук — кто-то отодвинул тяжёлый деревянный запор. Сквозняк усилился. Эльфийка кожей ощутила жадный, словно бы ощупывающий взгляд. — Кто здесь?! — выкрикнула она, изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал властно, а не испугано. — Покажись! В ответ на её призыв невидимый враг, а в том, что это именно враг, Эарвен не сомневалась ни секунды, неторопливо подошёл к камню, на котором она лежала, постукивая по полу деревянной палкой... хотя логика ситуации подсказывала, что это был посох. Над ней навис щуплый бретонец с крайне сосредоточенным взглядом впалых мутных глаз. Его желтоватая, покрытая не вяжущимися с остальным образом крупными веснушками иссушенная кожа, словно мятый пергамент, обтягивала череп. На голове зияла большая проплешина, а обрамляющие её грязные и спутанные тёмно-каштановые волосы сосульками спадали на плечи. Чёрная мантия висела на нём, как мешок. Эарвен передёрнуло. Из всех встреченных ею в жизни не альтмерских магов этот, безусловно, был самым отвратительным. — Какой материал... Ты и представить не можешь, какая это удача: найти столь качественный материал в этом захолустье! Вот просто так идти по своим делам и найти! Не какого-то нордского крестьянина или мятежника, нет — представителя расы прирождённых магов! Из вас получаются прекрасные, да, просто прекрасные трэллы, не чета этому отребью! — не переставая говорить, некромант широко осклабился и склонился ниже. Одно неверное движение и кончик его длинного острого носа соприкоснулся бы с носом замершей от отвращения жертвы. — Хотя откуда бы тебе об этом знать? Я слышал, в Алиноре благородная наука некромантии не в чести... Из-за вынужденной близости их лиц, Эарвен не видела губ мага, но была уверена, что сейчас в его улыбке сквозило отвратительное нетерпение. А ещё она чувствовала, что эти губы пахнут гнилью. — Но ты ведь тоже считаешь, что делать тебя обычным треллом было бы просто преступлением с моей стороны? — шёпотом спросил некромант, но, судя по всему, его вопрос был не из тех, на которые требуется давать ответ. — Для тебя я придумал кое-что совершенно особенное. Ты только подожди пару минут... Отстраняясь, он провел по её щеке шершавыми пальцами с чёрной каёмкой под обломанными ногтями. Это стало последней каплей. — Мерзкий ублюдок, ты ещё пожалеешь об этом! — прошипела эльфийка и, не сдержавшись, плюнула в лицо своему мучителю. — Тварь, — мужчина рукавом стёр с щеки плевок, а в следующую секунду лицо Эарвен обожгла хлесткая пощечина. Голова её безвольно мотнулась в сторону, а перед глазами заплясали звёзды. — Ничего, скоро по другому запоёшь... Резко отпрянув, маг принялся разливать в небольшие костяные чаши маслянисто поблескивающую в свете факелов жидкость с дурманящим ароматом. Расставив по чаше на каждый угол импровизированного алтаря, к которому была привязана Эарвен, он начал нараспев читать странное заклинание. Слова казались женщине смутно знакомыми, но смысла она не улавливала. Отзываясь на действия некроманта, множество начертанных на алтаре символов вспыхнули мертвенно-фиолетовым светом. От центра зала прошлась волна силы, ощущающейся Эарвен как нечто чуждое и мерзкое до невозможности. Старательно подавляемая паника на мгновение охватила её сознание, но тут же оказалась сметена вспышкой бессильной злости. "Не хочу умирать! Только не так! Это... это позор! Боги, даэдра, кто угодно! Пожалуйста, кто-нибудь... убейте его".***
