***
Я сидела на кровати в своей комнатке-келье и ёжилась от холода, грея пальцы о кружку с ягодно-медовым взваром. На комоде дожидался своего часа яблочный пирог из «Замёрзшего очага». Таким незатейливым образом я решила отметить второй месяц новой жизни. Ну, или второй месяц со дня своей смерти в родном мире, тут уж кому как больше нравится. С одной стороны, за это время я успела решить многие проблемы «Типичного Попаданца»: легализовалась, нашла жильё и учителя, получила не совсем уж жалкий по местным меркам ежемесячный доход... Вот только все эти плюсы перечёркивает один большой и жирный минус: я выделяюсь. А если по-простому, то катастрофически палюсь на мелочах. Казалось бы, обладая памятью предшественницы можно избежать большинства неловких моментов, но не тут то было! Я была воспитана в совершенно иной среде. Не могу сказать, что в прошлой жизни была пай-девочкой, но основные нормы вежливости мне вбили намертво... И теперь это выходит мне боком! Находящийся в здравом уме талморец никогда не станет разговаривать на равных с представителем «низшей» расы, не извинится, даже умудрившись оттоптать несчастному все ноги, и уж тем более не кинется на помощь рассыпавшему стопку свитков. Ещё повезло, что окружающие решили, будто я лелею какие-то хитрые планы и специально набиваюсь обитателям Коллегии в друзья. Да, такое вот у меня теперь оригинальное понимание слова «повезло». С памятью Эарвен в последнее время тоже не складывалось. Как я не билась и не тряслась над её воспоминаниями, ничего путного не выходило. Любые попытки пролить свет на чужое прошлое натыкались на такое сопротивление, словно местные эльфы разработали аналог окклюменции из книги про мальчика со шрамом. Обидно было до жути! Оставалось утешать себя мыслью, что личные воспоминания должны быть сильно взаимосвязаны друг с другом и мои человеческие мозги пока не готовы к такому информационному валу. Раз уж мы заговорили об информации, то нужно вспомнить учёбу. С горем пополам мне всё же удалось научиться применять половину... ну ладно, где-то треть заклинаний, которые знала Эарвен. Лучше всего себя зарекомендовала «Сфера тишины» из школы Иллюзий: рациональные талморцы использовали её, когда появлялась острая необходимость провести конфиденциальные переговоры в людном месте, а раздолбаистая я — когда молчать становилось совсем уж невмоготу. Не пропускающий наружу ни единого звука прозрачный купол диаметром под 2 метра не только позволял потихоньку тренировать столь нужную школу, но и отлично справлялся с сокрытием моего совсем не альтмерского темперамента. Чаще всего я использую возможность поругаться всласть на великом и могучем после уроков Колетты. Мне нужна практика, причём срочно! А до неё, как до родного мира пешком. Убедившись, что остроухая ученица усвоила «школьный минимум», Маренс бодро перешла к «институтскому» уровню. Вот тут-то я и узнала, почём фунт лиха! Теория уже давно перестала вмещаться в мою многострадальную голову и теперь грозит вылиться через уши. Чтобы хоть как-то справляться с гигантскими объёмами материала пришлось пожертвовать найденной в багаже книгой, превратив её в самый изуверский конспект, какой мне только доводилось вести. Учитывая, что из соображений секретности пишу я на дикой смеси тамриэлика, альдмериса и русского, без слёз на получившуюся «анатомию нелюдей для чайников» не взглянешь. При таком раскладе нет ничего удивительного, что я почти забросила Разрушение. Единственный заслуживающий упоминания успех на поприще этой школы — я таки научилась осознанно использовать Искры сразу с двух рук. Прошлая Эарвен так не могла! Теперь, если внезапно наткнусь на слепого и хромого на все четыре лапы волка, смогу отбиться... Правда, если таких калек будет хотя бы двое — мне конец. Только боюсь, Эстормо не оставит такую важную миссию, как устранение меня любимой, каким-то животным. Буквально через пару дней после возвращения в Коллегию он отловил меня по пути из библиотеки, под локоток увлёк в ближайшую пустую аудиторию и прежде чем я успела набрать воздуха, чтобы как следует возмутиться, с доброй улыбкой гестаповца поинтересовался, о чём таком интересном мы с Анкано беседовали пару дней назад. Лицо его выражало чистое дружелюбие, насколько альтмерам такой трюк вообще доступен. Из образа выбивались только жёлтые глазищи: поблёскивали, как у волка. И в них немой вопрос: «Броситься сейчас или подождать, пока жертва совершит ошибку?» Тут уж я струхнула не на шутку. Никогда, ни до ни после, мне не удавалось настолько убедительно изобразить из себя полную дуру, намёков в упор не понимающую. Может, дело в том, что не особо и притворялась? Как бы то ни было, выслушав мою версию событий, Эстормо сделал то, что от него меньше всего ожидалось: снисходительно ухмыляясь извинился за потраченное время и покинул комнату. После этого разговора я сначала перепугалась и пару дней держалась тише воды, ниже травы. Репрессий не последовало, и я немного расслабилась, теша себя наивной надеждой, что талморцы утратили интерес к моей скромной персоне. Ага, как же. Как мне довелось убедиться позже, если Анкано что-то вбил себе в голову или отдал глупое распоряжение, никакие доводы и уговоры его не переубедят: все свои глупости советник доводит до конца... — Довакин, Довакин, козни зла пресеки, ты вовек дал в том клятву свою! — внезапно вывел из-за стены могучий голос. — И враги много бед слышат в кличе побед, Довакин, поддержи Братьев Бури в бою! Я даже ухом не повела, зная, что долго концерт не продлиться. И в самом деле, певец заткнулся даже не дойдя до второго куплета... А жаль: не самое худшее исполнение, пусть текст и переврали. За последний месяц я, как и многие другие обитатели Коллегии, вынужденно стала экспертом в этой области. Начиналось всё вполне безобидно. После громогласного призыва Седобородых к Довакину население Скайрима постигло коллективное помешательство. Не обошло оно стороной и оплот науки — Коллегию магов. Песнь о Драконорождённом исполнялась повсеместно. Вам доводилось слышать, как аргонианин и каджит хором распевают нордский эпос о Довакине? Мне доводилось... Честно скажу, вы ничего не потеряли! Преподаватели сначала отнеслись к проблеме легкомысленно, а когда схватились за голову — стало поздно. Самозваных бардов было уже не заткнуть... Особо