Слушайся меня!

Я решил, что немного его побью сейчас, а перед сном уже точно оторвусь. Я взял легкую плеточку и бил его по торсу. Он терпел. Он принимал это маленькое наказание с достоинством. А я смотрел на его новый пирсинг: он ему шел. Все мое тело горело от возбуждения. Несколько раз я ударил его по соскам, он всхлипнул. Ладно, наигрался, пора переходить к развязке. Я снял его со стены, он невольно оперся об меня, но сразу оттолкнулся. Я хотел поиметь его на столе. Рядом стоял небольшой журнальный столик. Я заставил Сору лечь на него спиной, а сам встал перед ним и выдавливал тюбик со смазкой. Он сжал колени, мне пришлось силой заставить раздвинуть их. Вчерашней ночью я, кажется, порвал его: он сегодня еле заметно хромал. Я вошел в него и услышал жалобный стон, а когда начал двигаться, то это уже был крик. — Помогай мне бедрами, вот так, — показывал я ему движение, направляя рукой, — ты обещал, что будешь стараться. Я очень жестко имел его, вытаскивая из него стон за стоном, крик за криком. Мне надоело такое положение, и я перевернул его «раком», так он мог прикасаться коленями к полу. Его пальчики сжимали столик. Я кончил в таком положении, но не остановился, а продолжил еще сильнее драть его. А знаете, его член начал постепенно вставать, значит, уже чувствует удовольствие. Я решил не кончать; сказал, чтобы он сел на стол и раздвинул ноги пошире. У меня в руках появился вибратор. Он хотел уже сжать ножки, но понял, что это бесполезно. Я разом вогнал в него вибратор, он был чуть меньше моего члена, потому что я не хотел слишком сильно растягивать Сору, пускай будет точно по моему размеру. Да, Сора закричал. Я включил вибрацию наполовину, и он упал со стола. — Выключите, пожалуйста. — Разве неприятно? Смотри, как ты возбудился, — Сора посмотрел на свой член и был в шоке. Он стоял. — Отключу вибратор, только ты сначала закончи за меня. Он подполз ко мне. Как я и учил, он поглаживал сначала и играл языком, ему было непросто, потому что все тело содрогалось. Я трепал его правое ухо с колечками, а его проколотый язычок приносил тоже немало удовольствия, а ему — боли. Он взял в рот, я увеличил вибрацию и почувствовал, как его зубки ко мне прикоснулись, но укусить не посмели. Его попка вся вертелась, а он очень старался не укусить меня, так как зубы дрожали. Я быстро, к сожалению, кончил; убрал вибрацию, как и обещал, а то у него уже слюни потекли. Он не мог себя контролировать. — Спасибо, хозяин, — он поднял на меня глаза, и в них было смирение. Мне захотелось, чтобы он тоже кончил. О чем я думаю? Нет, никаких ему оргазмов. Я ударил это беззащитное создание от злости на свои мысли. Где мой кнут? Он увидел кнут, его глаза расширились, он попятился от меня, но пришел к стенке. — Встань на колени лицом к стене, я же говорю, что изобью тебя неслабо. Двадцать ударов розгами и три кнутом. С чего начать? — С розги, — тихо произнес он, но уже не было в глазах и голосе смирения. Я взял тонкую гибкую палочку, такими палками раньше наказывали учеников в средневековье и в античности. Удар — просто покраснела кожа. Второй удар — Сора стиснул зубы. Третий удар — сжал кулаки. Пятый удар — раздался легкий стон. Седьмой удар, удар до крови — и он вскрикнул. Десятый удар — Сора пытается сдерживать крик. Тринадцатый удар — тонкие дорожки крови. Семнадцатый удар: крик. Восемнадцатый удар — дыхание прерывистое. Девятнадцатый удар — я слышал, как слеза упала на пол. Двадцатый удар — мальчишка ударил кулаком об стенку. Я убрал розгу. И взял свой излюбленный кнут, я уже говорил, что он будет по полу кататься? — Готов? — Вам нужна моя готовность? Я ударил его вполсилы, но этого хватило. Он взвыл и ударился головой об стену, а потом упал. — Теперь понимаешь, зачем нужна готовность? Чтобы не удариться сильнее. Я рассек ему кожу. Неплохо, но следующий раз будет сильнее. Он поднялся и на этот раз мысленно приготовился. Я ударил сильнее, располосовав всю спину одной чертой. Он закусил свой кулак, чтобы не кричать, а потом спросил: — Вы хоть раз на своей шкуре испытывали эту боль? Он заставил меня задуматься. Нет, никогда. Но почему я должен испытывать это? Боль для рабов, удовольствие для хозяев. Я ударил его третий раз. В этот раз с еще большей силой. Сора закричал и упал на пол. Его тело содрогалось. Я взял его на руки и направился к кровати, посадил дрожащего мальчика, снял полностью джинсы (все это время я был в них) и лег в кровать, потянув за ошейник Сору. — Я не могу, я очень устал. Пожалуйста, может, Вы сами? — Не-а, уж потрудись перед сном. Сора вздохнул и только проронил неловкое «ненавижу», а я в ответ посмеялся. Сора был на грани, но боль его бодрила. Он сам умудрился насадиться на меня и медленно двигался. Я его не торопил, мне хотелось спокойствия. Он двигался, а я теребил его соски и гладил израненную спину, ища следы от кнута. Я погладил его член, он встал, а я начал очень легко поглаживать, чтобы разбудить в нем желание, но не позволить получать сильное удовольствие, также я царапал спину и порезы на ней. — Не… на… до… Я кончил. Сора слез с меня. Я забрался под одеяло. — Ты молодец, давай спать. Сора хотел спуститься на пол, но я его остановил. — Эту ночь будешь спать со мной в кровати. Он замешкался, но не ушел, а с моего позволения залез под одеяло. Я обнял его и прижал к себе. Он опять весь задрожал, но легкий поцелуй заставил его успокоиться. Я был доволен.