Маг понял, что модифицированный ритуал по извлечению души вышел из под контроля слишком поздно, когда разлетевшись на куски взорвалась первая чаша. За ней почти сразу последовали остальные три. От разлившейся жидкости начало подниматься светло-сиреневое марево... По помещению разлетелись огоньки, чем-то неуловимо напоминающие свиту Матери-дымка. Пытаясь перехватить контроль над потоком силы, некромант в отчаянном жесте возвёл руки, заставляя появившийся туман собираться в воронку под потолком. Символы на алтаре вспыхнули особенно ярко и стали постепенно затухать, возвращаясь к прежнему ровному свечению. Распятая эльфийка пронзительно закричала и выгнулась дугой. Путы на её руках и ногах начали стремительно тлеть. Маг уже хотел было вздохнуть с облегчением и попытаться не дать своей жертве отбыть в мир иной раньше срока, но символы вспыхнули снова — на сей раз ослепительным белым. Контуры вычерченных на алтаре рун начали стираться, словно бы камень плавился от переполняющей его энергии. Рассыпаясь в пепел, отчаянно захрипела оставленная поблизости на случай эксцессов четвёрка трэллов. Почувствовав неладное, некромант посмотрел на свои руки. Кожа на них стремительно становилась зелёно–бурой, мягкой и непрочной. Она слезала лоскутами, обнажая ставшую студенистой плоть, а затем и кости. — Нет... Нет! Смилуйся, госпожа Вермина! А-а-а! — маг истошно завопил и попытался применить исцеляющее заклинание, но тщетно. Оголённые кости рук чернели на глазах, и выпить зелье лечения уже не представлялось возможным. Да и вряд ли оно помогло бы... Колени его подогнулись, и некромант с глухим звуком рухнул на пол. Крик резко оборвался, перейдя в конвульсивное бульканье, когда маг начал захлёбываться кровью и собственными гниющими лёгкими.***
Когда руны, начертанные на алтаре, загорелись особенно ярко, а после начали затухать, Эарвен заподозрила неладное. Пусть она и не была в достаточной мере знакома со школой Колдовства, но кое-что всё же понимала. Ещё на Саммерсете она слышала много историй про учеников, рискнувших заигрывать с этой коварной школой. Призыв даэдра и некромантия дарили невиданные возможности... Но за ошибку школа Колдовства карала куда более жестоко, чем остальные: вышедшая из под контроля сила немедленно оборачивалась против своего адепта и всех тех, кому не посчастливилось оказаться рядом. Эльфийка забилась в путах, пытаясь хоть немного ослабить их. А затем всё её существо поглотила боль. Казалось, кровь вскипела в жилах. Не в силах вынести эту пытку, Эарвен отчаянно закричала и выгнулась в спине, но почти сразу затихла, не заметив, как осыпались пеплом пленявшие её верёвки. Взгляд жёлто-зелёных глаз потух, а тело обмякло, чтобы через секунду вновь напрячься. Судорожно вздохнув и закашлявшись, альтмерка свернулась в позу эмбриона. Знаки на каменном алтаре сверкали белоснежным светом ещё пару секунд, пока, наконец, не потухли.***
В горле и груди ужасно жгло, голова, казалось, вот-вот разлетится на части, а тело слушалось неохотно, будто после тяжелой болезни. Я закашлялась и, не меняя позы, схватилась за горло. Морозный воздух пробирался под неизвестно откуда появившийся на мне плащ из плотной кожи, заставляя зябко ёжиться. Несмотря на ужасное самочувствие, душа моя пела. Жива! Я всё-таки жива! Не важно "как" и "почему", я жива! Через какое-то время боль начала проходить, и я всё же смогла, помогая себе стонами и кряхтением, сесть. Голова отчаянно кружилась, а перед глазами всё плыло. Когда зрение пришло в относительную норму, я позволила себе осмотреться. Большое тёмное помещение, почему-то прочно ассоциирующееся с пещерой. Вместо потолка я видела лишь кромешную темноту, а стены (при попытке повернуть голову) сливались в коричнево-серое нечто, на фоне которого выделялся лишь тёмный проём, слабо освещаемый потухающим факелом. Сама я сидела на грубо обработанном каменном выступе, которому пытались придать вид алтаря. О, Ауриэль, я так и знала, что что-то здесь не так! Что опять произошло, и где я?! Меня в разгар принесения выкрали другие сектанты, так сказать, противоборствующая группировка? Нет, чушь! Я ведь помню, чем всё закончилось... — О-а-а-а-ах... От испуга я не вскрикнула только потому, что банально онемела от ужаса. Тихий замогильный голос, казалось, проникал в самую душу. Боль, холод, тошнота и прочие прелестные особенности моего самочувствия как-то резко отошли на второй план. Коленки предательски задрожали, а по спине пробежал табун мурашек. Но я всё же заставила себя обернуться на звук. И испугалась ещё больше. Из тёмного проёма медленно, подволакивая