обнаглевшие горланили местный хит даже в коридорах. Из-за несмолкающего ни днём ни ночью народного творчества у Анкано приключился острый приступ мигрени. Тот редкий случай, когда магия оказалась бессильна. Непрекращающиеся головные боли сделали и так далеко не сахарный характер альтмера вовсе невыносимым. Казалось, его раздражает абсолютно всё: «слишком яркий» свет, «слишком громкие» звуки, просачивающиеся из лабораторий ароматы трав и алхимических снадобий... Усугублял ситуацию тот факт, что традиционные методы лечения остроухий гордец презирал, с порога записывая в варварские. И многомудрый талморский советник не нашёл ничего умней, чем прибегнуть к любимой тактике маленьких детей: «если плохо мне, другим тоже должно стать плохо!» Но не добившись ничего от, как оказалось, обладающего стальными нервами Толфдира, Анкано переключился на своих талморских коллег. Не знаю как справлялись с деструктивными порывами солдаты и Эстормо, а я просто представляла, как от души прикладываю Советника по остроухой башке чем-нибудь тяжёлым. Под конец он всё же не выдержал и, в очередной раз свалив обязанности на окружающих, скрылся в своих покоях. Совершенно не по-альтмерски свив на кровати несуразное гнездо из одеял и шкур, советник злобно зыркал на всякого посмевшего нарушить его сиятельный покой... Хотя справедливости ради, Анкано продолжал блюсти имидж родной расы — чести видеть его в разобранном состоянии удостоились лишь мы с Эстормо. Надо сказать, ни я, ни мой товарищ по несчастью отнюдь не пришли в восторг от «столь трогательного доверия». Временами во мне даже просыпалось некое подобие жалости к Эстормо, мужественно взявшему на себя всю официальную переписку босса, а, стало быть, вынужденному проводить в обществе больного Анкано в два раза больше времени. Бегая вокруг шефа чуть ли не на цыпочках, мы как-то упустили момент, когда случилось неизбежное: некий Франкинштейн от музыки переложил песнь о Довакине на мотив одного из маршей Имперского Легиона. Получившееся чудовище с первых нот могло изнасиловать нежные эльфийские уши, но тут же было признано сторонниками Империи хитом всех времён и народов. Любители традиционного напева и примкнувшие к ним поклонники Ульфрика Буревестника творческого переосмысления эпоса не одобрили. И понеслось... Дошло до стычки двух особо ярых «ценителей музыки» прямо в учебной аудитории. С применением боевой магии. В итоге обоих исключили, пусть и с правом на восстановление, а до прочих студентов довели запрет Архимага на исполнение в стенах Коллегии песни о Довакине в любой из известных вариаций. Любая попытка превращения Коллегии магов в Коллегию бардов отныне безжалостно каралась. Как можно увидеть на примере одного из моих соседей, смельчаки находятся до сих пор, но теперь они хотя бы не так наглеют. В остальном жизнь потекла своим чередом. Стоило певцам заткнуться, на свет божий выполз обзаведшийся едва заметными кругами под глазами советник. Покинувший своё убежище Анкано смотрел на студентов с какой-то особой неприязнью, придающей гордому меру вид профессора Снейпа, оказавшегося в замке, населённом исключительно Гарри Поттерами. В общем, жизнь текла своим чередом, периодически подкидывая различные «сюрпризы», но о них, пожалуй, потом, а сейчас меня ждёт яблочный пирог! Моя пре-е-е-лес-с-сть...***
Как я уже говорила, жизнь потекла своим чередом. За одним маленьким исключением. Исключение имело шикарный пушистый хвост и откликалось на имя Дж'Зарго. Кто такой Дж'Зарго в Коллегии, да и в Винтерхолде, что уж тут прибедняться, не знать мог только слепо-глухо-немой. Каджит изучал боевую ветвь магии, параллельно умудряясь тренировать школы изменения и колдовства. Надо сказать, учеником он был весьма способным, но на редкость проблемным. Каким-то чудесным образом он оказывался замешан по меньшей мере в половине всех местных происшествий. Только за то время, что я здесь, он успел разрушить пять помещений, уничтожить с десяток учебных манекенов, а также переломать просто неприличное количество мебели. Так что нет ничего удивительного в том, что начало очередному происшествию положил именно Дж'Зарго... Честно говоря, мне не очень-то нравилось присутствовать на практических занятиях юных магов. Магия — это, конечно, круто, но не уверена, что смогу отнестись к внезапно выросшим на голове рогам так же спокойно, как Мирабелла. Как бы то ни было, в тот раз отмазаться не удалось. От меня требовалось немедленно передать Анкано бумаги, доставленные очередным талморским курьером. Скажу честно, я предпочла бы просто оставить их в кабинете босса, но в Талморской среде выражение «лично в руки» никаких трактовок не допускает. Увы. Анкано вместе с Толфдиром и десятком притихших «заготовок под магов» нашлись в Зале Стихий. Советник архимага шипел, плевался ядом и безжалостно критиковал любые действия учеников, успевая между делом информировать всех желающих, что они отнимают у него слишком много драгоценного времени, и теперь по гроб жизни ему обязаны. Толфдир, напротив, только тихонько посмеивался, добродушно подбадривая особо оробевших учеников. Вот только к особенно презрительным заявлениям Анкано он явно прислушивался, предпочитая останавливать «впавшего в немилость» ученика посреди заклятья. Мне лично эта сцена до боли напоминала «игру» в «доброго и злого полицейских». Наученная горьким опытом, готовиться к худшему я начала ещё на подходе, но только войдя в зал поняла, что здорово недооценила опасность. Очередь дошла до Дж'Зарго. Он начал кастовать заклинание, а за спиной, отсекая путь к отступлению, тихо и неприятно хлопнула тяжеленная дубовая дверь. Как назло, до созданного Толфдиром защитного купола нужно было бежать через весь зал... Пусть каджит и стоял ко мне спиной, я предпочла подстраховаться и начала пятиться в сторону ближайшей колонны. Когда до спасительной колонны оставалось какая-то пара метров, я словно в замедленной съёмке увидела, как с лап каджита посыпались мерцающие искры. А затем во все стороны разлетелось с десяток небольших огненных шаров. Не особо задумываясь о том, что, собственно, делаю, я швырнула драгоценную папку на пол, а сама кинулась на неё сверху, сложив руки за голову. Секундой позже один из файрболов пролетел точно надо мной и впечатался в дверь, оставляя на ней чёрную обугленную