за собой одну ногу, выходил человек. Сначала разглядеть его лицо не представлялось возможным, но когда он прошел мимо факела, эта возможность у меня появилась. Сдержать рвотный позыв удалось лишь чудом, ровно как и не заорать на всю пещеру. В том числе матом. Левый глаз не так давно лопнул и вытек, оставив слизистый след на впалой щеке. Правое ухо было почти оторвано и свисало на плечо, держась на хилом лоскутке кожи. Остатки бороды напоминали чахлый пучок травы. На шее отчётливо виднелась "вторая улыбка". Потрёпанная броня Братьев Бури, на которой без труда можно было различить бурые пятна засохшей крови, свободно болталась на подгнивающем теле. З-зомби?! Этого не может быть, потому что не может быть никогда! В ответ на зарождающуюся истерику из глубины сознания всплыло смутно знакомое слово — трэлл. Трэлл? Какой ещё, Обливион вас разрази, трэлл?! Какие Братья Бури? Подождите-ка. Это ведь... из игры?! Что за... Я попыталась отмахнуться от ужасающего видения руками. И именно в этот момент меня накрыла вспышка боли. Перед глазами заплясали белые мушки. Когда же боль исчезла, так же внезапно как и появилась, я впала в самый натуральный ступор, сопровождающийся не совсем чёткими воспоминаниями. Не моими воспоминаниями, что характерно. При всём богатстве биографии, не доводилось простой студентке водить в бой отряды альтмеров. Дальше-больше: стычка с Братьями Бури, понимание неизбежного поражения, готовность умереть, но не отдать "проклятым супостатам" какую-то сумку, побег, попытка остановить лошадь, вот она встаёт на дыбы, падение, удар, темнота и пробуждение на каменном алтаре... Вместо более-менее чёткой картины мира в голове воцарилась настоящая каша. При этом страх как ножом отрезало, словно я таких трэллов каждый день по десятку рубила. Пытаясь игнорировать риторические вопросы "Как?" и "Почему?" я проморгалась и снова предприняла попытку осмотреться по сторонам. Напугавший меня трэлл медленно рассыпался в прах в паре метров от выхода из зала. В затхлом воздухе ощущался характерный запах озона. Наплевав на неприятные ощущения, я поспешила встать и отойти от алтаря и входа в зал: мало ли, что ещё оттуда вылезти может. Но в итоге поскользнулась и, широко расставив руки в стороны, рухнула на пол. Больно, Ситис вас задери! Что это вообще за склизкая дрянь на полу? Кучка какой-то гнили и слизи, почерневшие кости, чёрная тряпка... Зря я поинтересовалась — на этот раз сдержать рвотный позыв не удалось. Расставшись с содержимым желудка, я отползла к стене. Скайрим, мать его, Империю! — Неужели это не могло произойти с кем-то другим? — тихо проскулила я, отползая к стене и приваливаясь спиной к влажному камню. О, Ауриэль, пожалуйста, пусть всё это окажется просто плохим сном! Пусть я проснусь в своей тёплой — хотя кому я вру? — холодной кровати в студенческом общежитии, поцапаюсь с утра с соседкой и пойду на пару по философии! Хотя... копчик у меня всё ещё болит и мне холодно. Ладно, допустим, холодно во сне всё же может быть, но как объяснить боль? Я, не просыпаясь, свалилась с кровати и стукнулась? Звучит бредово. Всё происходившее со мной последнюю неделю — бред. Похищение прямо на людной улице, сектанты, жертвоприношение... Хм, сектанты... Может, меня какой-то дрянью в последний раз опоили, вот и глючу потихоньку? Несколько минут поразвлекавшись размышлениями на тему: "глюк или суровая реальность", я решила пока не заморачиваться. Если глюк — рано или поздно отпустит, а если реальность... как не прискорбно, но тогда в своём мире я мертва. Бедная моя мамочка... Так, не раскисать! Поднявшись на ноги, я внимательно изучила зал, стараясь ничему не удивляться. Кроме притаившегося за одной из природных колонн стола зачарователя, человеческих останков, судя по антуражу принадлежавших некроманту, и пары кучек пепла ничего стоящего внимания обнаружить не удалось. Ну, кроме ещё одного факела, который я смогла поджечь от затухающего. На этом я сочла миссию по обследованию "ритуального" зала