кляксу. Спасибо Восьми и моему учителю ОБЖ! В зале на несколько мгновений воцарилась противно звенящая тишина. Судя по всему, маги усиленно соображали, а что, собственно, произошло? И первым, по закону подлости, сообразил Анкано. — А я вас предупреждал, что ничем хорошим подобное пренебрежение техники безопасности не кончится, — советник говорил негромко, но его слова эхом расходились от стен. Ученики поспешили отойти подальше и стать как можно менее заметными, а виновник происходящего, казалось, уменьшился в размерах раза этак в два. — Трусливый мер. Можно подумать, щит создать не может... — донеслось до меня тихое ворчание каджита. Очевидно, привыкший находиться среди людей, он даже не подумал, что его могут услышать. Но, так уж вышло, что по уровню слуха первыми за зверорассами стояли именно альтмеры, а не босмеры, как можно было бы подумать. Анкано, как и я, прекрасно расслышавший слова ученика, молча развернулся к нему лицом. И это был первый раз, когда я восприняла советника всерьёз. От его взгляда, брошенного на Дж'Зарго, по спине невольно пробежали мурашки. Каджит резко замолк и ещё больше втянул голову в плечи, так, что стало казаться, будто шеи у него нет вовсе. Анкано, в последний раз смерив провинившегося студента взглядом, презрительно хмыкнул и повернулся к Толфдиру. — Видимо, я был слишком хорошего мнения о магах Коллегии — вы не только не в состоянии контролировать свою же силу, но ещё и язык за зубами держать совершенно не способны, — гневно процедил мер. — А некоторые личности, помимо всего перечисленного настолько бестолковы и бесталанны, что заклятье, задуманное как защитное, в их косых руках становится опасным для окружающих! — Ну-ну, коллега, не будьте так строги. Подобное могло случиться с каждым. Лучше обратите внимание на побочный эффект: он довольно любопытен и мог бы оказаться весьма эффективен, особенно если чуточку изменить векторы... — Посмеиваясь, вставил отошедший от ступора Толфдир, стоило только Анкано прерваться, дабы набрать воздуха для новой обличающей тирады. — Эффективность подобного нужно доказывать либо при полном соблюдении техники безопасности, либо в бою! А здесь можно только превратить всех присутствующих недоучек в обугленные головешки. К тому же, почему двери не были закрыты с внутренней стороны? Неужели это настолько сложно? И какого даэдра здесь снова отсутствует целитель из числа студентов выпускников или опытных магов?! Хотя я до сих пор сомневаюсь насчёт их компетентности! — в голосе никак не желающего успокаиваться советника так и сквозило праведное возмущение напополам с презрением. — В любом случае, пока всё здесь не будет оформлено в соответствии с правилами и нормами установленными архимагом, я отказываюсь помогать вам в проведении практических занятий и экзаменов! У меня нет никакого желания наблюдать за попытками троллей станцевать балет! Выговорившись, советник одним движением руки снял барьер и направился на выход. Поравнявшись со мной, он поморщился и кивнул в сторону двери. Ещё один наполненный магический силой жест, заставивший тяжёлые дубовые двери широко распахнуться (да-да, на них есть специальное зачарование, иначе несчастные хилые маги никак не смогли бы сдвинуть с места эти деревянные монолиты, по досадному недоразумению именующиеся дверьми), и гордо задравший нос альтмер покидает Зал. Ну, и я, наконец додумавшись подняться с пола, поднимаю папку и семеню следом. Что подумали о нас оставшиеся в Зале Стихий маги, осталось загадкой. Несколько следующих коридоров мы преодолели в траурном молчании. — Безобразие! — наконец, не выдержал Анкано. — Безответственность! — горячо поддержала его я. — Эти варвары даже не поставили стационарный щит, — продолжил распалённый советник, — они ничего не знают о технике безопасности! — Да в их Коллегии даже вшивого мешка с песком днём с огнём не сыщешь, не то что огнетушителя! Анкано остановился и как-то очень внимательно на меня посмотрел. По инерции сделав ещё пару шагов вперёд, я запнулась о собственную ногу и чуть было снова не растянулась на полу. — Что-что, простите? — удивительно ловко поймав меня за шиворот, переспросил мер. — Мешок с песком? Зачем это? И что ещё за... «огнетушитель»? Судя по всему, я добавила в тамриэлик новое слово. Не такое у них тут сложное словообразование, надо же... А у босса, кроме явной склонности к вредительству, обнаружился лингвистический талант — с первого раза почти правильно выговорил. — Это такое двемерское устройство, эм... Начинённое не пропускающим воздух алхимическим порошком, — с умным видом изрекла я. — Использовалось для тушения механизмов в случае аварии. Отказавшись от некоторых аспектов магии, двемеры выкручивались как могли. Если честно, всегда хотела научиться нести бред с серьёзным выражением лица. Судя по всему, в новой жизни эта маленькая мечта исполнилась. Советник смерил меня озадаченным взглядом, но так и не нашел к чему придраться. А потом он ни с того ни с сего тихо фыркнул, и я заметила, как уголок его рта дернулся вверх. Вот дремора! Что такого забавного опять взбрело ему в голову?! — А ведь вы правы. Эта архаичная древность смотрелась бы среди вообразивших себя магами дикарей на редкость уместно. Ну вот. Кто о чём, а альтмер о расовом превосходстве. — А песок, стало быть, ещё более примитивный заменитель начинки для этого вашего «огнетушителя», — продолжил рассуждать Анкано. — Хм. Забавно, но не стоит настолько недооценивать этих... нордов. Или вы серьёзно думаете, что местные деревенщины настолько глупы, чтобы пытаться потушить заклятье огненного шара песком? — Нет, конечно! — возмутилась я, натянуто ухмыляясь и крепче прижимая к груди стопку бумаг. — Просто вы слишком увлеклись, а мне надоело таскаться с этими бумажками.***
А на следующий день произошло событие, которого я никак не ожидала, хоть и должна была предполагать, что рано или поздно оно произойдёт. Коллегию разбудил крик. Нет, не так. Не крик, Ту'ум. Сравнивать — всё равно что сравнивать настоящую Эйфелеву башню и нарисованную ребёнком на простом альбомном листе. Что-то общее, безусловно, есть, но различий ещё больше. Вдоль позвоночника прошёл неприятный холодок, который секундой спустя дополнился порцией мурашек, пробежавших по всей спине, а сердце пропустило удар. Казалось, Ту'ум затрагивает саму душу. Нет ничего удивительного, что, несмотря на раннее время и никем не отменённые занятия, поглазеть на причину переполоха сбежалась как минимум половина всех магов. В числе которых, естественно, оказалась и я с моими... талморскими коллегами. Сонный Анкано исходил презрением ко всем окружающим, а выглядящий возмутительно выспавшимся и бодрым Эстормо, напротив, лучился спокойствием и дружелюбием. Ну, а я.... я снова не успела расчесаться и походила на жертву статического электричества. Стараясь не думать про неотвратимость надвигающихся проблем, грозящих разрушить только-только сложившийся относительно спокойный быт, я тщетно пыталась вспомнить канон. Когда начнётся свистопляска с Оком и Псиджиками? Уже пора брать ноги в руки, или можно ещё немножко подождать? Как назло, в голове вертелись только какие-то раскопки в руинах и костяной дракон из Лабиринтиана. — ...Что это было? — донёсся до меня обрывок разговора стоящих неподалёку студентов. — Магия какая-то? — неуверенно предположил товарищ первого оратора, судя по одеянию — адепт школы Изменения. А потом полушепотом добавил: — И вообще, чего ты у меня-то спрашиваешь? Спроси вон, у остроухих, они наверняка всё знают. А вот это вы зря, ребята. Мы с Анкано абсолютно синхронно поморщились, лишь на лице Эстормо ни на секунду не дрогнуло выражение вежливого дружелюбия. — Подумать только, целый месяц распевали свою идиотскую песенку, а теперь не догадались... — тихо пробормотала я, бросая на учеников недовольный взгляд. Нда... Я-человек, может, и смогла бы промолчать, но я-альтмер слишком хорошо вросла в шкуру высокомерной эльфийки, чтобы держать такие мысли при себе. — С какой стати вы уверены, что это Довакин? — услышав мои слова, Анкано скривился, словно от зубной боли. — И что же, если не он? Эти нордские отшельники... Как же их там, Седобородые? — фыркнула я, внимательно вглядываясь в начавшую суетиться толпу у ворот. Высокий по местным меркам рост не слишком помогал, а ведь мне тоже любопытно! — Не знаю, что или кто, но заявлять, что в Коллегию явился персонаж древнего эпоса, по меньшей мере абсурдно. — Категорично заявил советник. — Вы со мной поспорить хотите? — Зачем мне спорить с вами, если и так ясно, что прав Я? — иронично выгнул бровь мер, смерив меня презрительно-насмешливым взглядом золотых глаз. Он определённо делает это из вредности! — Эстормо, не могли бы вы... — начала было я. — Не мог бы. Я в этом участвовать точно не собираюсь, — поспешил открестился альтмер и, уже значительно тише, словно бы для себя, добавил: — Совсем уже от скуки одурели... Анкано недовольно прищурился и гордо вздёрнул нос, делая вид, что он не с нами. Я, напротив, начала внимательно изучать свои сапоги, мысленно костеря Эстормо на все лады. Подумать только, специально попытался пристыдить. И ладно бы одного Анкано, я-то тут причём? Советник всегда первый начинает! Продолжить сетовать на несправедливость этого мира мне не дало появление в поле зрения виновника переполоха. Довакин, а никем иным этот высокий светловолосый норд с двурушником за спиной быть не мог, расслабленно вошёл во двор Коллегии в сопровождении совершенно непохожей на себя Мирабеллы. Он посматривал на вьющихся вокруг магов со спокойной снисходительностью старого волкодава, наблюдающего за пытающимися поймать его хвост щенками. Спасибо эльфийскому зрению, в несколько раз превосходящему человеческое, издалека я могла рассмотреть даже самые мелкие детали: и вмятину на выглядывающих из-под мехового плаща доспехах, и кожаный шнурок в пшеничных волосах, и старый шрам, пересекающий переносицу. Пожалуй, при желании я могла бы пересчитать каждый волосок в его окладистой бороде. А глаза у довакина оказались невозможные. Не бывает у людей настолько синих глаз. — Может, вы наконец прекратите ТАК на него смотреть, — с видом оскорблённого достоинства прошипел мне на ухо Анкано. О Ауриэль, ну что ему опять не нравится? — Как «так»? — также тихо уточнила я, в поисках поддержки покосившись на Эстормо. Пусть он и подлец, но нейтралитет играет убедительно. — С восхищением, — благодушно пояснил «подлец». Мне показалось, или после этой реплики Анкано явственно заскрежетал зубами? Хм, кажется кто-то, не будем показывать пальцем, завидует. Ох, доля моя тяжкая... Если бы среди альтмеров проводили соревнования по самовлюблённости, без медали шефа бы не оставили. Однако, мне и правда стоит перестать пялиться, а то из образа выбиваюсь. — Ну, он такой... большой. Не думала, что разумные вообще могут иметь такие размеры, — тяжело вздохнула, прикрыв глаза и скрестив руки на груди. — Правда, сейчас я просто пыталась составить своё впечатление о нём. — И каковы успехи? Что вообще можно сказать об этом варваре? — процедил советник, ясно показывая своё отношение и к происходящему в целом, и к довакину в частности. — Он выглядит обманчиво мягким, — немного помолчав, произнесла я, ради собственного блага сочтя нужным слегка исказить первое впечатление. — Как медведь. Такого сложно разозлить, но если получится... Готова поспорить, он будет так же мило улыбаться, а потом проткнёт тем здоровенным мечом и пойдёт дальше, как ни в чём не бывало. Закончив импровизированную речь, снова скосила взгляд на Эстормо, поймав его одобрительно-удивлённый взгляд, но насладиться запоздалым признанием мне снова помешал Анкано. — Его улыбка вызвана банальным недостатком мозгов, а не какой-то глубиной личности, которую вы себе успели навоображать, — презрительно выплюнул советник, а после, помолчав секунду, с отвращением, добавил: — и она совершенно не милая! Прекращайте уже забивать голову всякими глупостями. Высказавшись, босс развернулся на пятках и быстро ушёл, оставляя нас с Эстормо тихо недоумевать. — И это я здесь капризная и глупая девчонка? На будущее: не задавать риторических вопросов при Эстормо, он больно пихается локтями.***