выполненной и с чистой совестью отправилась в неизвестность... Крадучись и дёргаясь от каждого шороха, да. Через пару минут блужданий по холодному естественному коридору я вышла в следующий зал, также освещённый закреплёнными на стенах факелами. Очевидно, он принадлежал жилой части пещеры: здесь обнаружилась большая кровать, небрежно застеленная шкурами, сундук, стол со стулом, а так же ящик с беспорядочной кучей сваленных на него книг. Среди сокровищ литературы (Кстати, поздравьте, я, кажется, умею читать по местному!) которые мне сразу нестерпимо захотелось придать огню, обнаружилась смутно знакомая сумка: та самая, вызывавшая у моей предшественницы нездоровую реакцию! Моя Пре~елесть... Её я не глядя накинула на плечо. Следующим разграблению подвергся стол, прибавивший к моим трофеям нож, кусок сыра, пару яблок и, ну кто бы сомневался, сладкий рулет. Всё это богатство было завёрнуто в кусок холстины, который я тоже приватизировала. Напоследок порылась в сундуке, радуясь, что он не был заперт — вряд ли я смогла бы заставить себя искать ключ в той луже слизи, что осталась от его хозяина. Вещей было... много. Какие-то тряпки, одежда, рулоны ткани, части кожаных доспехов, пара эльфийских кинжалов (один из которых я тут же отправила в ножны, обнаружившиеся на поясе) и зелья. Подписанные, ага. Их тоже, не долго думая, закинула в сумку. Как ни странно, денег — септимов, если по местному — не было вообще. То ли некроманты предпочитают хранить деньги в сберегательной кассе, то ли мне попался конченный бессребреник. Разобравшись с содержимым сундука я ненадолго зависла над кроватью, изучая разбросанные по ней шкурки, но брать побрезговала. А вдруг блохи или ещё что? Передёрнувшись от подобных перспектив, я быстрым шагом покинула комнату и направилась дальше по коридору. Странная пещера, если задуматься: на рукотворную совсем не похожа, но никаких тебе провалов или тупиков. Магия поработала, наверное... Впав в своеобразный транс при мысли о возможностях магически одарённых строителей, я толком не заметила, как миновала ещё два коридора и один зал. — Я подумаю над этим потом, да, точно, всё потом... Когда узнаю что со мной произошло, — тихо проговорила себе под нос, понимая, что скорей всего закрываю вопрос навсегда. А всё потому, что меня окончательно перестала волновать нереальность происходящего. В смысле, всё это... попадание. Боги, кого я обманываю? Мне абсолютно плевать даже на все эти "О, Ауриэль!", периодически проскальзывающие в мыслях! Единственное, чего мне действительно хотелось — выйти отсюда! Покинуть проклятую пещеру и жить! Жить, жить, жить — слово набатом звучало в висках. Плевать на логику, плевать на то, что уши у меня теперь острые, а кожа на руках подозрительно жёлтая! На всё плевать! Как говорила Скарлетт О'Хара, я подумаю об этом завтра... — Кххха... — ...если это завтра для меня наступит. Очередной трэлл, на сей раз непонятной национальности. У него в руках меч. А ещё он меня заметил. Ауриэль, помоги. — Ты меня не видишь, меня нет... Меня нет... — зашептала я, медленно пятясь обратно в коридор. Трэлл с неожиданной для такой развалины скоростью засеменил в мою сторону. Когда он, всё ещё находясь в метре от меня, занёс меч для удара, тело сработало само. Мертвеца отбросило к стене ударом молнии. Тихо истлев, он подтвердил, что попыток встать и зарубить одну несчастную заблудшую девушку больше не предпримет. А я... А я стояла и в немом изумлении пялилась на свою правую руку, в эффектном жесте вскинутую вперёд. В левой обнаружился экспроприированный из сундука кинжал. Ауриэль, бывшая хозяйка тела, спасибо вам за эти рефлексы! Что бы я без них делала? — Умерла во второй раз, — сама же ответила на свой вопрос и истерично хихикнула. Следующие десять минут я провела с пользой: свернув в очередную "каменную кишку", для разнообразия забирающую наверх, я решила, что было бы неплохо попытаться вызвать молнию самостоятельно... В ход пошло всё, начиная от эффектных распальцовок и попыток представить перед собой страшное чудовище до ругани сквозь зубы. Последнее, кстати, имело определённый успех: хорошенько разозлившись, я сумела выдать сноп синеватых искр! Эх, не быть мне джедаем...***