Прошло всего три дня с момента триумфального присвоения довакину статуса студента Коллегии, а я уже мечтаю, чтоб он убрался подальше. Коллегия стала напоминать книжный Хогвартс, в который только что пришёл Гарри Поттер. Несколько раз мне даже послышалось пресловутое «Ты видел его? Видел его шрам?!», а учитывая, что шрам у драконоборца на лице и правда был, может статься, что не послышалось. Покоя не стало даже в моей любимой библиотеке, где норд старательно что-то выискивал, доводя Урага гро-Шуба до белого коленья. Нет, несмотря на дурную привычку спорить с автором читаемого произведения вслух, сам довакин особых проблем не доставлял. А вот его поклонники... Наверное, мне довелось стать свидетельницей зарождения первого в Скайриме фанклуба. Из-за книжных полок за драконнорождённым вечно подглядывали любопытные студенты. В лучшем случае они просто хихикали и шушукались, жутко мешая сосредоточится. Как можно догадаться, явление живой легенды здорово подорвало учебный процесс, а успеваемость вовсе опустило ниже плинтуса — какие занятия, когда тут такое?! Старшие маги, как я уже успела убедиться, исповедующие метод естественного отбора, хранили философское спокойствие. И только у Анкано всё, как всегда, оказалось не слава Ауриэлю. Шеф настолько явно завидовал свалившейся на довакина популярности, что это было бы смешно, если бы не было так грустно. На этот раз советник Архимага заделался ярым ревнителем дисциплины. Он сыпал замечания направо и налево, градус расизма в его высказываниях рос как на дрожжах. После того как он довёл до слёз миленькую темноглазую бретонку, одну из немногих студентов, никогда не стремившихся сделать мне гадость, терпению вашей покорной слуги пришел конец. Я буквально летела по коридору, на ходу сочиняя речь, где в красках описываю Анкано, как он своим истеричным поведением подставляет Талмор. Надо сказать, что с каждым шагом моя решимость устроить советнику выговор таяла, уступая место подленькому страху за свою шкуру. Неизвестно, до чего бы я додумалась, если бы на полном ходу не влетела в малую тренировочную залу и не застала сцену, намекающую, что разработчики игры сильно польстили Анкано — в жизни у него с инстинктом самосохранения всё очень плохо. Этот умник решился-таки докопаться до самого довакина! Советник стоял ко мне спиной, вытянувшись, словно струна. Казалось, тронь его — зазвенит. Несмотря на высокий рост, ему приходилось смотреть на собеседника снизу вверх, что явно не прибавляло спесивому эльфу благодушия. Довакин, напротив, выглядел нарочито расслабленно. Но нет-нет, да мелькало в его извечной улыбке что-то такое, отчего у любого нормального разумного по спине должен пройти табун мурашек. Вот только где нормальный разумный, будь он хоть трижды альтмер, а где Акано? Я словно приросла к полу, боясь пошевелиться и обратить на себя внимание. В голове закрутилась единственная мысль: «Вот бы шефа сейчас ровным слоем по стенке размазали. И бояться квеста с Оком уже не придётся. Главного зачинщика-то... того. Как волка. Только лапы в агонии поскребут немного по сухой хвое». В одно мгновенье мне сделалось дурно. Я почти почувствовала, как зал пропитывает успевший забыться за пару месяцев запах: свалявшейся шерсти, Скайримского леса и крови. — Его определённо нужно спасать, — устало и как-то обречённо вздохнул кто-то за моей спиной. — Его, а вместе с ним и репутацию Доминиона. С большим трудом сдержав вполне естественный порыв шарахнуться в сторону на пару метров, я обернулась. Эстормо. В очередной раз словно из воздуха возник. — С каких это пор желание Советника совершить изощрённое самоубийство перестало быть его личным делом? — скрывая дрожь в голосе, желчно поинтересовалась я. — Леди Эарвен, я, конечно, понимаю, что вам глубоко плевать на Анкано, но если он сейчас отправится на встречу с Ауриэлем, наша миссия в Коллегии скоропостижно завершится. — Не отрывая взгляда от готовящейся развернуться в противоположном конце коридора драмы, произнёс Эстормо. Так, всего одной фразой, остроухий чекист сумел вызвать у некой, морально не готовой отправляться в большой мир, эльфийки острое желание «спасти рядового Анкано». — Ладно, пошли выручать наше дорогое начальство... Кстати, не слишком ли часто оно попадает в неприятности? Эстормо посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на явно теряющего последние запасы терпения довакина, и печально махнул рукой. — Отвлеки норда, — заявил он вместо ответа и в буквальном смысле растворился в тенях, заставляя меня ошарашено таращиться в пустоту. Как? Вот как у него это получается?! Глубоко вздохнув, я направилась к спорщикам. — О, да. Довакин. Наша новая знаменитость, — манерно протянула я, в рекордный срок (не каждая улитка смогла бы ползти так медленно) преодолев разделявшее нас расстояние. Несмотря на демонстративно самодовольный вид, у меня разве что поджилки не тряслись — ощущение было такое, словно в последний момент вклинилась между молотом и наковальней. Надо признать, в задумке Эстормо было здравое зерно: вниманием драконорождённого я завладела. Вот только выпускать из поля зрения опешившего от столь наглого вмешательства в «разговор» Анкано, норд тоже не торопился. — И, разумеется, не могло обойтись без конфликтов... Прошу вас простить моего коллегу. Наверное, признание в поклонении Талосу произвело бы меньший эффект. Окрылённая охватившим мужчин ступором, я продолжила: — Советник Анкано великолепный специалист, но... излишне импульсивен. Иногда он забывает, что теперь, когда в отношениях Доминиона и Империи наступил период стабильности, мы все должны отринуть прошлое и сосредоточиться на работе на благо нашего общего будущего. Выдав эту зубодробительную фразу, я позволила себе украдкой покоситься на своих слушателей. И тут же разозлилась. На себя. На лице норда понимания не отразилось. Похоже, сплетённые в лучших альтмерских традициях словесные кружева лишь навели его на подозрение, что над ним изощрённо издеваются. Зато Анкано, напротив, прекрасно понял всё и даже больше. Гневно сверкнув золотистыми очами, он приоткрыл было рот, но впервые на моей памяти не нашел что сказать и захлопнул его, совсем неаристократично клацнув зубами. Осознав, что ситуацию уже ничем не испортишь, а Эстормо вмешиваться не торопится, я плюнула на высокоэльфийскую демагогию. — Я это к чему... Вы не обижайтесь, Советник уже давно на голову стукнутый и политических реалий в упор не видит, — сказала и мужественно зажмурилась, готовясь к неизбежному. Воцарившаяся тишина оказалась какой-то зловещей, словно я осталась в полном одиночестве. Поэтому, наполненный искренним весельем смех, прозвучавший после нескольких томительных секунд, показался мне просто оглушительным. — Истинный норд не держит обид на убогих! — громыхнул Довакин, а после своими огромными лапищами хлопнул нас с Анкано по плечам. Получивший порцию нордского дружелюбия советник даже не дрогнул, вместо этого издав на редкость замысловатый звук — не всякая гадюка способна так качественно шипеть. Я же едва смогла устоять на ногах. Ощущение было, словно не рукой, поленом со всей дури огрели. — Бывайте, — махнув на прощанье, будущий герой стремительно удалился по своим делам. Проводив его взглядом, я украдкой потёрла плечо и наконец решилась взглянуть на Анкано. Поправка. На очень злого Анкано. Казалось, что от сдерживаемого гнева у Советника едва получается нормально дышать. Его желтоватая кожа как-то странно светилась, словно под ней проходили электрические разряды... Мне даже померещились искорки в белоснежных волосах. — Как... Да как вы смеете, — потрясённо выдохнул маг. Странно, но страха за свою жизнь я не испытывала. Вместо него появилось незнакомое прежде злорадное удовольствие. Наблюдать, как благородный альтмер бесится от злости, но почему-то не может выплеснуть её на провинившуюся подчинённую, было... потрясающе. Пьянило лучше любого вина. Неизвестно, до чего бы меня довёл этот внезапный приступ садизма, помноженного на ощущение вседозволенности, но удача явно сжалилась над непутёвой попаданкой: от каменных стен отразилось гулкое эхо приближающихся голосов. А потом в зал начала просачиваться гомонящая стайка студентов. Должно быть, кто-то из преподавателей отпустил группу пораньше... При приближении нежелательных свидетелей Анкано преобразился до неузнаваемости. Словно не он секунду назад искрил, как неисправная электропроводка и пыхтел, как рассерженный ёж. Вот тут-то и пробудился от спячки мой инстинкт самосохранения. Попытка смешаться с толпой и сбежать была пресечена самым решительным образом — Анкано схватил меня за рукав. — Жду вас сегодня в восемь на отчёт, — словно внешних метаморфоз было мало, из интонаций советника пропала всякая враждебность. — И постарайтесь не опаздывать. А потом меня просто отпустили, оставив стоять посреди стремительно заполняющегося уже начинающими на меня коситься студентами зала и пытаться осознать: «Что это вообще было?!» Какой дремора меня за язык дёрнул?! Неужели я не могла сказать чего-то более нейтральное или вообще оставить предателя Эстормо отдуваться в одиночку?! Почему прошлая Эарвен даже из могилы продолжает «радовать» меня своими комплексами?! Почему всё это вообще происходит со мной?! Анкано меня убьёт! Я сама за такое точно убила бы! Сил на полноценную истерику не было. Пытаясь сохранить внешнюю невозмутимость (получалось из рук вол плохо) и едва переставляя ноги, я направилась в сторону своей кельи. Вот только кто сказал, что злоключения на сегодня уже окончены? Стоило мне отдалиться от злосчастного зала, из-за очередного поворота, как скамп из табакерки, выскочил Эстормо. — Это вы во всём виноваты! — с надрывом взвыла я, отчётливо понимая, что если немедленно не возьму себя в руки, то наживу только новые неприятности. — Почему, ну почему вы не вмешались?! Вообще, могли прекрасно справиться и без меня! — Разве? По-моему, и так неплохо вышло, — усмехнулся желтомордый выкормыш даэдрота, зля меня только сильнее. — К тому же я не самоубийца. И тут мне очень захотелось кого-нибудь побить. Видит Ауриэль, я бы бросилась на Эстормо, но в этот момент у меня натуральным образом дёрнулось ухо. Само. А потом ещё раз. И ещё... Никогда прежде новое тело не выкидывало таких фортелей самостоятельно. Мгновенно растеряв всю воинственность, я ошарашено уставилась на Эстормо. Обозрев мою ошарашенную физиономию и осознав, что что-то пошло не так, альтмер поспешил покончить с шутками и перешел на более серьёзный тон: — Вы, конечно, молодец, не каждый сумеет так качественно дезориентировать объект, но это можно было сделать и более... тактично, — интонации Эстормо сильно стали напоминать учительские, при том не простого учителя, а искренне любящего свою профессию и предмет. — Достаточно отвлечь, а после увести разговор в другое русло. Вы должны были сыграть на контрастах, к примеру, заговорить на нашем родном языке — это заставило бы Анкано больше внимания уделить вам и «важному донесению». — То есть как вы сейчас? — резкий переход с тамриэлика на альдмерис действительно резанул слух и заставил слушать внимательнее. — Совершенно верно, — благодушно кивнул Эстормо, явно довольный, что его задумку разгадали. — Если подобное произойдёт и меня не окажется рядом, а отвлечь Анкано будет необходимо, для начала просто заговорите с ним на альдмерском. А уж что говорить вы, думаю, сымпровизируете. Я раздражённо закатила глаза, подколка была... Это скорее было похоже на пинок под зад, чем на подколку. — Возвращаясь к произошедшему. Я признаю, что часть вины лежит на мне. Поэтому в качестве извинений я постараюсь прикрыть вас от гнева Анкано, — Эстормо внимательно посмотрел на меня — К тому же, его иногда бывает полезно ткнуть носом в... некоторые поступки и слова. Но на глаза ему ближайшую неделю всё же лучше не попадайтесь. Отвечать не хотелось. Отрывисто кивнув, я развернулась на пятках и ушла. В библиотеку. Отвратительный день. Попаданка и её ужасный, кошмарный, нехороший, очень плохой день.***
Не то чтобы я чего-то боялась, но отсутствие внятной реакции на мою выходку со стороны Советника, мягко говоря, нервировало. Я всё же не на ногу ему наступила, а проигнорировала прямой приказ явиться для вынесения выговора "с занесением в печень"... а ему плевать! Третий день я спокойно перемещаюсь по Коллегии, и при этом со мной не случилось ни единой пакости! Да даже студенты, казалось, присмирели! Нет, я понимаю, что Эстормо не лыком шит. С заскоками Анкано знаком и, следовательно, в случае чего может подобрать ключик к мозгам и здравому смыслу босса, отговорив от жестокого убиения меня любимой. Но развивающаяся паранойя не давала расслабиться, потому что зуб на меня точил не кто-то, а, чтоб его, Анкано! Ситисов альтмер! Самовлюблённый, мстительный и злопамятный маг-расист! Несмотря на все вышеперечисленные качества, уже на следующий день Анкано весьма умело делал вид, что ничего не произошло. И делает до сих пор. Поэтому нет ничего удивительного, что я старалась его избегать. Но желанного покоя не было и в библиотеке — довакин по-прежнему вёл ожесточённые споры