Я с наслаждением вдохнула свежий прохладный воздух. Свобода пахла дождём и мокрыми листьями. Восхитительный запах. Особенно по сравнению с той адской смесью из ароматов гнили, факельного чада и плесени, которой я вынуждена была дышать до этого. Новоприобретённое эльфийское обоняние она просто убивала. Громко чихнув, я принялась озираться по сторонам, понимая, что совершенно не представляю, что делать дальше. Мысль вернуться в заполненную ходячими трупами пещеру даже не рассматривалась. Тропинок поблизости видно не было, да и куда мог достаточно часто наведываться некромант, чтобы их протоптать — на ближайший погост? Впрочем, это как раз было бы неплохо: где кладбище, там цивилизация. Немного подумав, я отправилась вниз по склону. В низинах текут реки и рано или поздно я выйду к воде, а уж у реки должно найтись какое-нибудь поселение. Если меня там не убьют — будет уже хорошо, если не погонят с вилами — просто прекрасно, а если ещё и помогут, то... даже не знаю, стоит ли в свете последних событий надеяться на такую удачу.***
— Боги, как же холодно, — я уже несколько часов шла по лесу, произраставшему у подножия не то горы, не то холма-переростка, с которого спустилась. Скорее всего это всё же была гора... А может и нет. В общем, не важно! Главное, местность была скалистой. Периодически на моём пути попадались огромные валуны, поросшие мхами, ямы и различные норы, в которые я опасалась заглядывать. Среди деревьев преобладали хвойные, было много поваленных. Реку или хотя бы ручеёк я так и не нашла. Как, впрочем, и хоть какой-нибудь завалящий признак того, что здесь до меня вообще бывали разумные. А ведь, если судить по багровеющему куску видимого меж крон неба, скоро стемнеет. При мысли об этом я испытала суеверный страх, живо вспомнив, как в детстве боялась темноты. Одна в лесу. После дождя. Ночью. Б-р-р-р, ужас какой! Хруст ветки за спиной отвлёк внимание от затянувшегося перечисления свалившихся на меня бед и заставил напрячься. Медленно обернувшись, я увидела тощего, облезлого, а главное явно очень злого волка. Неудачи преследуют меня, определённо... Кинарет, смилуйся! Волк выглядел как-то... Не хочу жаловаться, но откровенно больным он выглядел, если бы не хриплое дыхание, раздающееся из звериного горла, я бы приняла его за очередную некромантскую поделку. Что за мир такой! Кого не встретишь — или труп, или полу-труп! Хищник явно не собирался ждать, пока я в полной мере проникнусь его обликом: неторопливо продвигаясь вперёд, он издал низкое утробное рычание. А когда я попыталась сделать шаг в сторону, он проявил неожиданную прыть, в два прыжка преодолевая разделяющее нас расстояние. Среагировать я толком не успела. Вернее, на рефлексах-то тело сработало, отмахнувшись кинжалом. Вот только зверь оказался куда более опытным и битым жизнью созданием, чем хотелось бы. Первым делом он решил вцепиться мне в ногу, явно рассчитывая опрокинуть на землю, чтобы потом навалиться всем весом и перекусить глотку. Я немыслимым образом извернулась, пытаясь уйти от атаки, оттолкнуть от своих ног щёлкающие челюсти... Ничего не выходило. Волк лишь отступал перед новой атакой и снова бросался вперёд. В какой-то момент я всё же не успела уклониться и он схватил меня за икру, намереваясь вырвать кусок мяса. Я пронзительно закричала от боли и ткнула его в бок так и не выпущенным из рук кинжалом. А затем ещё раз, и ещё... Терзавшие мою ногу челюсти разжались, а лапы конвульсивно заскребли по палой хвое. Я отползла в сторону, не выпуская кинжала из рук и не смея отвести взгляда от издыхающего хищника. Первое в моей жизни убийство, пусть и опасного животного, которое хотело меня сожрать, выглядело неприглядно. Пульсирующая от боли нога не позволила пуститься в сантименты. Окровавленными трясущимися руками я полезла