с авторами книг. Его назойливые фанаты по-прежнему следили за каждым вздохом кумира. Чем дальше, тем больше меня раздражало... всё. Это раздражение и натолкнуло меня на пугающую мысль. Дело в том, что я, кажется, окончательно «обальтмерилась». И это совершенно не радовало. Начав присматриваться к себе, я поняла, сколько несвойственных ранее черт приобрела всего-то за пару месяцев. Это не бросалось в глаза, но в сумме: тут посмотрела более высокомерно, там в мыслях обозвала низшим, здесь обдала презрением... Пусть по талморским меркам я по-прежнему являюсь конченым гуманистом, эти изменения, мягко говоря, настораживают. Всё же я надеюсь прожить долгую жизнь, и возможная перспектива к её концу стать местным аналогом Полюшки меня совсем не прельщает. Вот и сейчас, все эти невесёлые думы крутятся в моей голове под воодушевлённый щебет Колетты. Поправка. Под резко ставший недовольным щебет Колетты. — Да что с вами сегодня такое? В третий раз сбиваетесь! — возмущалась магичка, пока я пыталась помешать собственному лицу принять виноватое выражение, ибо не поймут-с. — Для кого-нибудь другого это заклинание могло бы быть сложным, но вы... С вами точно всё в порядке? Возможно, нужна помощь? Договорив последнюю фразу, Маренс умолкла и с изумлением уставилась на меня, словно ожидала увидеть кого-то другого. Меня, впрочем, предложение помощи тоже застало врасплох. Похоже, Колетта настолько ко мне привыкла, что стала заго... ну, да, заговариваться. Иначе это и не назовёшь. Кто же в здравом уме предложит помощь талморцу? — Нет. Я просто немного задумалась, — пытаясь тактично отказаться, я даже не соврала, но наставницу такой ответ явно не устроил. — Это из-за советника? — решила всё же не отступаться от своих слов Маренс. Вот ведь... интуиция. И хочется, с одной стороны, поплакаться на судьбу, да нельзя: приличных людей к информации про этот талморский гадючник лучше не подпускать. А с другой, если слишком категорично всё отрицать — не поверит. Так что воспользуюсь старым-добрым одесским способом ухода от ответа: — А почему вы решили, что это из-за него? — вопросом на вопрос ответила я. На лице Колетты отразилось сомнение. Словно она знала что-то важное, но в то же время сомневалась в необходимости рассказать это мне. — Вообще-то, напряжение между вами двумя заметил бы даже ледяной тролль, — наконец что-то для себя решив, призналась магичка. — Кажется, все уже в курсе. Даже Дж'Зарго. В ответ я смогла только ошалело моргнуть. О чём это таком они все в курсе?! Нет, я, конечно, понимаю, что со стороны наши отношения с Анкано совершенно нетипичны для альтмеров, вечно строящих из себя ходящие морозильные установки фирмы «ВысокоМЕРие», но неужели это настолько бросается в глаза?! — С другой стороны, все прекрасно знают, что верить Нирии чревато, и не особо... — не замечая моих терзаний продолжила бретонка. — Нирия?! — перебивая Колетту, воскликнула я. Я уже успела узнать, что между Нирией и талморцами сложились совершенно особые отношения. Эта карьеристка сразу просекла возможную выгоду от покровительства сородичей в чёрно-золотой форме, но не придумала ничего умней, чем первым делом попытаться соблазнить прибывших агентов. О том, соблазнился ли хоть один остроухий, сплетни умалчивали. Лично я думаю, что нет, иначе Нирия давно села бы всей талморской миссии на шею и ножки свесила... Да и относятся наши к ней не слишком тепло. И вот теперь эта дамочка распускает какие-то слухи про меня и Анкано. Впору хвататься за голову. Выяснить у сочувственно глядящей Колетты подробности я не успела. За окном как-то резко потемнело, тревожно мигнули магические светильники на потолке, а после Коллегию сотряс громовой рёв. Мы с Маренс синхронно подскочили со своих мест и испуганно переглянулись, но если магичку пугала неизвестность, то меня, напротив, напрягала кристальная ясность происходящего. Дракон. И как я могла забыть?! В игре драконы могли напасть на Довакина в любом месте, порой и не по разу! Ах да, игра... — Девятеро, что же это? — едва слышно прошептала бретонка. — Большая проблема, — ответила я, внезапно успокаиваясь. А после пулей выскочила из лазарета. Драконы опасны. Даже больше, чем просто опасны, но в тот момент меня это совершенно не волновало. Ноги словно бы сами принесли меня к выходу во внутренний двор, где к тому времени успела образоваться знатная толчея. Маги пихались и кричали, отчаянно пытаясь скрыться под защитой каменных стен Коллегии. Лишь редкие смельчаки, в числе которых оказалась и я, буквально локтями пробивали себе путь наружу, к источнику всеобщей паники. Вынырнув из чудовищной давки, чуть в стороне от дверей я тут же нос к носу столкнулась с Анкано. — Леди Эарвен... Какого дремора вы тут забыли?! Здесь опасно, а вы кто угодно, только не боец! Немедленно отправляйте обратно в Коллегию! — до боли сжимая моё плечо, зашипел советник, но я не только не ответила, а даже не посмотрела на него. — Леди Эарвен? Я была очарована... Очарована, восхищена и в то же время смертельно напугана. Дракон, гранитно-серого цвета, с редкими, смутно напоминающими тигриные, полосами на спине и боках, антрацитово-чёрными шипами и устрашающего вида когтями кругами парил над замком Коллегии. Плавно и легко, словно гравитация не имела никакой власти над его многотонным телом. Его крылья застилали небо, а глаза, с земли казавшиеся непропорционально огромными для его морды, переливались всеми оттенками синего и голубого. — TINVaaK WaaN HI LOST ATRUK BahLaaN Wah KOS HON Анкано, напряженно следивший за драконом и готовый в любой момент создать магический щит, бесполезный против существа подобной мощи, ощутимо вздрогнул. То, что огромный ящер мог осмысленно изъясняться, явно оказалось для альтмера неожиданностью. — Говори, если у тебя есть что-то, достойное быть услышанным, — бездумно перевела я знакомую по игре драконью фразу, не замечая, что Анкано снова смотрит на меня, на этот раз — со всё возрастающим изумлением. Вот только мне было слегка не до эмоций окружающих. В тот момент я на мгновение пересеклась взглядом с драконом. Этого краткого мига под буквально физически ощутимым прицелом льдисто-синих глаз ящера мне хватило, чтобы сердце пропустило удар, а в горле пересохло. Хотелось преклонить колени, сдаться и умолять о милости... Боги... Да как с подобным вообще