в сумку и на ощупь вытащила все имеющиеся флаконы. Две бутылки с подписью "Микстура добавочной магии" сразу отправились обратно. Спустя пару секунд к ним присоединились загадочное "Противоядие" (очевидно от всего) и "Зелье запаса сил". Пару мучительно долгих секунд я колебалась между зельями "Лечения" и "Здоровья", но, припомнив игру, выбрала первое. Вкус зелье имело не слишком приятный, но после того, что мне пришлось пережить, привередничать как-то глупо. Боль почти сразу сменилась лёгким онемением. А потом мне захотелось есть. Даже не есть, а, прошу прощения, жрать. Позже, размышляя над этим феноменом, я пришла к выводу, что зелье скачкообразно ускоряет регенерацию, а потому вынуждает организм тратить море энергии... Но тогда мне было до лампочки. Я просто достала из сумки трофейный кусок сыра и съела. Потом я съела весь хлеб и яблоки. Замахнулась было на сладкий рулет, но героическим усилием воли сумела себя сдержать. Осмотрев ногу, я удовлетворённо убедилась, что рана действительно зажила, оставив после себя розоватый рубец. Покосилась на мёртвого волка и сглотнула — зверь явно плохо питался, да ещё вся эта свалявшаяся шерсть... Жаль, очень жаль, что в наследство от некроманта мне не досталось ещё и зелье исцеления болезней. Поднявшись на ноги и отряхнув плащ от налипшей хвои, я решительно развернулась и направилась прочь. Даже в обычном лесу можно встретить идущих на запах крови падальщиков, что уж говорить о смертельно опасном и насквозь магическом Скайриме?***
Местом для ночлега послужила широкая щель меж двумя огромными замшелыми валунами, которую я набила лапником. Лучшего места я найти просто не успела — слишком уж быстро стемнело. Словно лампу выключили. К тому же, вскоре после встречи с лесным хищником, меня начал бить озноб. Поднявшиеся на небосклон Мессер и Сегунда недолго освещали земли Скайрима, почти сразу их закрыли низкие дождевые облака. Я опасалась, что разразится новый ливень, но обошлось. С костром тоже возникли проблемы. С помощью моих искр удалось-таки запалить сырой валежник, но импровизированный костер тлел, не давая ни тепла, ни света, а только испуская клубы едкого дыма, от которого у меня нестерпимо першило в горле и слезились глаза. Пришлось его погасить. С наступлением сумерек, а после и ночи, стало ещё холоднее. И страшнее: в чаще периодически что-то тихо ухало или завывало. С холодом удалось справиться внезапно. Задремав, я неосознанно применила слабенькое бытовое заклятье обогрева, которое бывшая хозяйка тела, путешествуя по суровым Скайримским землям, вынуждена была часто использовать. Хотя у Неё оно почти не потребляло маны, а вот у меня жрало кастрюлями... Кстати, немного странное это ощущение, когда тратится мана. Словно ты зачерпнул пригоршню тёплой воды и теперь она вытекает сквозь пальцы, растекаясь по телу. В районе солнечного сплетения я ясно ощущала нечто, от которого по моему телу расходилась дополнительная система "кровеносных сосудов". Причём я могла почувствовать и даже заставить "кровь" течь по ним быстрее или медленнее. Ещё пара ключевых узлов, но рангом поменьше, ощущались в голове, в районе селезёнки (если в эльфийском организме она расположена там же, где и у нормальных людей) и где-то рядом с печенью. Не понимаю. Почему так? Моя реципиентка ничем подобным, видимо, не интересовалась. Потом нужно будет разузнать... — Мне нужно думать как выжить, а не размышлять на тему магии и её связи с анатомией, — пробормотала я себе под нос и провела по лбу тыльной стороной ладони. Он был горячее, чем мне казалось, а вот рука наоборот, холоднее. Самое поганое, что я понятия не имела, можно ли при болезни применять магию. Не станет ли мне от этого хуже? Отменять заклятье я не решилась, хотя уже поняла, как это сделать, и теперь просто лежала, боясь заснуть. А ведь сон мне сейчас был ох как необходим! А ещё еда. И воды побольше. Заставить себя снять сумку не получилось, когда её не оказывалось под рукой, на меня сразу нападал жуткий приступ паранойи. Так я и заснула, прижимая её к груди, словно любимого плюшевого мишку.***
Утро встретило меня серой хмарью. Распахнув глаза навстречу этому отвратительному миру, я узрела серые камни, серый туман, серо-зелёные ели, землю, которая в это "чудесное утро" тоже виделась мне серой, и серое моросящее небо. Угрюмо шмыгнув носом, я чихнула, поёжилась от холода и... поняла, что за ночь мне стало только хуже, а маны не осталось ни капли. — Я - фантастическая неудачница, — к списку недугов прибавилось больное горло. Говорить, а верней сипеть, получалось с трудом. Зелье запаса сил, имевшееся у меня в единственном экземпляре, не вынесло походных тягот и непонятным образом разбилось. Остались только одно зелье "Здоровья", "Противоядие", да две крохотные бутылочки с жидкой маной. Не густо. Залпом выпила "лечилку" которая, удивительное дело, всё же немного улучшила моё состояние, избавив от болей в горле. Кроме того осушила одну баночку маны. Чуть меньше половины резерва. Надо же... Всплыли чужие воспоминания о зелье маны. Оказывается, существовало всего два типа таких бутылочек, а вовсе не шесть, как в игре. Крохотная, предназначенная для "концентрата" или, попросту говоря, крепкого зелья, и бутылочка побольше — разбавленное. Концентрат восстанавливал запас полностью, и если его выпить слишком много, можно отгрести проблем со здоровьем в виде отравления. Судя по тому, что зелье из выпитой мной крохотной бутылочки восстановило чуть меньше половины резерва, некроманта бессовестно надули. Не удивлюсь, если это ему всучили в каджитском караване. Сунув оставшееся зелье в небольшой кармашек на поясе, скорее всего специально предназначенный для подобных целей, я ещё немного посидела, пытаясь прийти в себя и собраться с духом. Попутно едва ли не силой заставила себя съесть сладкий рулет — как знала, что пригодится! Желания не только куда-то идти, но и вообще шевелиться, не было. Увещевая себя мыслью, что оставаться на месте в моём состоянии смерти подобно, я с кряхтением и тихим стоном медленно поковыляла... куда-то. Очень часто я останавливалась и, вконец обессилев, садилась прямо на холодную мокрую землю, а потом, привалившись спиной к камню, стволу дерева или лежащему на земле бревну, забывалась тяжёлым сном. Иногда на несколько минут, иногда на час или чуть дольше — следить за временем по состоянию хмурого неба было невозможно. Мне становилось всё хуже, в голове образовалась гудящая пустота. Не запоминая дороги и ежеминутно спотыкаясь, я продолжала упрямо брести вперёд. Свет Мессера и Секунды едва пробивался сквозь кроны деревьев, но меня это уже не волновало. Под конец меня перестало волновать абсолютно всё. Свет костра, пляшущий меж древесных стволов, я тоже едва не проигнорировала, приняв за бредовое видение. Но в последний момент развернулась и всё же побрела к нему, как мотылёк летит на свет свечи. — Кто здесь? — только услышав чужой голос, я поняла, что мне ничего не привиделось. Но второго дыхания не открылось, я продолжала плестись так же медленно, разве что стараясь дышать потише; в голове появилась первая за пару часов бредовая мысль, что если дышать слишком громко, меня примут за трэлла и пристрелят. На пути уже не осталось препятствий, ничто не закрывало обзор. В свете весело потрескивающего костра я отчётливо различала четыре высоких силуэта, ощетинившихся оружием. Ну, что же вы стоите, помогите мне! Помогите... Я рухнула как подкошенная, не дойдя до ближайшей фигуры всего пару метров. — Проверьте, нет ли здесь ещё кого-нибудь! — прозвучал над головой мужской голос с характерным альтмерским акцентом. Его обладатель приблизился ко мне и перевернул на спину, задавая вопрос: — Вы младший юстициар Эарвен? Я уверенно кивнула. Неизвестный эльф вряд ли понимал, что в тот момент я с такой же готовностью отозвалась бы и на Потему Септим и на Элесиф Прекрасную. Последним внятным воспоминанием была чья-то прохладная ладонь, опустившаяся на мой лоб и приказ немедленно седлать коня. Я буду жить... правда?