можно сражаться?! Как у кого-то могло хватить Воли и Безрассудства сражаться с существами, находящимся настолько выше, могущественнее... И которые, в результате, всё равно проиграли. Как?.. — Леди Эарвен! — властно встряхнул меня за плечи советник, заставляя сфокусировать на себе помутневший взгляд, а после, уже мягче, но столь же настойчиво, добавил: — отправляйтесь в Коллегию и ни в коем случае не выходите оттуда, пока всё не закончится. Найдите Эстормо, — Анкано уже насильно развернул меня и слегка толкнул в спину. — Идите же! Оцепенение и странное наваждение тут же спали. Тело пробила мелкая дрожь, а мысли, до этого ползавшие сонными мухами, лихорадочно заметались в голове. Летящая на чёрных крыльях смерть. Прямо надо мной. Это было близко. И очень, очень опасно. Не оглядываясь, я рванула обратно в замок. Никогда бы не подумала, что у меня настолько слабая воля. Обидно. Особенно с учётом того, как другие оставшиеся во дворе маги, даже понимая всю степень тщетности своих усилий, атаковали дракона. Нет, я понимаю, что ничего не смогла бы ему противопоставить, даже поцарапать не получилось бы, но всё же... Они шли в бой, а я только стояла, сломленная одним лишь смутным ощущением его мощи. Где-то в глубине души начал зарождаться слабый огонёк чёрной и яростной, совершенно не знакомой мне зависти... Они, эти тупые, грязные дикари, казалось, совершенно не замечали истинной мощи драко... Дремора! Разозлённая и раздосадованная, я с тихим рыком запустила в ближайшую стену яркой, ветвистой молнией, оставляя на ней выщерблены и тёмные полосы. Даже это — самое сильное заклятье за всё то время, что я пользуюсь магией — не могло выразить накативший на меня гнев. Хотелось разрушить что-нибудь. Взорвать, сжечь, растерзать голыми руками... Неважно! Просто выпустить эту необъятную ярость! Никто... никто кроме меня ничего не почувствовал. Ни один грёбанный маг ничего не заметил! Почему?! Что не так?! Что со мной вообще опять творится?! Нет, со мной точно всё в порядке, что не так с этими низшими?! — Леди Эарвен, — тихо позвали откуда-то сбоку. Я резко развернулась, непроизвольно пуская между пальцами электрическую дугу. За моей спиной, едва ли не в пяти метрах, вполоборота стоял напряжённый, готовый в любой момент уйти с линии огня Эстормо. Одна его рука сверкала от готового, но сдерживаемого щитового заклинания, вторая слегка заведена за спину так, чтобы скрыть ладонь. В таком ракурсе я видела этого альтмера впервые. Эстормо всегда был предельно вежлив со мной, порой говорил как с непонятливым ребёнком. Одним своим видом этот мер внушал мысль, что способен умертвить десятерых таких, как я, и даже не вспотеть. А тут вдруг стоит, готовясь к бою, но с теми, кого можно убить просто походя, не готовятся воевать на равных. Это окончательно сбило меня с толку, заставляя резко прийти в себя, словно ушат холодной воды на голову вылили. — Эм... Всё в порядке? — невольно вздрогнула, спешно отводя взгляд и обхватывая руками живот. Эстормо продолжал стоять в той же позе, насторожено следя за каждым моим движением. — Я уже пришла в себя. Простите. Я лгу в лицо, наверное, одному из лучших лжецов, которых встречала в этом мире. Я не в порядке. Далеко не в порядке, но говорить такую очевидную вещь тебе, агент талмора Эстормо, я не собираюсь. Несколько секунд мы молчали. Я не рисковала поднять взгляд, лишь напряженно вслушивалась. Если бы не отзвуки боя, доносящиеся снаружи, могло показаться, что Коллегию накрыла мёртвая тишина. — Я провожу вас до кабинета советника, пойдёмте, — нарушил наше тягостное молчание Эстормо. Несмотря на кажущееся спокойствие, подходил он медленно, сразу погасив щит и теперь демонстрируя мне совершенно безоружные ладони. Почему-то этот миролюбивый жест не успокаивал. Наверное, стоило бы попросить отвести меня куда-нибудь в другое место, да хоть в мою комнатушку или, на худой конец, в лазарет к Колетте, но всякое желание спорить и просить чего-либо пропало. По большому счёту, мне внезапно стало плевать, куда меня приведут и что там со мной сделают. Эстормо ещё что-то говорил, ведя меня по путаным замковым коридорам, но его слова не могли пробиться сквозь стену охватившей меня дремучей апатии. Наконец осознав, что его не слушают, альтмер положил руку мне на плечо (назвать это объятием, хвала Ауриэлю, не получилось бы при всём желании) и потянул, как телка на верёвочке. В какой-то момент мы должны были пересечь галерею, окна которой выходили точно во внутренний двор. Эстормо старался вести меня поближе к внутренней стене, но, когда Коллегию сотряс очередной протяжный рёв, на этот раз преисполненный боли и обречённости, я с неожиданной ловкостью вывернулась из цепких рук альтмера. Сама не понимая толком, зачем это делаю, я подбежала к широкому окну и, навалившись на широкий подоконник, стала жадно вглядываться в творившееся на улице. Дракон умирал. По сути, он уже был мёртв: каждый миллиметр его ещё бьющегося в агонии тела испускал белые, золотые и кроваво-красные тонкие нити. Нити свивались в ленты и стремительным потоком тянулись к Довакину, впиваясь в его тело, окружая сверкающим ореолом. Тем временем драконья шкура явно начинала тлеть — острое зрение альтмера позволяло увидеть, что некоторые чешуйки уже начали рассыпаться пеплом. С противным звуком, с каким хрящ отламывается от кости, один из огромных шипов провалился прямо в тело умирающего ящера, захватив с собой изрядный лоскут кожи. Через несколько минут всё было кончено. Посреди двора, на развороченной, местами обугленной, а местами напротив — промороженной, земле, лежал огромный абсолютно чистый скелет. Всмотревшись получше, я заметила между костей несколько небольших ошмётков шкуры на которых в беспорядке валялись шипы. Теперь дракон точно был мёртв, и я ощущала странное облегчение, словно освободившись от чего-то очень тяжёлого, но вместе с тем необъяснимую горечь. Дыхание сбилось, тело, уже в который раз за сегодняшний день пробила дрожь, к горлу подступил противный комок... Маги внизу громогласно радовались победе. Довакин стоял с запрокинутой к небу головой, тяжело опираясь на свой меч. Видимо, битва не прошла для норда даром. — Леди Эарвен... Я резким движением смахнула выступившие слёзы и повернулась к обеспокоенному альтмеру. Да что за дрянь со мной опять творится?!